Утро...
Все как всегда, как обычно.
Серым ранним утром на вокзал со скрипом и "кашлем" прибывает поезд. На перрон, кряхтя и чертыхаясь, выходят люди. Не выспавшиеся и усталые. Обычные пассажиры, ежедневно сами не зная зачем, в несметном количестве приезжающие в столицу. Кто-то ищет в толпе глаза встречающих, кто-то жадно закуривает натощак, а кто-то матерится просто так - без особого повода. Неумытые приезжие тщетно пытаются прорваться сквозь строй нерасчесанных аборигенов. Жалобно и хрипло поскуливает обожравшаяся до полусмерти чебуреками глупая собачонка. Брезжит тусклый рассвет. Без всякого интереса тупо и по-сиротски поглядывает на происходящее чумазый и засаленный диск луны, так и не охваченный деятельностью Газпрома. Мокрый ветер разносит по просыпающемуся миру ни с чем не сравнимый аромат мест общественного пользования и треплет обрывки плакатов предвыборной агитации с фотороботами вечных вождей. Все в едином скучном потоке стремятся, как можно быстрее, покинуть перрон и влиться в суетливые и грязные потоки Московских улиц.
Утро...
В людском водовороте - группа Чужих. Внешне они не отличаются от других лиц пассажирской национальности. Они также как и все, смотрят на мир красными непонимающими глазами, в которых плещется вчерашний алкоголь. Если бы не исходящий от их полинявших затылков непонятный свет. Возможно, ученые из Курчатовского? Или свечение это вызвано ударом молнии в одно отдельно взятое купе? Скорее, активисты движения «Идущие строем» или партии «Одинокая Россия» приехали на лечение, чтобы остаться навсегда. В воспаленном мозгу оживает глупая шутка престарелого юмориста об увеличении площади Москвы за счет расширения границ Митинского кладбища, примыкающих к Эстонии.
Утро...
Обленившиеся глаза не слушаются, во рту сухо, в висках стучит «Прощание славянки». Отрезвляет прощальный писк нырнувшей под бульдозер бабули. Жалко… Жалко навечно засыпающую старушку, жалко просыпающегося бульдозериста, жалко себя. Целеустремленно двигавшаяся мгновение назад толпа, сбивая ногу, с детским любопытством окружает бульдозер, попутно задавив еще трех бабушек. Теряя силы, трепещет и бьется мысль: а где же дедушки? Несправедливо!
Утро...
Слепые столичные улицы похожи на живой организм. Или даже колонию организмов, подчиняющихся общему закону движения. Он никогда не известен каждому отдельно взятому его участнику. Душно. Улица пульсирует, периодически выдавливая из себя бабушек. Под звуки падающих самолетов, сталкивающихся маршруток и лениво перестреливающихся кавказцев, город засыпает.
И в утреннем мареве город видит сон о том, что заканчивается... эра безразличия...
В общем, все как всегда, как обычно.
Утро...