На службе Отечеству. Гл. 4

Владимир Шевченко
                Глава IV
     Май в Прибалтике самый солнечный месяц, под теплым весенним солнышком дружно подсыхают опушки и молоденькая травка своими изумрудными листочками делает привлекательными даже старые пустоши. Море же в это время холодное, серые волны накатываются на берег, обдавая всех брызгами, поэтому на выходные горожане целыми компаниями устремляются на отдых в лес. Ведь там чуть ли не у самой дороги куртинки первоцветов – тут тебе и «кукушкины слезы» и «горицветы».
    На пролетки и экипажи грузятся легкие шезлонги,  объемные сумки и корзины с провизией. Тут тебе и жареные куры, копченые угри и конечно первая зелень. Ведь уже  редиска пошла и лучок зеленый, а также спаржа во всех видах – и тушеная и отварная, среди первых овощей она королева.
    Перед самым отъездом Шемякин сделал еще один поистине царский подарок. Подошел на работе к Алексею и смотрит загадочно;
   -  Я тут на выходные с семьей решил на природу выехать, что то вроде гулянки по случаю перевода. Компания небольшая, но дружная, - а у самого чертики в глазах так и прыгают.
    - Ладно, не буду больше томить. Приглашена и твоя Дульсинея с подружкой. Правда и её классная руководительница будет, но мы поручим её Домбровскому, тот еще лавелас. Готовься понравится даме.
    У Алексея от этих слов сладко заныло сердце. Он не просто увидит свою Анхен, но может удастся поговорить и погулять по лесным тропинкам.
    На грешную землю его вернул голос Сергея Николаевича:
    - Закуска и выпивка моя, на тебе развлекательная часть. Так, на гитаре не  играешь и не поёшь. С тебя тогда две пары ракеток для бадминтона и воланы. В субботу к восьми утра, не опаздывай. Выезжаем пораньше.
    В этот же день после работы Алексей поехал в магазин готового платья, еле успел, приказчик уже хотел ставни закрывать и отпускать продавцов. Терпеливо выслушал сбивчивую речь, что нужен костюм на природу, оглядел фигуру и сразу предложил  полуспортивный-полувоенный костюм темногорчичного цвета, высокие ботинки со шнуровкой и мягкое кепи из шотландки с отворотами.
     Со спортивным инвентарём решилось всё проще – Алексей в обеденный перерыв позвонил в один из магазинов спортивных товаров и ему прямо на дом принесли каталоги.
    Предлагались на любой вкус и как говорится кошелек – от клееной березы до дорого красного дерева или палисандра, да еще с ручки с инкрустацией из слоновой кости. Но он выбрал попроще из бука и рукоятками, обтянутыми коричневой кожей.
    Хотя о закуске  Сергей Николаевич просил не беспокоиться, Алексей приобрел несколько фунтов мармелада в виде тонких апельсиновых долек и дюжину небольших шоколадок – можно выдавать в качестве приза. Всё это поместилось в дорожную корзину с крышкой, еще и для пледа места хватило.
    И вот настало воскресенье. С самого утра Алексей был уже на ногах, от двух ведер холодной как лед колодезной воды мгновенно улетучились последние остатки сна. Он долго растирал кожу грубым льняным полотенцам и оно сразу задышало всеми порами и порозовело.
    За пять минут до назначенного срока Гусликовский был у дома Шемякина, где стояла небольшая группа людей, одетых по походному, рядом находились две наемные пролетки, в одну грузились складные столики и стулья, в другую – перевязанные бечевкой корзины. Сергей Николаевич в твидовой куртке и светло серых бриджах стоял и что то пересчитывал, загибая пальцы на левой руке. Увидев Алексея, махнул рукой, мол шире шаг:
    - Так, супругу и детей я уже отправил, правда младшенького пришлось оставить дома с нянькой. Сейчас подойдет линейка, ждем еще десять минут и едем, - и уже на ухо добавил,-
    - Не беспокойся, будет твоя ненаглядная.
    Не успел он докончить, как из-за поворота показался экипаж и вот уже с него вышли Анхен с подругой, обе в одинаковых легких пальтишках из шотландки и мягких шляпках и какая то дама, вся в коричневом и с мрачным лицом.
    Увидев Гусликовского, девушка пошла маковым цветом, тут же опустила голову, как будто рассматривала, не развязался шнурок на башмачке.
    Тут и подошла линейка, все бросились занимать места. Сергей Николаевич и тут оказался на высоте. Классную даму он усадил под руку на скамейку рядом с извозчиком, а Гусликовский был усажен  рядом с предметом обожания.
    Когда повозка шла по улицам города наш герой не осмеливался даже кашлянуть, но как только свернули в проселок и по сторонам пошел сосновый лес, Алексей осторожно накрыл своей ладонью девичью. Та вздрогнула, но не отдернула и такая теплота пошла от её кожи. Он даже ощутил, как запульсировала одна из жилок. Захотелось обнять и целовать её лицо, руки, волосы.
     Доехали до места быстро и началась обычная бивачная суета. Одни расставляли столы, другие побежали за хворостом. Леса пусть и были казенные, но объездчики за пару рюмок ничего не имели против веселой компании. Лишь бы за собой всё убрали, да костер по отъезду залили.
     Через час полянка приобрела обжитый вид. На сдвинутых в ряд столах была разложена снедь, два пузатых медных самовара шипели и свистели. Перекусив, молодежь затеяла игры. Алексей набрался смелости и подошел к Анхен.
    - Фрейлин Анхен, научите вашего покорного слугу, а то кроме ружья, да лыжных палок не умею ни с чем обращаться.
     Сначала девушка стеснялась, голову держала не много вбок и не смотрела открыто в глаза, но затем разыгралась и после каждого удачного удара делала шутливый книксен. Её шляпка сначала сбилась набок, а потом и вовсе очутилась на спинке стула и высвободившиеся каштановые локоны сделали её милую головку еще прелестней. Они бы еще долго играли, не обращая ни на кого внимание, но раздался голос Шемякина.
    - Дамы и господа, прошу к столу.
     К рукомойнику, висевшему на вбитому в землю шесту тут же выстроилась очередь. Брызги воды, смех. Гулкие хлопки пробок и в бокалах и простых глиняных кружках запенилось вино.
    - Я не буду расстраивать вас прощальными речами и поэтому предлагаю выпить за нас. Я всех люблю и буду помнить всегда. Мужчины стоя, дамы до дна,- он и тут не смог удержаться от своих гвардейских шуток. Затем последовали тосты за прекрасную половину, за хозяйку и здоровье всех присутствующих.
     Алексей выпил до дна только первый фужер, а затем только пару раз пригубил. У него и так кружилась голова от близости любимой, да он это это теперь сказать себе и всем.
    После обильного обеда дамы постарше завели беседы о нарядах, детских болезнях, а молодежь отправилась собирать цветы. Анхен сплела себе венок и одела себе на голову, для Алексея он сейчас был дороже короны императрицы. Затем последовали хороводы и вот рука девушки в его руке.
    Улучив удобный момент Алексей шепнул на ухо.
    - Я буду ждать вас в следующее воскресенье в кафе на Бастионной горе.
    Она сжала легонько его ладонь в знак согласия.
     День пролетел незаметно. К назначенному часу подъехала линейка и пролетки. Началась погрузка вещей и скоро только темное пятно на месте костра  напоминало о прекрасно проведенном времени.
    Снова Алексей и Анхен рядом и её рука в его.

                *  *

      Всю неделю  Алексей не мог даже спокойно сидеть, работал как одержимый. Лез в самые грязные закоулки трюмов, заставлял досмотрщиков разгребать угольные кучи и представте себе -  обнаружил крупную контрабанду.
    Кто бы мог подумать, что под почти метровым слоем угля на этой старой калоше, непонятно как добравшейся через неспокойное море с Копенгагена, окажется почти сотня бочек, набитых самыми дорогими французкими консервами, сырами и  ликерами. Ведь в Дании на  них нет пошлины, вот стараются их ввозить тайком – ведь в случае удачного исхода барыш составляет 150, а то и все 200 процентов.
    Дни летели и вот наступило воскресенье. Уже за полчаса до назначенного срока Алексей подходил к кафе- павильону, сжимая в руке купленный по дороге букетик лесных фиалок. Он мог себе позволить купить и букет дорогих роз – но как потом Анхен будет это объяснять родителям.
   С Бастионной горки открывался прекрасный вид и сидя за столиком Гусликовский с удовольствием рассматривал открывшуюся панораму, не забывая время от времени поглядывать на хронометр.
    Без десяти минут, без пяти.. Конечно, даже по хорошему тону девушкам нельзя являться точь в точь, полагается немного опоздать… Ну наконец, знакомая фигурка показалась на аллее.
     Так, она с двумя подругами, те садятся на скамейку и достают по книжке. Хорошие конспираторы, ничего не скажешь.
    Анхен на свое первое свидание с Алексеем шла как на эшафот, и боялась и понимала, что этого не избежать, её тянуло к этому человеку. Она ведь давно мечтала о рыцаре сердца и он явился – высокий, симпатичный, образованный. Какие сильные и одновременно нежные руки, как преданно смотрит на неё своими васильковыми глазами.
     Алексей не стал дожидаться официанта, спешащего к их столику, сам отодвинул стул и усадил девушку, правда не удержался и поцеловал тонкое запястье. Как она прекрасна в своём темно-синем в белую горошину платье, а маленькая шляпка только выделяет густоту волос.
    Заказ был сделан заранее и на столике с ловких рук обслуги, одетого в белый сюртук появилось мороженное в вазочках из тонкого стекла, с высокими как у рюмок ножками и чашечки с дымящимся кофе.
    Несколько мгновений они просто молчали, наконец Алексей решился.
     - Фрейлин Анхен, вы мне очень нравитесь. Я не мог дождаться встречи после того дня, на природе, - и протянул ей букетик.
    - Пусть эти скромные полевые цветы напомнят ту встречу.
    А по толщине книжек, что сейчас читают ваши подруги, у нас времени еще предостаточно,- Анхен не удержалась и прыснула в кулачёк как девчонка и от этого стала еще милей.
    - Расскажите пожалуйста о себе, - попросил Гусликовский.
    - Нет, сначала вы,- девушка наконец подняла голову и открыто посмотрела ему в глаза.
    Ну всё, я окончательно погиб, подумал про себя Алексей и утонул в глубине огромных карих глаз.
    - Да что там рассказывать. Родился в Ярославской губернии, деревенька там есть такая – Суммы. Закончил в Варшаве гимназию и пять семестров Московского университета… Отец всю жизнь в Департаменте служил, умер год назад. Объездили за ним всё царство Польское.. Брат Юрий сейчас в реальном, еще трое с мамой… Вот и пришлось идти на службу. Но я очень рад, что судьба забросила в Ригу и я встретил вас.
     - Почему ни к чему не притронулись, давайте вместе..
    Весело болтая они не заметили, как ложечки застучали о дно вазочек. Оказалось, что Анхен родилась в Риге и дальше Ревеля не выезжала, там у неё тетя живет. Учится на втором курсе училища, в семье еще две сестренки-погодки,  у отца небольшая пивоварня на улице Пукю.
     - Мути, то есть мама ведет хозяйство… А вы знаете, как пивовара принимают в гильдию? Нет? Слушайте..
    - Варится им пиво, ведро выливается на широкую скамью и он садится в кожаных штанах на неё и если через полчаса не может встать – значит пиво хорошее и его признают как полноправного члена..
     - Скоро на Лиго, - продолжила девушка, - пиво рекой будет литься. В это день все гуляют, на головах венки из зелени. Если в сыре попадется тминное зернышко, надо загадать желание и разгрызть его. Обязательно сбудется.
    Всё хорошее когда-нибудь заканчивается и хотя все внимание Алексея было направлено на Анхен, он изредка поглядывал и на подруг, что несли своеобразную стражу. Вот они встали и поглядывают в их сторону.
    - Когда мы встретимся?
    - У меня родители очень строгих правил, не торопите. Надо как то представиться моему отцу. А лучше всего приходите в 11 часов утра на Лиго к нашему училищу, мы колонной пойдем..
     На прощание Алексей снова поцеловал Анхен руку и дождавшись, когда подружки скроются за поворотом, поднялся сам.
   
                ***
    Мать Анхен сразу заметила перемену в поведении дочери – то налетит на губы несмелая улыбка, то глаз начинают смотреть куда то вдаль, а не в книгу. Выждав пару дней, решила поделиться сомнениями с мужем. Завела об этом , когда дочка была в училище, за обедом.
    - Слушай Генрих, мне кажется, наша дочь влюбилась.
    Пивовар в это время обильно намазывал горчицей вареную сосиску. Услышав это не спеша отправил  всё в рот, тщательно пережевал и только тогда произнес.
      - Почему ты так решила, -  и захлопал своими белесыми ресницами.
     - Пришла в прошлое воскресенье с букетиком фиалок, цена ему пять пфенингов, а она воду меняет три раза на день. Утром убирает с окошка, вечером ставит, чтобы на солнце не завяли. Скорее всего кавалер подарил, - она несколько раз шумно вздохнула.
     - Вот бы узнать, что за господин? Какой у него капитал? А может самим подыскать жениха, из своих, а то вскружит голову какой-нибудь студентик. Как ты на это смотришь?
     Но отец Анхен был в своих мыслях далеко и лишь пробурчал:
     - Заешь, о чем я сейчас больше думаю?  Уже как две недели получил из Кенигсберга новый  котел для варки пива, на двести ведер, а вот патрубки и манометры на складе таможни найти не могут. Видите, заболели сразу пакгаузный надзиратель и его помощник. А что, другого временно назначить не могут?
                ***
    Недаром говорится, что все наши судьбы записаны заранее в книге жизни и вершатся сверху и пока Алексей ломал голову, каким образом ему представиться родителям Анхен, начальство направило его на склад, заменить приболевших сотрудников. Гусликовский в делах разобрался быстро, разложил все документы по номерам, а товары по ярлыкам и мог легко определить, где и что лежит. Вот к нему теперь и направился ничего не подозревавший отец девушки
    Алексей в тот день заносил в книгу поступающие грузы по принесенным с утра коносаментам, чтобы потом принять их от старшины артели грузчиков, как в каморку пакгаузного надзирателя постучали:
    - Да, заходите, - в дверях показался и как то несмело остановился невысокого роста господин в темно-сером костюме-тройке, с заметным «пивным» брюшком, лет сорока с хвостиком.
    - Проходите, пожалуйста, - Алексей встал из-за стола навстречу вошедшему.
    - Я пивовар, Гольдберг Генрих Людвигович, у меня заводик небольшой на улице Пукю..
     До Алексея мгновенно дошло, что это отец Анхен. Как он здесь оказался, если по делам, то это удачный повод зарекомендовать себя с лучшей стороны.
     -Присаживайтесь, - господин присел и какое то время оглядывал тесное помещение с полками, заставленными журналами и папками.
    - Я вас внимательно слушаю.
    - Понимаете, я получил еще десять дней назад котел для варки пива, но принадлежности к нему не выдали, а без них производство запустить не могу, - пивовар развел огорченно руками.
     - У вас есть с собой товаросопроводительные документы?
     - Конечно, - пивовар  полез во внутренний карман костюма и достал кучу сложенных вчетверо  бумажек.
    - Вот и экземпляр коносамента, вот ордер, что платежи таможенные уплачены.
    Алексей взял протянутые бумаги, посмотрел и открыв нужную страницу с удовлетворением произнес:
    - Порядок, нашлась пропажа. Ваш груз по ошибке поместили в другой пакгауз. Пройдемте за мной.
    Все оказалось на месте, и обмотанные бумагой и рогожей медные трубки, и два небольших деревянных ящика с надписью «Осторожно стекло».
   Подписав пропуск на вынос товаров с территории порта, Алексей сделал вид, что уходит, а сам лихорадочно обдумывал, как бы напроситься в гости, как сам пивовар осторожно взял его под руку:
    - Не знаю, как вас благодарить. Такая четкость в работе. Разрешите узнать ваше имя, отчество..
    - Алексей Андреевич Гусликовский, помощник корабельного смотрителя..
    - О, я очень рад знакомству с вами и признателен, - отец Анхен замялся..
    - Знаете что, я приглашаю вас на представление нового сорта пива. Дегустация будет происходить у меня на пивоварне, в следующую субботу. Буду рад  видеть.
     Расторопные грузчики уже несли поклажу на телегу и Алексей пошел к себе, стараясь не выдавать радости. Он получил приглашение от отца любимой девушки. Осталось дождаться этого дня.
    Вечером за ужином довольный Генрих Людвигович  делился с домашними событиями дня:
     - Познакомился сегодня на таможне с очень приятным молодым человеком. Звать его Алексей Андреевич, вот фамилия такая длинная.. Да, вспомнил, Гусликовский.
     Анхен, наливавшая с молочника себе в чашку, отвлеклась и на скатерти оказалась целая лужица. Затем стала промакивать старым полотенцем и смахнула тарелку со струделями на пол. Затем, сославшись на головную боль, вообще ушла к себе в комнату.
     От зорких глаз матери это не ускользнуло. Поведение Анхен только укрепило подозрение о том, что дочери не безразличен таможенный чиновник. Надо еще раз хорошенько выведать у супруга малейшие подробности. Но когда она зашла в спальню, услышала легковое носовое посвистывание, муж уже спал.
    Немного полежала. Стала перебирать события последних дней. Она волнуется, А Генриху хоть бы что. Спит себе спокойно, вот даже во сне губами пришлепывает, наверно и там своё пиво дегустирует, -  думала Берта, сама незаметно для себя проваливаясь в забытьё.
    В назначенный день за десять минут до пяти пролетка подвезла Алексея к пивоварне. Там уже витал дух праздника, слышались звуки музыки и возбужденные голоса. Ворота были обвиты гирляндами из  зеленых веток , два рослых молодца в белых рубахах с широкими рукавами, коротких, чуть ниже колен брюках, стоящих пузырём и белых чулках проверяли у входящих пригласительные билеты. Увидев визитку хозяина торжества, шутливо взяли на караул.
     В небольшом дворе,  тоже обвитом зелеными венками, был сооружен длинный парусиновый шатер, под которым двумя рядами стояли столы и лавки. Большая часть мест была уже занята господами в черных сюртуках и строгих котелках на голове, мелькали фигуры девушек в белых передниках, разносящих в руках чуть ли не по дюжине  глиняных кружек с пенящимся пивом.
    Его появление заметили и стали перешептываться, но тут же перед ним возник отец Анхен, взял под руку:
     - Очень приятно, что приняли моё приглашение. Не пожалеете…
    Приговаривая и на ходу бросая гостям одну шутку за другой, провел Гусликовского к началу стола, здесь вместо лавок были стулья с высокими спинками:
     - Это чтобы не упасть назад, только вперед, - приговаривал Генрих.
     Перед Алексеем тут же появилась пивная кружка с оплывающей по бокам пеной и тарелка с жареными сосисками.
    За столом раздался призыв – «Прозит», - забрякали кружки,   голоса довольно загалдели.
     Прихлебнул и Алексей. Да, вкус хороший, и горчинка легкая чувствуется на языке и в тоже время сладость. Едва выпил бокал и наколол сосиску, как передним оказался вновь полный.
    Раздался голос хозяина, усиленный рупором:
    - Кто распробывал, подходит к ящику для голосования и ставит оценку. Максимальная – 10 баллов. А кто нет, может выпить еще пару, - его голос тут же потонул в восторженных криках.
     Снова пронеслось – «Прозит», - вновь забегали девушки. Веселье набирало силу. То здесь, то там чья-нибудь рука  шлепала своей ладонью по девичьей фигуре,   там где заканчивается талия и пониже. Визг, хохот, но что сделаешь с шутниками, если в руках у тебя поднос с закуской или целая батарея кружек…
      Алексей быстро перезнакомился с соседями, они оказались пивоварами и отхлебывая по глотку, делились впечатлениями:
    - Молодец Генрих, хорошо устроил дегустацию..
    - Да, пиво неплохое, угадал пропорции..
    - Мне кажется солодки переложил, сладит..
    - Нет господа, Рижское бархатное, удачное название
    А мать Анхен руководила на кухне и только убедившись, что в полном порядке, направилась к мужу. Нагнувшись к нему поближе, шепнула:
    - Пожалуйста, познакомь с тем господином, что с таможни…
     Гусликовский, увидев направившего к нему хозяина под руку с  дамой, встал и отодвинул стул,-
     - Позвольте вам, Алексей Андреевич, представить мою супругу…
    - Берта Иогановна,- неожиданно теплым грудным контральто произнесла женщина и пытливо посмотрела на Алексея, как бы оценивая, что мол за человек. Улыбнулась и протянула руку.
     Алексей, склонившись в полупоклоне, поднес к губам руку, поцеловал, от неё пахло ванилью, корицей и …. мамиными духами. От неожиданности он резко поднял голову, смутился и произнес..
     - У вас с мамой одни и те же духи.
     - Да, мои любимые, «Лесной ландыш».
     При этих словах оба широко улыбнулись и тем самым сняли напряжение.
    Алексей с удовольствием задержал взгляд на фигуре матери Анхен. Ведь говорится – хочешь представить себе  жену через тридцать лет – посмотри на свою тещу.  Пышные локоны, выбившиеся из под капора, по девичьи стройная шея, и  фигура, дышащая теплом и уютом.
    - Я с Генрихом приглашаю вас через неделю на обед, - о таком Алексей мог  только мечтать.
    Перед самым Покровом в «Рижском вестнике в разделе объявлений можно было прочитать:
    - Господин Генрих Людвигович Гольдберг и его супруга Берта Иогановна, урожденная
Линдер, объявляют о помолвке дочери Анхен с господином Гусликовским Алексеем Андреевичем..