6.
Я посмотрел на дорогу, но ребят нигде не было видно. Неужели уехали?! Жаль – значит, не судьба!
- Не судьба, не судьба!! – спохватившись, передразнил я сам себя, когда понял что опять остался один. – Размечтался о кренделях небесных! – вспомнил я фразу из своего любимого фильма. А так вроде бы хорошо всё начиналось!
Но тут я посмотрел на свой мотоцикл и понял, что на данный момент это мой единственный друг и товарищ, ногами которого пихать совершенно не обязательно.
Я принялся тщательно осматривать его, пытаясь найти неисправность. Но так, на первый взгляд, вроде бы всё было нормально. Провода на месте, бензина в баке достаточно. Значит либо карбюратор, либо электрика. А тут без инструментов уже ничего не сделаешь. Но делать-то все равно что-то надо! Не сидеть же здесь до «мартышкиного заговенья»!
Весь в раздумьях я подошёл к своему «больному другу», и попытался его завести. К моему великому изумлению, со второй или третьей попытки, он заработал, как ни в чём ни бывало.
Надев очки и рукавицы, я быстро взгромоздился на мотоцикл, собираясь выехать на дорогу. Но как только включил фару, двигатель снова стал глохнуть.
«Ага! – меня тут же осенило. – Значит, это никакой не карбюратор, а скорее всего, накрылось реле генератора. И я всё это время ехал на одном аккумуляторе, который, в конце концов, просто сдох». Я выключил фару и медленно двинулся вперёд в надежде добраться до какого-нибудь автосервиса.
Километров через пять, не веря своим глазам, я увидел на обочине Саню с Игорем, видимо дожидавшихся моего появления.
- Ну, ты чего!- недовольным тоном спросил Игорь, когда я с виноватой улыбкой подрулил к ним. - Мы же торопимся!
Я извинился, и рассказал им, что случилось. Они в два голоса подтвердили мою догадку насчет релюшки.
Потом возникла небольшая пауза, и Саня извиняющимся тоном сказал:
– Колян, ты же знаешь о нашей проблеме! Ждать мы больше не можем, да и помочь нам тебе, собственно, нечем. Так что не обижайся, мы поедем. Извини!
Я чувствовал, что ребята на взводе, и уже были не рады, что предложили мне свою помощь.
- Да не вопрос, мужики! Какие тут могут быть обиды! Я же всё понимаю, вы и так со мной столько времени потеряли!
- Да ну, ерунда!- отмахнулся Игорь, вероятно испытывая определенную неловкость передо мной. - Ты вот лучше скажи: у тебя что, совсем никаких инструментов нет с собой?
Я выудил из сумки плоский велосипедный ключ с отверстиями под разные гайки:
- Вот, только это.
- Не густо!- хмыкнул Игорь, и достал из бардачка отвёртку. – Возьми, пригодится. Кстати, и не только по прямому назначению, всякое бывает!- он многозначительно посмотрел на меня.
«Эх, Игорёк, знал бы ты, что лежит у меня в рюкзаке! Если она мне и пригодится, то как раз только по прямому назначению». Я взял отвёртку и убрал её в боковой кармашек сумки.
– Спасибо мужики! Езжайте, я разберусь, чего время терять!- ляпнул я с некоторой долей бравады, на самом деле слабо себе представляя, как буду разбираться.
7.
Мы попрощались, и когда они уехали, я присел на небольшой камень и тупо уставился на свой мотоцикл.
«Ну что, Робинзон Крузо долбанный! Думай, как из этой задницы теперь выбираться! Даже если я найду автосервис – не факт что без денег мне будут что-то делать».
Я достал отвертку и открыл лючок сбоку, где находилась вся электрическая трехомундия.
Там было несколько релюшек: где какая из них, непонятно. На всякий случай я подкрутил всё, что можно было подкрутить, и пошевелил провода.
– Да-а, сильно! Специалист, мать твою!- пробурчал я себе под нос и закрыл лючок.
Ладно! Чего высиживать, надо ехать!
Время перевалило за полдень, и всякие грустные мысли полезли мне в голову:
«Ну, хорошо! Вечер, а там и ночь уже не за горами. Если ты не разрулишь эту говенную ситуацию до темноты - ночевать тебе, «везунчик», прямо на обочине».
А разлечься в чистом поле на сырой земле и заснуть чревато тем, что можно и вовсе не проснуться. Меня это никак не устраивало.
А тем не менее, шли уже вторые сутки без сна и кумарило меня по полной программе. Поэтому прыгать всю ночь вокруг мотоцикла у меня уже просто не хватит никакого здоровья.
От этих рассуждений, я непроизвольно стал почёсываться на нервной почве и решил всё же поторапливаться.
Но поторапливаться – это очень громко сказано. Ехать приходилось медленно, чтобы хоть как-то поберечь аккумулятор. Ни о каких обгонах и тому подобному не было уже и речи. От такой езды, ко всем имеющимся проблемам, добавилась еще одна: меня неумолимо клонило в сон. Изредка я снимал очки, чтобы проветриться. Несколько раз останавливался, чтобы сполоснуть лицо из какой-нибудь придорожной лужи. Мне все казалось: вот-вот на моем пути появится какой-то городишко, в котором я смогу найти автомастерскую. Но ничего подобного вокруг и в помине не было. Дорога шла через бескрайние поля, и лишь вдалеке виднелись одинокие деревенские домики и небольшие перелески.
Останавливаться приходилось всё чаще и чаще.
В принципе, любой аккумулятор имеет способность чуть-чуть самозаряжаться в нерабочем состоянии. Да и неисправное реле, вероятно, не до конца ещё скисло – нет-нет, да подкидывало небольшую зарядку.
Но чудес на свете, как известно, не бывает - особенно, что касается техники. Такая езда, короткими перебежками, уже сильно смахивала на агонию. Иллюзий особых я и не питал по этому поводу. Когда в очередной раз, отсидев полчаса на каком-то бревне, прислонившись к дереву, я попытался завести мотоцикл - у меня ничего не вышло.
« Ну, вот и всё! Бобик сдох!»
Честно говоря, меня уже так плющило, что где-то в глубине души я, в общем-то, был и не против того, что не надо пока никуда ехать, а можно посидеть и спокойно вздремнуть.
Неизвестно, чем бы могла закончиться езда в таком состоянии. Так что правильно говорят: «что ни делается – всё к лучшему».
Бороться со сном уже не было сил. Я слышал, что пытка, когда людям сутками не дают спать, считается одной из самых страшных и изощрённых пыток, придуманных человеком.
Что я только ни делал до этого, чтобы не вырубиться, пока мой мотоцикл ещё двигался с горем пополам! Скатываясь на обочину, я бегал на месте рысцой, прыгал рядом с мотоциклом, приседая на корточки, ходил вдоль дороги взад и вперед, читая стихи вслух. Но стоило лишь на секунду остановиться, как тут же на глаза накатывала пелена, а веки слипались сами по себе, как будто были намагничены. Недаром говорят: «глаза закрываются, хоть спички вставляй!»
Я решил ничего в глаза себе не вставлять, а просто сесть и покемарить часок.
Но покемарить – это, конечно, хорошо! А что, если мотоцикл сопрут?!
Я попытался просунуть руку между спицами: нет, не получается! Положил ногу на раму: тоже не фонтан! Наконец вспомнил о старом велосипедном замке. Достал его из сумки и пристегнул себя за штрипку на штанах к переднему колесу. Правда, теперь приходилось сидеть чуть ли не в обнимку с мотоциклом, но это всяко лучше, чем остаться вообще без него.
Довольный собой за такую находчивость, я устроился поудобнее и, прислонившись спиной к дереву, тут же провалился в чёрную необъятную бездну, в которой не было ни снов, ни звуков, ни света… лишь безмолвная пустота.
8.
Возвращался я из этого блаженного состояния (судя по выражению лица трясущего меня за плечо полицейского), по всей видимости, долго. Когда я открыл глаза и увидел перед собой усатую жирную морду в фуражке, то долго не мог сообразить, где я и кто это передо мной. Наконец, вслед за глазами, постепенно стали включаться мозги. Когда чуть поодаль я увидел полицейскую машину с мигалками, то как-то сразу взбодрился, будто бы меня сунули башкой в ледяную прорубь. «Здравствуй жопа, Новый год; ты приехал, и я - вот! Этого мне только не хватало!»
Полицейский, видя, что со мной все в порядке, что я жив и, скорее всего, здоров, немного успокоился. Он тут же скорчил грозную рожу и стал курлыкать что-то по-румынски, указывая руками на мотоцикл.
Я сидел перед ним с вытянутыми ногами и, как последний дурачок, вылупив глаза, пытался понять, чего он от меня хочет. Наконец, услышав знакомое слово, я сообразил, что его интересует мой паспорт.
Ну, все! Теперь я окончательно вернулся в реальность… отчего меня как-то сразу стало подташнивать.
Чтобы не обострять и без того накалившуюся обстановку, для начала я мило улыбнулся. Видимо, еще туго соображая спросонья, вместо того, чтобы достать паспорт, я зачем-то одной рукой снял шлем, забыв, что уже двое суток не расчесывал волосы, а вторую вытянул ладонью вперед.
О кэй, о кэй! - мол, сейчас всё будет.
Полицейский, внимательно следя за моими движениями, на всякий случай отступил на шаг назад.
«Хорошо, что пушку еще не достал», – я сразу уловил его внутреннее напряжение.
Не желая усугублять, и в силу своего воспитания (неприлично всё же сидеть перед представителем закона), я решил быстро подняться на ноги и предъявить ему свой паспорт.
Продолжая улыбаться, как последний идиот, я так и сделал. При этом у меня совершенно вылетело из головы, что я пристёгнут замком к колесу...
Когда, крякнув от неожиданности, я с грохотом навернулся, задрав ноги перед носом у полицейского, тот отскочил от меня как ошпаренный на пару метров и схватился за кобуру.
«Вот муда-ак!!- выругался я про себя, лёжа кверху жопой на мотоцикле, и судорожно пытаясь отыскать в карманах заветный ключик. – Он же меня сейчас пристрелит тут на хер, и будет совершенно прав!»
Наконец мне удалось найти ключ. Я искоса посмотрел на полицейского и, как болванчик, закивал головой, давая понять, что всё в порядке. Трясущимися руками достал ключ из кармана и, отстегнув себя от мотоцикла, поднялся на ноги.
- Пардон!- ляпнул я первое, что пришло мне в голову, и полез во внутренний карман за паспортом.
Полицейский видимо уже был не рад, что остановился, и теперь с опаской следил за моими действиями, готовый к любым неожиданностям.
Сколько раз я представлял себе эту встречу! Я даже пытался репетировать свои действия, чтобы, не дай бог, не навести на себя никаких подозрений. А что вышло!!
Я протянул ему свой паспорт и, чтобы не стоять перед ним, как истукан, принялся поднимать мотоцикл.
Тот, пролистав его от корки до корки, явно успокоился. Напустив на себя важный вид, он подошёл ко мне, похлопывая паспортом о свою ладонь.
У меня похолодело внутри, когда он что-то спрашивая, стал показывать руками на рюкзак. Я на секундочку представил, что сейчас будет, если он найдёт у меня пистолет. Но тут же взял себя в руки, пригладил волосы, и зевнул.
Полицейский продолжал, что-то лопотать, глядя на мои сумки.
Но я уже окончательно проснулся, и тут включил такого дурака, что в театральный институт меня бы наверняка взяли без экзаменов, будь я немного помоложе.
Со страдальческим выражением на лице я начал жестами объяснять ему, что отстал от друзей, мотоцикл сломан, и теперь мне срочно нужен автосервис. Но этот гад, видно, тоже решил подурачиться, или в самом деле оказался туповат – вот уж не знаю!
Как надутый индюк, он всё ходил вокруг мотоцикла и делал вид, что не понимает, о чём идёт речь.
«Ах ты, сука! Дураком прикидываешься?! Что ж ты прицепился-то ко мне, говнюк ты эдакий!!»
Тогда, для пущей наглядности, я скрестил свои руки у него перед носом, и громко так, чтобы он получше меня расслышал, хотел, было сказать «капут!», имея в виду сломанный мотоцикл. Но вместо этого, видимо от волнения, непроизвольно брякнул еще с детства засевшее в голове словосочетание «Гитлер капут!»
Полицейский, бедняга, опять весь напрягся, видимо, решив, что имеет дело с душевнобольным человеком, и слегка попятился назад. Но затем, к моему удивлению, вероятно, сообразил, что я оговорился.
Он попытался изобразить на своей свинячьей роже что-то наподобие улыбки и вернул мне паспорт.
- Мерси!- от волнения чуть ли не пропищал я, исчерпав на этом весь свой запас иностранных слов и с досадой вспоминая пропущенные мною уроки французского в школе.
Продолжая ухмыляться, он ещё раз оглядел меня с ног до головы и сделал жест руками, понятный, наверное, во всём мире.
«Всё! Вали, мол, отсюда! Надоел ты мне, придурок!»
- Я и рад бы, да только валить-то отсюда придётся тебе, дружок! А я пока ещё здесь посижу, как это ни печально,- набравшись наглости, вслух ответил я и, застенчиво улыбаясь, убрал паспорт.
Полицейский, вероятно, подумал, что это я его так горячо поблагодарил. Он скорчил томную рожу и, виляя задницей, гордой походкой направился к своей машине.
Когда он уехал, я, весь мокрый от пота, трясущимися руками достал сигарету и, с трудом прикурив, уселся на землю:
«Ну, слава богу! Пронесло!»
9.
День подходил к концу. Солнце давно перевалило зенит, и на улице было лёгкое весеннее марево.
Надо же что-то делать! Сейчас примерно шесть. Не успеешь оглянуться, как начнёт темнеть.
Я достал из кармашка на сумке старые электронные часы без ремешка: да, действительно, без пятнадцати шесть.
Впереди на горизонте, в моём направлении, всё небо было затянуто чёрными грозовыми тучами, отчего ощущение того, что день вот-вот закончится, было еще более острым.
«А ведь он запросто мог сейчас меня прихватить!- всё не мог успокоиться я. Стоило ему спросить водительские права. А там и до сумок бы дело дошло... Нет, двигать надо отсюда! Торчу тут, как слива в жопе, у всех на виду! Не дай бог ещё кто нибудь прицепится».
Я надел шлем и, сделав несколько последних затяжек, выкинул бычок в сторону.
- Ну, с богом!- я дёрнул несколько раз педаль стартера.
Мотоцикл завёлся с четвёртой или пятой попытки. Но пока я вошкался, устраиваясь поудобнее, опять стал глохнуть, тем самым подтверждая, что чудес действительно не бывает.
«Ну, всё, кирдык! Сушите вёсла, товарищ дорогой!» Я уселся на «своё» бревно и, оглядываясь по сторонам, стал думать: куда бы укрыться с этой кучей железа с глаз долой?!
После встречи с полицейским сон как рукой сняло. Я сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, курил одну за другой, и ничего абсолютно не мог придумать.
С обеих сторон тянулись бесконечные вспаханные поля с какими-то молодыми посадками. А вдоль дороги то тут, то там торчали одинокие маленькие кустики, за которыми даже ребёнку покакать, наверное, было бы стыдно...
У меня начиналась лёгкая паника.
«Сколько же я буду здесь сидеть?! День, два, неделю?! Пока с голоду не подохну?! Или с неба мне эта вонючая релюшка не упадёт?!»
«Стоп, стоп! Тормози! Раскудахтался, как потерпевший! Как известно безвыходных ситуаций не бывает. Надо только мозгами пошевелить. Думай!!»
Я почесал свою немытую голову, и принялся рассуждать:
«Оставить мотоцикл и попроситься за бутылку водки до ближайшего города?! Так его даже спрятать тут негде!
Это, конечно, вариант, но очень слабенький. Во-первых: неизвестно, сколько я буду ездить, и вообще, найду ли то, что мне нужно. Во-вторых: за это время появится уникальная возможность остаться и вовсе без мотоцикла! Утащат, как пить дать! Остаётся идти пешком вместе с мотоциклом. Это, похоже, единственный выход из положения».
Я застегнул шлем и повесил его на руль. Снял куртку и выкатил мотоцикл на асфальт.
Самому пришлось идти справа по обочине, чтобы не мешать попутному транспорту.
Не скажу, что мне было очень удобно. Обочина оказалась каменистой, и к тому же с небольшим уклоном. Мотоцикл всё время чуть-чуть кренился в мою сторону, и руки приходилось держать в постоянном напряжении.
Пройдя примерно с полкилометра, я понял, что долго так не протяну. От ходьбы у меня сильно разболелась нога. Бинты развязались, и при каждом шаге брючина тёрлась о рану. Удовольствие, надо сказать, ниже среднего. По лицу градом катил пот, как будто я полчаса одетым отсидел в парилке. Страшно хотелось пить.
«Ничего, ничего! Всё нормально! Главное не раскисать, а то совсем будет хреново! Починить бы это чудо техники поскорее, а там глядишь, и попрёт. Должна же эта чёрная полоса когда-то закончится!» Я старался думать о хорошем, чтобы хоть как-то отвлечься от действительности.
Занятый своими мыслями, я не заметил сбитую собаку и чуть было не наступил на неё. Собака лежала у дороги в луже крови. При виде несчастного животного у меня, мягко говоря, слегка испортилось настроение.
«Фу ты, чёрт! Что ж это такое! Не понос, так золотуха! Вокруг ни кустов, ни деревьев. Как можно на дороге не заметить собаку?! Ездуны херовы!!»
Тут непроизвольно я вспомнил один случай, произошедший со мной пару лет назад.
Я тогда набил морду одному ублюдку прямо в городе, при всём честном народе. Тот сознательно, прямо у всех на глазах, сбил маленькую дворняжку, и, как ни в чём не бывало, поехал дальше.
Первым ехал этот урод на ржавом «УАЗике», я за ним метрах в двадцати. Собака, не торопясь, подошла к дороге и встала, повернув свою симпатичную мордочку в нашу сторону. Она явно ждала, когда освободится дорога. Дворняжки вообще в этом смысле очень умные и приспособленные к городским условиям. Поравнявшись с ней, водитель «УАЗа» ни с того, ни с сего резко вильнул вправо. Затем выровнял машину и, не сбавляя скорости, поехал дальше. Собака кубарем отлетела на газон, и, визжа от боли и страха, забилась в конвульсиях.
Оставлять это безнаказанным было выше моих сил. Я обогнал «УАЗ» и, прижав этого негодяя к обочине, вышел из машины. Мне вообще не очень-то нравится, когда на моих глазах незаслуженно обижают животных. Я почему-то сразу начинаю нервничать. На меня это действует, как красная тряпка на быка.
Из кабины «УАЗика» ко мне навстречу вылез этакий увалень лет тридцати, с лицом, абсолютно не тронутым интеллектом.
- Ну, ты чего?- вылупил он на меня глаза. - Проблемы?!- он стал почёсывать свою прыщавую рожу.
«Сейчас у тебя начнутся проблемы!» – подумал я, решая: сразу садануть ему в рыло или для начала послушать, что он скажет? Как человек воспитанный, я всё же из вежливости решил задать ему единственный вопрос.
- Зачем ты это сделал?- спросил я и подошёл к нему чуть ближе.
- Чего я сделал?!- выкрикнул он и скорчил такую рожу, что мне захотелось его тут же придушить.
- Собаку сбил,- тихо сказал я.
Он на секунду задумался. Видимо, единственная извилина, которая находилась у него в голове, в это время усиленно заработала.
- Ах, собаку?!- ощерился он. - А ты чего, любитель животных?
Это была улыбка патологического садиста.
– Да их вообще всех перестрелять надо! Разносят заразу по городу! Да была б моя воля, я бы их всех передавил, не задумываясь! Он посмотрел мне прямо в глаза и, продолжая нагло улыбаться, добавил:
- А таких защитников как ты, я вообще вот здесь видел!- и он легонько похлопал себя по причинному месту.
Вот это был уже перебор...
Чтобы не слушать больше бред этого недоноска, не медля ни секунды, я с силой треснул ему левой в челюсть. А пока он не опомнился, тут же добавил правой в шнапак.
Он плюхнулся на жопу прямо возле своей машины и, ничего не понимая, молча смотрел на меня помутненным взглядом, хлопая своими свинячьими глазками.
Я взял его за шкварник и, слегка подтянув наверх, прошипел на ухо:
– Послушай ты, выродок! Твой папаша в своё время сделал очень большую глупость, что не воспользовался презервативом! Таких уродов как ты, в сортире топить нужно ещё в зародыше!
Напоследок я легонько пнул его ногой в пузо и пошёл к своей машине. Ну, а он так и остался сидеть на асфальте, вероятно, так и не поняв, за что получил.
10.
Пока я предавался воспоминаниям, то не заметил, как прошёл ещё метров двести.
«Всё, хорош!- я вытер ладонью пот со лба. – Надо останавливаться на перекур, а заодно и посмотреть, что там с ногой».
Пока я выбирал место получше, мимо проехал мотоциклист с пассажиром на заднем сиденье.
Они слегка притормозили и оба посмотрели на меня.
«Вот она! Начинается белая полоса». Я на всякий случай улыбнулся, и тоже уставился на них. Но мотоциклист прибавил скорость и тут же скрылся из виду.
«Нет, это ещё не она,- с сожалением констатировал я». К тому же, судя по номеру на мотоцикле, это были румыны, с которыми объясняться было - ну очень тяжело.
Наконец я увидел небольшой куст, за которым можно было укрыться, и свернул с дороги.
Как я и предполагал, повязка сползла вниз, а раны слегка кровоточили. Я достал из сумки всё необходимое и занялся своей ногой. Пока я пытался пальцами раскрошить таблетку стрептоцида, на дороге опять появился тот самый мотоциклист со своим попутчиком. Поравнявшись со мной, они остановились и, с любопытством глядя на меня, стали переговариваться между собой.
«Чем же это я их так заинтересовал?» Я продолжал бинтовать ногу, искоса поглядывая в их сторону. «Либо помочь хотят, либо наоборот». Я невольно вспомнил пьяные базары за столом у Коли на поминках. «В любом случае надо быть готовым ко всему».
Я быстро закончил перевязку, опустил штанину и прикурил сигарету.
«Если они сейчас попросят закурить - хорошего не жди», - спохватился я, но прятать сигарету не стал. Курево – это вообще классический повод для всякого рода заморочек. Сначала дай закурить, потом дай денег! Ну а потом… бейте его ребята, он меня на х… послал! Всё это мы уже проходили много раз». Я сидел, сцепив руки на коленях, и смотрел в их сторону. Причём смотрел не как кролик на удава, а скорее наоборот.
«Только суньтесь, уроды! Я вам головы-то сейчас поотрываю!» И дело было вовсе не в пистолете, который лежал у меня почти под рукой. Это было что-то другое. Как тогда, на трассе, с теми отморозками.
Мне стало даже интересно. Что же будет дальше? Я поймал себя на мысли, что неплохо бы обратиться к психиатру, если когда-нибудь доберусь всё же до дому. Пистолет пистолетом, но я полностью отдавал себе отчёт в том, что это не игрушка. И если уж достал, то там и до стрельбы недалеко! А размахивать им направо и налево перед носом у каждого встречного – это просто несерьёзно! Легко можно нарваться и на неприятности.
Спустя несколько минут мотоциклист включил передачу и, развернувшись на дороге, подкатил ко мне.
Я поднялся на ноги и на всякий случай подошёл к своему мотоциклу.
Это были двое парней лет двадцати двух, двадцати трёх, довольно хрупкого телосложения, что меня немного успокоило, с явно выраженной цыганской внешностью.
Настроены они были, вопреки моим опасениям, довольно дружелюбно.
Вероятно, сначала они приняли меня за молдаванина, и поскольку языки у них одной группы, то сразу стали о чём-то меня расспрашивать.
Я стоял перед ними и, натянув на себя резиновую улыбку, молча хлопал глазами.
По тону вполне было понятно, что пока мне ничего не угрожает. Но о чём шла речь… хоть убей!
Тут ребята сообразили, что разговор у нас совершенно не клеится. Они стали размахивать руками, пытаясь выяснить, что случилось, и почему я иду пешком. Это было понятно по характерным, выразительным жестам.
Сначала они показывали на дорогу, откуда я шёл, имитируя пальцами идущего человечка, потом на мотоцикл. Короче говоря, сообразить, что они имели ввиду, было не так уж и сложно.
«Ох, ребята, какие вы шумные!» Я слегка расслабился, и тоже стал объяснять им, что мотоцикл сломался, тыкая пальцем в то место, где находились релюхи.
Спустя минут десять мы наконец-то поняли друг друга окончательно.
Я угостил их сигаретами, и они, продолжая о чём-то калякать, стали руками показывать вперёд. Тут я снова перестал их понимать, вероятно, потеряв какую-то важную нить в этом, с позволения сказать, разговоре.
Но когда один из них, водя пальцем по циферблату своих часов, показал, что через полчаса они вернутся на это место, я понял, что они всё же хотят мне помочь.
По их просьбе, я попытался завести мотоцикл. Когда из этого ничего не получилось, мы открыли лючок.
Они со знанием дела осмотрели всё, что находится внутри, и сделали мне жест рукой: мол, жди, мы сейчас. После этого сели на свой мотоцикл и уехали.
«Нет, всё же это она, белая полоса! Если конечно я правильно их понял. Надеюсь, что правильно».
«Правда, они ещё не знают, что у меня нет денег! Зато есть водка, калькуляторы! Цыплята, наконец, которые если что, всегда можно продать. Лишь бы помогли, а там разберёмся!»
Я опять уселся на землю и стал ждать, попыхивая сигареткой.
Настроение заметно поднялось. Я был уверен, что теперь-то у меня точно всё получится.
«Ну, надо же! Совсем незнакомые люди – а решили помочь! К тому же, никто их и не просил, сами остановились!»
Меня прямо-таки распирало от избытка чувств.
Я тоже много раз останавливался на трассе, чтобы помочь людям, попавшим в беду. Это же элементарная водительская этика. Так что, можно сказать, откликнулось!
Однажды мне пришлось везти из загорода в больницу беременную женщину, попавшую с мужем в аварию.
Они ехали в роддом, ну то есть, уже рожать. И, видимо от избытка чувств, связанных с будущим отцовством, то ли с горя, то ли с радости, мужик прямо на моих глазах нырнул в кювет.
Я, когда увидел перед собой такую «шляпу», разумеется, сразу же остановился. Вот тут-то меня этот наездник и попросил подкинуть его драгоценную супругу до ближайшей больницы. А сам остался дожидаться гаишников.
В те времена из-за дефицита запчастей оставлять на дороге битую машину без присмотра было верхом легкомыслия.
Ох-ох, я тогда страху натерпелся!!!
Эта дамочка, помимо того, что чуть не родила прямо у меня в машине, вдобавок облевала мне весь коврик, поскольку у неё было явное сотрясение мозга.
Она лежит, бедолага, на заднем сидении и жалобно так повизгивает.
А я, как остолоп, чуть ли не зубами вцепившись в руль, сижу и боюсь даже посмотреть в её сторону. «Вот начнёт сейчас рожать! Что мне с ней делать?!»
Так и ехал всю дорогу, как будто швабру проглотил.
Ну, слава богу, тогда всё обошлось.
Доставил я её в больницу, и, как потом выяснилось, очень даже вовремя. Родила она буквально через полчаса.
Недели через две они звонили мне с мужем. Благодарили и всё такое. Сначала я понять не мог, как они меня нашли?! А потом вспомнил, что оставлял свои координаты в приёмном покое, когда привёз её в больницу.
Так что правильно говорят: «как аукнется, так и откликнется». Теперь вот и мне люди помогают.
Я потёр рукой глаз, и тут же выругался вслух:
- Бля! Вот только этого мне сейчас не хватало!
На нижнем веке у меня назревал ячмень. А это означало, что не далее, как завтра, я буду выглядеть несколько иначе. Да хрен-то с ним, как я буду выглядеть! Это, ко всему прочему, ещё и довольно неприятно.
«Ну что за непруха? Стоило немного застудиться, и на тебе!»
В детстве мама моего друга, видя, как я мучаюсь с этими ячменями, научила меня одной небольшой хитрости.
Как только почувствовал, что начинает болеть глаз, обильно смачиваешь это место слюной. Желательно на голодный желудок. Тогда у тебя появится реальный шанс избежать дальнейших неприятностей. У меня несколько раз это получалось.
Я смачно плюнул себе на палец и помазал веко. Благо с голодным желудком у меня всё было в порядке. Вот уже без малого двое суток я вообще ничего не ел, и когда поем, кстати, неизвестно.
«С утра надо будет обязательно подумать над этим,- решил я и почувствовал, как у меня сразу заурчало в животе».
Прошло уже минут двадцать, как уехали эти двое. Я продолжал сидеть и ждать их, поглядывая на дорогу.
Когда прошло ещё двадцать, я стал немного волноваться. А спустя час решил, что неправильно их понял, и они не приедут. Отчего-то сразу вспомнил, что Румыния в начале Второй мировой воевала на стороне фашистов... А у меня ведь на ней дед погиб!
«Всё, ждать больше нечего! До наступления темноты надо всё же попытаться найти укромное местечко, где можно переночевать».
Мне очень не нравились огромные дождевые тучи на горизонте, которые медленно ползли в мою сторону, намекая на то, что ночка будет весёлой.
Хорошо же я буду смотреться со стороны, сидя ночью у обочины под проливным дождём! А всё как раз к этому и шло. На улице поднялся небольшой ветерок, и в воздухе запахло весенней грозой. От этих размышлений меня слегка передёрнуло.
Я быстро поднялся на ноги и собрался уже двигать дальше, как услышал на дороге звук приближающегося мотоцикла.
«Неужели?!» Я не верил своим глазам.
Ещё издали сидевший сзади весело помахал мне рукой.
Улыбаясь, я ответил им, и чуть не подпрыгнул от радости, как будто встретился со старыми друзьями.
Они действительно привезли релюшку, инструменты и провода, чтобы легче было завестись. А ещё дали мне маленькую упаковку чипсов, которую я рубанул чуть ли не вместе с пакетиком, пока они меняли реле.
Когда всё было готово, они подсоединили провода от своего к моему мотоциклу, и один из них показал рукой что можно пробовать.
Мотоцикл завёлся с первой же попытки.
Услышав звук работающего двигателя, я готов был расцеловать этих двоих аборигенов.
Я был на седьмом небе от счастья, забыв и о назревающем ячмене, и о предстоящих трудностях. Мы радовались, как маленькие дети, пожимая друг другу руки.
Я - потому что наконец-то смогу ехать дальше. Они - вероятно, ожидая от меня денег за свою помощь.
«Ничего! Сейчас попытаюсь объяснить им, что денег у меня нет. Ну не станут же они, в конце концов, снимать это реле обратно!»
Только я собрался прошвырнуться по своим сумкам, чтобы отблагодарить ребят, как один из них, который был пассажиром, показал на мой мотоцикл и жестами попросил разрешения прокатиться.
Я немного замешкался, но отказать в таком пустяке после того, что они для меня сделали, с моей стороны было бы форменным свинством.
Я вымученно улыбнулся и кивнул ему в знак согласия: давай, мол, валяй!
Когда он тронулся с места и выехал на дорогу, второй посмотрел на меня, показывая на своего приятеля рукой, что-то сказал и поехал вслед за ним.
Сказать, что эта выходка мне не понравилась – значит, вообще ничего не сказать.