Соседка моя очень забавная старушонка. Худенькая, низенькая, со сморщенным лицом и пышными рыжими волосами, которые она всегда уверчивала в умопомрачительные прически. Говорила она быстро, высоким резким голосом. Когда сердилась, упирала руки в боки, при ее низком росте это выглядело забавно. Этакий злобный гном. Ругалась она виртуозно. Обычными словами, сочетаемыми в непонятность. Жила одна. С единственной дочерью отношения были сложные, скорее сего из-за своего взбалмошного характера. Недостаток общения изливался на соседей.
И сегодня она поймала меня у двери.
- Ты видел, Антошенька? – верещала она возмущённо.
- Что? – не понял я, огорчаясь, что не успел нырнуть в квартиру.
- Суки! Ползоковыляющие твари! Цветы попёрли.
- Какие цветы? – понял, что от последних новостей не отвертеться.
- У дома клумбы сделали. Кипит твоё молоко! Иду, расковыряли клумбы.
- Я думал, что так и надо, - начинал вспоминать, что удивился поредевшим цветам.
- Хренась-хрясь, надо! Попёрли цветы!
- Что за народ? – пробурчал я и нырнул домой.
Через три дня клумба опустела. По росточку, по листочку – растащили. И отделение милиции в соседнем доме смотрело на улицу только окнами.
А старушка опять поймала меня у двери.
- Антошенька! Словила я вора!
- Ну! - восхитился я.
- Иду, стоит машина. Большая, черная.
- «Волга» что ли?
- Хрень-пень, почему «Волга»? Иномарка крутая. Парень, красивый такой. Копает. Блин-вынь! И в багажничек цветочечки складывает. Я подхожу и говорю: «Что ж ты, сука такая, делаешь, я тебя паршивца счас в милицию сдам!» Благо рядом, милиция-то.
- И как? – интересуюсь я.
- А он, спокойно так отвечает: « Я ж для тещи».
- А вы?
- А что я? Он же для тещи. Вот зять! Вот, Антошенька, как надо!
Она мечтательно закатила глаза.
Бедная женщина.