Трагическая история о судьбе одного человека проклятого колдуньей. О взаимовыручки и борьбе со злом. О переселении душ.О добре.
-Ничего, ты у меня кровавыми слезами заплачешь....
Мария Викторовна никак не могла успокоиться после ухода зятя.Его приход был для нее совершенно необходим. Нужно было обязательно что нибудь получить от него, чтобы воплотить в силу проклятье. Пока он находился на расстоянии, конечно можно было его извести, но она хотела уничтожить, раздавить, бывшего зятя наверняка.
Ночью сидя за столом под светом свечи, она рисовала ему дорогу к себе. На столе лежали фотографии ее дочери с Николаем в их квартире. Она разложила их в определенном порядке. Ей нужны были очертания комнаты. Когда наконец комбинация сложилась, Мара, (так ее называла мать), оплела фотографии шерстяной нитью пропитанной куриной кровью. Конец нити она привязала к огарку свечи. Затем бормоча себе, что–то под нос, капля по капле накапала дорогу воском через стол к себе. Положила левую руку ладонью вверх, она довела дорожку прямо до ее центра. После сильно сжала кулак. Дорога была нарисована.
-Путь дорожка иди к моему порожку.
Она злобно смотрела на улыбающегося с фотографий зятя, шепча забытые всеми заклинания известные только ей, и еще немногим людям помнящим древние заговоры.
Проснись Лихо, спящее тихо.
Время пришло, солнце зашло.
Проснись Лихо, спящее тихо.
Обернись вокруг, очерти круг.
Противосолонь иди, человека найди.
Против солнца иди Недолю приведи.
Против коло иди, Болю, приведи.
Против коло иди, Мару приведи
Мара, мертвых мать, тебе человека брать...
Ждать долго не пришлось. Он пришел к ней, как она и ожидала, через несколько дней.
Зайдя в квартиру он не увидел никаких эмоций на ее лице. Она умела скрывать то, что у нее было внутри. В какой-то момент она сделала то, чему он не придал никакого значения.
Николай пытался что-то говорить,но она его не слушала. Цепким взглядом она искала на нем, его принадлежность.
-Вот он - подумала она, увидев на его левом плече небольшой волосок.
-Пройди сюда - она указала ему на комнату. В это время едва заметным движением Мария Викторовна дотронулась до его плеча. Николай, прошел на луч света. Она вдруг увидела как солнце, своей небрежной игрой, очертило его лицо таким образом разбросав тени, что во впадинах щек, глаз,скулах, четко прорисовывались очертания черепа.
Это был знак.
-Не будет тебе больше счастья. Не с женщиной, не в жизни. Ты мне хоть тысячу слов скажи, все впустую. Когда она умирала, тебя рядом не было....
Тихо закрыв за ним дверь, она долго стояла, смотря сквозь нее. Она видела как он стоял какое-то время в задумчивости, потом пошел вниз по лестнице, опустив голову. Мара подняла руку к лицу. Его черный волос лежал между двумя пальцами. Она получила то, что хотела. Оставалось подождать нужного времени.
Наконец знаки слились воедино и небо указало час.
Мария Викторовна собрала все необходимое. Путь был не близкий и ехать предстояло весь день. Она взяла сумку и вышла на улицу. Хмурое небо предвещало скорую грозу.
-Это хорошо отец.Сегодня я укажу его вам,-тихо прошептала она.
В окне электрички вихрем проносились деревья раскачиваемые ветром.Вскоре стекло покрылось дождевыми подтеками. В щели форточки небольшая паутинка показывая чудеса прочности, трепыхалась от прохладного сквозняка. Вскоре Мария Викторовна встала с порезанного ножом хулигана сиденья и покачиваясь пошла к выходу.
Станция была совершенно пуста. Она накинула платок на голову и неторопливо пошла в чернеющий лес. Здоровенный пятнистый кот, скучающе развалившийся под лавкой у домика станционного смотрителя лениво проводил ее прищуренными сонными глазами. Дождь уже закончился и лес, пропитанный большим количеством влаги,теперь парил холодной сыростью. Она шла между деревьями ей одной известной дорогой. Тут не было никакой тропы. Лишь мягкий ковер из светлых отмерших сосновых иголок и облепленные нежно зеленым мхом, стволы сосен.
Лес вел ее в тайное место, где остальным людям этого мира делать было нечего. Много лет назад по ее наказу, отец убитой девочки, испросивший наказания для злодея, создал в яви плоды ее видений.Черное капище было тайным местом, где она исполняла обряды Мары.
Мария Викторовна шла уже больше часа, все дальше и дальше углубляясь в чащу. Вскоре она вышла на поляну заросшую высокими, спутанными ветром травами. Большое старое болото подступало к краю леса, ощетинившись мертвыми осинами и елками. Все больше и больше сгущались сырые сумерки, выгнав на ночную охоту полчища комаров. Над болотом стоял устойчивый, неприятный гул.
Она поставила сумку на пышный мох и огляделась. Капище было нетронуто. Достав из сумки черную суконную тряпку с прорезями для глаз, она повязала ее, закрыв лицо. Подойдя ближе Мара поклонилась чурам склоненным от краев капища, по кругу к центру. Страшные лица черных богов и богинь, вырезанные на стволах осин, прокопченных от дыма костра, смотрели сверху вниз заставив испытать Мару приступ волнения.
Она еще раз поклонилась, почтительно закрыв глаза. Взойдя на капище Мара, по очереди обошла каждый, чур, отдельно поздоровавшись и обняв. Еще с прошлого обряда у нее были припасены дрова и береста для розжига. Сложив краду она поклонившись и вышла чтобы приготовить все необходимое.
Сгустилась ночь. Мария Викторовна долго разжигала огонь, но отсыревшие ветки никак не хотели разгораться. Наконец ей удалось. Языки пламени с жадностью охватывали дерево насыщаясь им, и исполняя древнейший чудный танец, рисовали образы , видимые только тем, кто умеет их видеть. Она стояла пред огнем, и чуры древних богов склонялись над ней озаряемые, пламенем. Казалось, что в игре бликов они говорят что-то непонятное даже ей.
- Отец Чернобог, тебя я славлю, и призываю на помощь мне. Приди, о отец!
-Мать Мара, приди с отцом моим, как мать моя и дай мне силы для дела моего!
-Потьма, приди ко мне ведомая силой огня
-Тамлихо, приди и услышь, то что сказано тут.
-Боля. Мать страданий, явись!
-Недоля, мать грусти и угасания, явись!
-Силой Чернигов призываю я вас. Вы нужны мне.
-Агник, неси на крыльях Семаргла свет ,нужный чтоб увидеть, тем, кто должен увидеть, то что будет указано здесь.
-Даю вам от себя. Примите и имейте.
Она достала рукой одетой в толстую вязанную шерстяную перчатку, из небольшого суконного мешочка зерно сочно пропитанное кровью. Отвернувшись, бросила его в огонь через левое плече.
-То ваше. Берите.
Огонь взметнулся ввысь, вырисовав на секунду очертания нескольких фигур стоящих одна возле другой. Первая стояла с поднятой рукой, и указательный палец указывал на сходившиеся над головой Марии Викторовны в центр, лики чуров.
Это видение лишь на мгновенье показалось в огне, и испарилось, словно его и не было. Огонь показывал другие образы и видения. Но она его увидела, и теперь знала, что услышана.
Они ждали. Она обошла каждый чур и обмазала его кровью из баночки.
Затем вышла из круга, и дойдя до сумки взяла фотографию Николая с приклеенным сзади волосом. Обмазав ее кровью, она накрылась приготовленным плотным черным плащом. Теперь нельзя чтобы Боги видели даже очертания ее фигуры. Они должны видеть только его. Мария Викторовна взошла на капище
Огонь жадно пожирал поленья.Она молча встала на колени протянула руку, и положила фотографию в огонь. Он схватил то, что ему даровали, мгновенно набросившись на добычу. Вскоре от фотографии остался лишь пепел, загнутый в трубочку, и колышущийся от напора пламени. Полено стрельнуло расщепленное зубами древнего Семаргла, и выпустив струю раскаленного воздуха разметало трепещущий пепел. Она больше не сказала ни слова. В тишине леса, нарушаемом лишь уханьем, какой- то невидимой птицы, она взяла сумку и не оборачиваясь, молча ушла во тьму.
Отрывок повести.