Синдром Линча. Медицинская история инструктора Шпа

Борис Жевлаков
Не рекомендуется
для чтения родственникам
онкологических больных!      

Автор

                -   -   -               

         С пилотом-инструктором Александром Шпаковым  я познакомился в нашем диспансере. Сюда была направлена на оперативное лечение его мама.

         Звали ее Афанасия Петровна. Небольшого росточка женщина средних лет (на тот момент ей исполнилось пятьдесят девять) проживала со старшим сыном и мужем в деревне под Еткулем.

         Младший ее сын, Александр, живет в Челябинске. Он и привез маму на обследование две недели назад. Больная с гордостью сообщила, что сын ее работает летчиком-инструктором на аэродроме возле деревни Калачево.

         На мои расспросы о давности заболевания (у нее была выявлена опухоль прямой кишки) Афанасия Петровна, смущаясь, объясняла, что примесь крови в кале долго не замечала из-за того, что туалет у них находится на улице.

         Трудный этап беседы о необходимости операции и возможном формировании временной или даже постоянной колостомы был завершен довольно быстро. Оказывается, у родной матери Афанасии Петровны был рак прямой кишки, и она прожила после операции 8 лет.  Все это время за ней ухаживала ее старшая дочь, Афанасия. Она научилась ухаживать за колостомой, сформированной матери во время операции.

         Афанасия Петровна немного поплакала, вспомнив о матери, и сообщила, что на операцию согласна.

         Я проводил больную до ее  палаты, где меня ожидал невысокий, улыбчивый молодой человек.

         - Можно с Вами побеседовать о лечении моей мамы? - обратился он ко мне с просьбой.

         - Конечно, проходите к нам в ординаторскую.

                -   -   -

         - Расскажите, Борис Александрович, к чему нам готовиться? – начал с вопроса сын больной, Александр. – У нашей бабушки, матери моей мамы, тоже был рак прямой кишки.

         - Операция необходима, и ее согласие на операцию получено, - начал объяснять я сыну больной. – Опухоль находится на высоте 10 сантиметров от сфинктера прямой кишки. Возможность выполнить операцию без формирования колостомы есть, но риск наложения противоестественного заднего прохода имеется всегда.

         - Да Бог с ней, с колостомой! Лишь бы мама жила! – горячо заговорил Александр Шпаков. – Мы все очень за нее переживаем. У нее ведь много других болезней…

         - Мы тщательно обследуем всех больных до операции. При отсутствии заболеваний, требующих неотложного лечения, обычно планируем операцию на следующую неделю, - прикинул я наши возможности. – После операции жду Вас на беседу.

                -   -   -

         Кроме необычного имени,  у больной Афанасии Петровны Шпаковой имелась и другая, нечасто встречающаяся особенность: вторая опухоль, располагающаяся в слепой кишке.

         В онкологии существует особая тактика лечения таких больных. При локализации двух и более опухолей в одном органе (например, толстом кишечнике), операция выполняется одномоментно.

         При поражении двух различных органов (например, пищевода и прямой кишки, легкого и желудка и т.д.) допускается выполнение операции в два этапа. Сначала выполняется более травматичная  операция, а спустя 3-4 недели производится вторая операция.

         Больной Шпаковой была выполнена одномоментная радикальная операция: право-сторонняя гемиколэктомия и передняя резекция прямой кишки. Условия формирования прямокишечного анастомоза были благоприятными для того, чтобы отказаться от наложения превентивной колостомы.

         Одновременное удаление двух и более органов на одной операции значительно повышает ее общий риск. Сразу два органа больной подверглись ХИРУРГИЧЕСКОЙ АГРЕССИИ, и нагрузка на защитные силы организма  пациентки удвоилась.

         Об этом я честно рассказал ожидавшему меня сыну пациентки.

         - Хорошо то, что никаких метастазов в органах брюшной полости не выявлено. Процесс выздоровления будет несколько труднее, но мы надеемся на ее выздоровление.

         - Это как отказ двигателя самолета в полете, - неожиданно заметил Саша Шпаков. – Благополучное завершение полета возможно, но сильно осложняется…

                -   -   -

         В один из дней, после посещения в палате своей матери, счастливый Саша Шпаков заглянул в ординаторскую, и, увидев меня, попросил разрешения войти.

         - Борис Александрович, я хочу пригласить Вас на экскурсию в Авиационный центр при ДОСААФ. Вы сможете попробовать себя в роли пилота на тренажере, симуляторе полета на самолете Л-29, а затем я предлагаю Вам пролететь вместе со мной на самолете ЯК-18, - сделал мне неожиданное предложение сын моей пациентки.

                -   -   -

         В конце рабочего дня в четверг мне позвонил Саша Шпаков.

         - Здравствуйте, Борис Александрович! В ближайшую субботу на  аэродроме будут прогулочные полеты, - сообщил он. - Я договорился с начальником авиационного центра Виктором Михайловичем Илюхиным насчет Вас. Если Вам удобно, приезжайте к девяти часам утра.

         Мы условились встретиться у проходной авиацентра. Предварительно Саша объяснил мне, как проехать до аэродрома. В субботу, в ясный августовский день, ровно в девять я подъехал на своем желтом «Запорожце» к воротам, на которых была нарисована эмблема ДОСААФ.

         Надпись над воротами гласила: Учебный Авиационный Центр ДОСААФ.

         Меня встречал Саша Шпаков, облаченный в легкий летный комбинезон темно-синего цвета. По дороге к штабу нам попались несколько молодых курсантов. Они уважительно здоровались с моим спутником, обращаясь к нему по имени-отчеству. Так я узнал, что сына моей пациентки зовут Александр Васильевич.

                -   -   -

         Оглядываясь по сторонам, я отметил, что почти все постройки на территории авиационного центра были одноэтажные, в виде длинных бараков. Они напоминали жилые корпуса в пионерском лагере.

         Из пояснений Александра Шпакова я узнал, что курсанты здесь живут все лето, и длинные постройки являются их казармами.

         Сами инструктора также имели возможность жить на территории летного центра. У каждого из них имелся небольшой щитовой домик из двух комнаток. Полеты начинались рано утром, и многие инструктора летом предпочитали ночевать в этих домиках.

         В центре строений выделялся корпус с широкой асфальтированной площадкой перед входом, на которой был установлен длинный флагшток с развевающейся эмблемой ДОСААФ. Это было здание штаба.

         Инструктор Шпаков представил меня начальнику Учебного авиационного центра. Виктор Михайлович был невысокого роста, худощавый, начинающий лысеть мужчина до сорока лет.

         - Рад знакомству с доктором, - приветствовал меня Илюхин. Александр Васильевич очень Вас хвалит. Вы ведь лечите его маму, не так ли?

         - Надеюсь уже скоро выписать Афанасию Петровну домой. Она быстро поправляется, - отрапортовал я.

         - Скажите, доктор, Вам доводилось летать на самолетах? - продолжал беседу начальник авиацентра.

         - Только на больших гражданских самолетах, - признался я и, не утерпев, похвастался: - А вообще-то я летаю на дельтаплане…

         Летчики насмешливо улыбнулись, и Илюхин пошутил: - Мы их называем «шизокрылые». И добавил: - Тогда Вас вряд ли будет мутить в полете. Желаю удачи, доктор.

                -   -   -

         Двухэтажных строений на аэродроме было всего два. Первое располагалось сразу за штабом. Один его этаж занимали диспетчеры и метеорологи. На втором этаже располагался авиатренажер.

         Второе  здание напоминало флигель с мансардой. Оно располагалось на летном поле у самого его края в центре. Там располагался наблюдательный пункт руководителя полетов (на втором этаже). Отсюда хорошо просматривалась взлетно-посадочная полоса и большая часть полетного маршрута.

         Авиатренажер по субботам не работал. Мы с Александром Васильевичем отправились на летное поле.

                -   -   -

         Самолет, на котором мы собирались вылетать  с  инструктором Шпаковым, занимал стоянку номер 3 вдоль авиационных ангаров. Это был четырехместный ЯК-18Т с кабиной, похожей на салон автомобиля. Возле него хлопотал пожилой авиатехник.

         - Приветствую, Петрович. Знакомься – доктор Борис Александрович. Мы полетим с ним в зону на пилотаж, - представил меня Саша.

         - Утром меняли масляный радиатор, - доложил с хрипотцой Петрович. - Постоянно на прогреве двигателя горела красная лампочка «Стружка в двигателе».

         - Сейчас  не горит красная лампочка? Петрович, ты зачем перед полетом докладываешь о неисправностях? – забурчал добрый Саша Шпаков.

          - Все о’кей, Василич, не шуми, - добродушно прохрипел техник. – Просто в субботу с утра трудно получить у начтеха запчасти…  Двигатель прогрет, можно вылетать.

         - Борис Александрович, требуется пройти предполетный осмотр у нашего доктора, - извиняющимся тоном объявил мой инструктор. – Кабинет  доктора находится в помещении отдыха пилотов, рядом с диспетчерами. Я Вас провожу.

                -   -   -

         - Борт 112, разрешите запуск

         - 112-му, запуск разрешаю

         - Борт 112, вырулить …

         - 112-му, вырулить на исполнительный старт разрешаю. Ветер северо-западный, 5 метров, видимость 15 километров. Направление взлета – северо-запад.

         - Борт 112, к взлету готов, разрешите взлет, восьмая зона, пилотаж.

         - 112-му, взлет разрешаю, восьмая зона, пилотаж.

         - Борт 112, взлет …

                -   -   -

         Ощущения от полета на Як-18 остались в памяти надолго. Сразу после взлета самолет начал задирать нос для набора высоты. Я перестал видеть землю в боковое окно. Вообще, оказалось, что смотреть вперед на этом самолете очень трудно: только капот двигателя да прозрачный обруч винта на фоне небесной голубизны.

         При наборе высоты я уже через пару минут потерял ориентировку, и не мог представить, где остался аэродром. После второго разворота самолет взял курс на угольный котлован, а затем приблизился к подковообразному озеру.

         - Озеро Еткуль! - прокричал в гарнитуру Шпаков. – Зона пилотажа. Сначала наберем высоту полторы тысячи метров.

         Через 3-5 минут самолет перешел в горизонтальный полет. Стала лучше видна земля под крылом, лес и озеро, отдельные постройки на берегу.

         - Борт 112, зону занял, высота 1 500 метров, приступаю к полетному заданию.

         - 112-му, приступить к выполнению летного задания.

                -   -   -

         - Это поселок Еткуль, а на противоположном берегу озера пионерский лагерь, - давал пояснения Саша через треск мотора.

         - Сейчас выполним упражнение «пикирка – горка», - предупредил меня инструктор.

         Нос самолета опустился по направлению к земле, усилился свист воздуха за бортом, быстро росла скорость. В какой-то момент Саша потянул ручку управления на себя. Меня вжало в кресло, уши заложило.

         Самолет устремился вверх, и внезапно давление на мое неопытное тело полностью исчезло. Мы были на вершине подъема не более трех секунд. Я ощутил кратковременный приступ тошноты. Затем самолет перешел в горизонтальный полет.

         Саша Шпаков повернулся ко мне лицом и спросил: - Как самочувствие? Не тошнит?

         - Нормально, - приврал немного я. Как-то неудобно было показывать, что я слегка не в себе.

         Но наблюдательный Саша все заметил и доложил: - Перегрузка на пикировании составила 4 «же», на горке – минус 2 «же». Всех по первому разу подташнивает.

         - Попробуем горизонтальный полет. Передаю управление Вам, - объявил неожиданно инструктор.

         Я пытался удерживать ручку управления в том положении, в котором она мне досталась. Никаких движений вправо или влево, вперед или назад. Саша Шпаков поднял обе руки вверх, показывая мне полную мою самостоятельность.

         Через десять-пятнадцать секунд я отметил по авиагоризонту, что самолет летит с креном. Осторожным движением ручки управления в сторону, противоположную крену, я привел крылышки прибора в горизонтальное положение. Саша Шпаков показал мне большой палец правой руки…

                -   -   -

         Среда в нашем отделении – неоперационный день. По средам проводятся общий обход и врачебная конференция. На среду была намечена выписка больной Шпаковой Афанасии Петровны.

         Послеоперационный период у нее, слава Богу, прошел без осложнений, и на общем обходе я с гордостью докладывал ее историю болезни. Одномоментные операции на двух различных отделах толстой кишки являются довольно редким хирургическим событием в отделении.

         Выписывающаяся Афанасия Петровна с утра собрала все свои вещи и с нетерпением ожидала приезда сына. Саша Шпаков приехал за матерью ближе к обеду. Он зашел в ордина-торскую попрощаться с врачами, поблагодарить их за лечение мамы.

         На нашем спартанском столе был водружен большой торт, всем врачам были подарены красивые чайные кружечки из тонкого фарфора. Бутылка хорошего коньяка завершила список подарков.

         Хирурги снисходительно благодарили Сашу, желали здоровья его матери, и тут же, без промедления, организовали чаепитие.

         Я напомнил Шпакову о необходимости регулярного, один раз в три месяца, контрольного осмотра его мамы у онколога.

         - Конечно, Борис Александрович, все понятно. Я сам буду ее привозить на осмотр, - пообещал Александр Шпаков.

                -   -   -

         Мы с Сашей Шпаковым первое время встречались довольно часто. Это происходило на аэродроме в Калачевке. Благодаря его ходатайству (невзирая на мой некурсантский возраст), я был включен в группу курсантов для обучения полетам на самолете ЯК-52.

         К тому времени в авиационном центре произошли некоторые изменения. В связи с необходимостью регламентных работ по реактивным самолетам Л-29  и отсутствием на это средств, полеты на этих типах самолетов были приостановлены.

         Какое-то время оставшиеся без работы инструктора  переучивались на другие типы самолетов (ЯК-52, АН-2 и даже на вертолет), работали в штабе, находили себе другие НЕЛЕТНЫЕ занятия.

         Александр Шпаков перешел сначала на работу инспектором по авиации в управление ДОСААФ, а затем занялся тем, что долгое время составляло его хобби.

         Все свободное время, остававшееся от полетов, Саша Шпаков строил самодельные легковые автомобили.

         Первый из них имел дизайн современного самолета. Автомобиль конструкции Шпакова отличался от обычных тем, что обе его  двери открывались не в сторону, а поднимались вверх.

         Саша умудрился сделать его переднеприводным (в те времена еще не было передне-приводных  Жигулей), оснастить убирающимися фарами, приспособить к жигулевской коробке передач мощный импортный двигатель.

         Даже такой сложный этап работы, как изготовление гнутых деталей кузова и их покраску, Саша выполнил самостоятельно и с очень хорошим качеством.

         Правда, по рассказам Шпакова, процесс регистрации самодельного автомобиля занял по времени столько же, сколько и его изготовление.

         В дни, когда не было полетов, Саша Шпаков испытывал свой болид на летном поле. Автомобиль мог развивать скорость до 160 километров в час.

         Инструктор Шпаков шутил: - Я могу сопровождать курсанта, взлетающего на самолете, до самого отрыва от земли НЕ ОТСТАВАЯ.

         Для коммерческого применения Александр Шпаков сконструировал станок для плетения стальной сетки-рабицы. В то время большим спросом пользовались как сами недорогие станки конструкции Шпакова, так и их продукция – сетки.

         Первым крупным заказчиком сетки-рабицы оказался как раз Учебный Авиационный Центр ДОСААФ. По требованиям РосАвиаНадзора аэродром был обязан огородить свою территорию, что и было сделано из сетки, сплетенной Сашей.

                -   -   -

         Прошло семь  лет. В один из приездов мамы Александра Шпакова на контрольное обследование, сам Саша обратился ко мне с неожиданной просьбой.

         - Борис Александрович, мне кажется, у меня такое же заболевание, как у мамы, - сообщил он с заметным волнением. – В последнее время я постоянно отмечаю кровотечения из заднего прохода, особенно после того, как схожу в туалет.

         Я тогда уже работал заведующим отделением онкопроктологии в МСЧ ЧЭМК. После краткой подготовки я сделал Шпакову ректороманоскопию.

         На высоте 10 см от сфинктера красовалась бугристая, блюдцеобразная опухоль до трех сантиметров в диаметре.

         Возвратившись в свой кабинет, я смотрел на ставшего мне хорошим товарищем, другом, инструктором Шпакова Александра Васильевича и мучительно подбирал подходящие слова.

         Умный Саша спросил меня первым.

         - Нужна операция, как у мамы?

         - Нужна сначала биопсия. Потом будем решать, - вышел я из замешательства.

         - Сколько времени делается биопсия? – настрой Александра Шпакова был деловым, без паники и растерянности.

         - Я предлагаю госпитализацию уже на завтра, - стал снова доктором курсант Жевлаков.

         - Завтра я отвезу в Еткуль маму. Если можно, я приду ложиться в больницу послезавтра, - четко, размеренно, собранно говорил мой друг-пациент.

         - Жду тебя, Саша …

                -   -   -

         Лучшего пациента в отделении онкопроктологии не бывало со дня его открытия. Больной Шпаков перечинил все водопроводные краны и неисправные туалетные бачки. Он привел в порядок покосившиеся тумбочки в палатах, починил телевизор в ординаторской, отремонтировал неисправные розетки и выключатели.

         Сестра-хозяйка Людмила Васильевна начинала рабочий день со встречи с больным Шпаковым и вручения ему очередного списка неисправностей в отделении.

         Имеющие машины доктора-хирурги консультировались с Александром Васильевичем по поводу установки зажигания, ремонта подвески, починки радиатора.

         Как я и предполагал, на ирригоскопии (рентгеновское исследование толстого кишечника) у больного Шпакова была выявлена вторая опухоль – в слепой кишке.

         Когда каталка с больным Шпаковым подавалась в операционную, ее катили постовая медсестра Иришка и безутешная сестра-хозяйка Людмила Васильевна…

                -   -   -

         Слава Богу, во время интраоперационной ревизии органов брюшной полости у больного Шпакова, не было выявлено никаких признаков метастазирования. Опухоль в слепой кишке была относительно небольших размеров и не прорастала серозной оболочки.

         Опухоль в средне-ампулярном отделе прямой кишки также оказалась без признаков выхода за стенку кишки. Уже на этапе мобилизации опухоли прямой кишки был начат промежностный этап операции.

         После резекции кишки с опухолью в пределах здоровых тканей непрерывность кишечной трубки была восстановлена с помощью аппарата для формирования компрессионных анастомозов – АКА-2.

         Сравнительно легко и быстро была выделена для резекции слепая кишка. Пересечение кишки аппаратное (УО-60), анастомоз инвагинационный по Г.В.Бондарю.

         Этот новый в нашей практике вид анастомоза был изобретен талантливым украинским онкологом, профессором  Григорием Васильевичем Бондарем. Я познакомился с ним на IY Съезде онкологов в Донецке три года назад, и присутствовал на его показательной операции.

         До сих пор мы не испортили статистику успешных операций по Г.В.Бондарю: ни одного летального исхода или случая несостоятельности инвагинационного анастомоза в нашем отделении не отмечено.

                -   -   -

         Рассказывая докторам о больном Шпакове Александре Васильевиче, я невольно кажусь себе выдумщиком и фантазером. Трудно поверить в то, как развивалась дальнейшая история семьи Шпаковых.

        Последующие после операции годы не стали благополучными для бывшего летчика Александра Шпакова. Тяжело заболел отец Саши (инсульт), и сын в течение года почти ежедневно ездил к нему в Еткуль, помогал по хозяйству матери и брату.

         После смерти отца горести не оставили в покое семью Шпаковых. В один из вечеров, беспокоясь о задержке жены с работы, Саша пошел ей навстречу. Невдалеке от подъезда он нашел свою жену бездыханной.

Какой-то подонок нанес ей смертельные ножевые ранения.

         Еще через год, спустя ровно семь лет после операции в нашем отделении, при контрольном обследовании у Саши Шпакова был выявлен рак желудка.

                -   -   -

         За семь прошедших лет многое изменилось и у нас. Отделение онкопроктологии  было сначала реорганизовано в Городской онкологический центр, впоследствии, с открытием второго корпуса и поликлиники, был открыт Городской онкологический диспансер на 105 коек.

         Госпитализированный в новый двухэтажный корпус диспансера, Александр Шпаков с приятным удивлением отмечал большие перемены в больничном быте для пациентов.

         Все палаты – двух- или трехместные, оборудованы собственным санузлом и душевой кабиной. В каждой палате был городской телефон, холодильник, телевизор. Все палаты без исключения были оснащены новыми финскими функциональными кроватями с подъемом головного и ножного конца.

         Второе хирургическое отделение, развернутое на базе двухэтажного корпуса, было рассчитано на 50 коек. На каждом этаже была своя операционная (на втором этаже даже две), свои палаты реанимации.

         Dream hospital …

         Штат хирургов составлял семь человек, восьмой – заведующий отделением. Число анестезиологов (по штатному расписанию!) равнялось четырем, вместе с заведующим.

         Когда-нибудь я доберусь до описания особенностей городского онкодиспансера, и постараюсь не сильно хвастать. Хирурги и врачи других лечебных учреждений города смотрели на нас недобро и завистливо…

                -   -   -

         С Александром Шпаковым мы беседовали больше о его маме. Ей недавно исполнилось 75 лет, с момента операции прошло уже пятнадцать лет. Чувствовала она себя неважно, отмечает запоры, изжогу, иногда побаливает живот.

         Сама она склонна все относить на счет возраста. Я склонен с ней согласиться. Главное – живет…

         - Я обогнал маму по болячкам, - пошутил Саша.

         - Ты еще обгонишь ее и по возрасту, - вполне серьезно предположил доктор Жевлаков.

                -   -   -

         Субтотальную резекцию желудка пилот Александр Шпаков перенес по авиационному надежно.  Самолет по имени «Инструктор Шпаков» завершил стандартный полет без происшествий. В полете не заглох, в штопор не свалился, аварийная посадка не понадобилась.

         После операции на беседу со мной пришла миловидная женщина, моложе Шпакова лет на 15 (молодец, Саша!), его жена. Она была вся в слезах. – Сколько же можно, он уже столько всего перенес! – всхлипывала она.

         - Он еще нас с Вами переживет, - неуклюже пошутил оперирующий хирург. И поспешил успокоить безутешную женщину: - Через три-пять  дней больной будет бегать по отделению, а через десять – запросится домой. Мы еще с ним полетаем!..

                -   -   -

В тот самый год, когда была сделана вторая операция Александру Шпакову, мы в дельтаклубе собирали новинку для нашей области – гидроплатформу для полетов с воды. Двигатель и тележка мотодельтаплана (со снятыми колесами) были установлены на два длинных резиновых поплавка, оснащенных четырьмя реданами.

         Самую активную техническую помощь мне оказывал мой друг и пациент Саша Шпаков. Он сконструировал и изготовил прицеп для перевозки гидроплатформы и предоставил ангар на берегу Шершневского водохранилища для хранения аппарата и испытательных полетов.

         Испытания гидроплатформы были проведены сначала без крыла. Вся конструкция легко выходила на режим глиссирования и развивала скорость на воде свыше 70 километров в час.

         Для первого старта с поверхности водоема я облачился в гидрокостюм и приготовил баллон со сжатым воздухом и загубником (экстренный запас воздуха у дайверов).

         Шпаков спустил на воду свой катер  и сопровождал меня с целью оказания помощи при неудачном взлете или приводнении.

         Гидроплатформа (уже с крылом), разгоняемая  винтом, уверенно вышла на режим глиссирования  уже через 30 метров. Я увеличил угол атаки крыла, и наш крылатый катамаран легко оторвался от поверхности воды и устремился вверх.

         Набрав высоту 100 метров, я заложил сначала левый вираж, потом выполнил разворот на 360 градусов с креном 15-20 градусов. Крыло с дополнительным контуром поплавком увеличило парусность дельталета, но по-прежнему управлялось уверенно и послушно.

         Приводнение оказалось даже проще посадки на грунт. Ни один аэродром не имеет такой широкой и гладкой посадочной полосы, как зеркало Шершневского водохранилища.

         Когда я подплыл к причалу для яхт, большое количество зрителей, наблюдавших первый полет гидроплатформы, начали приветственно кричать и хлопать в ладоши.

         Сколько потом было таких удивительных полетов! Я скользил над водной гладью, над рыбаками и серфингистами, пролетал над парусами яхт, летал наперегонки с гидроциклами…

         И много раз за моей спиной сидел мой первый пилот-инструктор, мой несгибаемый жизненными горестями пациент, хороший человек и надежный друг, Шпаков Александр Васильевич.

                -   -   -

         Через два года я впервые познакомился с младшим братом Саши, Михаилом Шпаковым. Проклятие семьи не обошло стороной и его. У Миши Шпакова также выявили рак желудка.

         Обследование было проведено в районной больнице, куда Михаил Шпаков приехал на прием к гастроэнтерологу. Постоянные боли в эпигастрии после еды насторожили районного терапевта, и Михаилу была проведена рентгенография желудка.

         На привезенных снимках, почти один в один повторявших рентгенограммы Саши, был дефект наполнения в антральном отделе желудка, уже с явлениями стенозирования привратника.

         Мишу направили на лечение в областной онкодиспансер, но бдительный Саша привез брата к нам.

         Михаил Шпаков был крепким, основательным хозяином, всю жизнь связанным с сельским трудом. На дворе стоял сентябрь, и единственной просьбой Михаила было желание подождать с операцией до завершения огородного и садового сезона.

         - А я на что? – пристыдил младшего брата Александр Шпаков. – Выкопаю урожай не хуже тебя. Давай лечись без разговоров!

                -   -   -

         Нет строгого соответствия неизбежности развития опухоли у человека, имеющего родственников, болевших раковыми заболеваниями. Термин «семейный рак» подразумевает только генетическую предрасположенность к развитию онкологических заболеваний у близких родственников, один из которых перенес рак.

         Ученые называют вероятность такого наследования в трех-пяти процентах случаев. Наследственный колоректальный рак даже имеет свое название – синдром Линча.

         При постановке генетического диагноза «синдром Линча» пользуются Амстердамскими критериями:

         - наличие в семейном анамнезе не менее трех родственников в двух поколениях, страдающих колоректальным раком;
         - молодой возраст (до 50 лет) развития болезни у одного из родственников;
         - наличие больных 1 степени родства (близкие родственники).

         Опухоли, ассоциированные с синдромом Линча, характеризуются редким отдаленным метастазированием, лучшим ответом на лечение и значительно более благоприятным прогнозом заболевания.

                -   -   -

         После операции у Миши я упрочил свой статус семейного хирурга династии Шпаковых.

         Шутил даже Саша: - Пора выписывать Вам, Борис Александрович, свидетельство о рождении в нашей семье… Я буду рад и горд считаться Вашим братом.

         - Пока прошу тебя, Саша, проследить за братом, чтобы не перегружал себя хозяйственными работами хотя бы три месяца, - выдал я последнюю рекомендацию перед выпиской из больницы Михаила Шпакова.

                -   -   -

         Через год братья Шпаковы отметили 80-летие своей мамы,  Афанасии Петровны. Здоровье Афанасии Петровны значительно пошатнулось за прошедшие годы. Мучили боли в суставах, головокружение.

         Саша забрал мать в свою городскую квартиру на несколько зимних недель, чтобы хоть в малости облегчить ее жизнь. Теплый туалет, ванная, любящий сын и его заботливая молодая жена способствовали материнскому покою.

         Но однажды Саша настоял на осмотре матери у врача. Просто так, из-за близости больницы и волнения сына за здоровье старой матери.

         При профилактическом осмотре гинеколога  у Афанасии Петровны был выявлен рак матки.

                -   -   -

         Впервые кроткая, добрейшая, всегда соглашавшаяся во всем с мужем и сыновьями Афанасия Петровна, не приняла предложение  врачей и своих сыновей о необходимости лечения. На семейном совете, в котором, кроме двух сыновей, приняли участие две снохи и четыре внука, мама-бабушка Афанасия Петровна тихим, но твердым голосом сообщила о своем решении.

         - Я свое пожила. Спасибо вам за помощь и любовь. Пусть будет то, что должно быть. Я буду благодарить Бога за прожитую жизнь, и молиться за здоровье детей и внуков, - спокойно сказала она.

         Мама Александра Шпакова, Афанасия Петровна умерла от рака матки в деревенском доме своего сына через полтора года, на восемьдесят втором году жизни.

                -   -   -

Свет мой, древесная серая пряжа,
Связанный к свадьбе суровый платок...
Тёмною прядью вплетается сажа
Над черепицею в снежный поток.
Дом мой, конечная станция быта,
Сколько разбито, разлито, забыто...
Прожито столько – Кричат зеркала!
Что остаётся в домах от событий,
Если отмоешь полы добела?

Инна Клемент, 2001 г


12.11.2010