"Блуждающий в ночи"
ЧАСТЬ первая
История третья: «Клятва»
Маленькую ладошку полоснул острый нож. Девочка вскрикнула. Выступила тёмно-красная кровь. Окровавленную ладошку накрыла другая, такая же ладонь. Кровь заполнила вакуум, смешалась, и наконец закапала горячими каплями, ударяясь о холодный, твёрдый пол. По руке вместо боли побежало приятное тепло.
На полу, сжимая ладошки, сидели две девочки, две кровные сестры. Мысленно, глядя глаза в глаза, они произносили клятву:
Ни радость, ни горе,
Ни огонь, ни вода,
Ни любовь, ни ненависть,
Ни страх, ни боль, ни ужас —
Ничто не разлучит нас,
Никто не разрушит нашу дружбу,
Никому не в силах уничтожить нашу клятву, скреплённую кровью!
И да будет проклят тот, кто попробует это сделать!
Аминь.
Сестры долго сидели не двигаясь. Они не чувствовали боли, не слышали, как пульсировала их кровь в унисон сердцу. В этот миг их мысли были пусты, а воспоминания стёрты. Ритмично, без чувств, без эмоций, они повторяли слова клятвы, постепенно переходя на шёпот.
По полу пробежал холодок. Открылась дверь в комнату. У порога стояла молодая мать, с ужасом наблюдавшая немую сцену. Она подошла к дочкам, прикоснулась к ним и разъединила их руки. Боль молниеносно пронзила мозг обеих сестёр, слёзы брызнули из их глаз, изо рта вырвался крик боли. Мать обработала порезы и напоила девочек упокоительным сбором, после чего они утихли. Лёжа в своей постели, сестры ещё долго не могли уснуть, они чувствовали, как пульсировали их порезы, как стучало сердце; глядя на повязки они вспоминали, как было хорошо, когда они держались за руки, и как стало больно, когда их разъединили. Через месяц раны затянулись, на месте пореза осталась белая, слегка розоватая, тонкая полоска, которая пересекала все линии на ладони и сильно изменила судьбы двух сестер.
-------
Девочки жили с матерью и отцом в самодельном доме. К северу от них за лесом находился небольшой городок, больше напоминающий сельское поселение. А к югу, далеко через лес и возвышающимися над ним холмами, по словам жителей находились большие и богатые города, где царил совершенно другой мир, именно туда уходили изгнанные семьи и ещё никто от туда не возвращался. Никто из жителей городка не знал, каким образом между непроходимым лесом и таинственными холмами появились люди и почему они остались в этом незнакомом им месте. Но темными вечерами, когда все собирались вокруг костров, в то время как языки пламени ласкали горячие поленья, а искры освещали лица людей, старики рассказывали истории о группе людей, пришедшей когда-то очень давно из леса и обосновавшейся здесь. В этой таинственной атмосфере, из уст людей с богатым жизненным опытом эти истории казались правдой. Со временем городок стали называть «Охотничьим счастьем», наверно потому, что основным ремеслом была охота. Иногда мужчины и женщины объединялись для создания чего-то большого или трудоемкого, но в основном семьи сами обустраивали свои жилища. Мужчины охотились, ловили рыбу, защищали своих родных, женщины занимались земледелием, рукоделием, собирательством, готовкой, воспитывали и растили детей, старики помогали молодым, изготавливали предметы быта и шили одежду, дети по достижению двадцати лет становились взрослыми и обзаводились семьями, которые не распадались до самой смерти супругов. Между семьями непрерывно проходил обмен продовольствия и других вещей. Жители городка отмечали несколько праздников, среди которых был приход весны, сбор урожая и другие знаменательные события, главным из которых был день Равноденствия, в который все становились на год старше. Он проходил шумно и весело. Главной забавой в этот день были игры с огнем и питиё квасных напитков, изготавливаемых из воды и семян злаковых растений. В этот день забывались все обиды и долги. Всеми общественными вопросами и делами занимался Совет старейшин, состоящий из небольшой группы стариков, при жизни отличившихся умением хорошо охотится, или проявивших себя при защите города от диких животных. В городке было отведено небольшое помещение, где лечили больных, если человек сильно заболевал и заражал других людей, или он признавался нетрудоспособным, то, по решению Совета, его изгоняли из города. Совет не был обязан объяснять причину изгнания.
Михаил и Вера, отец и мать девочек, когда-то жили в этом маленьком городе. Вторую дочку Вера родила на восьмом месяце беременности, роды она перенесла тяжело, сильно ослабла и заболела. Через месяц после родов Совет изгнал её. Михаил с женой собрали вещи, попрощались с родителями и, скрепя сердце отправились в лес. Они ушли ровно на столько, чтобы их не обнаружили, но и можно было общаться с родными, которые верно хранили их тайну и с радостью им помогали. Они выбрали для жилья небольшую опушку, рядом с которой был небольшой ручей. Первое время, пока строился дом, молодая семья жила в небольшом шалаше, сооруженном из веток, травы и других даров леса. Мать девочек тяжело перенесла этот период. Родители Михаила (родители Веры умерли несколько лет назад) помогали чем могли: отец Михаила под предлогом охоты уходил из села и передавал молодым вещи, а также помогал в постройке дома, мать же ткала и шила им теплые вещи, готовила пищу, варила зелья — делала все, что умела. Меньше чем через год дом был построен и жить стало легче.
Михаил добывал пропитание и занимался строительством, а Вера по мере сил помогала своему супругу и присматривала за детьми, воспитанием и образованием сестер занимались оба родителя. Они старались научить детей всему, что умели сами от чтения и письма до рукоделия и охоты. Год за годом старики Михаила приходили всё реже, а мать становилась всё слабее, но нежный и любящий взгляд её маленьких блестящих глаз никогда не мерк. Отец выполнял практически всю работу, но, несмотря на тяжесть работы, этот закалённый, рослый, мускулистый мужщина никогда не забывал о своих проказницах. Каждый раз, поздними вечерами, когда все дела были закончены, он доставал из-под кровати маленький сундучок, вытаскивал от туда толстую, потрёпанную и пожелтевшую со временем книгу с аккуратно выведенными от руки буквами: «СКАЗКИ», садил девочек на колени, открывал книгу и читал; а, когда сестры засыпали, он брал их на руки и укладывал в кровать, некоторое время он с сияющей улыбкой смотрел на их сонные лица, а потом и сам ложился спать. Девочки по-своему любили отца. Младшая из них, Аня, обожала разглядывать покрасневшие, мозолистые руки отца, она сравнивала свою детскую, мягкую ручку с большой и крепкой отцовской рукой, водила хрупким пальчиком по ладошке, загибала и разгибала пальцы. Заглядывая в голубые глазки Анюты и гладя по темным кудрям её волос, отец вспоминал свою мать, родной город и изгнание. Воспоминания не причиняли ему боли, он не жалел о случившемся, не винил Анюту и в болезни Веры, он знал, что она не виновата. Старшая дочка Сашенька не была похожа на Аню, у неё были карие глаза, прямые волосы, острые черты лица, она была выше Ани на несколько сантиметров, практически никому не доверяла, редко улыбалась, быстро принимала решения. Когда отец приходил с охоты первым его встречала Анюта, она спрыгивала с постели и бежала к двери, крича: «Папа пришёл! Папа вернулся!» — прыгала к нему на руки и со счастливой улыбкой обнимала отца; Саша же спокойно вставала с постели и встречала отца со счастливым блеском в глазах.
Иногда родители гуляли с сестрами по лесу. Отец рассказывал об охоте и остальном, что могло бы пригодиться девочкам в жизни, а мать рассказывала о природной красоте леса. Девочкам нравились эти прогулки: Аня резво бегала, подбирая и разглядывая всякие мелочи, а Саша с удовольствием слушала рассказы отца и наблюдала за окружающей её природе. Матери эти прогулки доставляли не меньшей радости, а кроме того способствовали улучшению её здоровья.
-------
Это был обычный осенний вечер. На улицу уже опустилась ночь, по крыше стучали крупные капли дождя, за окном сверкала молния, и сквозь деревянные стены слышались безобидные раскаты грома.
Внутри было тепло и уютно. Ничто не нарушало тишины и покоя, лишь время от времени поскрипывала старая кресло-качалка. В ней сидела мать девочек, Вера. Тревожные мысли мешали ей уснуть: она переживала за мужа, который ушел на охоту и не вернулся. Вот уже несколько часов сидела она так: с тоской и грустью вглядываясь в непроглядный мрак, надеясь увидеть там знакомый силуэт. Глаза ее слипались, тяжелое одеяло уползало из ее ослабевших рук, голова падала на грудь, но она не поддавалась сладостному сну. Она устала, вымоталась в ожидании. Она мужественно боролась со сном – но, усталость взяла свое. Вскоре глаза ее заволокло дымкой, голова опустилась и она погрузилась в сладостную дрему.
Сестры спали неподалеку. От матери их отделяла стенка из веток, обитых тканью, и маленькая дверь из того же материала. В их маленькой комнате уместились две кровати, тумбочка да небольшое зеркало, доставшееся от их дедушки. Девочки спали в одной постели. В комнате было тепло, слышались отдаленные раскаты грома и шум дождя. Саша боялась грома, но не хотела этого признавать. Она предпочитала подождать, пока не грянет гром и ее младшая сестрица не прибежит к ней, только прижавшись покрепче к сестре, Саша немного успокаивалась, а засыпала она тогда, когда гроза утихала и умолкал гром, но спала чутким сном и просыпалась при каждом шорохе. Аня же взвизгивала при каждом ударе, но вскоре быстро засыпала крепким, сладким сном.
В комнату девочек донёсся тихий шум шагов. Саша проснулась первой: «Папа!» — догадалась она. Саша посмотрела на сестру, та крепко спала, свернувшись как котёнок. Она легонько ткнула её локтём в спину:
— Аня, просыпайся.
— Что?.. — вяло протянула та. Протирая глаза она увидела, что её сестра уже одевает потрепанные шлепанцы.
— Папа пришёл. — Ответила старшая сестера.
— Папа?! — произнесла младшая и проснулась.
Девочки в длинных рубашках и истрепанных шлепанцах стояли напротив входной двери. На пороге, облокотившись на дверной косяк, стоял их отец, вода ручьями стекала с него. Лицо его казалось неестественно бледным, в глазах как будто застыли слезы… Он выглядел измученным, но, когда увидел дочек, в его глазах зажегся огонек радости. В руках у него был какой-то сверток. Аня, готовая бросится отцу в объятия, остановилась – неожиданно она увидела как вместе с водой по руке отца стекает какая-то темная жидкость: «кровь» – поняла она, поняла и закричала от испуга. Секундой позже, не в силах совладать с потрясением, она потеряла сознание, а Саша, стоявшая не совсем крепко на ногах, сумела поддержать сестру. Старшая сестра стояла перед отцом, в ее глазах застыл ужас и страх, рассудок ее затуманился. Словно сквозь дымку она видела, как пробудившаяся мать поспешила помочь отцу, как отец упал на пол, а из свертка выкатились детские игрушки, о которых они с Аней давно просили. Все проходило совсем близко, в нескольких шагах, а Саше казалось, что она где-то далеко от сюда. Ее парализовал шок – из глаз потекли слезы, ноги потеряли опору, и она медленно по стенке спустилась на пол. Вскоре она забыла про лежавшую в ее руках Аню, про отца и про мать, она осталась одна наедине со своим горем, слезы потекли не останавливаясь, все поплыло, и она не могла уже ничего увидеть, впрочем, это было уже не важно – она увидела достаточно, чтобы понять, что отец тяжело ранен. Вот так девочки впервые узнали, что такое страх.
-------
Стоял теплый, ясный день. Солнце светило ярко и беззаботно, освещая одинокую избушку посреди бескрайнего леса. Его бледные осенние лучи проникали в самые темные уголки деревянного дома. Один из них проник в небольшое окошко, скользнул по белоснежному одеялу и разбудил девочку, мирно спавшую в своей постели.
Саша вскоре проснулась. Она закуталась поглубже в теплое одеяло и сощурилась от осеннего солнца разлившегося светом по всей комнате. Девочке было тепло и уютно, ей было хорошо. Она лежала так еще несколько минут. Она радовалась солнечному дню и ее ледяное сердечко постепенно оттаивало. Ей казалось, что все плохие и ужасные события остались в ее давно забытых ночных кошмарах. Но радость ее длилась недолго. Вскоре она вспомнила события, произошедшие минувшей ночью. Она вспомнила отца, кровь, игрушки… Она вспомнила, и в тот же миг ее маленькое сердечко наполнилось тоской и чем-то еще, похожее на ужас. Она вспомнила, и сердце ее опять закрылось. Воспоминания вернули ее к реальности. Она оглядела комнату – сестры в ней не было.
Девочка неторопливо откинула одеяло, натянула тапки, накинула рубашку и вышла из комнаты. Сердце ее учащенно стучало. Она хотела поскорее увидеть отца, но ужасные мысли и образы мешали ей двигаться. Девочка медленно подошла к комнате родителей, неторопливо открыла дверь и увидела отца: он лежал на кровати, закрытый пуховым одеялом, его грудь мерно поднималась и опускалась, казалось что он просто спит обычным сном. Рядом с отцовой кроватью на полу сидела Аня, она гладила его руку, обычно такую крепкую и горячую, теперь же ей казалось, что она ее грела. Недалеко в кресле спала уставшая мать.
— Как он? – нарушила молчание старшая сестра.
— Спит. – Не отворачиваясь ответила младшая, – Мама ждала, когда он очнется, и тоже уснула.
— Она устала, будет лучше, если она немного отдохнёт. – Саша подошла ближе.
— Он же ведь поправится, правда? – продолжая гладить отцову руку, спросила Аня.
— Конечно поправится, он ведь у нас здоровый и крепкий папа. – Сказала Саша больше успокаивая себя, чем сестру. Она посмотрела на заплаканное лицо сестры и не сдержала слез.
— Он поправится, он обязательно поправится. Вот увидишь, он нас еще отругает за то, что сомневались в этом. – Успокаивала старшая свою сестренку.
По дороге домой на отца напал дикий зверь, который вскоре был побеждён, но успел нанести серьёзные раны своему противнику. Раны Михаила сильно кровоточили, и Вера уделяла ему все свое время. Мать девочек не могла заниматься домашними делами, поэтому эти обязанности полностью легли на сестер. Вначале им было не легко, но потом они обвыкли и вскоре помогали матери ухаживать за отцом.
Они видели, как страдает мать и мучается отец. Они знали, что мать слаба и что переживания за отца не делают её сильнее, поэтому и помогали ей во всём. Сестры отлично справлялись с домашней работой, и это помогало им не впасть в отчаянье. Саша готовила из тех запасов, которые были в доме, но вот они закончились, и нужно было идти в лес за пропитанием. Вера не хотела отпускать дочерей одних в лес, но она знала, что так надо, поэтому она строго настрого наказала им не ходить туда поодиночке: «Я не хочу вас потерять. Не хочу, чтобы вы уходили далеко в лес. Хочу, чтобы в лесу вы были постоянно рядом. Поймите, там очень опасно, будьте очень осторожны», - говорила она им, отпуская их в лес.
Воспоминания о прогулках по лесу с родителями помогли сестрам хорошо там ориентироваться, а нужда в пище отточила их навыки поиска и сбора еды, бесшумной ходьбы, а так же сосредоточенности и терпения. Девочки собирали грибы и ягоды, травы и коренья – они находили всё, пользовались всеми дарами природы, но, так как им не было еще и десяти лет, они не могли охотиться и не могли добыть мяса.
Через несколько месяцев раны у Михаила затянулись, он окреп и встал на ноги. Но это был уже не тот крепкий и пышущий здоровьем человек. Рваная рана сильно пошатнула его здоровье: загорелое лицо приобрело бледный оттенок, крепкие и сильные руки не могли больше поднимать тяжести, статная фигура стала рыхлой, ему трудно было поднимать дочерей, он стал худеть и увядать. Конечно, сестры это видели, знали и переживали, но это были уже не те девочки, они изменились. Несчастье с отцом изменило всех в семье. Сестры стали более самостоятельны, Аня не была уже той маленькой, беззаботной и веселой девочкой, Саша же возложила на себя груз заботы о семье и еще больше подавляла свои эмоции и чувства. Мать, Вера, очень ослабла, но еще держалась. Отец же чувствовал себя плохо, порой невыносимо, хотя и не показывал это дочкам.
Через год боль стала невыносимой, Михаил просто лег в постель и больше не встал. Когда Аня узнала о смерти отца, она зарыдала громко и отчаянно, сестра с матерью ее еле успокоили. Отца они похоронили по всем правилам и, когда горел гроб, Саше почему-то вспомнились детские игрушки, которые принес им раненый отец: мягкий зайчик и свисток.
Сестры остались жить с матерью. Они помогали ей, она учила и воспитывала их. Постепенно рана от потери отца начала затягиваться, а здоровье матери улучшаться – жизнь в семье налаживалась. Но вот однажды ядовитая змея пробралась в комнату матери и укусила ее, когда та спала. Утром к матери пришла Аня. Саша услышала протяжный крик, потом молчание. А когда вошла в комнату, то увидела неподвижное тело матери и Аню, застывшую на месте. Младшая сестра молча и неподвижно смотрела на мать, а слезы медленно стекали по ее юному лицу. Саша тихо заплакала.
Когда хоронили мать, Аня все еще находилась в состоянии шока и не разговаривала. Сестры могли остаться в своем уютном доме, но он для них стал большим, пустым и неродным. Остаться там для них было равноценно самоубийству, воспоминания о нем причиняли им только боль. Они собрали еду, теплую одежду с остальными вещами и ушли в лес. Вот так, юные, но еще глупые сестры покинули свое гнездо. Саше было шестнадцать, а Ане четырнадцать.
Отчаявшиеся и изможденные они отправились через лес на юг, к холмам, на поиски нового и неизведанного, в надежде найти добрых и отзывчивых людей. Да, они поверили той легенде, о которой рассказывали старики возле костров, а потом и их родители, да, они отправились именно в тот, огромный и непроходимый лес. Да, они сделали именно это, а что же им было делать? Идти обратно в город, с которого изгнали их родителей? Зачем? Чтобы быть изгнанными вновь?
Так как Аня была в состоянии стресса и погрузилась в полное молчание, то вся ответственность перешла на старшую сестру, младшая же молча следовала за ней, надеясь на неё.
(продолжение истории о приключениях сестёр читайте в следующих публикациях)
/История в процессе написания, первая рукопись написана в 2005 году/
____________________________________________
Татьяна Горбоконева. Emani (c) 2005-2008гг., не окончена
ЧИТАЙТЕ ТАК ЖЕ:
История первая. Перерождение - http://proza.ru/2010/11/06/1531
История вторая. Рождение Души - http://proza.ru/2010/11/06/1587