Пост Девятого ава – время, когда еврейский народ оплакивает разрушение Храма и другие бедствия, сопутствовавшие этому дню. «Плачет, плачет она по ночам» - исходя из этих слов «Плача Иеремии» мудрецы постановили читать свиток скорби в ночь Девятого ава.
Учительная книга еврейского народа, его Тора, хранит уроки, извлеченные из истории Израиля; из истории, которая благодаря этим урокам называется «Священной». Уроки Израилю дает Бог, но выучить их, как любой ученик, может только сам народ.
Исход из Египта, завоевание Ханаана, расцвет и закат Израильского и Иудейского царств – таковы важнейшие события и одновременно уроки Священной истории. Разрушение Иерусалима стоит в одном ряду с ними и, подобно им, требует осмысления.
Иерусалим был не просто столицей маленького горного царства, а Храм – не просто его главным культовым центром. Место, которое они занимали в еврейском сознании, можно сравнить разве что с Торой. Сион был оплотом веры, олицетворял присутствие в истории Бога Израиля. Храм казался незыблемой твердыней, которую не в силах поколебать племена земные:
Господь – щит наш и крепость,
опора в бедствиях, помощник скорый.
С Ним не устрашимся биений бездны,
скал грохочущих, рушащихся в пучины.
Вспенятся бешенством великие воды,
валы, вздымаясь, сотрясут предгорья,
а стан Божий упоят ливни благие,
возрадуется влаге город неомрачимый.
Храм святой
– и не устоит в корчах земных покровов?
Зов наш рассветный услышит Господь
и спасенье ускорит.
Глас Господень ужасает народы,
рушит царства,
тверди плавит огненной жижей.
Но Бог воинств с нами,
оплот Якова в горних, Господь жизни.
Поразитесь, племена, деяниям Божьим,
разрушение мира узрите.
Над землею разверстой смолкли кровавые брани.
Луки и копья сломил,
пожег колесницы Господь-победитель.
– Грядет Судия! Познайте Его, народы и страны.
Господь над землей вознесен безмерно,
во гневе Он непокорным страшен.
То Бог воинств явился,
оплот Якова в горних, убежище наше.
Теилим (Псалмы) 46 (Здесь и далее поэтический перевод А.Ротмана)
Падение Иерусалима и разрушение Храма знаменовали нечто гораздо большее, чем военное поражение. Ощущением гибели, эсхатологическим ужасом конца света веет от слов Иеремии:
«Пришел нам конец, исполнились дни, погибель ныне!»
Эйха 4:18
Крушение Сиона стало крушением внутреннего мира; падение каменных стен отозвалось духовным надломом, поразившим сынов Израиля в самое сердце. И потому описания физических разрушений обжигают, как вопль человека, мучимого нестерпимой болью. Это крик горящей заживо веры и надежды Израиля:
Яростью помрачил дочь Сиона Господь,
день ясный – хмурою тучей.
красу Израиля наземь с небес швырнул,
сокрушил Святыню дланью могучей.
Не щадил земного подножия Своего,
добра не попомнил святому чертогу.
Веси и грады, освирепев, пожрал,
пажити изгубил пастырь строгий.
В сердцах сокрушил дочь Иегуды,
втоптал в прах, крепости ее с землею сровнял.
Похулил царство, царствующих унизил,
обесчестил вельмож, мольбам знатных не внял.
Рог доблести обрубил Израилю,
сломил десницу его, занесенную над врагом.
Как пожар лесной запылал в среде Якова,
опалил его яростью, пожрал кругом.
Эйха 2:1-5
Обгорелые руины Иерусалима обильно политы кровью его жителей:
На улицах умирали юноши и старики,
падали отроки, погибали под лезвием девы.
В ярости Ты поразил их, не пощадил,
на бойне кровавой заклал нас в годину гнева.
На праздник расправы народы созвал окрест,
беглецам уцелевшим заступил к спасенью пути.
Все, что я взращивал, вытоптали враги,
все истребили, что пестовал я и святил...
Эйха 2:21-22
Проломлены не только стены Иерусалима, прорвана плотина Божественного терпения, и гнев Его неудержимым потоком изливается с небес:
Замыслил стены Сиона сровнять с землей,
мерный шнур протянул, не унял мести,
стены могучие сокрушить не раздумал,
обрушил стены с валами вместе.
В прах осели врата, засовы Господь срубил.
Царь и князья в плену у племен жестоких.
Забыта Тора, провидцы утратили дар,
откровений не обретают пророки.
Эйха 2:8-9
«Обрушил стены с валами вместе», «забыта Тора», «откровений не обретают пророки» – все это свидетельствует о катастрофе мирового масштаба. Не стена разрушена, а ограда мира. Не город пал, а Бог покинул Свой престол, ушел из мира. И зрелище этого невыносимого бедствия венчает картина гибели опустевшего, лишенного Божественного присутствия Храма:
Скинию сада разметал на сушняк,
обнажил святыню Свою перед вражьим взором,
праздники и субботы сионские забвенью обрек,
царя и священника осквернил позором.
Презрел Господь святой жертвенник Свой,
погнушался земным чертогом Всесильный.
Врата дворцов распахнул, захватчикам выдал столицу –
воплями торжества Храм Его враги огласили.
Эйха 2:6-7
Враги празднуют победу – над кем? Только ли над маленьким иудейским царством, или над Богом, которого им удалось изгнать из мира? Нет больше Торы и нет изучающих ее. Заброшены субботы и праздники. Нет ни царя, ни священника:
Воззри же, Господь, кому причинил Ты зло!
Когда еще чад взлелеянных безумные матери ели?
В святилище Божьем, когда погибал пророк,
в Храме Твоем убийцы священников не жалели?
Эйха 2:20
Пророк оплакивает тьму, сгустившуюся над миром. Отныне судьба Израиля не будет озарена явным свидетельством Божественного внимания и заботы. Черные клубы дыма поднимаются над тлеющими руинами и скрывают от глаз Божественный лик. Мир изменился, в нем стало темней. И со всех сторон разом надвинулись ужасы.
Бездна особенно впечатляет, когда распахивается с высоты. Иеремия постоянно проводит параллели между настоящим и прошлым Сиона, сопоставляя глубину падения с былым величием города, высоко превознесенного Всевышним:
Вспоминает Иерушалаим минувшие годы,
в скитаниях горьких – отрады утешные.
Под ругателем беспомощная столица,
над упадком ее глумятся насмешники.
Эйха 1:7
Как потускнело злато червонное, сиянье утратило,
самоцветы по стогнам рассыпались, выпали из оправ.
Сыны Сиона золотом были, сосудами драгоценными,
как скудельной утварью стали, лепкою гончара?
…
Ценители яств изысканных на улицах околевают,
почивавшие на пурпуре роются в нечистотах.
О, тяжка кара народа моего! Содом затмила,
град, в одночасье погибший – не от дланей жестоких.
Знатные твои чище снега были, белей молока,
важен их стан горделивый, лик – отблеск солнца.
Как омрачилась краса их! Подернулась мглою,
встретишь на улице – не признаешь знакомца.
Эйха 4:1-2, 5-8
Даже враг потрясен глубиной падения Иерусалима:
Присвистывают путники, видя Иерусалим,
всплескивают руками, головами качают:
– Это ли град вселенский, совершенство красы?
Радостью мира его ль величают?
Эйха 2:15
Пророки предостерегали жителей Иерусалима, предупреждали о надвигающемся бедствии. Однако уверенность в том, что святость Храма защитит город, была всеобщей. Казалось немыслимым, что Бог Израиля, всемогущий Творец неба и земли не защитит Свой земной престол. Тщетными были увещевания пророков, пытавшихся разрушить кичливые языческие предрассудки, призывавших народ к исправлению своих путей. Призывал к раскаянию и Иеремия:
«Так сказал Господь Цваот, Бог Израиля: исправьте пути ваши и деяния ваши, и Я дам вам жить в этом месте. Не надейтесь на лживые слова говорящих: "Это храм Господень, храм Господень, храм Господень". Как: красть, убивать, прелюбодействовать, клясться лживо… а (потом) приходить и предстоять предо Мною в доме этом, названном именем Моим, и говорить: "Мы спасены", – чтобы (опять) совершать все эти мерзости? Разве пещерой разбойников стал в глазах ваших дом этот, названный именем Моим?».
Иеремия 7:3-12
Однако ни народ, ни власть имущие не прислушались к предостережениям пророка, продолжая верить, что храмовые жертвоприношения сами по себе обеспечивают божественное покровительство. Эта языческая иллюзия настолько укоренилась в сознании масс, что ее разрушение оказалось едва ли не болезненней разрушения Храма. Народная вера была сокрушена вместе со стенами Иерусалима; гибель Храма Господня отозвалась разрушением храма гордыни в человеческих сердцах.
Осознал ли еврейский народ собственные заблуждения или, напротив, усомнился в могуществе Бога Израиля, не сумевшего защитить свой Храм?
Плач Иеремии дает недвусмысленный ответ на этот вопрос: Сам Бог предал разрушению Храм, оскверненный нечестием молившихся в нем. Это Он навел на Иерусалим полчища врагов. Предостережения пророков возымели свое действие – но лишь после того, как сбылись наихудшие пророчества. Сыны Израиля наконец прозрели, хотя было уже слишком поздно...
Яростью помрачил дочь Сиона Господь,
день ясный – хмурою тучей.
красу Израиля наземь с небес швырнул,
сокрушил Святыню дланью могучей.
Не щадил земного подножия Своего,
добра не попомнил святому чертогу.
Веси и грады, освирепев, пожрал,
пажити изгубил пастырь строгий.
В сердцах сокрушил дочь Иегуды,
втоптал в прах, крепости ее с землею сровнял.
Похулил царство, царствующих унизил,
обесчестил вельмож, мольбам знатных не внял.
Рог доблести обрубил Израилю,
сломил десницу его, занесенную над врагом.
Как пожар лесной запылал в среде Якова,
опалил его яростью, пожрал кругом.
Недругом сделался, лук вражды согнул,
десницей мощной напряг тетиву до звона.
Лучших сынов Иегуды истребил – радость очей,
безумие гнева излил на шатры Сиона.
Эйха 2:1-7
Не армия врагов в сражении одолела Бога Израиля, а Сам Бог Израиля наслал вражеские полчища, чтобы вырвать языческую скверну из сердца Своего народа:
Простирает руки с мольбой дочь Сиона,
о милости тщетно взывает в мучениях.
Окружил Якова ненавистниками Господь,
позорят Иерушалаим, как блудную в истечениях.
Праведен, справедлив Господь карающий.
Не вняла я словам Его, речения уст нарушила.
Узрите же, племена, как прозябаю в горести,
дев моих враг забрал, полонил юношей.
Эйха 1:17-18
Что же изменилось с разрушением Храма? Отныне еврейским сердцам предстояло черпать надежду и утешение не из самонадеянной веры в свою «богоизбранническую неуязвимость», а из проясненного страданием осознания справедливости и неподкупности Судьи, который никогда не оставит Свой народ и не позволит ему вечно коснеть в грехе и заблуждениях. Храм был разрушен, но из руин ослепительным светом засияла вечность Бога Израиля:
Господи! Но Ты ведь превечно Сущий,
Твой небесный престол в роды родов незыблем.
Отчего Ты забыл нас? Неужто навек оставил?
Не покидай нас, мы без Тебя погибнем.
Эйха 5:19-20
Не скрывая греховности Иерусалима, пророк, тем не менее, не пускается в подробное перечисление его пороков, ведь он не судит, а оплакивает Сион. Иеремия не был бы милосердным и сострадательным человеком, если бы перед лицом кровавых ужасов остался непоколебим в своей вере. Картина всеобщих страданий беспокоит человеческое сердце. Может ли божественный суд быть столь суровым, а наказание – коллективным, когда рядом с преступником страдает невинный? Разум восстает против самой мысли о жестокости Всевышнего! Даже тень несправедливости немыслима, если исходит от Бога. Авраам вопрошает о судьбе Содома:
«Чтобы погубить праведного с нечестивым… Неужели Судья всей земли не учинит правосудия?»
Берешит 15:25
Праотцу вторит пророк:
В тяжбе с людьми законы не извратит Всевышний,
не опорочит мужа – справедлив Его суд.
Сбудется ли реченное, если Господом не заповедано?
Добро ли, зло не из уст Его – не пройдут.
Эйха 3:34-38
Что может человек ответить себе на подобные вопросы? Пути Господни скрыты от него. Праведник не судья высшей инстанции, не ему отменять божественный приговор. Даже пророческая близость к Богу не позволяет измерить Его пути. Но знание Бога, вынесенное из опыта откровений, пересиливает сомнения. Это знание называют верой, хотя правильней было бы назвать его безграничным доверием к Богу:
Ибо Господь казнящий не навеки оставит,
в глубинах скорби щадит, милость Его безмерна.
Не по злобе карает, гнетет виновных печалью –
попрать не желает страдальцев, томить в узилищах смертных.
…
Что на Бога роптать? На свой обычай пеняй, пути исследуй.
К Господу возвратимся! Поблудили стезями унылыми!
Раскаемся ныне, к небесам обратим сердца.
Повинимся: «Отпали мы, грешные, Ты не помиловал».
Эйха 3:31-33, 39-42
Не Бог навлекает несчастья на людей, а их собственные преступления. Каким бы тяжким не казалось божественное наказание, оно лишь встает последней преградой на пути зла.
Одна из центральных идей плача Иеремии – исполнение угрозы, содержащейся еще в Пятикнижии (Ваикра 26:14-46; Дварим 28:15-68). Пророк все время возвращается к предостережениям Торы, иногда почти дословно повторяет их и дополняет картинами предсказанного, а ныне свершившегося несчастья:
Разорена, измучена Иудея,
сослана невольницей на повинность,
бесприютно скитается меж народов,
настигают ее гонители в теснинах.
Эйха 1:3
«Но и между теми народами не успокоишься ты, и не будет покоя ступне твоей, а даст Господь тебе там сердце встревоженное, тоску и скорбь души» (Дварим 28:65). «И будут преследовать тебя, доколе не будешь истреблен за то, что не слушал ты голоса Господа, Бога твоего, и не соблюдал заповеди Его и уставы Его, которые Он заповедал тебе» (Дварим 28:45).
Праведен, справедлив Господь карающий.
Не вняла я словам Его, речения уст нарушила.
Узрите же, племена, как прозябаю в горести,
дев моих враг забрал, полонил юношей.
Эйха 1:18 «Сынов и дочерей родишь, но их не будет у тебя, ибо пойдут они в плен» (Дварим 28:41).
В прах осели врата, засовы Господь срубил.
Царь и князья в плену у племен жестоких.
Забыта Тора, провидцы утратили дар,
откровений не обретают пророки.
Эйха 1:18 «Отведет Господь тебя и царя твоего, которого ты поставишь над собою, к народу, которого не знал ни ты, ни отцы твои, и будешь ты там служить божествам иным – дереву и камню» (Дварим 28:36).
Тучей гнева окутался, гнал, убивал без жалости,
от мольбы нашей скрылся за завесою глухоты.
Гадостной мерзостью перед народами выставил,
поносили нас ненавистники, щерили рты.
Эйха 3:44-45 «И станешь ужасом, притчею и посмешищем среди всех народов, к которым отведет тебя Господь» (Дварим 28:37).
Говорили: «Гнев Божий рассеял гонимых,
Он знать их не хочет, нет Ему в них печали».
Священников наших в скитаньях не почитали,
не щадили старцев, мудрых не привечали.
Эйха 3:44-45
Князей бичевали на дыбе, старейшин позорили,
обременяли юношей жерновами тяжкими,
отроки под ношами дровяными падали,
оступались под непосильной поклажею.
Эйха 5:12-13 «Подымет Господь на тебя народ издалека, от края земли… Народ наглый, который не уважит старца и юноши не пощадит» (Дварим 28:49-50).
Существует различие между предостережениями, содержащимися в Пятикнижии, и свитком Эйха. Как правило, Тора угрожает грешникам неурожаем, голодом и болезнями, стихийными бедствиями, в то время как Плач Иеремии сосредотачивается в основном на описании разрушений, постигших Иерусалим. Однако и в Эйха мы найдем немало упоминаний о голоде:
Стеная, молят граждане пропитания,
драгоценности отдают за хлеб насущный…
– Обжиралась бы я, как нищенка на помоях,
кем я стала, воззри же, увидь, Сущий!
Эйха 1:11
Звала я тщетно сынов лже-дружества,
во славе желали меня – в бедствии не захотели.
Старейшины мои истлевали от голода,
священники хлеба молили – удержать душу в теле.
Эйха 1:19
Как древо иссох, кожа сморщенная на костях обвисла…
Пронзенному лучше, истекшему кровью алой,
легче смерть от меча, чем гибель в муках голодных –
до костей нас бесхлебица изглодала.
Жены милосердные деток своих варили,
плотью младенцев питались матери!
Как же низко ты пала, дочь племени моего,
в пору бедственную, в час проклятия.
Эйха 4:9-10
Многочисленные упоминания о голоде, постигшем как рядовых горожан, так и вельмож, говорят не только о физических муках, но и о глубине морального падения, о застарелом духовном голоде, который только сейчас стал виден воочию. Этот голод превращает изнеженных мягкосердечных женщин в жестоких хищниц, так что смерть от меча начинает казаться завидной долей в сравнении с участью обезумевших матерей, поедающих плод своего чрева.
Конечно, не все потеряли рассудок от голода. Но и те матери, что готовы на самопожертвование, ничем не могут облегчить участь своих детей. Пророк рисует душераздирающую картину детских страданий. Младенцы молят о хлебе и умирают на груди матерей, бессильных их спасти. Страдания невинных выражают весь ужас мира, в котором не к кому воззвать о помощи, не от кого ждать спасения. Бог изгнан из Иерусалима грехами его жителей. Лик Божий затмился, и с опустевшего неба равнодушно смотрит на погибающих страшная смерть, физическая и духовная.
Описания мук голода, от которых мороз продирает по коже, передают скорбь и отчаяние пророка, разделявшего эти муки. Но страдания Иеремии еще усугубляются сознанием того, что он не смог предотвратить несчастья, не сумел склонить народ к раскаянию. Ведь в отличие от иерусалимцев, Иеремия не пребывал в ослеплении. Он знал, какие кары навлекает на себя Иерусалим своими грехами. Хорошо известные предостережения Торы, к которым долгие десятилетия оставались глухи его современники, набатом звучали в мозгу пророка:
«А если… не послушаете Меня и пойдете против Меня, То Я пойду в ярости против вас и накажу вас всемеро против грехов ваших. И будете есть плоть сынов ваших, и плоть дочерей ваших будете есть».
Ваикра 26:27-29.
Тора сулит Израилю кары небесные за нарушение заповедей: «Если не послушаете Меня, и не будете исполнять все заповеди сии, и если презрите уставы Мои, и если Моими законами возгнушается душа ваша» (там же, 14-15), то рано или поздно наступит время, когда:
«Будешь ты есть плод чрева твоего, плоть сынов твоих и дочерей твоих, которых дал тебе Господь, Бог твой, в осаде и в угнетении, в которое повергнет тебя враг твой. Человек изнеженный и очень избалованный в среде твоей, злобно смотреть будет око его на брата его и на жену лона его и на остальных детей его, которых он сбережет, не давая никому из них от плоти детей своих, которых он будет есть, потому что не останется ему ничего в осаде и в угнетении, в которое повергнет тебя враг твой во всех вратах твоих. Изнеженная и избалованная в среде твоей, которая ступни ноги своей не пробовала ставить на землю от избалованности и изнеженности, злобно будет смотреть око ее на мужа лона ее и на сына ее, и на дочь ее, и на послед ее, выходящий из нее, и на детей ее, которых она родит; потому что она будет есть их, при недостатке во всем, тайно, в осаде и в угнетении, в которое повергнет тебя враг твой во вратах твоих».
Дварим 28:53-57.
В этих предостережениях Торы отчетливо видно расчеловечивающее воздействие греха. Зло ужасно еще и тем, что лишает человека нравственной стойкости, подтачивает его моральную основу, и когда приходит час испытаний, развращенное общество превращается в толпу ожесточенных безумцев, потерявших человеческий облик.
Не каждое поколение удостаивается быть свидетелем исполнения пророчеств. Поколению, пережившему разрушение Иерусалима и гибель Храма, было явлено своего рода негативное откровение. Современники Иеремии могли не знать священных книг, но всем были памятны слова пророка, в прошлом осмеянные и отвергнутые, а теперь благоговейно передаваемые из уст в уста:
«И накормлю Я их (иерусалимцев) плотью сыновей их и плотью дочерей их; и будет каждый есть плоть ближнего своего в осаде и в угнетении, в которые повергнут их враги их и ищущие души их».
Иеремия 19:9
Когда над человеком и его ближними нависает смертельная угроза, сердце само обра-щается к молитве. Желание жить выплескивается в страстную мольбу, обращенную к Богу. Человек с небывалой остротой переживает свою уязвимость и конечность – уже не как философское понятие, а как непосредственный опыт, столь же метафизический, сколь и душевный.
В дни мира и безопасности, думая о смерти, человек уповает на иную, вечную жизнь, очищенную от скверны и страха. Он молится о загробном спасении. Но когда земное существование перестает казаться надежным оплотом, когда повседневность раздергивается, как театральный занавес, и за ней предстает гибель, – в эти минуты человек молит о спасении в мире сем. В этом понятный парадокс человека, призванного жить в мире природы по нравственным законам. Жаль, что отчетливое осознание своего предназначение приходит в миг, когда на его воплощение уже не остается времени. Быть может, в мольбе о спасении слышится крик: «Позволь мне все исправить!»
…………………..
Бог преподал народу Израиля урок, который был усвоен надолго. Верность духу и заповедям Торы стала залогом человеческого достоинства и стойкости перед лицом многочисленных испытаний изгнания. За века упорного стремления к праведности в душе народа Израиля накопились немалые запасы нравственности, милосердия и целомудрия. Но они не бесконечны. Если мы ничего не предпримем для их пополнения, они, в конце концов, иссякнут. И тогда не миновать беды.