- Однако, не к месту они прилетели. Мне как раз начала сопутствовать удача и я мог отыграть свой долг у Валерия Григорьевича. - недовольно проворчал Тимофей Андреевич Ворошиль, широкий в плечах и внушительного размера мужчина среднего возраста с острым лицом, черты которого, как казалось, высекали жестокие холодные ветры долгие годы, прорубав много борозд и морщин, огрубив кожу и добавив к волосам седых прядей.
Тимофей Андреевич находился в звании управляющего, так называемой первой Венерианской колонии Украины, которая по большому счёту была лишь одной пробной шахтой по добыче алюминия одной из корпораций. Его спутник, Филипп Эдуардович Мечниковский, был молодым сотрудником, который прибыл на днях. Он до сих пор с ужасом осматривал серые узкие коридоры и вслушивался в вечный скрип и гул внешней обшивки станции, вздрагивая при каждом более или менее сильном треске стали. Тимофей Андреевич прекрасно понимал юношу, так как сам первые две недели не мог привыкнуть и нервничал из-за колоссального давления атмосферы планеты. Но потом привык и перестал обращать внимание на треск и гул метала, который подвергался помимо давления жгучему разогреванию.
Кроме Ворошиля и Мечниковского на станции присутствовали ещё пятеро. В связи с этим прискорбным, для Тимофея Андреевича, фактом многую работу, в том числе и грязную, приходилось делать ему наравне с остальными участниками этой исключительно коммерческой экспедиции.
- Ну вот мы и пришли. - довольно улыбнувшись проговорил Тимофей Андреевич, остановившись перед мощным люком первого шлюза станции.
Ворошиль весело поглядывал на высокого, худосочного юношу с длинными волосами, испуганным взглядом и мелкими чертами лица, которые казалось, прятались от наблюдателя и выходили лишь тогда когда Филипп оставался сам. Взгляд Мечниковского с опаской изучал этот люк и Тимофей Андреевич решил не растягивать удовольствие и просто прислонил ладонь к сканеру. Люк бесшумно исчез в стене и они прошли в шлюз.
- Мне говорили что на поверхность не придется выходить. А ты меня заставляешь. - дрожащим голосом начал Мечниковский. - Наврали, гады, шляк бы их... - с отчаянием добавил он видимо окончательно примерившись с необходимостью выходить на поверхность планеты.
Тимофей Андреевич внутренне скривился от замечания младшего сотрудника. Ему было не приятно столь фамильярное обращение и подобные крепкие выражения, не говоря уже о нецензурной лексике, которую, к сожалению Ворошиля, новый сотрудник не стеснялся употреблять. Но виду он не подал и лишь улыбнувшись констатировал:
- Такова жизнь, мой юный друг. Работу надо выполнять.
Минув ещё один короткий коридор и ещё один воздушный шлюз они попали в просторное складское помещение, которое сейчас было почти пустым. Лишь в углу было пару дюжин контейнеров, под стенкой стояло семь мощных жёстких скафандров с встроенным экзоскелетом, которые больше походили на боевого робота чем на рабочий скафандр и небольшой неуклюжий краулер, что стоял возле грузового люка станции.
- Итак, Филипп ... - Тимофей Андреевич замялся, так как растерялся в простой ситуации.
Подобного с ним уже давно не случалось. Он не знал как обратиться к юноше. С одной стороны воспитание и врождённая интеллигентность с образованностью требовали обращения на вы или по имени и отчеству, однако с другой стороны юноша был намного младше, малообразован, младше по статусу, а главное постоянно фамильярничал и бранился. К счастью остальные сотрудники такими не были и Ворошиль чувствовал себя среди них комфортно.
- Блин, что уже случилось? - занервничал Филипп.
- Нет ничего. - очнулся от раздумий Тимофей Андреевич. - Так задумался. Ну что ж, Филипп Эдуардович, будем учиться оперировать венерианскими скафандрами. - сказал он, когда воспитание победило в невидимой войне. - У нас есть целых три часа на твою подготовку.
Процесс обучения не заладился с самого начала. Хотя управлять этим скафандром было очень просто, Филиппка категорически не хотел или не мог запомнить простейшие командные коды и технику безопасности. Тимофею Андреевичу приходилось неоднократно объяснять даже самое простое: как правильно влезть в скафандр и пристегнуться к нему. Проглатывая своё раздражение с неимоверным терпением, которое он черпал называя Мечниковского про себя Филиппком, Ворошиль раз за разом мягким тоном объяснял и продолжал исправлять ошибки юного сотрудника, успокаивая себя тем, что юноша просто сильно нервничает или даже боится. Несмотря на все трудности Тимофею Андреевичу удалось к сроку справиться с заданием и новичок овладел всеми необходимыми навыками и знаниями для первого выхода на поверхность планеты.
- Ну-с, юноша. Теперь пора приступить к делу. - констатировал факт Тимофей Андреевич и скинув почти всю одежду, неспешно облачившись в скафандр, проверил герметизацию, рабочие узлы, жёсткость скафандра и направился к краулеру. Филипп ступал в двух шагах позади.
Фактически эта модель краулера когда-то была тяжёлым танком. Даже теперь, когда с неё сняли всё вооружение и поставили грузовой отсек с боковыми люками для персонала, добавили техническое оборудование и теплоизоляцию краулер выглядел грозно. Машина, как казалось Ворошилю, возвышался над людьми с неуклюжей агрессивностью, готовой дробить и крошить. Мощная угловатая броня всюду была в мелких царапинах и вмятинах, края оплавлены или смяты. С первого взгляда казалось, что машина побывала в боях.
Тимофей передал командный код и люк машины отворился, а двигатель нежно забурчал свою песню. В середине краулер был так же неуклюж и повреждён как и с наружи, из-за высоких температур и больших неуклюжих скафандров. Сидений и большей части приборов в кабине не было.
Ворошиль согнувшись протиснулся к месту пилота и присел на корточки. Пристегнулся ремнями и зафиксировал суставы коленей экзоскелета.
Экран мигнул несколько раз, но остался тёмным. Тимофей попробовал отослать несколько командных кодов, но экран управления оставался безжизненным. «Незадача. Опять шалит». - подумал он и грюкнул с силой по боковой панели. Экран вспыхнул, показывая данные и проектированное сканерами изображение окружающей местности, на котором было видно как грузовой люк внешнего шлюза медленно подымает всю свою тяжесть. Ворошиль оглянулся на новичка и заметил что тот стоит согнувшись.
- Присядь, зафиксируй суставы и пристегнись ремнями. Поездочка выдастся весёлая. - с некоторым раздражением сказал Тимофей.
- А. Понял. - послышался неуверенный ответ Филиппа из динамиков шлема.
Пока Филипп выполнял приказ, краулер выполз из внешнего шлюза и Ворошиль нежно взял рычаги управления и перевёл один из них в верхнее положения. Машины быстро начала набирать скорость. За считанные секунды в кабине всё покрылось паром. Пар так же быстро исчез как и появился. Краулер шёл гладко, лишь время от времени вздрагивая или подпрыгивая наезжая мощными гусеницами на большой камень. Тимофей сверялся с показателями GPS места прибытия груза и курсом машины. Всё протекало как очередной рутинный выезд за провиантом, воздухом и почтой. Лишь присутствие Филиппа, что безумно беспокоился, нарушало скуку поездки. Через пол часа они прибыли на место посадки грузового модуля.
- И так, Филипп Эдуардович, пришла пора, впервые выйти на поверхность планеты. Только сейчас выровняем давление, что б нас не сбило с ног - улыбаясь проговорил Тимофей, пытаясь через два свои стекла шлема заглянуть в лицо, явно побледневшего Филиппа.
- Блять. - услышал ответ Ворошиль.
Усмехнувшись Тимофей выровнял давление и открыл внешний люк. В кабину машины ворвался оранжевый свет и рокот. Рокот который никогда не прекращался, то усиливаясь, то ослабевая. Зачастую рокот заглушали взрывы, звуки резких ударов и раскатистый гром. Если бы не звукоизоляция скафандров рокот оглушал бы. Филипп неуверенно ступил на плоскую каменистую равнину Хинемоа, усеянную мелкими камнями. Света было достаточно и он мог видеть как равнина тянется во все стороны за горизонт, лишь изредка прерываясь невысокими холмами и не глубокими лощинами. Оранжевая пустошь давила и угнетала наблюдателя впервые попавшего на поверхность Венеры. Плотный слой облаков был серо-оранжевым с тёмными прожилками, почти чёрными. На востоке мерцали молнии. Казалось их жёлтым вспышкам в тумане кислотного дождя, который так и не достигал поверхности, нет конца и края. Двигаться было тяжело. Складывалось такое впечатление что находишься в воде. Даже мощный экзоскелет не помогал противостоять плотности атмосферы. Быстро становилось жарко, несмотря на всю мощь охладительной системы скафандра. Датчики показывали 479 градусов по Цельсия за пределами тонкой защиты скафандра.
- А вот и наша посылка. - проговорил Тимофей Андреевич, после очередного оглушающего взрыва.
Грохот нарастал с каждой секундой. Филипп посмотрел вверх и увидел как из покрова облаков появилась яркая точка, которая быстро увеличивалась в размерах. Скоро грохот стал невыносим, а беспилотный модуль уже сверкал на тусклом оранжевом фоне местности планеты яркими жёлтыми дюзами двигателей торможения. От грохота заболели уши и голова. Модуль рухнул в нескольких километрах с ужасным треском и ударом, который оглушил встречающих и теперь они слышали лишь звон. Модуль ударился о поверхность, подняв в воздух Венеры пыль и камни, которая как бы нехотя поднялась с поверхности и так же медленно и нехотя начала оседать.
Тимофей Андреевич знаками показал, что надо вернуться в краулер. Филипп с радостью выполнил немой приказ и машина, с не закрытым внешним люком, тронулась к упавшему модулю. Тимофей Андреевич нервничал. Филипп этого не замечал и не понимал, однако рутинная встреча посылки с дома превращалась в проблему. Грузовой модуль явно был повреждён. Мало того что он сбился с курса и приземлился в нескольких километрах от запланированной посадки, так ещё и скорость приземления была на порядок выше нормы. Вероятно магнитные бури, или солнечный ветер, что бушевали на Венере постоянно, сделали своё дело, а модуль был плохо экранирован.
Когда краулер добрался до грузового модуля, звон в ушах почти прекратился и Ворошиль с Мечниковским опять могли слышать непрекращающийся рокот планеты, раскаты грома, взрывы извергающихся мелких вулканов и удары падающей породы с большой высоте в сотнях километрах отсюда.
- Твою же ж мать! - не выдержал Тимофей, когда воочию увидел грузовой модуль, выйдя из краулера.
Филипп поспешил выбраться из машины и посмотреть что случилось. Когда он увидел автоматический грузовой модуль, то забыл про страх, грохот звуков Венеры, высокую температуру атмосферы и жуткое давление, которое пыталось раздавить скафандр. Стометровый шатл упал набок в небольшую расщелину, был смят, оплавлен и на половину погрузился в землю на дне расщелины.
- Валерий Григорович, выйдете ка на связь, голубчик. - успокоившись проговорил Тимофей Андреевич по общей частоте. - Приём.
В маленькой комнатушке связи, больше походившей на камеру одиночного заключения, в кресле расплылся тучный мужчина и мирно сопел, задремав после плотного обеда. Жирные губы, маленькие глаза, двойной подбородок и большой нос составляли портрет этого стареющего мужчины, который всю свою жизнь делал всё что бы делать меньше движений. Казалось что его целью жизни было лишь кушать, дремать в промежутках между приёмами еды и карты в которые ему несказанно везло. И теперь, когда его вызывал Тимофей он не спешил просыпаться и что либо делать.
- Валерий! - послышался крик Тимофея Андреевича.
Наконец-то Валерий раскрыл глаза и недовольно взглянул на коротковолновый радиопередатчик. Плямкнув и сладко зевнув он дотянулся до переключателя и включил передачу, вяло густым басом сказав:
- Да, слушаю вас, Тимофей Андреевич.
- У нас ЧП. Модуль рухнул с большой скоростью в расщелину и похоже разбился. Свяжись ка, голубчик, с этими космонавтами и узнай что к чему, а также вызови сюда всех, если нет более неотложных дел. А я попробую оживить автопилот и отправить краулер домой.
Повисла гнетущая тишина, пока слова Ворошиля доходили до только что проснувшегося Валерия Григорьевича Шматко. Ещё пару секунд ему пришлось потратить на принятия решения: что за чем делать и только после этого он ответил:
- Принято.
После этого Валерий Григорьевич преобразился невероятным способом. Такая перемена в фигуре и движениях этого тучного человека могла бы даже напугать. Лицо стало жестким, взгляд быстро блуждал по аппаратуре. Движения стали быстрыми и чёткими. От той лени, в которой он прибывал большую часть своей жизни не осталось и следа. В считанные секунды на станции была поднята общая тревога и по внутренней связи сообщены детали происшествия. К этому времени заработала орбитальная связь, был послан сигнал на Землю с данными о ЧП и активизированы роботы, которые начали готовить скафандры для выхода на поверхность. Пока компьютер пытался связаться с «Кравчуком», большим грузовым кораблём, который должен был быть на орбите Венеры, Валерий открыл индивидуальный канал связи с Тимофеем:
- Насколько наши дела плохи?
- Могло быть хуже. Если с «Кравчука» нас не порадуют то придётся снова влазить в «долги». - под словом: «долги» Тимофей подразумевал не только долг в виде воздуха и провианта, а и хождение по соседствующим станциям Русских и Поляков, которые были в пределах досягаемости краулера, с протянутой рукой и режим строжайшей экономии. - Однако, не лучшее начало рабочего цикла.
На экране орбитальной связи наконец то появилось худое лицо капитана «Кравчука». Мостик был весь в дыму. Валера всё понял, однако всё же с надеждой спросил:
- Вы в состоянии сбросить нам дополнительный провиант и воздух?
- Нет. Нам бы доковылять назад к Земле. Мы уже связались с Русскими и они готовы предоставить некоторое количество провизии и воздуха. Поляки не отвечают. Придётся вам с ними связаться. Мы уже сообщили об аварии в центр, но навряд ли они соберут новую поставку быстро. В лучшем случае на неделю раньше прибудет транспорт.
- Ясно. До встречи Владимир Дмитриевич. - проговорил Валера.
Во время этой передачи его жесты, взгляд снова превратились в вялые и ленивые, как обычно. Шматко опять расплылся в кресле и уже неспешно, медленно сообщил новости Тимофею, добавив то что Польская станция не отвечает на запрос. Как только Валерий выполнил свой долг он снова начал дремать в кресле, сложив руки на обширном пузе, которое было облачено в белую футболку, выглядывающую из под расстегнутого кителя рабочего костюма. Для него всё опять было тихо и спокойно.
- Ща спрыгну и гляну чо там. - проговорил Филипп, как только Тимофей услышал плохие новости от Валерия.
- Погоди! - вскрикнул Тимофей Андреевич, однако Филипп уже прыгнул.
Как и стоило ожидать Филипп приземлился неудачно и кубарем покатился по склону, матерясь как сапожник, аж до дна ущелья. Ударившись о модуль он остановился и умолк.
- Как самочувствие юноша? - спросил Ворошиль.
Вместо ответа он услышал жуткий крик боли, который сменился бранью и стонами от боли. Наконец-то Филипп немного пришёл в себя и прокричал:
- Жжёт. Ногу жжёт!
Тимофей Андреевич немедленно начал спускаться к корчившемуся Филиппу, который пытался закрыть трещину на ноге в скафандре ладонями, что было бессмысленно. Давление в середине скафандра юноши стремительно росло, как и температура. А ногу наверно уже прожигал насквозь раскалённый углекислый газ, врывающийся в скафандр под давлением в 93 атмосферы.
- Следи за давлением в скафандре. - запыхавшись проговорил Тимофей. - включи повышение давления воздуха в скафандре на максимум.
Тимофей Андреевич понимал что это не сильно поможет, если не удастся быстро залатать пробоину, в корпусе скафандра Филиппа.
- Сделал. Но, блять, жжёт ещё сильнее... - ответил Мечниковский, подкрепив слова тирадой из слов, что даже умудрённый опытом Тимофей не всех их знал.
Спустившись на дно расщелины Ворошиль на ходу достал из-за спины контейнер и раскрыв его наклонился над ногой Филиппа.
- Где жжёт? Где? - нервно спросил Тимофей Андреевич, не в состоянии увидеть пробоину.
Филипп указал на место, но Ворошиль не мог обнаружить её, пока сканеры скафандра не зарегистрировали трещину. Она была маленькая, даже крохотная и если бы не давление атмосферы Венеры, то герметичность скафандра вообще б не была нарушена.
- Потерпи, ещё немного. - успокоил Тимофей Андреевич юношу, который уже просто кричал от боли.
Из небольшого контейнера Ворошиль достал небольшую стальную заплатку и сварочный аппарат и немедленно начал заваривать трещину. После того как он заварил трещину, Тимофей поверх шва приварил заплату.
- Проверь давление в скафандре. Выровняй его до нормы. Слышишь? Выровняй и продуй скафандр!!! Выровняй и продуй!!! - затряс шлем юноши Тимофей, уже забыв про воспитание. - Бегом.
- Жарко. Невыносимо жарко. - простонал не открывая глаз Филипп.
- Филипп, мать твою! Сукин ты сын!!! А ну немедленно выровняй давление в скафандре. И продуй скафандр!! - подкрепляя свои слова отборным матом, который он изучил когда летал на маленьком грузовике между Фобосом и Деймосом над Марсом.
- Жарко... - уже шепотом простонал Филипп и его тело забилось в конвульсиях.
Уже ничего нельзя было сделать. Температура и давление в скафандре юноши было слишком высокое и он уже не соображал что происходит. Тимофей Андреевич сжав кулаки и стиснув зубы выпрямился и отвернувшись отошёл от умирающего Филиппа. По опыту он знал, что агония продлится не долго. Через пару минут всё будет кончено.
Не в состоянии оставаться в бездействии Тимофей Андреевич поднялся на равнину и уставился в направлении станции, откуда должны были прибыть остальные члены экспедиции на отправленном им краулере. Он вглядывался в каменистую оранжевую пустошь выжженной земли Венеры и проклинал планету. Проклинал компанию. Проклинал себя, за то что ошибся, недосмотрел и в конце концов за то что подписал контракт и очутился тут.
В нескольких десятках километрах внезапно возникнул взрыв, подымая в воздух камни и пыль, извергая пепел. Пирокластический поток разошелся на несколько километров во все стороны. Через секунду грохот извержение очередного микровулкана донёсся до Тимофея Андреевича. Он смотрел на извержение Венерианского вулкана и почему-то думал о Фобосе. Пустом камне, на котором было лишь несколько телекоммуникационных станция и обсерватория. Вспоминал те беззаботные годы его молодости, когда он был просто пилотом маленького грузовика и он мог просто наслаждаться жизнью.
Через пол часа прибыли остальные члены команды и они начали спасать провиант и воздух, который было возможно спасти. Вулкан продолжал извергаться, но лава так и не показалась на поверхности планет. Молнии сплошных облаков продолжали сверкать. Венера продолжала жить своей обычной жизнью.