(Из сказочного сборника, готовится к изданию)
- Расскажи мне сказку, старый кочевник!
Эрмин посмотрел на меня, и лёгкая грусть скользнула по его лицу. Потом он сел поближе и стал рассматривать мои глаза.
- Откуда, Айсулу, у тебя голубые глаза, большие, миндалевидные? И почему ты всегда прикрываешь лицо белым шёлком? – спросил он. - Я стар. А ты – очень красива! Тебе нечего стыдиться.
Вольный кочевник не знал, что для меня он один на всём свете, кому я готова показать своё лицо. Но было не время, и тогда я опустила глаза, оставив без ответа его вопрошающий взгляд.
Мысли о том, что я вновь услышу Эрмина, были как прочные нити, по которым уже целый год идёт по горячим пескам и степям мой караван. Мне было легко находиться с ним рядом. Каждый раз, уходя на рассвете, я никогда не смотрела назад. Я знала, что снова увижу его.
Мгновение тишины заставило вольную кровь мою отозваться толчком в самых висках. В тот год ко мне пришла семнадцатая весна. Я была юной. Но не было в этой степи женщины богаче меня. И так как я была женщиной, не знавшей, что такое любовь мужчины, то прикрывала своё смуглое лицо белым шёлком, чтобы не смущать в пути слуг собственной красотой юной пери. Я терпеливо ждала любовь! Как чудо! Как дар небес, который спустится с белого облака мне в ладони! И уже ощущала её аромат…
Лицо же Эрмина для меня было тайной, загадкой в сумерках ночи, которую я должна была разгадать. Когда погружаюсь в его новую сказку, то закрываю глаза, откинувшись на подушки, и просто слушаю голос. Он проникает в сердце! Весь! И становится так мало места в груди! Эрмин говорил о любви. Любовь! Как жаркий огонь она проникает в меня и распускается красным цветком, обжигая насквозь.
- Знай, Айсулу, новая сказка станет живой! – отзывается старый кочевник. – Загадка кроется в ней и станет частью жизни твоей! Ты юная, как тот молодой стриж, который завтра отправится в свой первый полёт. Но не знает бедная птичка, что в это самое время один из купцов далёкой Бухары уже плетёт тонкую сеть, в которую она попадётся.
- Как можно поймать стрижа в сети? Ты позабыл, эти птицы летают высоко в небесах, мой старый Эрмин!
- То не обычный стриж, и жизнь этой птицы не будет похожа ни на одну другую! Ведь волк уже сидит на привязи неподалёку от дома бухарского купца, - сказал старый кочевник, показав рукой куда-то в темноту. - Тот самый волк…
Взгляд Эрмина растворился в огне очага, свет от которого наполнял пространство старой юрты.
- Завтра твой караван уйдёт за курганы. И ты вернёшься сюда в тот самый день, когда сосуд (Эрмин держал в руке небольшую емкость из тёмно-синего стекла) чудесным способом наполнится для тебя молоком вольной птицы. Что-то случится в ту ночь! И это изменит всю жизнь!
- Ты называешь меня стрижом, который даже ещё не покинул гнезда? Но разве не видишь, что я уже повзрослела! – дрогнувшим голосом воскликнула я. – Как можешь ты забавлять меня детскими сказками?..
Я отчётливо помню тот вечер. И аромат, неведомый мне! Даже и в это мгновение он летит через барханы и перевалы со мной.
С тех пор прошло немало дней и ночей. И вот минул уже целый год.
Вечер успокаивал просторы степные, в то самое время как знойное солнце утопало в мягких сизых облаках, и самая тонкая кромка, разделяющая небо и землю, готовилась спрятать в себе сверкающий солнечный диск, а теплый прогревшийся воздух начинал шептать колыбельные песни.
Впервые за день наш караван остановился. Но мне не хотелось одним тихим щелчком пальцев звать к себе верных слуг. Нет, сегодня мой сон не будет окутан тонким шёлком шатра. Я вновь попрошусь на ночлег к старому кочевнику, живущему в одинокой юрте, что вижу неподалёку. На миг закрываю глаза, и уже чудится кисловатый привкус кумыса на моих губах, когда слушаю его приглушённый голос, услаждающий ночь новой дивной историей. Каждый раз, когда наш кочующий караван проходит по этим местам, я лишена всякого сна. И вот мои пальцы дотрагиваются до ссохшейся верблюжьей шкуры, чтобы отодвинуть завесу входа в старую юрту.
- Это я, Эрмин, - произнесла совсем тихо, как будто бы только, что вышла из юрты и снова вернулась.
Я ждала, что кочевник отзовётся:
- Входи, Айсулу! А лучше влетай, быстрокрылый стриж.
Но тишина. Отблески вечернего света падали на остывший очаг. И было совершенно понятно, что давно его не разжигали руки Эрмина. Я должна была догадаться, когда не заметила его верблюдов у склона Поющего кургана. Вправе ли я сама разжечь огонь в этой старой юрте? Быть может, Эрмин заметит тонкую дорожку дыма, идущую ввысь сквозь купол, и поторопится вернуться назад.
Впервые я разжигала огонь своими руками. Как же я волновалась. Тёплый свет окутал пространство жилища кочевника. Алые дрожащие блики отражались во всём, что было вокруг, и будоражили моё воображение. Я чувствую присутствие любви в этой покинутой юрте. О! Её запах всегда касался моего лица. Мне бы хотелось вернуть то время, когда старый кочевник был молод.
Своим белым шёлковым платком я протираю покрытые пылью вещи Эрмина. Жар огня растопил и мою грусть. «Стриж!» - будто вновь слышу дарованное мне старым кочевником имя. Нет. Это моё сердце говорит его голосом. Я улыбаюсь. Быстрокрылая птичка. Такая далёкая от степей. Откуда старый кочевник знает о стрижах, которых здесь и не встретишь?
Всего одна ночь, и мы вновь уйдём за склоны далёких холмов. А потому я должна увидеть его.
Я разложила мои шёлковые одежды вокруг очага и покрыла их золотыми украшениями, что снимала со своих плеч, запястий и пальцев. И вот мой взгляд случайно упал на знакомую вещь. Совсем небольшой стеклянный сосуд тёмно-синего цвета. Когда-то Эрмин говорил, что в нём собирается молоко быстрокрылого стрижа. Тогда я смеялась над ним, говоря, что старый чудак забыл - ведь я уже не ребёнок, и мне нужны взрослые сказки. Но Эрмин в тот миг так странно посмотрел на меня. И взгляд его утратил тусклый свет выцветших глаз старика, и лицо стало юным, и тогда я перестала смеяться. Один короткий миг… но я уже не в силах забыть то лицо, и вновь, раз за разом прихожу в эту юрту в надежде, что когда-то старость, как завеса, спадёт с лица Эрмина, и я увижу его!
Жажда. Когда она овладевает тобой, то уже трудно думать о чём-то другом. Мои пальцы гладят синий сосуд. Я раскрываю его и подношу к своему лицу, пытаясь уловить аромат. О, что за чудо! Словно сотни лёгких крыльев поднимают меня ввысь. И голос Эрмина звучит совсем рядом.
История о быстрокрылом стриже уносит меня далеко. В ту ночь Эрмин рассказал мне короткую историю, и с той минуты она не покидает моё сердце. Я знаю - она обо мне. «Ты знаешь, Айсулу, - словно слышу голос Эрмина. - Недавно по этим местам проходил караван. И был он настолько богат, что владелец того каравана не смог бы перечислить по памяти весь свой товар.
На одном верблюде была закреплена большая золотая клетка с разными диковинными птицами. Все они клевали спелые зёрнышки, пили чистую воду и перекликались своим щебетанием. Но одна сидела на жёрдочке и отказывалась от корма. Слуга заметил, что птица угасает на глазах, и доложил об этом купцу. А тот, не долго думая, взял её и бросил в клетку к волку. «Всё равно не удастся продать, - подумал он. – Так хоть в чём-то пусть будет польза». Волк же, вместо того чтобы наброситься на беззащитное создание, осторожно подошёл и лёг рядом, загораживая от солнца. Он делился с нею водой и подолгу смотрел на птицу с длинными крыльями, которая никак не могла оторваться от земли. Это был стриж. И тогда птица решила жить. Ведь маленьким птичкам особенно нужна доброта и забота.
Так вот, волк и стриж так привязались друг к другу, что когда караван достиг города, купец уже не мог продавать одного волка. Он продавал дикого зверя вместе со стрижом. Но тот, кому был нужен волк, не видел пользы в том, чтобы доплачивать за стрижа. Так же не было желания приручать серого хищника у тех, кому хотелось выкупить птицу. Наконец, разозлившись, купец велел слуге вывезти за пределы города клетку и там выпустить их обоих на волю. Маленький стриж сидел на голове волка, и только так он теперь мог взлетать в небеса. Лоб верного хищного зверя стал единственной опорой в жизни маленькой птички.
А представляешь, Айсулу, что стало бы со стрижом, если бы его отпустили на волю без волка. Погиб и не смог бы оторваться от земли, поохотиться за летающими в небе жучками. Да и волк не ведал раньше, что птица может стать причиной его полной свободы. Так они вдвоём пересекали широкую степь. Стриж взлетал высоко в небо и щебетал о приходе грозы. Вдвоём они искали убежище во время дождей. А потом продолжали свой путь. Куда они направлялись? Я думаю, Айсулу, что они просто жили. Впереди у них не было ни городов, ни селений, но была одна дорога. Одна на двоих. Свобода, которая пролегла между птицей и волком, как невидимый воздух вела их по жизни легко. «Пусть между вами пляшет небесный ветер!» - шептали им звёзды с небес. «Пусть мир качается в колыбели любви!» - вторил им ветер!..».
Я счастлива, когда вспоминаю эту историю. Старый кочевник, чувствовал, как сильно хотела бы я взлететь и ощутить подлинную свободу, хотя бы один только раз, и пронести это чувство с собой через всю жизнь. Но вновь и вновь дороги среди степей и песков уносят нас вдаль. Дым от огня извивается в причудливые тени. Они растворяются в тёмном своде юрты. Аромат молока быстрокрылого стрижа растекается по крови. Моя смуглая кожа блестит в свете огня. Я, как нераспустившийся бутон цветка, который ждёт один лишь глоток чистой воды. Одно лишь мгновение - и задрожат его лепестки, и он распустится, неосознанно являя миру свою красоту и своё совершенство.
- Я здесь, Эрмин, - улетает мой голос неведомо куда. – Не бойся дотронуться до меня!..
Я чувствую, как отодвинулась завеса у входа, и нежный прохладный воздух ночи касается моих плеч. Узнаю его чуть горьковатый запах. Его запах!.. Таким ароматом лишь молодые травы степи кружат голову путника и зовут его к миражам! Закрываю глаза… И вот! Его рука дотронулась до меня. Я вдыхаю воздух ночи!
- Лети мой маленький стриж! – слышу рядом приглушённый голос Эрмина.
- Но только с тобой! – откликаюсь ему.
Набираюсь смелости, смотрю и говорю:
- Я узнаю тебя, любовь моя! Это ты научил меня верить в сказки!
Старость растворилась в одиночестве прошлого. Он был молод и настолько прекрасен. Кажется, я стала, как самый горячий полуденный воздух. Мне больше не страшно. Я знаю, что умею летать! Небо и звёзды, земля и степные дороги! Они качают в своей колыбели. И больше нет между нами преград. Мы свободны! И белоснежные крылья любви обнимают нас в ночи… Мы - два крыла!!! Они - как нежный пух, как паруса, которые увлекает в необозримую даль необузданный буйный ветер. Я зову его в синеву своих глаз. Мы растворяемся в прошлом и возрождаемся вместе здесь и сейчас! Тени стрижа и дикого волка оживали в ночи и становились всё ярче!.. Всё оживает в любви!
Мне хотелось запомнить самый тихий шёпот ветра степи и миг воскрешения солнца. А на рассвете новорождённый солнечный свет дерзко, незванно пробился в юрту, отныне ставшую мне единственным домом. Розовый тонкий луч лёг на моё лицо. «Утро ничего не меняет», - облегчённо подумала я, смотря на Эрмина.
- Моё желание стало верой, Эрмин! – прошептала я, поливая водой его смуглые сильные плечи. – Или это твоя вера в меня и твоё ожидание?
- Это - любовь, моя Айсулу!.. – отзывается он.