Уже многие десятилетия историки тщетно пытаются приоткрыть завесу тайны странной смерти императора Александра I. Существует множество версий, мнений, легенд, вокруг которых идут вот уже более полутораста лет ожесточённые споры. И одним из главных объектов этих споров является загадочный старец Фёдор Кузьмич, окончивший свой жизненный путь в сибирском провинциальном городке Томске. О Фёдоре Кузьмиче написано много статей, научных исследований, проведены десятки экспертиз, собрано великое множество документов. Так кто же он такой, загадочный старец? Почему к его личности такое пристальное внимание? Почему его жизнь окутана такой непроницаемой завесой тайны?
Мне довелось перечитать несчётное количество интереснейших материалов на эту тему: исторические справки, газетные и журнальные статьи, научные рефераты, в которых авторы высказывают самые противоречивые мнения. Речь идёт о том, что будто бы Всероссийский император Александр I Благословенный не умер в Крыму, как об этом свидетельствуют официальные источники, и вместо него захоронили двойника императора (фельдъегеря Маскова? Фельдфебеля лейб-гвардии Семёновского полка Струменского?). Так ли это?
Огромную работу по исследованию различных версий событий, касающихся «перевоплощения» императора в старца Фёдора, провёл томский исследователь-энтузиаст В.И.Фёдоров. Перелопачена многотомная архивная документация в Москве, Санкт-Петербурге, Таганроге, Киеве, Томске, проведены длительные беседы с потомками тех, кто в своё время знавал Фёдора Кузьмича (в частности с Евгенией Александровной Благовещенской, правнучкой томского купца Хромова, который построил келью для старца, где тот доживал последние годы и встретил свой смертный час. В семье хранятся некоторые личные вещи старца Фёдора, в том числе нательная рубашка). Итогом этих трудов стала книга В.И.Фёдорова «Александр Благословенный – Святой старец Фёдор Томский». (Старец Православной Церковью канонизирован, причислен к лику святых. На месте кельи старца Фёдора Кузьмича на бывшем подворье купца Хромова возведена часовня. Мощи Святого старца хранятся в Томске, в одном из храмов).
В книге автор не навязывает своего мнения читателю, он просто предлагает факты, свидетельствующие в пользу той или иной версии, сравнивает их, а делать выводы даёт право самому читателю. Следуя ему, не буду и я навязывать свой взгляд, своё мнение.
Итак, 146 лет назад в Томской губернии скончался благочестивый старец Фёдор Кузьмич. По народной легенде, под этим именем провёл свои последние годы российский император Александр I.
Всю жизнь над Александром I тяготел укор совести за участие в заговоре против собственного отца – Павла I. В своё царствование император осуществил в России немало реформ, выиграл войну с Наполеоном, за что и был прозван Благословенным. Однако грех цареубийства не отпускал даже и четверть века спустя. Тяготила его и незавершённость реформ по облегчению участи народа, сама невозможность завершить их.
В последние годы жизни Александр I отмечался смиреной жизнью. Его всё чаще видели стоящим на коленях. Царь подолгу молился.
19 ноября 1825 года Александр I неожиданно скончался в Таганроге от страшной и неизвестной болезни. При вскрытии тела императора присутствовали девять человек, которые поставили свои подписи под протоколом вскрытия. Это:
1. Дмитриевского военного госпиталя младший лекарь Яковлев.
2. Лейб-гвардии казачьего полка штаб-лекарь Васильев.
3. Таганрогского карантина гл. медицинский чиновник Лакпер.
4. Придворный врач коллежский асессор Доберт.
5. Медик-хирург надворный советник Тарасов.
6. Штаб-лекарь надворный советник Александрович.
7. Доктор медицины и хирургии статский советник Рейнгольд.
8. Действительный статский советник лейб-медик Стофреген.
9. Тайный советник и лейб-медик баронет Виллие.
Но в протоколе обращают на себя внимание противоречия, которые заставляют задуматься: от чего же всё-таки умер человек, именуемый императором Всероссийским. И наводят на мысль: а царя ли вскрывали? Цитирую книгу В.И.Фёдорова: «Во-первых, согласно протоколу, "на бёдрах находятся пятна темноватого, а некоторые тёмно-красного цвета, от прикладывания к сим местам горчишников". Вот уж поистине оригинально – прикладывать к бёдрам горчишники. Вероятно, за всю историю медицины до этого додумался лишь один Виллие, вскрывавший тело и написавший протокол вскрытия, который после его подписи подписали безропотно все другие доктора.
Во-вторых, в протоколе имеется фраза: "На обеих ногах ниже икр приметен тёмно-коричневый цвет и различные рубцы, особенно на правой ноге, оставшиеся по заживлению ран, которыми государь император был одержим прежде". Но за всё время царствования император Александр только два раза повредил себе ногу. Первый раз он выпал из экипажа и ушиб себе ногу за несколько лет до "смерти". Второй раз 19 сентября 1823 года его лягнула лошадь в правое берцо, во время парада польской кавалерии. При этом имеется также интересное сообщение: "На другой день (7 января 1824 года) совместное исследование Виллие и доктора Тарасова привело к заключению, что государь заболел горячкою с сильным рожистым воспалением на левой ноге. Виллие в особенности опасался за ногу, потому что она уже перенесла в разные времена два значительных ушиба".
После этих сопоставлений вообще непонятно, на какой всё же ноге имелись у Александра ушибы – на правой или на левой, – и могли ли на всю жизнь остаться от них следы в виде пятен тёмно-коричневого цвета и различных рубцов, и не на бедре, а ниже икр?
В-третьих, в протоколе также имеется фраза: "На задней поверхности тела, на спине между крыльцами до самой шеи простирающееся довольно обширное приметное пятно тёмно-красного цвета от приложения к сему месту пластыря". Но ведь во время «болезни» Александр отказывался принимать какие-либо лекарства. Вот ссылка на это: "…Когда императору Александру с его согласия поставили пиявки, он спросил императрицу и Виллие, довольны ли они теперь? Они только что успели высказать своё удовольствие, как вдруг государь сорвал с себя пиявки, которые единственно могли спасти его жизнь. Виллие сказал при этом, что, по-видимому, Александр искал смерти и отказывался от всех средств, которые могли отвратить её".
И, в-четвёртых, в протоколе имеется запись: "Задняя часть плеч, вся спина, задница и все мягкие места имеют тёмно-оливковый цвет, происшедший от излияния под кожу венозной крови. При повороте тела спиною вверх из ноздрей и рта истекло немного кровянистой влаги…". А может ли при лихорадке произойти «излияние под кожу венозной крови»?
Таким образом, протокол вскрытия тела настолько не соответствует болезни, от которой якобы умер Александр, настолько противоречив и абсурден, что бросается в глаза даже не просвещённому в медицине человеку.
Спустя несколько десятилетий, поняв это, автор книги «Александр I и старец Фёдор Кузьмич» Г.Василич «приходит к выводу», что император умер не от лихорадки, а от тифа, перечеркнув «авторитет» девяти докторов, подписавших этот протокол вскрытия. Но, даже независимо от протокола вскрытия, Александр не мог умереть от лихорадки, так как переболел ею ранее три раза и перенёс легко, на ногах.
Итак, император якобы умер. Спустя несколько дней прошло его погребение в закрытом гробу в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. На престол вступил его младший брат Николай I. В царствование внучатого племянника Александра I – Александра III – могила была вскрыта, но саркофаг оказался пустым. Тайна так и осталась нераскрытой, ответов на возникшие вопросы так и не нашлось.
По России ходили слухи о том, что император после «инсценировки» якобы путешествовал, попал в Тибет и долгое время жил там отшельником среди монахов. По другой версии государь будто отправился после своей мнимой смерти в Саровскую пустынь, где «окормлялся» преподобным Серафимом под именем послушника Фёдора. Сохранился рассказ о том, как император Николай I проскакал однажды сотни вёрст до Сарова, чтобы повидаться со старцем Фёдором, и о чём-то долго беседовал с ним. Жизнь Фёдора Кузьмича более или менее хорошо прослеживается с середины 30-х годов XIX века. О том, что он делал прежде, есть только несколько весьма смутных намёков.
Первые упоминания о Фёдоре Кузьмиче появляются через какое-то время после смерти святого Серафима Саровского. Некоторые изречения старца выдавали его знакомство с Преподобным.
Первое упоминание о Фёдоре Кузьмиче датируется 4 сентября 1836 года. Старец ехал на лошади, запряжённой в телегу, через Клеповскую волость Красноуфимского уезда Пермской губернии. Ехал в неизвестном направлении. Подъехал к кузнице какой-то мужчина лет шестидесяти и попросил кузнеца подковать его лошадь. Кузнец заинтересовался красивой лошадью и личностью старца, одетого в обыкновенный крестьянский кафтан. Вызвали подозрение чрезвычайно мягкие, не крестьянские манеры старика. Кузнец обратился к нему с обычными в таких случаях вопросами – о цели путешествия, о принадлежности лошади и о его имени и звании. Уклончивые ответы незнакомца возбудили подозрение собравшегося возле кузницы народа, и он без всякого сопротивления был задержан и доставлен в город. На допросе он назвал себя крестьянином Фёдором Кузьмичом и объяснил, что ему семьдесят лет, неграмотен, вероисповедания греко-российского, холост, непомнящий своего родопроисхождения с младенчества своего, жил у разных людей, напоследок решил отправиться в Сибирь. От дальнейших показаний отказался окончательно, объявив себя не помнящим родства бродягою. Следствием этого были арест и суд за бродяжничество. Документов при нём не нашли, зато на спине были обнаружены следы ударов кнутом или плетью.
Старик имел величественную наружность, приятное обхождение и манеры, что очень расположило к нему судей (дело бродяги было разобрано в суде 20 сентября, по новому стилю 3 октября). Однако все просьбы открыться, сообщить, какого он звания, были тщетны. Неизвестный упорно продолжал называть себя бродягою.
На основании существовавших в то время законов Красноуфимский уездный суд «присудил бродягу Фёдора Кузьмича к наказанию плетьми, через полицейских служителей 20-ю ударами и к отдаче в солдаты, куда окажется годным, а в случае негодности – к отсылке в Херсонскую крепость, за неспособностью к работам – к отсылке в Сибирь на поселение». Приговор этот в присутствии уездного суда был объявлен бродяге Фёдору Кузьмичу, который приговором остался доволен и доверил за себя расписаться мещанину Григорию Шпынёву.
Затем означенное решение уездного суда было представлено на утверждение к пермскому губернатору, который наложил следующую резолюцию: «Бродягу Фёдора Кузьмича, 65 лет от роду и неспособного к воинской службе и крепостным работам, сослать в Сибирь на поселение».
12 октября он был наказан 20-ю ударами плетьми и 13 октября (даты – по новому стилю) отправлен в Сибирь посредством внутренней стражи.
Во время следованием этапным порядком Фёдор Кузьмич своим поведением, услужливой заботливостью о слабых и больных, тёплыми беседами и утешениями расположил к себе не только арестантов, но и конвоиров. По прибытии в Сибирь Фёдор Кузьмич был помещён в Краснореченский винокуренный завод, где прожил около пяти лет. На принудительных работах его по старости не занимали, в передвижениях не ограничивали.
Так начинался сибирский период его жизни – долгий, 28-летний период. Казаки, крестьяне, купцы, охотники, священники – все принимали горячее участие в его судьбе, так как его скитальческая жизнь, благочестие, врачебная помощь, которую он оказывал населению, и религиозные беседы, которые он вёл, скоро стяжали ему ореол праведности и прозорливости. Но он сам считал себя отягчённым великим грехом (участие в заговоре против отца?) и, где бы ни случалось ему жить, большую часть времени проводил в молитве. (После кончины старца, при осмотре тела, на коленях, от долгого стояния на них, были обнаружены затвердевшие мозоли). Везде и всегда с ним было несколько религиозных книг, икона Александра Невского и маленькое слоновой кости распятие, поражавшее всех «нерусским характером работы».
О своём прошлом Фёдор Кузьмич не говорил никогда, никому, даже оказывавшим ему особое уважение епископам Иннокентию и Афанасию Иркутскому. Лишь иногда в его речах слушателей поражало такое глубокое знание событий 1812 года, такие подробности, воспоминания о жизни высших петербургских кругов, какие могли быть достоянием только их непосредственного участника.
Итак, легенда существует уже более 150-ти лет, историки бьются над разгадкой тайны императора Александра Благословенного и загадочного старца, но пока тщетно. Есть много противоречивых доказательств, иногда взаимоисключающих друг друга, как в пользу «перевоплощения» императора в странника-бродягу, после смерти причисленному к лику святых, так и против него.
Никаких документальных подтверждений легенды нет, кроме свидетельств современников старца и некоторых косвенных доказательств. Царя в старце Фёдоре Кузьмиче узнал сосланный в Сибирь истопник из царского дворца. Узнал государя и отставной солдат Оленьев, занимавшийся сапожным мастерством, помнивший царя по службе во дворце. Увидев Фёдора Кузьмича, он спросил у присутствующих в избе крестьян: «Кто это?». Затем, бросившись в избу вперёд старца с криком: «Это царь наш, батюшка, Александр Павлович!», отдал ему честь по-военному. Тогда старец сказал ему: «Мне не следует отдавать воинские почести, я бродяга. Тебя за это возьмут в острог, а меня здесь не будет. Ты никому не говори, что я царь».
Рассказывает плотник Семён Андреев, который часто бывал у старца Фёдора Кузьмича: «Бывало, пойдёшь с Фёдором Кузьмичом гулять по полю или по лесу, а он идёт и про себя под нос бурчит: «Был царь, теперь бродяга, живу в бедности»».
Однажды старец был на посиделках у своего хозяина, и там его увидел сосланный в Сибирь казак Березин, прежде служивший в охране Александра I. Березин был поражён сходством старца с Александром I. Особенно той же самой привычкой старца, что и царя, прижимать к груди левую руку. Ему показалось, что старец и есть сам царь. Фёдор Кузьмич заметил взволнованные, пристальные взгляды хозяина дома и Березина и быстро покинул посиделки. «Он, истинный крест, он! – убеждал Березин крестьян и в то же время говорил растерянно: – Но как же так? Я же участвовала в параде при похоронах императора. Не мог же он воскреснуть?». И тут же припоминал, что все отзывались о смерти императора, как о странной и внезапной, что мёртвый он был неузнаваем до странности. А императрица, прощаясь с ним, даже закричала: «Не он! Не он!», – и потеряла сознание.
Сам Фёдор Кузьмич, уезжая из деревни Зерцалы, оставил в тамошней часовне загадочный вензель в виде буквы «А», с короной над ней и парящим голубем вместо горизонтальной черты, нарисованный карандашом и раскрашенный зеленовато-голубой и жёлтой красками. Можно предположить, что в прежней своей жизни Фёдор Кузьмич именовался Александром, что значит корона – пусть каждый сам судит.
Императора опознала крестьянка Александра Никифоровна, которая была весьма дружна со старцем и, по его настоянию, будучи 22-х лет от роду, предприняла поездку на богомолье. Она побывала в Почаевском монастыре, в Кременчуге, где в доме графа Остен-Сакена была представлена императору Николаю I, видела портрет Александра. Вернувшись в Сибирь, она воскликнула: «Батюшка Фёдор Кузьмич, как вы на императора Александра Павловича похожи!». Старец в лице переменился, строго спросил: «Почём знаешь?». «Портрет у графа видела», – ответила Александра. На это старец ничего не сказал, ушёл в другую комнату.
Есть и более поздние доказательства. Прежде всего, Александровская колонна, которую установил Николай I на Дворцовой площади Петербурга в 30-х годах (архитектор Монферран). Обратим внимание, что обычно царям ставили конные памятники, так что и ему (Александру) полагался бы конный, с барельефами – Бородино, Париж, Триумвират. Вместо этого изображён ангел, несущий крест, и двуглавые орлы без короны, что аллегорически указывало на добровольный отказ от власти. Разорванные цепи – символ освобождения. Ангел не только обозначает небесную жизнь, но и намекает на монашество – ангельский чин.
Князь Барятинский, самый известный исследователь легенды о старце Фёдоре Кузьмиче, собрал бесчисленные доказательства того, что под видом праха Александра в Петербург было доставлено тело совсем другого человека. По его мнению, речь идёт о фельдфебеле лейб-гвардии Семёновского полка Струменском (по другим предположениям это был фельдъегерь Маснов, доставивший государю депешу из столицы. Почтовая карета, в которой он ехал, перевернулась, он выпал из неё и сильно ударился головой о булыжник и умер в лазарете).
Главный аргумент князь добыл из патологоанатомического вскрытия тела «Александра», показавшего, что «царь» умер от застарелой «французской болезни». Это стало известно, когда, по просьбе Барятинского, протокол вскрытия изучили, не зависимо друг от друга, четыре самых выдающихся медицинских светила России. (Вспомним, что озвучивались и другие диагнозы: лихорадка, тиф). Между тем в истории жизни царя и всех болезней, которыми он переболел, даже после вскрытия архивов никаких указаний на сифилис обнаружить не удалось. Зато им вполне мог заразиться во Франции солдат – участник войны с Наполеоном. Известно, что незадолго до официальной даты своей кончины государь посетил военный лазарет. Не там ли он нашёл умирающего, который на время занял его место в гробу, а затем был похоронен в не известном для нас месте? (Вспомним, что при вскрытии саркофага гроб оказался пуст).
И ещё один аргумент: племянник лейб-хирурга Д.К.Тарасова, подписавшего свидетельство о смерти царя Александра, профессор И.Т.Тарасов утверждал, что его дядя называл государя человеком святой жизни, но избегал разговоров о дне кончины любимого царя и почему-то не заказывал о нём панихид вплоть до 1864 года, после чего стал служить их ежегодно.
Что же произошло в 1864 году? И здесь мы возвращаемся к тому, о чём уже упоминали раньше. 20 января 1864 года в Томске скончался загадочный старец Фёдор Кузьмич. На месте кельи старца после его смерти забил родник. Семён Хромов основал там Феодоровский мужской монастырь, позднее вошедший в состав томского Богородице-Алексиевского монастыря. Царь Николай II приезжал сюда, хотел на месте кельи начать возведение каменной церкви и детского приюта. Благословение на строительство было получено от отца Иоанна Кронштадтского, однако мировая война и революция помешали осуществлению этого проекта. Но успели возвести на могиле старца часовню, после революции, во время смуты, могилу Фёдора Кузьмича разрушили.
Архимандрит Иона вспоминал в начале XX века, что после смерти старца в его бумагах нашли свидетельство о бракосочетании Великого Князя Александра Павловича с принцессой Баден-Дурлахской Луизой-Марией-Августой. Это подтвердила томская жительница О.М.Балахнина. Она вспоминала, как зашла в келью старца и застала там Семёна Хромова, разбирающего бумаги Фёдора Кузьмича. Он, очевидно, всё ещё надеялся найти его документы. Увидев Балахнину, Хромов показал ей один из листов, грустно и торжественно заметив: «Старца называют бродягою, а вот у него имеется бумага о бракосочетании Александра Павловича». Это был толстый лист синеватого цвета, где часть слов была отпечатана типографским способом, а часть написана от руки. Внизу листа находилось белая печать с изображением церкви. Найдены были в вещах и письмо Наполеона, написанное на французском языке к Александру, а так же перстень и икона. Отшельник Фёдор завещал якобы перед смертью – доставить во дворец икону и перстень. Эти вещи были доставлены в Петербург, как и завещал старец. Причём перстень и икона оказались теми самыми, которые пропали будто бы перед «кончиной» Александра Павловича. Так же, как перстень и икону, все найденные бумаги Хромов отвёз в Петербург, где след их затерялся. (Сразу возникает вопрос: почему это свидетельство не было обнаружено при аресте и обыске бродяги в Пермской губернии? Или оно появилось у него уже позже, здесь, в Сибири? А письмо? А перстень и икона? Ответов нет).
Похоронили старца, как он и завещал, в томском Алексиевском монастыре. Над могилой был поставлен крест, выкрашенный белой краской, с надписью: «Здесь покоится тело Великого Благословенного старца Феодора Кузьмича, скончавшегося 20 января 1864 года». Слова «Великого Благословенного» власти приказали скрыть, но со временем белая краска слиняла, и надпись вновь себя обнаружила.
…В 1984 году, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, в связи с подготовкой к празднованию 1000-летия крещения Руси, было установлено «празднование в честь Собора всех сибирских святых, прославивших этот суровый край святостью своей жизни и трудами на благо Церкви и Отечества». Среди «подвижников веры и благочестия, в земле Сибирской просиявших», отмечен и праведный Феодор Кузьмич Томский. Он причислен к лику сибирских местночтимых святых, память которого Церковь отмечает 2 февраля…
P.S. И всё это – только малая толика того, о чём говорит и скрывает от нас легенда. А легенда ли? Может, быль?..