- Почему ты не выбросишь эти тряпки? – возмущалась Наташа, имя в виду костюм, рубашки, галстуки, туфли и даже пальто деда Виталика. Ее раздражало, что муж хранит это старье в шкафу, вместе с их вещами.
- Рассадник моли устроил! – кричала она.
Но это была неправда – Виталик рассовывал по карманам костюма нафталин, клал в шкаф полынь и каштаны. Моль не трогала дедовы вещи. Виталик утверждал, что хранит их как память о дедушке, в котором всегда видел идеал мужчины и человека
- Да что в нем идеального? – возмущалась Наташа.
Муж говорил, что дед прошел всю войну, дошел до самого Берлина, что после войны он, считай, полгорода построил, вкалывая начальником отдела в облпроекте, что это был порядочный и принципиальный человек, и сейчас таких уже не бывает.
- Наверное, – соглашаясь Наталья, имя в виду Виталика.
С каждым днем дедовы вещи в шкафу все больше раздражали ее. Но выкинуть их она не смела. Один раз, правда, попыталась: тайком сложила старье в пакет, поставила в коридоре вместе с остальным мусором и попросила Виталика все это вынести. А Виталик возьми и загляни в пакет! Что потом было! Всю следующую неделю она ходила в свитере с высоким воротником, чтобы не было видно синяков на горле - хотя до этого она и не подозревала, что муж способен на рукоприкладство! Больше так не рисковала.
По пятницам, которые Виталик, как и многие другие мужики, называли «тяпницами», он приходил домой позже обычного, и от него несло пивным перегаром. Но это была его отдушина после трудовой недели, и Наташа относилась к такому виду досуга с пониманием. В конце концов, мужья подруг все так делали, а чем ее семья хуже? Девчонки иногда использовали отсутствие мужей для того, чтобы собраться и посидеть по-своему, затрагивая в разговоре темы, не предназначенные для мужских ушей.
И вот однажды, когда Наташа открыла шкаф, чтобы похвастаться перед девчонками новой кофточкой, она заметила, что дедов костюм отсутствует. Это как раз была пятница. «Выкинул, наконец, что ли?» - спросила себя она.
Но несколькими часами позже, когда Виталик уже храпел на кровати, уставший от частого поднимания пивной кружки, а Наталья полезла в шкаф за ночнушкой, она увидела, что костюм висит на своем обычном месте. «Что за фигня? – задумалась она. – Куда он его носил?».
Через неделю, тоже в пятницу, она снова заметила, что костюм утром ушел в месте с Виталиком на работу, а вечером вместе с ним пришел домой. Причем, все остальные дни он (костюм) из дому не отлучался. «Что-то тут не то!» - решила Наталья. Она почувствовала, что Виталик рассказывает ей не всю правду о своем пятничном времяпровождении, и решила сама во всем разобраться.
Прошла еще одна трудовая неделя, и вот снова - пятница. С работы Наташа не пошла домой, как обычно, а села в маршрутку и поехала на край города, в скучный район складов и цехов, где Виталик работал кладовщиком в фирме, занимавшейся продажей сантехники. Она остановилась через дорогу от входа в серое трехэтажное здание, казавшееся еще более серым в осенних сумерках. Отсюда скоро должен был выйти муж – его рабочий день уже подходил к концу. Укрытием Наталье служил стоявший напротив Виталиковой работы заляпанный грязью микроавтобус. Наташа стала ждать, поеживаясь от холодной сырости (вечер выдался не слишком погожий).
Наконец, из здания начали выходить люди. Она посмотрела на часы – было без пятнадцати пять, но, видимо, тут по пятницам не принято было дожидаться официального окончания рабочего дня. Через какое-то время показался и Виталик. Кроме обычной своей сумки через плечо он нес в руке желтый пластиковый пакет из супермаркета. «В пакете – дедов костюм», - решила Наталья. Позволив мужу отойти метров на десять, она последовала за ним, не переходя на его сторону улицы, но стараясь не упустить его из виду. Так они шли, пока не вышли из переулка на улицу и не оказались на остановке. Наташа спряталась за киоском и продолжала наблюдать за мужем.
Виталик подошел к краю тротуара и махнул рукой первой подъехавшей к остановке маршрутке. Это был номер двадцать первый. «Если он до центра, можно сесть на любой номер и поехать за ним, - решила Наталья, - Но если он дальше, на Курскую, тогда проследить за ним не получится: двадцать первый поворачивает, а восьмерка идет прямо». Она решила попытать счастья и села в «восьмерку», ехавшую следом за двадцать первым номером. На каждой остановке она внимательно смотрела через головы пассажиров в лобовое стекло, контролируя, кто выходит из преследуемого ею микроавтобуса.
Виталик вышел в центре, и Наталья внутренне восторжествовала. Слежка продолжается!
Виталик со своим пакетом нырнул в подворотню и через сквер, топая прямо по газонам, вышел на центральную пешеходную улицу города. Практически все здания тут были старые, дореволюционные. На первых этажах были устроены магазины, кафешки и прочие заведения, а на вторых, наверное, жили люди. Здания стояли впритык одно к другому, образуя как бы стены длинного коридора. Виталик шел по этому коридору, а Наташа, на некотором расстоянии, - за ним.
Вдруг Виталик свернул в темную подворотню, ведущую куда-то вглубь старого квартала. Наташа никогда там не была, она даже и не замечала эту подворотню, хотя проходила мимо нее не раз и не два, а многие тысячи раз. Она вдруг подумала, что для большинства жителей города существовали только фасады старых зданий, словно это были плоские декорации, изображавшие улицу на съемках фильма. А что находится за этими декорациями?
Идти в темную подворотню за Виталиком или прекратить слежку? А вдруг он заметил «хвост» и поджидает ее там, чтобы расправиться с ней, пока она не узнала какую-то страшную его тайну? Она вспомнила его пальцы на своем горле… Но любопытство, которым она всегда отличалась, одержало верх над страхом, и заставило Наталью войти в подворотню.
Она оказалась во дворе-колодце, со всех четырех сторон ограниченном стенами зданий. Окна светились только в том доме, который выходил фасадом на центральную улицу, остальные окна были темные, в некоторых были выбиты стекла, другие кто-то заколотил досками. Вдруг на втором этаже двухэтажного строения в дальней части двора одно из окон осветилось тусклым желтым светом. Очевидно, этот свет зажег Виталик. Значит, ей – туда.
Дрожа от холода и страха, Наталья подошла к деревянной двери, ведущей в здание. Сделав глубокий вдох, она открыла ее и очутилась в тесном темном тамбуре, перед второй дверью. Наташа подсвечивала себе экраном мобильного, иначе б ничего не смогла здесь увидеть. Открыв и вторую дверь, Наташа увидела перед собой лестницу, ведущую на второй этаж. Она стала осторожно подниматься по ней. Ступеньки предательски скрипели, приходилось держаться поближе к перилам – тогда скрип становился потише. Преодолев каких-то два несчастных пролета, Наташа вся покрылась потом от напряжения. И вот она на площадке второго этажа. Справа и слева от нее – новые двери. В какую же зайти? Окно светилось в правой части здания, значит, ей – туда.
Перекрестившись, Наташа потянула дверь за ручку. Дверь не открылась. Она была заперта изнутри, но в скважину для ключа пробивался свет - либо Виталик, закрывшись, вынул ключ из скважины, либо (что более вероятно) запер дверь не на ключ, а на импровизированный засов, сунув за дверную ручку какую-нибудь палку, швабру, ножку стула и т.д.
Наташа присела на корточки, приникнув глазом к скважине. Все, что она увидела – это край какого-то ветхого шкафа, стоявшего у противоположной стены комнаты. Виталика она сначала не увидела. Но вот он появился в зоне видимости. Он был без штанов и занимался в данный момент тем, что стягивал с себя свитер. Через секунду он снова пропал из вида. Но вскоре Наташа снова увидела его – теперь уже в костюмных штанах и натягивающим на себя пиджак. Знакомый и ненавистный ей серый пиджак!
Виталик зачем-то переодевался в дедов костюм. На зачем? Причем здесь, в этом странном месте. Ненормальность происходящего все больше пугала Наташу.
Вдруг Виталик (то есть видимая в замочную скважину часть его фигуры) снова появился в поле зрения Наташи. Через секунду свет в комнате погас, и она услышала, как он идет к двери. Наташа быстро поднялась и, недолго думая, на носках взбежала выше, к двери, ведущей на чердак. Эта дверь была заперта, но здесь было темно, поэтому Наташа просто села на ступеньки и замерла, стараясь даже не дышать. Она услышала, как Виталик возится в комнате, вытаскивая засов из-за дверной ручки. Наконец, он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Затем стал спускаться по лестнице вниз. Наташа дождалась, пока хлопнет дверь на первом этаже и покинула свое укрытие, следуя за мужем. Снова очутившись в темном тамбуре, Наташа осторожно приоткрыла дверь, ведущую на улицу и увидела, что Виталик, в дедовом пальто, направляется к старой телефонной будке, стоявшей в углу двора. Такие стояли по всему городу раньше, в советские времена, потом их, наверное, отправили на металлолом. Но эта каким-то чудом уцелела. Виталик зашел в будку. Что он делает там, Наташа не видела. Но вдруг будка начала светиться призрачным голубым светом. Наташа поняла, что наблюдает сейчас что-то необычное, чему девчата вряд ли поверят. Да и не только они.
Через пару секунд голубое свечение сделалось слабее, и Наташа вдруг заметила, что в будке никого нет. Куда же делся Виталик? Она осторожно вышла из дома и направилась к будке. В ней действительно никого не было. Зато диск телефона светился оранжевым. Подойдя к будке, Наташа перекрестилась и взялась за ручку двери, надеясь, что, раз на руке перчатка, током ее шарахнуть не должно. Благополучно открыв дверь, она заглянула внутрь. Теперь она увидела, что оранжевым светятся только четыре цифры на диске: 1, 3, 8 и 9, причем они загораются по очереди: 1, 9, 8 и 3. Как ни странно, трубка у телефона еще никем не была оторвана, и она сняла ее с рычага. Из трубки послышались обычные гудки. Она поднесла трубку к уху – и вдруг вся кабина ярко засветилась голубым светом. Наташа взвизгнула от ужаса, но ничего плохого с ней не случилось. Вскоре сияние снова почти погасло. Наташа вышла из будки и быстро пошла к подворотне, чтобы выйти с этого проклятого двора. Нет, сегодня же вечером она вызовет Виталика на откровенный разговор и выяснит, что все это значит!
Она выскочила из подворотни на пешеходную улицу и… чуть не попала под допотопную «волгу». Улица имела тротуары и проезжую часть, по которой шел транспорт. И все это были старые советские автомобили – «москвичи», «копейки», редко – «волги». Впрочем, движение не было особенно оживленным. Ничего не понимая, Наташа пошла по тротуару к центру. Навстречу ей шли люди, одетые как-то странно, в какие-то несовременные куртки и пальто. Они во все глаза глядели на Наташу, разглядывая ее куртку и джинсы. А это были самые обычные куртка и джинсы. «Болонья!» - услышала она рядом с собой. Женщина обращалась к идущему рядом мужчине, и оба пялились на нее. «Иностранка!» - вполголоса добавила женщина своему спутнику. Тот кивнул.
Наталья прошла мимо магазина «Турист» и магазина экзотических сувениров, хотя… Нет, здесь почему-то теперь было кафе «Снежинка»! А на месте вывески ночного клуба она увидела другую: «Кинотеатр им. Т. Шевченко». Наташа почувствовала, что ей становится не по себе. Эту картинку она уже видела раньше, в детстве. «Дежа вю! - решила она. Нет, сон!» Улица сейчас выглядела так же, как во времена Наташиного детства - и примерно до середины девяностых. Судя по табличке на стене здания, она снова носила имя Ленина!
Наташа остановилась на перекрестке, дождалась зеленого света и пошла дальше, к ЦУМу. Зайдя внутрь, она не узнала хорошо знакомый ей универмаг – и в то же время узнала его, потому что не раз ходила сюда с родителями и выпрашивала у них куколок-пупсиков в отделе игрушек. И здесь все было по-старому, как тридцать лет назад. Как в каком-нибудь восемьдесят третьем или… Наташа вспомнила цифры на телефонном диске, и они сложились в ее воображении в тысяча девятьсот восемьдесят третий год.
Она прошла мимо отдела канцелярских товаров, полюбовалась на блокноты с невзрачным оформлением, деревянные линейки, бутылочки с силикатным клеем и прочими радостями жизни школьника или конторщика и свернула налево, где на полках восседали большие куклы из добротной толстой пластмассы, с жесткими кудрями из какого-то синтетического волокна. Родители так и не купили ей такую куклу – наверное, дорого для них было.
- Мама, мама, я хочу паровозик! – выпрашивал у матери мальчик точную модель локомотива ГДР-овского производства. Но мама, точно так же как и продавщица, облаченная в синий форменный халат, были поглощены изучением Наташиной одежды. Наташе стало неудобно, и она поспешила покинуть и отдел, и универмаг. На улице было темно, и это в какой-то мере спасало от любопытных взглядов.
«Блин, так вот где нашли применение советские деньги!» - подумала Наташа. Она имела в виду купюры и монеты, оставшиеся Виталику от его дедушки. Там были и «железные» рубли, и мелочь, и маленькие купюры по рублю, и трешки, и посолиднее – двадцать пять и пятьдесят рублей. Как-то он хвастался ей этим своим «богатством». Ну вот, теперь кавычки можно было отбросить…
Да, но где же теперь Виталик? Она его упустила. И все же теперь Наталья знала, куда ходит муж по пятницам и для чего ему дедовы шмотки – чтобы не выделяться из толпы. А что, если и ей так – найти «винтажную» одежку, по дешевке приобрести советские деньги и в конце концов купить ту самую голубоглазую куклу с жесткими, как проволока рыжими волосами и закрывающимися, если кладешь ее на спину, голубыми глазами? Несбывшаяся детская мечта, которую не воплотят китайские куклы, куда менее холодные на ощупь, умеющие даже писать и какать!
Она брела по советским улицам родного города, смотрела по сторонам, и в ее сердце нарастало сладкое томление. Она вернулась в город своего детства. Там, в своей настоящей жизни, в XXI веке, она, как и все, ругала «коммуняк» и их «Совок» (хотя, в принципе, никогда не интересовалась политикой – наверное, это было из желания соответствовать модным тенденциям своего времени). Но сейчас это был не «Совок», это был город маленькой Наташи, в которой она мечтала о большой кукле, которую она бы назвала Любой, которой шила бы на маминой ручной швейной машинке платья, как мама шила ей самой, и была бы счастлива, как, наверное, была счастлива мама. Она заметила и прочитала надпись из букв, установленных вдоль кромки крыши Главпочтамта: «Живи, Українська Радянська державо, в єдиній родині народів-братів!», и по ее щекам покатились слезы, хотя в голове шевельнулось: «Блин, да че это я ведусь на коммуняцкий бред?»...
Так она бродила по непривычно тихим улицам, пока не очутилась возле какой-то забегалоки. То, что это забегаловка, было видно сквозь витрину – мужики стояли за столиками и пили пиво из граненых стеклянных кружек дизайна Веры Мухиной. И за одним из столиков стоял Виталик. Обгрызая жалкую засоленную плоть маленькой рыбки, он внимательно слушал своего собеседника, высокого темноволосого мужчину. На столе,в ожидании своей очереди, стояло еще где-то шесть полных кружек «пенного», а рыбка была навалена горкой на сложенной газете.
Наташа столяла и смотрела, с каким удовольствием Виталик предается вечному мужскому досугу в архаичной обстановке, которая все-таки чем-то его прельщала. Попить пива в «Совке» - интересное времяпровождение, нечего сказать! Это настоящая экзотика!
Вдруг неподалеку припарковалась черная «волга». Наверное, такой автомобиль в те времена был пределом народных мечтаний, хотя сейчас, в XXI-м веке он уже никого не впечатляет. Из автомобиля вышли два крепких мужчины Виталикова возраста и направились к бару. Наташа увидела, как они вошли внутрь и, оглядевшись, направились к столу, за которым стоял Виталик. Она увидела, как один из них достал из кармана и показал ее мужу «корочку» темно-красного цвета. Улыбка мгновенно сошла с лица мужа. Он бросил рыбку, хлебнул пива и вслед за мужчинами пошел к выходу из бара.
«Взяли, - поняла Наташа. – Решили, что шпион». Если так, то она его больше не увидит. «Надо спасать дурака! – пронеслось в голове.
Трое мужчин вышли на улицу и направились к черной «волге». Виталик шел ссутулясь, наверное, ему было страшно. И Наталья решила действовать, не теряя времени.
- Мужчины, нужна помощь! - закричала она. – Дайте позвонить, а то у меня аккмулятор в мобильном сел!
Виталик узнал ее, и его брови удивленно поползли вверх. А двое усиленно пытались переварить информацию, которую она им только что выдала. Наталья же приближалась к троице с глупой улыбкой.
- Вот, смотрите! – каризным голосом продолжала она, доставая из сумочки телефон. Она вошла в меню и, выбрав одну из мелодий, включила ее.
- Бомба, ложись! – закричала она и бросила пикающий телефон в сторону мужчин. Те на миг растерялись, а Виталик, вспомнив бокс, по которому имел разряд кандидата в мастера спорта, вырубил одного конвоира, а через долю секунды – другого.
- - Бежим, Натаха! – крикнул он.
И они, не сговариваясь, побежали к тому кварталу, где находилась телефонная будка...
Дома Виталик рассказал жене, что как-то вечером, после пятничного пива, оншел по центральной улице и вдруг увидел экстравагантно одетого человека, похожего на гангстера из старых фильмов. Шляпа, черное пальто, все такое. Человек шел впереди него – и вдруг свернул в подворотню, которую Виталик никогда не замечал, хотя проходил мимо нее каждую пятницу, а то и чаще. Виталику стало интересно, что там, внутри. Он нырнул в темноту вслед за странным человеком. И увидел эту будку, сияющую голубым. Забрался в нее – ну, чисто по приколу - набрал какой-то номер и... попал в «Совок».
- А если б ты набрал 1240? – спросила Наташа. – Ты бы куда попал? К монголо-татарам? А если бы шестизначный номер? В будущее, когда все уже вымерли из-за глобального потепления?
- Да там что ни набери, все в восемьдесят третий попадешь, - сказал Виталик. – Наверное, будку в этом году соорудили...
Потом Виталик долго сожалел о том, что чем-то выдал тогда свою «нездешность», и теперь стремно путешествовать во времени:
- Представляешь, берешь на четыре бокала пива, даешь рубль и говоришь: «А на остальное закуски!». И она тебе, не взвешивая, сыпет на газету вот такую кучу камсы!
Через пару дней они заглягнули в подворотню, чтобы вместе поглядеть на чудо-будку (пользоваться ей пока не решались), но той уже не было на месте. Видимо, ее таки забрали на металлолом.