Никуда не убежишь от старости и от болезней. От старости никакие врачи не вылечат, но болезни могут лечить, иногда даже вылечить. Лечить болезни в современном цивилизованном мире пытаются врачи, а также шарлатаны, и сами болящие. Врачей в Ближнем Зарубежье масса, в большом городе на каждой улочке можно увидеть таблички либо зубных, или глазных, отоларингологов, терапевтов, хирургов, невропатологов, и других. Врачом здесь быть престижно и доходно, а если уж у лекаря есть мастерство, или талант, а лучше и то, и другое, то его частная практика процветает, что описано лучше всего у английского писателя А. Кронина, который жил на столетие раньше. Но с тех пор появилось много новых медицинских приборов, устройств, методов, средств лечения болезней, открыто было немало и новых болезней. Но автора в этом рассказе интересует взаимодействие наших бывших соотечественников со страховой медициной в Ближнем Зарубежье, в частности, гостеприимной Германии.
От поликлиник к частным практикам
После приезда на ПМЖ в Германию и определения в переходные общежития, где иммигранты привыкают к местным условиям, их сразу направляют на первичное медицинское обследование, чтобы выявить наиболее опасные заразные заболевания, и определить состояние здоровья. Многим нашим бывшим соотечественникам, лечившимся в поликлиниках в бывшем Союзе, само понятие «частная медицинская практика» кажется чем-то несовершенным, неправильным, а врачи, там практикующие, ненастоящими специалистами.
Мой знакомый г-н Б. сразу после приезда познакомился с местными стоматологами, заставила нужда. В учреждении, где он работал, ещё в той, доперестроечной жизни, был свой медпункт и зубной врач, который пломбировал зубы не очень опрятно, в результате чего пломбы быстро, за пару лет, вылетали. Из небольшого кариесного пятнышка образовалась вначале небольшая каверна, которая и привела нашего больного г-на Б. к немецкому стоматологу. Праксис располагался в респектабельном районе, и врач произвёл на Б. неплохое впечатление. Когда ему предложили на выбор металлическую или белого цемента пломбу для ликвидации этой каверны, он выбрал белую. Впоследствии г-н Б. пожалел о своём опрометчивом решении, так как эта пломба тоже бысто покинула своё место, и выкрошилась за несколько раз. За эту пару лет г-н Б. снял квартиру в другом районе, нашёл другого врача-стоматолога, который опять почистил каверну, теперь она уже была в ползуба, и поставил новую металлическую пломбу. И все эти операции были проведены совершенно бесплатно для пациента г-на Б., за всё платила его больничная касса, ему нужно было только не забывать приносить с собой медицинскую карточку из пластика с нанесенной на ней магнитной лентой с его личными данными. Врач приветливо здоровался с ним за руку перед началом лечения, и уважительно прощался, тоже с рукопожатием.
Но через три года у г-на Б. стал ныть корень этого зуба, и он попытал счастья уже в клинике, где принимали профессора-стоматологи. Его там тоже стали уважать, осмотрели все его зубы, сделали рентген больного места, а само лечение под присмотром врача-куратора осуществлял практикант, но благородных кровей, потому как его фамилия была фон Такой-то. Всё лечение было чистым и опрятным, корень почистили, запломбировали по новой методе вначале резиновой временной пломбой, под которой зуб продолжал портиться, а затем поставили постоянную белую пломбу. Этого лечения тоже хватило на пару лет, после чего уже в новой частной практике стоматологом из бывшего Союза, русским немцем, был решительно удалён весь этот зуб с его корнями. Остальные зубы г-на Б. держались, несмотря на многочисленные попытки всех предыдущих и последующих врачей очищать зубы от налёта, полировать и отбеливать их. Г-н Б. попробовал все эти операции по разу, но больше врачам в лапы не давался, являясь разве что на обязательный годичный осмотр всех зубов.
Наши люди ищут наших врачей
Плохо быть больным, но быть больным и, вдобавок бедным, хуже во много раз. Г-ну Б. удалось поработать здесь, в Германии, на настоящем огромном предприятии, где тоже был свой медпункт. Возвращаясь с работы на велосипеде в дождливую погоду, он получил травму на территории предприятия, поскользнувшись на мокрых рельсах. Предприятие приняло на себя заботу о больном, направило к врачам-рентгенологам, дало несколько дней на восстановление здоровья. Работая, г-н Б. не чувствовал себя бедным, и лечили его в частных врачебных кабинетах хорошо. Он спокойно общался с местными врачами на немецком языке, который у него, конечно же, «хромал», но не был совсем непонятным, как у многих иностранцев, недавно приехавших в страну. Однако, на приёмах он чувствовал себя скованно, иногда не поспевая за быстрой речью врача, ощущал неловкость, и волей-неволей пришёл к тому же, что и его бывшие соотечественники, давно уже выбравшие себе «домашнего доктора» тоже из бывших наших. Раньше г-н Б. был самоуверен, и даже домашнего врача себе выбрал из немцев, приехавших в этот южно-германский город из бывшей ГДР. Тот понимал русский язык, немного разговаривал на нём, и держал у себя в кабинете медсестру тоже из бывших наших. Прошло несколько лет, г-н Б. потерял работу, не смог найти новую, такую же хорошую, получал пособие по безработице, и почувствовав себя неуютно среди уверенных пациентов, нашёл русскоговорящего домашнего врача.
Стоит ли идти к врачу из бывшего социалистического лагеря?
Курьёз случился с г-ном С., страдавшим сильными изжогами. Он пошёл на полное исследование, рекомендованное ему терапевтом, к врачу-выходцу из Чехословакии. Гастроэнтеролог г-н Немечек на первичном собеседовании показал себя вежливым, и пообещал полную проверку желудочно-кишечнго тракта г-на С. Когда пациент уже лежал на топчане для исследований и готовился уснуть под действием наркоза, доктор из бывшей дружественной нам Чехословакии обратился к нему со словами:
-Спи спокойно, дорогой товарищ-
на неплохом русском языке. И г-ну С. сразу расхотелось впадать в «медвежью спячку»…
Очнулся он через два с половиной часа. Его жена Лена, сопровождавшая мужа, видела, как один за другим пациенты заходили в комнаты для такого же исследования, как и у её мужа, и через 20-30 минут таким же бодрым шагом выходили оттуда. А Лена вся извелась от ожидания и неизвестности, и через полтора часа стала теребить медсестёр, которые стандартно отвечали ей, что процедура продолжается, и с пациентом всё в порядке.
Врач, бывший чех, вздумал отыграться на пациенте из бывшего советского Союза за 1968 год, хотя моему знакомому С. тогда было где-то 20 лет, он учился в ВУЗе, и в Чехословакии никогда не бывал. Ох, и поиздевался г-н Немечек над пациентом, показывая группе студентов-медиков его внутренности на экране небольшого монитора. Он и его студенты взяли штук 11 биопсий из его желудка, хотя обычно берутся 2-3 образца ткани желудка Об этом пацент узнал лишь через несколько лет. А дозу наркоза он «вкатил» пациенту, не скупясь, как бывшему «товарищу» по социалистическому лагерю. Вот и отходил страдалец от наркоза, лёжа в глубине гастроэнтерологического праксиса, находившегося на севере южнонемецкого мегаполиса.
Вообще, врачи из стран бывшего социалистического лагеря, Польши, Венгрии, Чехословакии, которые теперь живут в Германии, относятся к нашим бывшим соотечественникам особо. Одна бывшая киевлянка была страшно недовольна, попав на приём к женщине-врачу, хорошо понимавшей русскую речь, в стоматологическом праксисе, где ей почти два с половиной часа удаляли зуб мудрости, вконец искрошили его, а довершать работу пришлось немецкому врачу из соседней частной практики, который в пять минут удалил сложный корень.
«Наши» врачи не хуже местных
Приехавшие в Германию врачи-медики из бывшего Союза по правилам должны здесь подтвердить свою квалификацию, и обладать знанием немецкого языка. Совсем старые, уважаемые там врачи разных специальностей, в большинстве своём не смогли преодолеть языковой и квалификационный барьер здесь, и остались без работы. Только молодые и очень энергичные, сохранившие оптимизм и настойчивость врачи, смогли здесь организовать свои частные практики, или пристроиться «под крыло» своих немецких коллег. К ним довольно быстро находят дорогу наши пожилые русскоязычные больные, сидят к ним в больших очередях, ведут разговоры исключительно на русском языке, и исключительно о болезнях.
-Каких трудов стоило нашей Машеньке (врач-терапевт из этой частной практики) попасть в этот праксис! Экзамены сдать, всем доказать, что она умеет лечить не хуже немцев.-
В это время «Наша Маша» принимала очередную пациентку, которая рассказывала ей всю подноготную своих болезней, родных своих упомянула, не забыла похулить плохую работу в другой частной практике. Она описала свою прошлую, и пикантные подробности настоящей жизни, сделала короткий прогноз лет этак на двадцать вперёд. Конечно, всё это с упоминанием своих болезней и недомоганий, и их лечения врачами в бывшем Союзе. «Наша Машенька» терпеливо выслушивала пациентку, попутно измеряя кровяное давление, та рассказывала о своём повышенном давлении, которое она измеряет миниатюрным прибором.
-Его можно купить в любом супермаркете, и стоит он всего до 20-ти евро,-
добавляла пациентка, значительно кивая головой в знак подтверждения своих слов.
Тут «Наша Машенька» вставила, что эти дешёвые приборы сильно завышают давление пациента, и добавила:
-Вот Вы говорите, что Ваше давление 170 на 120, а я сейчас измерила, и получила 135 на 90. Хотя дела Ваши не столь и плохи, я выпишу Вам лекарство от давления.-
Какие разные пациенты…
И врач прописывает пациентке совершенно безвредное лекарство, надеясь на самовнушение, и свою установку на улучшение состояния посетительницы. И кивает головой в такт безостановочно льющимся словам этой Безусловно Достойной Дамы, занося в компьютер её персональные данные, диагноз, лекарство, рекомендации бывать больше на свежем воздухе, сходить к окулисту. Ибо «Наша Машенька» знает по предыдущим визитам Безусловно Достойной Дамы, что в конце приёма та вручит ей скромный подарок, букет цветов и неизменную коробку конфет в шоколаде московской кондитерской фабрики «Красный Октябрь». Время, затраченное на эту пациентку, иногда перехлёстывает за один час, а норма на пациента составляет 30 минут, судя по длиннейшему списку желающих попасть на приём. Но врач не особенно торопит уважаемую Даму, ибо знает, что есть Просто Достойные, и вовсе Недостойные Дамы, а также пожилые мужчины, на каждого из которых можно потратить не более 15-ти минут, если не давать им потачки, и заставить говорить только по существу. Просто Достойные Дамы одеты с изыском, но вещи их вовсе не новые, поэтому врач не задерживает их больше положенного получаса. Соответственно и благодарность таких посетительниц скромна, хотя и постоянна: это те же цветы, и конфеты.
-Я скоро диабетом заболею от этих бесконечных конфет,-
думает «Наша Машенька», с внутренним содроганием беря очередную коробку от Просто Достойной Дамы.
И подарки бывают разные
Но сегодня врача ждала неприятная неожиданность: в коробке оказалась фарфоровая фигурка светской дамы с веером из Западной Европы 18-го столетия. Когда аналогичную фигурку врач получила в первый раз, это показалось ей оригинальным, интересным и достойным внимания подарком. Но теперь эти фигурки уже заполонили её жилище, их приходится выставлять в рабочем кабинете в праксисе.
-Господи, чего только ни дарили мне пациентки: книги, камни-самоцветы, кремы, духи, не говоря уж о цветах, конфетах. Давали бы только деньгами, и довольно. А то Просто Достойная Дама пойдёт на базар-фломаркт, да выторгует у продавщицы фарфоровую фигурку за одно евро, и тащит сюда. Хорош подарочек! А если бы она мне это одно евро принесла бы, и в конвертике монету подала, было бы лучше?- саркастически улыбается врач.
Очередь на приём к врачу и внеочередники
С внутренним смехом продолжает «Наша Машенька» приём, серьёзно кивает головой, выписывает рецепты, и Просто Достойная Дама выплывает из комнаты. Врач идёт в комнату ожидания, «не замечает» приподнявшуюся следующую по очереди Недостойную Даму (пусть посидит, невелика птица!), и вызывает из конца списка ещё одну только появившуюся Безусловно Достойную Даму, у которой она приметила в руках добротную сумочку, в которой тоже, конечно же, находится достойный подарок. Ещё один час уходит на приятные воспоминания новой пациентки, а в конце приёма последовала и награда за терпение врача: достойный врача подарок, букет роз кремового цвета, и коробка с шоколадно-вафельным тортом «Киевский». За этой пациенткой пришлось принять пожилого хорошо одетого господина, который особенно не страдал от болезней, а больше от мнительности, тоже долго разглагольствовал, и за утешения, и безвредное лекарство «заплатил» подарком.
-Слава богу, без цветов и конфет обошлось,- подумала «Наша Машенька», ощущая необыкновенную благодарность к этому г-ну. Из-за подаренных цветов и фигурок на неё косятся немецкие врачи этого праксиса, хотя она и работает больше остальных, у неё самая длинная очередь. А уж скольких пациентов принимает она без очереди, просто по телефонному звонку-просьбе влиятельных людей.
Восстановленная справедливость
Выходя из кабинета, врач замечает стоящую у регистратуры Недостойную Даму, одетую в поношенные вещи, видимо, тоже купленные на фломаркте, улавливает, как та на хорошем немецком языке объясняет медсестре, что она явилась вовремя, а её не принимают по очереди, и тут же «Наша Машенька» разряжает ситуацию, приглашая жалобщицу в кабинет. Там она гасит недовольство этой пациентки, прослушав её стетоскопом, измерив давление, заглянув в рот, назначив несколько анализов и направив в врачу-специалисту. Тут же выписывает несколько подходящих лекарств. Уложившись в полчаса, она отправляет пациентку умиротворённой, успокоенной: ей показали путь к выздоровлению, и уделили должное внимание, хотя и пришлось посидеть в очереди лишних 2 с половиной часа. Естественно, от этой пациентки благодарности ожидать и не приходится. Та благодарит на словах, и уходит, оставляя у «Нашей Машеньки» лишь чувство хорошо исполненного долга.
Немного о враче
«Наша Машенька» не просто хороший врач, а представитель многих поколений врачей: её бабушка и дедушка, мать и отец были врачами. Да и она, уроженка небольшого городка, училась искусству врачевания в одной из столиц, северной Пальмире, или бывшей купеческой Москве, а не в её родном городе, где тоже был мединститут, в который принимали только национальных кадров. И при этом забывали о надоедливом меньшинстве с иудейскими каплями крови, «отравлявшими» паспорта и само отношение к этим способным людям, стремившимся тоже получить свою долю равноправия. А затем «Наша Машенька» работала несколько лет в поликлинике, пока Перестройка не возвратила надоедливое меньшинство в состояние, близкое к тому, что было в славные годы управления страной Царём-Батюшкой. И пришлось ей, как одному из героев романа А. Рыбакова «Тяжёлый песок», уезжать за рубеж, искать там спасения и счастья. В Германии ей повезло, и она приложила огромные усилия в принявшей её сперва на птичьих правах врачебной практике уважаемого г-на Мюллера, подтвердила квалификацию, приняла целое море больных, вначале бывших наших, а затем и поверивших в неё местных пациентов. И наконец добилась, что её поставили в длинный перечень местных докторов в рекламном проспекте этого праксиса, как называют здесь частную практику. Правда, именуя остальных немецких врачей Доктор-Такой-То, в проспекте «Нашу Машеньку» называют просто Г-жа-Такая-То, но не Доктор-Такая-То. Ну что же, в чужом монастыре и устав свой… Зато теперь «Наша Машенька» может жить в своей квартире, с выплаченным полностью кредитом, «поишачив» полтора десятка лет на хозяина праксиса, и больше не платить квартировладельцу чувствительную квартплату, как в первые годы жизни в Германии.
«Наш» стоматолог – хозяин частной практики
-Знаете, сколько затратила наша Верочка (врач-стоматолог из праксиса) на оборудование и разрешение? Ведь эти установки и приборы стоят сотни тысяч евро, и когда-то она всё это окупит, бедная?-
Такие или похожие разговоры можно услышать, сидя в очереди в частном праксисе стоматолога-женщины, пережидая бесчисленных «частных» пациентов, спешащих мимо комнаты ожидания прямиком в кабинеты, и монотонно там что-то повествующим медсестре, или самому врачу. Эта женщина с именем Вера сразу внушает больному Надежду с большой буквы, что здесь-то ему, страдальцу, правильно починят больной зуб, заодно проверят и остальные, и сделают его улыбку белозубой, почти такой же, как у кинозвёзд и моделей. Как и у врача «Нашей Машеньки», у г-жи Веры все пациенты тоже делятся на три вида: Самые Важные, Важные и Неважные. Самые Важные идут всегда вне очереди, зная, куда и когда, предварительно договорившись по телефону. Договорённость и здесь подкрепляется чем-то исключительным. Важные идут в порядке очереди, вызывает их врач или медсестра. Ну, а Неважных вызывает медсестра после двух-трёх часов ожидания. Обслуживает всех сама г-жа Вера, ремонтирует зубы, удаляет, если нужно, негодные, наводит во рту полный порядок, разумеется, за несколько приёмов.
«Русские немцы»
Врач Вера происходит из «русских немцев», фамилия у неё тоже вполне немецкая, ещё молодой она приехала в Германию, на родину предков, а специальность приобрела в Союзе, и здесь её успешно подтвердила. После ряда лет упорной работы приобрела самостоятельность и частную практику. Как и все «русские немцы», она недолюбливает евреев, приехавших как контингентные беженцы в Германию, и оспаривающих благосклонность народа и правительства страны с ними. По мысли «русских немцев», именно они имеют на это право, «а паразиты – никогда», как пелось когда-то в революционной песне «Интернационал». К тому же, происходя из России, они усвоили отношение к евреям, как к нижней касте, и привезли его с собой сюда. Поэтому пациенты- и пациентки-контингентные беженцы вначале попадают у врача Веры в категорию Неважных, и соответственно этому иногда жалуются на некачественную работу Веры. Но по прошествии времени они вспоминают, чем можно повысить свой статус у врача, в ход вступают подарки, и протезы, пломбы, вставные челюсти доводятся до мирового стандарта, но потом, когда пациент стал «сообразительным».
Слава всем врачам, победителям болезней
Все иммигранты в Германии стремятся иметь дело с врачами из «своих». Но не все врачи из бывшего Союза стремятся иметь своими пациентами бывших соотечественников. Не все немецкие врачи стремятся видеть среди своих пациентов контингентных беженцев. А один немецкий врач, специалист по болезням щитовидной железы, у такой пациентки с большой силой и «страстью» «исследовал» состояние этой железы, и потом на шее у пациентки были вначале красные пятна, а затем и синяки. Естественно, что пациентка к этому врачу больше не пошла. Местные врачи у пациентов из контингентных беженцев не находят болезней, от которых те в действительности страдают, и были в Союзе на диспансерном учёте, или даже на инвалидности. Но почти все пациенты, бывшие наши соотечественники, успешно преодолевают преграды на пути к хорошему здоровью. А неуспешные, или не очень успешные попытки лечения наблюдаются у Недостойных Дам и Господ, и Неважных пациентов, мающихся зубами. К счастью, они не составляют большинства, так что демократия всё равно торжествует. Слава медикусам!
9 ноября 2010 г.