ГЛАСНОСТЬ
(0,06 ПРОЦЕНТА «БЕЗГЛАСНОСТИ»)
Если у нас гласность есть и можно свободно высказываться, то я во всеуслышанье заявляю: никакой гласности у нас нет!
Так. Но если такие вещи заявляются вслух, открыто, то, стало быть, некоторая гласность всё же есть. Видимо, на самом деле настало наше время! Что ж мы молчим? Что ж вы молчите? Давайте все хором, вместе, громко крикнем: нет гласности! Нет! Нет! Нет!
Видите, уже все массово говорят о том, о чем думают, - смело, не взирая на лица. Все! А раз все говорят – молчать уже нельзя! Раз уже точно, наверняка, как пить дать можно и даже нужно, то я вынужден высказать некоторые свои соображения насчет так называемой «гласности». Лично мне кажется, что всё-таки её как таковой пока ещё нет, но в то же время у нас кое-что сказать можно, а раз так, то позвольте мне высказаться и очистить душу: нету у нас гласности, не было и не будет!
Видите! Что говорят! Что пишут! Всё, что хотят! Всё говорят, никакой цензуры, во все стороны гласность! Так что, пользуясь тем, что гласность наконец-то настала, признаемся, в конце концов, хотя бы друг другу, что нет у нас никакой гласности…
Но может быть, мы неправильно строим мысли? Если гласность есть, то надо так и говорить: есть гласность. А если нет гласности, то…да тут, конечно, опять же надо говорить, что она есть. Значит, если мы говорим «гласность есть», из этого следует сразу два следствия: первое – что гласность есть, второе – что гласности нет. То есть, 50% гласности и 50% безгласности. Причем, к началу следующей пятилетки безгласность у нас достигнет 0,07%, а в экспериментальных районах даже 0,06 процента, то есть это будет меньше, чем в развитых, развивающихся и неразвивающихся странах вместе взятых. И таким образом, к концу 20-го века мы достигнем всеобщей и полной гласности.
Но гласность не придёт сама собой по воле рока. Всеобщая гласность будет достигнута всеобщими усилиями. Ещё есть и в обозримом будущем будут сохраняться отдельные проявления безгласности. Мы должны в трудовых коллективах, на производственных собраниях пресекать попытки говорить неоткрыто, непрямо, без критики. Подрастающие поколения должны уже знать с пеленок: «Молчун – находка для шпиона. Молчание – нравственный СПИД. Одна паршивая молчащая овца портит бочку говорящего меда. Кто не говорит, тот не ест. Век живи, век говори!»
А зажимщики критики, если им не нравится, пусть убираются на все четыре стороны, хоть в Южную Корею, хоть куда, и пусть там молчат, молчат до блевотины, до посинения, пусть охрипнут от своей немоты. А мы будем совершенствовать гласность. От экспериментальной гласности перейдем к интенсивной, от переходной гласности – к развитой, от развитой – к развитой на новом качественном уровне, от гласности развитой на новом качественном уровне к гласности на основе самофинансирования, хозрасчета, многомандатности. Так что пусть бюрократы, враги перестройки, скептики за рубежом не радуются и не надеются – впереди у нас много этапов.
1987.