6.
Рынок я отыскал довольно быстро. На моё везение, он оказался относительно недалеко от вокзала. Я нашёл себе местечко, поставил мотоцикл и, предупредив соседей, пошёл на разведку. Здесь всё было, как и в других городах. Такие же торгаши, такие же покупатели. Разве что у меня поубавилось энтузиазма и романтики по сравнению с тем, когда я впервые попал на рынок в Югославии. Я быстро обошёл рынок и, к своему удивлению, не обнаружил ни одного такого идиота, как я, который бы продавал мотоцикл.
«Может, хоть здесь наконец повезёт?»
Учитывая все последние обстоятельства, я готов был уже отдать его за любые деньги, лишь бы скорее отправиться домой.
…Прошло пять дней. Я поселился в дешёвой, общежитского типа гостинице совсем недалеко от рынка. За это время я перезнакомился со многими торговцами, которые уже по несколько недель находились в Катовицах, а некоторые из них и по несколько месяцев, занимаясь перекупкой и зарабатывая относительно неплохие деньги. Каждое утро я выкатывал свой мотоцикл на небольшой пригорок, вешал на него табличку с ценой, а сам отправлялся шататься по рынку в надежде купить что-нибудь по дешевке, а затем продать, чтобы заработать себе на обратную дорогу. На то, что мотоцикл все же удастся продать, у меня уже, откровенно говоря, не осталось никакой надежды. Заниматься этой самой перекупкой оказалось не так уж и сложно. Главное - иметь деньги и мало-мальски ориентироваться в ценах. Ну, с ценами я определился довольно-таки быстро, чего не скажешь о деньгах, которых катастрофически не хватало на покупку товара. Но, тем не менее, за эти пять дней мне удалось заработать на оплату гостиницы и самое скромное одноразовое питание. Так что после пяти дней пребывания в Катовицах я был, можно сказать, «при своих». Но в тоже время, несмотря на это, я оставался заложником ситуации, которая ставила меня в тупиковое положение. Денег не хватало даже на бензин, не говоря уже о покупке какого-нибудь дешёвого шлема. А той суммы, которая была у меня в обороте, как раз и хватало только на то, чтобы поесть и не остаться на улице. Но каждое утро я упрямо выходил на рынок в надежде на какое-то чудо.
На шестой день вечером я сидел в небольшом холле гостиницы и смотрел телевизор. После просмотра какого-то нудного польского фильма начались местные новости, и только я собрался, было уходить, как на экране увидел… Лешека. Изрядно помятый и весь взъерошенный, он сидел на стуле перед телекамерой, закованный в наручники, а бравый полицейский, стоя рядом, с суровым выражением на лице докладывал польским трудящимся о проделанной полицией работе.
Суть этого сообщения сводилась к следующему:
«Вчера вечером при попытке вооружённого ограбления частного магазина был задержан неоднократно судимый мошенник и вор, гражданин такой-то. И теперь, мол, население нашего города может спать спокойно, поскольку ещё один злодей попал в руки доблестной полиции. При нём были обнаружены фальшивые документы, наркотики и… оружие. Всех, кто пострадал от этого человека, убедительно просим связаться с полицией или позвонить по такому-то номеру».
Я тихонько крякнул и непроизвольно огляделся по сторонам, как будто у меня на лбу было написано, что с телеэкрана обращались в том числе и ко мне, и что этого дурака, Лешека… или как там его, замели именно с моим пистолетом. Но, несмотря на это, в глубине души я всё же был рад... Нет, не тому, что этот придурок, обокравший меня, теперь надолго сядет в тюрьму. На него мне было вообще наплевать. А тому, что пистолет, который я так долго таскал у себя в сумке, в итоге теперь оказался именно там, где и должен был в конце концов оказаться. Как появился он тогда у меня, можно сказать, не по моей воле, после встречи с Баксом и компанией, так же не по моей воле я его и лишился. Главное - что никто при этом не пострадал.
Прошло ещё около двух недель. Я уже серьёзно начал подумывать о том, чтобы оставить мотоцикл здесь, а самому вернуться домой. Но где его оставлять и кто за ним будет приглядывать, я совершенно не имел представления.
В один из дней, в очередной раз обойдя рынок и накупив у отъезжающих торгашей всякой мелочёвки, я возвратился на своё постоянное место.
- Ну, ты где ходишь!?- чуть ли не с возмущением, спросила меня соседка. – Подходил какой-то поляк и очень интересовался твоим мотоциклом.
- Ну, и что??- с робкой улыбкой чуть ли не простонал я. – Что ты ему сказала?
- Сказала, что хозяин скоро будет, и он обещал минут через двадцать ещё раз подойти,- отмахнулась она.
- Ага, спасибо,- буркнул я и присел на корточки, раскладывая свой нехитрый товар.
«Вот придурок,- мысленно ругал я себя. Стоял бы себе на месте... А теперь этот поляк может и не придёт больше».
Но мне повезло. Примерно через полчаса к нам подошёл молодой парень и после того, как выяснилось, что я и есть тот самый хозяин мотоцикла, с ходу начал торговаться. Он сразу же скинул полцены от той суммы, которая была на ценнике, и вопросительно посмотрел на меня. В другое время я сразу же послал бы его на три буквы, да ещё и треснул бы, наверное, по шее за такое непристойное предложение. Но сейчас я лишь скромно улыбнулся и, подойдя к нему, прошелестел:
- Ну что ты, пан. Это же слишком мало... Я, конечно же, готов скинуть цену, но в пределах разумного...
После этого мы подошли к мотоциклу, и я без умолку принялся расписывать его многочисленные достоинства. Поляк терпеливо слушал меня, лишь изредка кивая головой.
Наконец он прервал мою болтовню и назвал уже более реальную для меня цену. При этом он скорчил такую физиономию, что несложно было догадаться: это всё, на что он способен и других предложений с его стороны больше не будет. Я мгновенно прикинул всё это в голове и, учитывая мою незавидную ситуацию и некую неразбериху с документами на мотоцикл, тут же поспешил согласиться.
«Всё! Неужели это всё?»
Когда деньги оказались у меня в кармане, а поляк завёл теперь уже свой мотоцикл и укатил на нём с рынка, я ощутил быстро нарастающее, граничащее с паническим, чувство ликования. От мысли, что теперь меня здесь больше ничего не держит, и я хоть сейчас могу сесть в поезд и ехать домой, мне чуть не сделалось дурно. Я готов был расцеловать всех находившихся рядом незнакомых мне людей. Мне хотелось тут же рвануть в какой-нибудь ресторан и гульнуть там по полной программе. Но… постепенно чувство эйфории стало утихать, и я решил пойти в гостиницу и хорошенько пораскинуть мозгишками.
7.
Той суммы, которую он мне заплатил, с натяжкой хватало только на то, чтобы отдать долг бывшей жене за один мотоцикл, и не более того. О Серёгиных деньгах и каких-то подарках родным не было и речи. Но меня такой расклад, мягко говоря, не совсем устраивал. Нужно было на что-то добраться до дома, и вообще… после более чем трёхмесячного отсутствия являться без копейки было совсем уж обидно. Я вернулся в гостиницу и в очередной раз зачем-то пересчитал деньги. Но от этих манипуляций, к моему великому сожалению, их так и не прибавилось. Я метался по комнате, пытаясь найти выход из положения. Теперь-то, имея относительно приличную сумму в кармане, тут было над чем подумать. Я даже вспотел от напряжения, пока шевелил мозгами.
Можно конечно набрать всяких шмоток или ещё какой-нибудь дребедени для продажи, чтобы на этом немного заработать. Но тут возникала одна небольшая проблемка – я в этих делах был абсолютным профаном и наступать второй раз на одни и те же грабли мне совершенно не улыбалось. За несколько секунд я представил себе возможный исход такой коммерческой комбинации: на все деньги я накупаю всякого тряпья и где-нибудь через полгода, распродав всё это, в лучшем случае остаюсь при своих, а то и в минусе... «Не-ет! Так не пойдёт…».
У меня давно уже вертелась в голове одна интересная, на мой взгляд, мыслишка. Но она была настолько неоригинальна что, имея даже в руках деньги, я всё равно поначалу пытался отогнать эту мысль подальше. Всё дело в том, что за те три недели пока я торчал на этом рынке, ко мне несколько раз подходили местные барыги и предлагали газовые пистолеты... В то время как раз это было очень модно, и продать их дома не составило бы особого труда. Тем более, что у меня даже было несколько потенциальных покупателей на эти пукалки из числа начинающих братков, крутившихся у Гены в баре. Да и сам Гена, я думаю, с удовольствием купил бы себе такую игрушку. Но влезать опять в этот блудняк с оружием, пусть даже и газовым, мне совершенно не хотелось. Ведь чтобы вернуться домой, нужно было, как минимум, пересечь границу... А я за это время, честно говоря, уже изрядно подустал от всякого рода щекотливых ситуаций. Но каждый раз, пытаясь отогнать от себя эту мысль, я больше и больше понимал, что это чуть ли ни единственный на данный момент доступный мне способ заработать каких-то денег.
Мучимый сомнениями, я присел на кровать и ещё раз пересчитал деньги. «Да, пожалуй, парочку можно взять. Тогда вполне хватит на дорогу и какой-нибудь подарок дочке. А после продажи как раз хватит рассчитаться с женой за мотоцикл». Оставался долг Серёге и второй мотоцикл, который теперь вообще неизвестно куда было девать.
На следующий день я пришёл на рынок и аккуратно попытался выяснить у своих новых знакомых, которые по нескольку раз в месяц пересекали границу на поезде, как это выглядит, чтобы решить для себя, стоит ли с этим связываться.
- Да ничего страшного, Коль!- сказала мне одна женщина, с которой мы несколько дней стояли на рынке рядом. – Когда сюда едешь, бывает, шмонают. А обратно им всё до лампочки.
Воодушевлённый таким ответом, я всё же решился на это дельце и принялся ждать продавца. Он не заставил себя долго ждать. Примерно в полдень в толпе, движущейся вдоль рядов, я увидел знакомое лицо. Я подошёл к нему и попросил показать товар. Он тоже узнал меня, поэтому без лишних разговоров мы отошли в сторонку, и он достал из сумки несколько коробочек. В каждой из них был полный комплект: сам пистолет, обойма с патронами, ёршик и насадка для запуска сигнальных ракет.
Поляк, собака, видя мои сомнения, тут же предложил мне неплохую скидку при условии, если я возьму сразу три комплекта.
«А-а, будь что будет!» Я достал деньги и забрал у него три коробки. «Ну всё, теперь меня здесь больше ничего не держит. Нужно двигать к дому». Я отнёс пакет с пистолетами в гостиницу и вернулся на рынок.
Поезд из Катовиц на Львов отправлялся утром, поэтому у меня оставалось ещё полдня до закрытия рынка, чтобы купить чего-нибудь дочке и Ленке. Я попросил одну из знакомых женщин прогуляться со мной по рынку и помочь выбрать подарки.
Вечером я полностью был готов к отъезду домой. Дочке я купил джинсовый костюмчик и разных конфет в красивой упаковке. Ленке, по настоянию той самой женщины, какое-то платье и, наконец, недорогую спортивную сумку. В гостинице я упаковал всё это добро и, напившись до усрачки пива, завалился спать.
Утром, весь опухший от выпитого накануне, я рассчитался за гостиницу и отправился на вокзал. Перрон был полностью забит нашими челноками. Это смутно напомнило мне сцену из кинофильма «Бег», когда остатки белогвардейцев, вперемешку с гражданскими, в панике штурмовали пароход, покидая Россию. Только здесь всё было наоборот: уставшие но довольные граждане, чуть ли не зубами вцепившись в свои сумки, возвращались на Родину. Я тоже был вне себя от радости, что наконец-то еду домой. Но эта радость была слегка омрачена тем, что в сумке у меня лежали три коробки с пистолетами, которые в лучшем случае отнимут таможенники, и я попаду на приличные деньги, а в худшем мне ещё какое-то неопределённое время придется провести вдали от дома. Но включать заднюю было уже поздно, и когда подали состав, испытывая лёгкий мандраж, я разместился на боковом месте плацкартного вагона. До границы было примерно четыре часа езды, и чем ближе мы подъезжали к пограничному пункту, тем сильнее становился мой зуд, разыгравшийся на нервной почве. Как всегда в таких случаях, время тянулось утомительно долго. Наконец, когда поезд остановился на границе, в вагон зашли поляки. Они быстро, как будто между делом, пробежались по составу и, проштамповав паспорта, удалились. Причём, это были пограничники. Таможенников я так и не увидел. Затем, спустя некоторое время, зашли наши, но и тут, к счастью, всё обошлось. То ли заспанный, то ли с большого похмелья таможенник вялой походкой прошёлся по вагону, выборочно спрашивая пассажиров об их товаре. Он так и покинул его, даже не прикоснувшись ни к одной сумке. После того, как состав тронулся с места, в вагоне наступило заметное оживление. Многие пассажиры принялись рыться в своих сумках, перекладывая вещи с места на место. Другие облегчённо выдыхали, мол, «фу-у, пронесло!» Глядя на такую реакцию, можно было предположить, что, как минимум, добрая половина пассажиров везла контрабанду. Я же пребывал в какой-то прострации. До меня медленно доходило, что я только что в очередной раз сыграл с судьбой в рулетку… и вроде бы выиграл. «Неужели это всё,- вертелось у меня в голове,- мне не надо больше нервничать, чего-то бояться… а самое главное, я скоро, через каких-то двое суток, буду дома!... А почему через двое суток, можно же и через пару-тройку часов?!» Эта мысль о самолёте напрочь засела в моей голове, и теперь о поездке до Ленинграда на поезде не хотелось даже думать.
8.
Неофициальная столица западной Украины встретила нас проливным дождём. Когда, противно заскрипев колодками, состав остановился на центральном вокзале, я первым делом пошёл смотреть расписание. Поезд на Питер отправлялся через два часа. Отстояв минут пятнадцать в очереди, я подошёл к окошку, достал из кармана деньги, и без лишних церемоний попросил билет до Ленинграда.
- Вы откуда?- с заговорческим видом, чуть ли не шёпотом спросила кассирша, вероятно имея ввиду организацию или частное лицо по рекомендации которых, мне должны были выдать билет.
- Из Польши только что приехал,- ничего не подозревая, ляпнул я.
- Из Польши…- глядя на свои руки, тихим голосом, констатировала она.
- Да…
- Вы что, молодой человек, прямо сейчас хотите купить билет и сегодня уехать в Ленинград?- издевательским тоном поинтересовалась она, как будто я решил немедленно слетать, как минимум, на Луну.
- Ну да,- промямлил я.
- Товарищ,- обращаясь ко мне как к недоумку, прошипела кассирша. – Билеты на сегодняшний поезд раскуплены ещё месяц назад... А вы стоите тут, голову мне морочите. – Отойдите от окошка, не мешайте работать! Следующий!- крикнула она, глядя за мою спину. В дополнение всего, когда я отходил от кассы, до моего уха донеслось одно из ненормативных словечек, которыми так богат наш русский язык, брошенное кассиршей в мой адрес и означающее мою умственную неполноценность.
Понурив голову, я вышел на привокзальную площадь. Прыти заметно поубавилось. За всеми своими мытарствами и приключениями я совершенно упустил из виду, что август месяц - это чуть ли не самый разгар сезона отпусков, и что в это время года, куда-либо уехать всегда было архисложно.
Без особой надежды на успех я взял такси и поехал в аэропорт.
В кассах аэровокзала я услышал в свой адрес почти то же самое, только несколько в другой интерпретации. Я вышел на улицу и опять взял такси, чтобы ещё раз попытать счастье и попробовать договориться с проводниками.
- Ты чего такой озабоченный?- спросил меня таксист, когда, забросив сумку на заднее сиденье, я уселся рядом с ним.
- Да ну!- в сердцах выпалил я. – Ты представляешь, три с половиной месяца не был дома. Болтался по Европе от Румынии до Польши. Наконец сегодня перебрался через границу, а билетов нет! Ни на поезд, ни на самолёт… вообще никаких нет!
Сначала таксист подозрительно осмотрел меня. Видимо он был ещё старой, советской закалки и вот это словосочетание «перебрался через границу» ему не очень-то понравилось. Но затем спросил:
- У тебя деньги-то есть?
- Да есть,- ответил я, решив, что он намекает на взятку проводникам или кассиршам. – Только о деньгах даже речь не заходила. Меня посылают отовсюду чуть ли не на три буквы! Остался последний вариант; договориться с проводниками.
- Тебя четвертной сверху устроит?- помолчав немного, вдруг неожиданно спросил таксист.
- Сверху чего?- сдавленным голосом буркнул я.
- Платишь четвертак, помимо стоимости билета, и сегодняшним рейсом летишь в свой Ленинград.
- Ты что, это серьёзно?- я не поверил своим ушам.
- Ну, надо тебе или нет!?- сделав томное лицо и пытаясь изобразить нетерпение, как будто он это делает исключительно из альтруистских побуждений, переспросил он.
- Конечно, надо!
- Ладно, сиди здесь, я сейчас.
Он вышел из машины и скрылся в здании аэровокзала. Минут через десять он вернулся.
- Всё нормально, давай паспорт и деньги.
Я отсчитал нужную сумму, вложил деньги в паспорт и протянул ему.
- Всё, жди в машине, я скоро.
Невзирая на то, что незапланированно я только что похудел ещё на двадцать пять рублей - кстати говоря, очень приличную сумму - я был вне себя от счастья.
«Неужели я сегодня вечером буду дома?..» Я запустил руки за голову и потянулся. «Стоп… А как же сумка, пистолеты! Ведь к самолёту меня с ними точно не пропустят. Да-а,- хмыкнул я про себя,- не пропустят - это очень мягко сказано. Меня с ними просто загребут в ментуру! И тогда, боюсь, я ещё очень долго не попаду домой». Я с грустью посмотрел на здание аэровокзала. Отказываться от билета, по всей видимости, уже было поздно. Даже если я его сдам обратно, то двадцать пять рублей мне уж точно никто не вернёт. «Это ж надо! На ровном месте попасть на четвертак!» Не опуская рук, я почесал свою глупую голову.
Вернулся таксист:
- Ну, всё нормально, держи!- он протянул мне паспорт и билет. – Через три часа начало регистрации.
- Спасибо,- я убрал паспорт в карман и с постной миной проверил билет.
- Всё нормально?- с нетерпением, спросил таксист, давая понять, что ему пора ехать. Занятый своими мыслями, я молча кивнул в знак согласия.
- Ну всё, тогда я поехал… или тебя отвезти куда-нибудь?- спохватился он.
- Да, на вокзал,- буркнул я. – У меня там есть ещё одно небольшое дельце.
Когда на перрон подали ленинградский состав, я подождал, пока все пассажиры разойдутся по вагонам, и подошёл к проводнику.
- Послушай, дружище. Ты не мог бы отвезти сумочку в Питер?
- Нам вообще-то…
- Я тут в длительной командировке,- не обращая внимания на его робкую попытку возразить, перебил я. – Тут кой какие подарки жене, ребёнку… А почтой ведь сам знаешь, долго, да и затеряться может... Он косо посмотрел на сумку и слегка задумался.
- Точно в Ленинграде заберут? А то, у меня один раз было…
- Да, точно, точно,- успокоил его я. – Жена заберёт. Прямо сейчас пойду и позвоню ей.
- Ладно, давай... Правда, нам запрещено...
- Сколько?- как можно добродушней улыбнулся я.
Он взял сумку и зачем-то несколько раз приподнял её, как будто взвешивая.
- Три рубля,- выпалил он, с надеждой посмотрев на меня.
- Годится! Я достал деньги и незаметно сунул трёшку ему в руку. – Жену зовут Лена… ну, а меня Николай. Так что не ошибётесь...
- Всё передам, не волнуйтесь,- просиял проводник и скрылся с моей сумкой в вагоне.
«Ну, теперь вроде бы всё,- с облегчением подумал я. Можно спокойно прогуляться по городу, попить пива и вообще расслабиться». До начала регистрации на мой рейс оставалось чуть больше двух часов. Дождь к тому времени уже прекратился. Я вышел из здания вокзала и направился в центр города. Около часа я бродил по узким улочкам старого Львова, затем в какой-то забегаловке выпил две кружки бадяженного пива и поехал в аэропорт.
Моим соседом по креслу в самолёте оказался какой-то иностранец; то ли немец, то ли голландец – хрен его знает. Как только мы заняли свои места, он сразу попытался наладить со мной контакт, но после нескольких попыток обратиться ко мне он понял, что с собеседником ему явно не повезло. Я деликатно улыбался, кивал головой невпопад, при этом ни хрена не понимая, что он пытается мне сказать. Наконец, горе-болтун тоже виновато улыбнулся и, скорчив несчастную физиономию, уставился в иллюминатор.
9.
Ленинград встретил меня промозглой сыростью, задувающим во все отверстия северным ветром и противным моросящим дождиком. В лужах, как в грязном зеркале, отражались уличные фонари, а кое-где на мокром асфальте лежали первые пожелтевшие листья, намекая на то, что лето подходит к концу, и пора шашлыков, отпусков и каникул уже заканчивается. Но, несмотря на столь удручающую картину, я не променял бы этот город ни на какой другой город мира… потому что это мой город. Это мой дом. Здесь мой отец девятилетним пацаном тушил немецкие зажигалки во время блокады. Мама с бантиками, вплетенными в жидкие косички, играла в классики с подружками на переменках. Здесь родились мы с сестрой, а затем и наши дети. Здесь похоронены дорогие мне люди. И всякий раз, когда я возвращаюсь в этот город, меня посещают подобные сентиментальные мысли.
Когда я подъехал к дому, в окнах нашей квартиры горел свет.
Я нажал кнопку звонка:
- Кто там?- услышал я Ленкин сонный голос.
- Дед пихто,- буркнул я. – Открывай, свои!
Дверь мгновенно распахнулась. Увлекаемый за грудки, и чуть не споткнувшись о порог, я тут же влетел в квартиру.
- Ты где столько времени был!?- истерично взвизгнула Ленка, оглядывая меня с ног до головы. – Мы с Димкой уже в Интерпол собирались заявлять!
- Да всё нормально,- я обнял её и поцеловал. – Просто немного задержался.
- Ни хрена себе немного! Мы тут чуть с ума не сошли! Ты что, позвонить не мог?
- Сначала не мог... А тебе что, никто не звонил от меня?- спохватился я.
- Никто не звонил,- передразнила она меня. – Звонили… месяца полтора назад! И ты считаешь, что этого достаточно?!
- Ладно, извини,- буркнул я и прошёл на кухню. Она, конечно же, была права. Когда появились деньги, мне нужно было бы позвонить. Но я и раньше, когда ходил в моря, не очень-то баловал своих близких всякого рода депешами. Вот и тут я посчитал, что того звонка будет достаточно. Главное жив, здоров… чего ещё-то названивать. Правда, в суматохе упустил из виду, что после этого прошло около полутора месяцев...
- А где твои вещи?- Ленка проследовала за мной.
- Поездом едут, послезавтра тебе надо будет их забрать у проводника.
- Ёще раз, и помедленнее,- Ленка удивлённо посмотрела на меня. – А сам-то ты как добирался? И почему вещи едут отдельно от тебя?
- Погоди, Лен, мне бы сейчас в ванне полежать и поесть чего-нибудь. А потом я тебе всё расскажу.
Примерно час я пролежал в ванной, блаженно прикрыв глаза и периодически доливая горячей воды. Но едва мой нос уловил доносившиеся с кухни запахи жареной курицы и свежих огурцов, как через пять минут я уже сидел за столом.
- Ну, давай не томи, рассказывай,- из запотевшей бутылки Ленка разлила водку по рюмкам. – Может, ты где-нибудь бабу себе нашёл?- она хитро улыбнулась. – Как-то странно: пропадал где-то три с половиной месяца, ни разу не позвонил, приехал без вещей...
«Да я б не против,- мелькнуло у меня в голове,- только как-то не до баб мне было всё это время». Я мило улыбнулся ей в ответ и, не сказав ни слова, выпил водку.
- Да, кстати,- спохватилась она. – Тут тебе какой-то денежный перевод пришёл из Вологды… что это за деньги?
- О-о,- просиял я,- молодцы мужики, не обманули! А я, честно говоря, уже и забыл о них.
Я с благодарностью вспомнил об этих вологодских ребятах, для которых мужское слово и честность оказались выше всех обстоятельств.
Полночи я рассказывал ей о своих злоключениях, лишь несколько раз прерываясь, чтобы сбегать к таксистам за водкой. Уснули мы только под утро.
Целые сутки я проспал как убитый. На утро следующего дня я наконец-то выбрался из постели и с опухшей от сна мордой вышел на кухню. Посмотрев на Ленку, я понял, что ни о какой поездке на вокзал, чтобы забрать мою сумку, не было и речи. Укутавшись в тёплый плед, она пила горячий чай с мёдом и периодически сморкалась в полотенце, висевшее на плече.
- Где это тебя так?- приложив ей руку ко лбу, спросил я.
- Всю ночь с тобой под форточкой просидели, вот и продуло. Так что на вокзал без меня поедешь.
- Да ладно, это не проблема,- отмахнулся я, и тут же представил себе физиономию проводника, который будет отдавать мне сумку.
На вокзал я прибыл почти вовремя. Состав уже стоял у перрона, а из вагонов выползали измученные дорогой пассажиры. Я подошёл к своему вагону и встал чуть в сторонке, с любопытством наблюдая, как знакомый уже мне проводник пытается помочь дряхлой старушке выбраться на свет божий из этого железного ящика. По нему было видно, что после долгой дороги он не очень хорошо себя чувствует. Одутловатое лицо и чуть покрасневший нос придавали ему сходство с Дедом морозом где-нибудь на пятый день после Нового года, только без усов и бороды. Вероятно, все эти двое суток он не терял времени даром.
Площадка тамбура оказалась чуть выше перрона и бабуля всё никак не решалась сделать шаг из вагона. Её руки, впрочем, как и всё тело, скорее от старости, чем от страха, тряслись мелкой дрожью. Проводника тоже колбасило, как припадочного. В домашних шлёпанцах на босу ногу он выделывал перед бабкой различные пируэты, пытаясь ухватить её поудобнее. Бабуся же, выпучив глаза, упиралась всеми четырьмя конечностями, как будто её вели прямиком на кладбище. Наконец этому горе-тимуровцу удалось принять бабку под локоток, и он слегка потянул её на себя. Как только бабушка почувствовала поддержку, охнув, она сделала шаг вперёд и тут же оказалась в объятиях проводника. Но беда в том, что вместо перрона она ступила ему на ногу и, навалившись на бедного парня всем своим весом, завалила его на асфальт. На всю округу раздался истошный бабулькин визг, похожий на гудок тепловоза, а из-под неё нечленораздельное мычание придавленного проводника. Тут настало время вмешаться. Подойдя к этим развратникам, я прихватил бабушку подмышки и с трудом поставил её в вертикальное положение, затем подал руку проводнику. Тот встал на ноги и, потирая затылок, уставился на меня.
- Где-то я вас уже видел,- пробубнил он и вновь принялся натирать ушибленную об асфальт голову.
- Не знаю,- улыбнулся я,- может, показалось?
- Может, и показалось,- буркнул он и опять покосился на меня. – А в вагоне уже никого нет,- спохватился проводник, продолжая сверлить меня взглядом.
- А мне никто и не нужен, я за сумкой пришёл. – Тёмно-синяя такая… из Львова.
Проводник сделал удивлённое лицо и слегка задумался. – Погодите, так ведь… вы же…- он в растерянности хлопал глазами.
- За ней жена моего брата должна была придти,- сходу ляпнул я,- да вот не смогла. Пришлось мне с работы отпрашиваться.
- Но ведь это же вы подходили ко мне там, на вокзале!- с уверенностью сказал он и мотнул головой в ту сторону, откуда прибыл поезд.
- Да-а, братишка… видно здорово ты головой треснулся,- продолжал глумиться я. – Мы, конечно, похожи с братом, но не настолько...
На парня больно было смотреть. Его проспиртованный за двое суток мозг работал сейчас вхолостую. По нему было видно, что он почти не сомневается, что это именно я подходил к нему на Украине. Но вот как я оказался сейчас здесь - ему, вероятно, было уже не сообразить. Он жестом пригласил меня пройти в вагон, и, бубня себе что-то под нос, вынес из служебного купе мою сумку.
- Эта?- хитро сощурив глаза, спросил он.
- Ну, наверное…- безразличным тоном ответил я. – Брата зовут Николай, его жену Лена… он тебе ещё три рубля дал за провоз,- чтобы развеять его сомнения, выпалил я.
- А, ну значит эта,- в растерянности пробурчал проводник и протянул мне сумку.
Пройдя несколько вагонов в сторону вокзала, я оглянулся назад; несчастный проводник стоял на перроне и, потирая ушибленную голову, смотрел мне вслед.
Дома я разобрал сумку, вручил Ленке подарок и, достав из кармашка клочок бумаги с написанным телефоном, позвонил дальнобойщику.
- О-о, привет!- обрадовался он, когда я представился. – А я уж подумал - накрылась моя рубаха медным тазом.
- Ну… можно сказать и так,- промямлил я.
- Да ладно тебе!- засмеялся он. – Хрен с ней, с этой рубахой. Ты лучше расскажи, как съездил, почему так долго не звонил?
- Да я только позавчера приехал. Ты извини, что так получилось.
Я вкратце рассказал ему, почему задержался и что теперь его любимая рубаха, вместе со своим новым хозяином, как минимум несколько лет проведут на нарах. Затем я пригласил его вечером в бар.
- Да нет, спасибо, мне завтра в рейс. Так что давай в другой раз.
Мы договорились: как только он вернётся, мы обязательно встретимся, и я отблагодарю их с напарником за то, что они помогли мне в трудную минуту. Затем я позвонил в Молдавию и договорился, что перезвоню через час, чтобы пообщаться с Ванькой.
- Здорово!- обрадовался он. – Ты куда пропал-то?! Мы тебя уже потеряли. Ты что с мотоциклом собираешься делать? Повезёшь его в Югославию?
От этих его слов к горлу у меня подкатила лёгкая тошнота, а по телу побежали мурашки.
- Да нет, Вань, не повезу. Я вообще теперь не знаю, что с ним делать.
- Слушай,- Ванька немного замялся. – Тут Алик весь извёлся уже. Мы только и ждали от тебя звонка.
- А что случилось?- осторожно спросил я.
- Тут от Кольки кой-какие деньги остались, так вот я решил добавить своих и сделать Алику подарок в память о Коле. Может быть, ты продашь нам его?
Не ожидая такого удачного поворота событий, я даже немного растерялся.
- Ну-у, конечно продам, Вань...
- Только это… Коль,- замялся он,- сверх цены много мы не сможем заплатить... Рублей триста тебя устроит?
- … Вань, давай так…- подбирая слова, я сделал небольшую паузу, чтоб как-то помягче ему ответить. - Ты этого не говорил, а я этого не слышал. Договорились? Ещё не хватало, чтобы я на вас наживаться стал... Вот за сколько я его взял в магазине, за столько и забирайте. А за деньгами я к вам с женой приеду, на недельку... Не возражаете?
- Ну, о чём ты говоришь!- просиял Ванька. - Будем ждать.
- Заодно Колины права верну,- тихо добавил я.
10.
Вечером, прихватив одну коробку с пистолетом, я отправился в бар.
Когда я подошёл, на дверях висела табличка: «Мест нет». Я постучал, но мне никто не открыл. Я принялся стучать более настойчиво. Наконец минут через пять дверь распахнулась, и перед собой я увидел бритоголового мордоворота в камуфляжной куртке.
- Ты чо, неграмотный?! – вылупив глаза, рявкнул он. – Не видишь, что здесь написано? – он ткнул пальцем в табличку.
От такого милого приёма я даже немного растерялся. Пока я подбирал слова, чтобы ответить на этот выпад, он легонько толкнул меня в грудь и с силой захлопнул дверь. Перед глазами, слегка покачиваясь, болталась лишь эта дурацкая табличка. От такого хамства я почувствовал, как краска заливает всё моё лицо до самых ушей.
«Ну вот, здрассьте вам. Приехал домой…» Я потоптался на крыльце, немного отдышался, чтобы успокоиться, и постучал снова.
На этот раз мне открыли сразу. Не успел этот гоблин разинуть рот, чтобы в очередной раз указать мне на мой уровень образования, как я прихватил его правой рукой за лацкан куртки и с силой дёрнул на себя. От неожиданности парень, как пробка из бутылки выскочил на улицу, пролетев мимо меня метра на полтора. Я быстро юркнул внутрь и закрыл за собой дверь на засов. Поднимаясь по лестнице, я услышал доносившийся с улицы трёхэтажный мат и грохот ударов по металлической двери.
Зал, вопреки той категоричной табличке на дверях, был заполнен лишь наполовину. Гена, облокотившись на стойку бара, сидел вполоборота и со скучающим видом смотрел телевизор. Я подошёл сзади и ткнул его пальцем под лопатку. Гена непроизвольно вздрогнул и вжал голову в плечи.
- Спокойно! Это ограбление!- – сиплым голосом буркнул я. – Быстро деньги на стойку!
Он медленно повернул голову в мою сторону.
- Ёптыть! – вылупив глаза, взвизгнул он. – Колька! Ты где столько времени был?!
Он соскочил со своего высокого барного стула и, перегнувшись через стойку, полез обниматься. – Мы уже чуть ли не похоронили тебя! Тут каждый день про Югославию показывают, – он кивнул в сторону телевизора. – А от тебя ни слуху, ни духу...
– Ну, вот так вот, Ген, – я положил коробку и развёл руками. – Только позавчера явился... Так что правильно, что ты не поехал... А то, плакала бы твоя работа.
Он смущённо улыбнулся.
– Ну давай, рассказывай! – не спрашивая, Гена поставил передо мной бутылку пива. – Удачно съездил?
– Да хрен его знает, Ген... Это с какой стороны посмотреть. То, что я стою сейчас перед тобой живой и здоровый – это уже удача… а что касается денег... Погоди, Ген, – я вспомнил об инциденте, произошедшем со мной пять минут назад. – А что это за клоун у вас там, на дверях стоит? Ползала свободно, а у него табличка висит «Мест нет». Он же тебе так всех клиентов распугает.
Гена слегка поморщился:
Да у нас тут такое последнее время творится... Редко какой вечер без драк обходится. То посуду побьют, то мебель сломают. Вот и набрал директор этих оболтусов. Так они, суки, кормушку для себя увидели: кого хотят – пускают за трёшку, не хотят – не пускают... Я им уже столько раз...
Не успел Гена договорить, как в дверях появился разъярённый охранник. Беглым взглядом он осмотрел помещение и, увидев меня, быстрым шагом направился к стойке.
«Бля, только этого мне сейчас не хватало!» Я встал со стула и повернулся к нему лицом. Он, как африканский слон во время гона, профырчал что-то нечленораздельное и крепко взял меня за рукав.
– А ну, пойдем выйдем! – глядя на меня зверем, рыкнул он.
– Да ладно тебе, командир, – пытаясь разрядить обстановку, улыбнулся я. – Всё нормально… просто не надо было тебе перед носом дверью хлопать.
Гена, не понимая, что происходит, смотрел то на меня, то на охранника.
– Я сказал, пойдем выйдем!- продолжал настаивать бритоголовый. – Или я тебя сейчас прямо здесь положу! – он потянул меня за руку.
Как я ни старался держать себя в руках, но это было последней каплей моего терпения.
– Ты что, братан, по стоматологу соскучился?!- – повысил голос я, резко отдёрнул руку и оттолкнул его от себя. – Ты что так с людьми незнакомыми разговариваешь!?? Может тебе, рыло давно не чистили?!
Парень, не ожидая такого отпора, немного замешкался, и тут… проснулся Гена.
– Ты что, Вить, совсем уже ох…л?! – гаркнул он и, мухой выпорхнув из-за стойки, вклинился между нами. – Ты чего на всех тут наезжаешь?! Точно, рано или поздно, от кого-нибудь огребёшь! Это мой друг! – кивнул он в мою сторону. – Ты бы лучше со всякими отморозками вовремя разбирался! А то, когда надо… – Гена запнулся на полуслове и махнул рукой.
После этого охранник как-то сразу сник и, пробурчав что-то себе под нос, ретировался.
– Ничего себе, Ген! Как ты тут всех построил, пока меня не было, – приятно удивился я. – Смотри-ка, они у тебя как шёлковые...
– Делюсь с ними иногда, вот и шёлковые! – уже на меня прикрикнул Гена, как будто я был в их числе. – А они, козлы, всё равно… сколько уже ругался из-за этого... Ну ладно, давай, рассказывай, – Гена уселся напротив меня и, подперев щёки ладонями, приготовился слушать.
Часа полтора я без умолку трещал языком, в подробностях рассказывая о своей поездке, лишь изредка прерываясь, пока Гена обслуживал очередных посетителей.
– Вот он, посмотри,- – я пододвинул к нему пакет с коробкой, когда в своём повествовании дошёл до газовых пистолетов. – Может, втюхаешь кому-нибудь...
Гена, как маленький ребенок, которому показали красивую игрушку, тут же достал пистолет из коробки и, чмокая языком, принялся разглядывать его при всём честном народе.
– Ты что, дурак, Ген?! – цыкнул я на него. – Он, между прочим, денег стоит! Мне сейчас только не хватает, чтобы кто-нибудь из посетителей ментом тут оказался...
– Да брось ты… здесь все свои, – отмахнулся Гена, продолжая вертеть пистолет у себя перед носом. – И вообще… считай, что он уже мой, – Гена хитро улыбнулся и убрал коробку себе под стойку. – Остальные завтра приноси, я тебе их быстренько пристрою.
Незадолго до закрытия в бар явился Саня, с подачи которого и началась вся эта катавасия с мотоциклами. Увидев меня, он уселся рядом и с нескрываемым интересом, спросил:
– Ну как съездил, Колян? Денег-то заработал?
– Заработал, Сань... Ты, кстати, очень много потерял от того, что сам не поехал... Так что советую тоже попробовать.
– Ладно,- отмахнулся он, – потом расскажешь... Он покрутил головой по сторонам:
– Слушай, тема есть... Вложиться не хочешь? У меня сейчас просто с бабками проблемы...
Боковым зрением я увидел как Гена, прислушиваясь, слегка наклонил голову в нашу сторону.
– Что за тема? – скорчив серьёзное выражение лица и с трудом сдерживая улыбку, спросил я.
– Короче, – начал ёрзать он и слегка понизил голос. – Едем в среднюю Азию, берём товар и везём в Польшу, – он ещё несколько раз огляделся по сторонам. – За два-три дня скидываем его и едем опять. Я уже и место в Таджикистане нашел, где товар брать.
Я посмотрел на него, как на сумасшедшего.
– Не, Сань, ты не по адресу. Это, пожалуй, единственное, чем я не стану заниматься ни за какие деньги, – серьёзным тоном, сказал я. – И тебе, братишка, не советую...
– Погоди, Колян, ты, о чём это, интересно, подумал!?- – возмутился он.
– Ну, тогда выражайтесь яснее, молодой человек, чтобы вас понимали правильно,- улыбнулся я. – Что за товар?
– Черепахи!! Обычные маленькие черепашки, которые у нас по рублю продаются в зоомагазинах. А там,- он мотнул головой назад, видимо имея в виду Таджикистан,- в одном питомнике их можно оптом брать по тридцать копеек.
Не в силах больше сдерживать эмоции, я рассмеялся, как будто мне только что рассказали свеженький остроумный анекдот.
– Что ты ржёшь… ну что ты ржёшь-то?!- – вылупился на меня Саня. – В Польше, между прочим, они по десять-пятнадцать долларов отлетают за штучку! У меня один знакомый на этом уже столько бабла нарубил!...
- Ну и как ты себе это представляешь?- сквозь смех выдавил я.
- Берём несколько тысяч штук,- вполне серьёзно заявил он,- перевозим их сюда, а потом небольшими партиями в Польшу...
- А где ты держать собираешься эти несколько тысяч штук? Ведь за ними уход нужен!- я перестал смеяться и внимательно посмотрел ему в глаза. – Ведь их же кормить нужно, поить... Да у тебя половина передохнет, пока ты их возишь туда сюда!- всерьез обеспокоенный участью бедных черепашек, выпалил я.
- Да ну, ерунда, – отмахнулся он. – Ничего с ними не будет...
- Нет уж, Сань, лично я на такие подвиги не готов. К тому же недавно вступил в общество по охране животных... Ты вон ему предложи, – я кивнул в сторону Гены. – Он у нас любит всякие приключения. А я лучше домой пойду, телевизор посмотрю.
Но и тут мне не совсем повезло. На следующий день, устроившись поудобнее на диване, я включил телевизор в надежде расслабиться и посмотреть какой-нибудь фильм, но кроме Лебединого озера и группы престарелых товарищей, я так больше ничего и не увидел...
Наступала новая историческая эпоха, которую позднее назовут «лихие 90-е». На календаре было 19 августа 1991 года...
К О Н Е Ц
К О Н Е Ц