Июль радовал…С утра солнечные лучи заливали золотом маленький садик под окном. Несколько яблонь, одна из которых уже радовала нас своими первыми плодами. Кусты черноплодной рябины, островок из малинника, смородина…
В новый четырёх квартирный дом мы перебрались в конце лета. Новоселье ожидалось, в старом заводском общежитии было настолько тесно, что мы не могли себе позволить купить лишний стул, кровать, тумбочку под книги, которые мной поглощались в мгновение ока. И вот переезд. Праздник.
Пошли в ход новые закупки. А мы с отцом облюбовали клочок земли и решили из пустыря сделать маленький садик. Так было всегда, всякий раз, как только наша семья оказывалась на новом месте, рядом с домом появлялся сад и огород немного в стороне.
Труднее было с клочком земли, где мы запланировали выращивать овощи. Несколько грядок под огурцы, помидоры, капусту, морковь, свёклу, часть огорода уходила под картофель. Мне позволяли посадить с десяток-другой подсолнухов, а к самому крепкому угловому столбу, к которому крепились прожилины с частоколом, я приспособил на толстой и высокой жердине дощатый домик для скворцов.
Всегда будет помниться, как любили землю мои родители и умели на ней работать. Особенно мама…Осень прошла в трудах, дело в том, что по нашему будущему огороду проходила неширокая дорога с узкими рельсами, по которой на вагонетках доставляли из ближайших шахт глину на местный кирпичный завод.
Шахты были открыты задолго до войны, были разбросаны на несколько километров, и к ним были построены эти дороги. Завод закрыли, огромные горы глины разгребли тракторами, и на этом месте поставили дом. Казалось, что на такой бедной земле никогда ничего не вырастет.
Соседи с недоверием поглядывали на наш труд, качали головами. И действительно, под лопаты часто попадали куски железа, металлические «костыли», битый кирпич от какого-то фундамента, щебень…Однако наш огород уже к следующей весне напоминал пышную перину; мои родители просто не жалели сил, удобряли землю всем, чем только можно.
Места для меня были знакомы, от переезда мало что изменилось в моих походах по живой природе. Я выбирал самые высокие деревья и развешивал всё новые скворечники. Для меня, сильного и крепкого, выносливого и лёгкого на ногу, не служили препятствием дальние прогулки, великаны деревьев без суков. Я выбирал дома лестницу повыше или связывал две в одну, пристраивал её к таким деревьям, и вскарабкивался на любую высоту.
Скворцы, многие считают, - это птицы, которые всегда селятся рядом с человеком. Но это не совсем так. Они могут построить гнездо в скалах, в лесу найти удобное место, и потому не случайно, уже на следующий год мои поделки были заселены этими полезными пернатыми.
Птицы каждый год возвращались к родным гнездовьям, и меня, слушая их переливы, щебетания, звучные песни, грела мысль, что мы хорошо запомнили друг друга.
Где-то годам к 16-ти я был уже неплохим проводником для приезжих гостей, когда у них появлялось желание отправиться на прогулку по нашему лесу. И надо сказать, мы из таких прогулок всегда возвращались с грибами, ягодами, с набитыми полные карманы орехами лещины.
Я не признавал плохой погоды, мог отправиться в лес солнечным днём, в вечерние сумерки, мог заночевать у костра, слушая ночную тишину, а утром наблюдать, как просыпается живая природа. Хор певчих птиц всё гуще, ветра ещё нет, а ветви деревьев уже оживают, шевелят ладошками густой и пахучей листвы.
Середина лета.... Ясны и сухи дни. Росисты и теплы ночи. После прошедшего накануне дождя легко дышится свежим и здоровым воздухом. Солнце всё выше, на разные голоса заливаются горихвостки, малиновки, дрозды, славки, зяблики, чечевички. Никакими словами не передать эти мелодии лета!
Небольшая насыпь бывшей железной дороги устлана пышным ковром иван-чая. Его глубокие корни крепко укрепились, и ещё много лет эти лесные цветы будут радовать глаз. Узколистое растение, он же кипрей, лесная конопля с фуксиновым цветом, - полезное растение. Из стебля получается волокно, из листьев – салат и чай. Съедобен и его корень.
На памяти мамы были годы, когда иван-чай заготавливали килограммами, его с охотой покупали на рынке.
Идёшь знакомой лесной тропой и всё подмечаешь. Пчела присела на причудливый красно-лиловый цветок. Поползла, окунулась в пыльцу и разочаровалась. Нектара нет, обман! Этот красивый пустоцвет в ботанике носит поэтическое название кукушкины слёзки. Легенда гласит, будто птица-бездомница о своих детках плачет, роняет по лесу горькие слёзы, и на их месте появляются красно-лиловые цветы.
В траве кто-то зашуршал, запыхтел. Ёжик. «Не подходи, уколю! Видишь, сколько на мне иголок!» - пугает, а сам, чудак, свернулся шариком.
Пылит жаркий полдень. В зное дремлет густолистые липы. В нашем рабочем посёлке это дерево тоже любили. По оврагу, проходившему рядом с магазином и клубом, выделялись могучие дубы, а возле домов росли липы. Когда те зацветали, воздух наполнялся медовым запахом. Одна из таких лип была по годам, пожалуй, ровесницей нашего посёлка и кирпичного завода. Она напоминала большой шатёр, в густой кроне стоял такой птичий гомон, что он заглушал школьный звонок. На дереве ютилось с десяток скворчиных семей.
А разве выбросишь из памяти дружные походы за ягодами! Бывало, стар и млад радуются такой приятной прогулки! Чем ближе подходишь к заветному месту, тем больше ощущаешь какой-то особенный, тонкий аромат. А вот и его источник: сказка-ягода! Выглядывает яхонтовое монисто. Под лопушистыми травами свешиваются веточки с красными рубинами. Застенчиво приютилась у кочки спелая, красная земляника. Духовитый самоцвет – всем ягодам ягода. Особенно сладка, душиста и сочна коралловая мякоть у переспелой, завяленной на стебле земляники. Ходить далеко не надо. Все дороги, кажется, вели к таким местам, где мы получали счастье от сбора земляники.
Недаром название земляники в ботанике – благоухающая еда.
Милые ягодные места!...На всю жизнь потом запоминается первый поход в лес за ягодой. Смотришь иной раз, малыш едва ступает нетвёрдой ножкой, а уже бежит, держась за подол платья, чтобы тоже поучаствовать в этом священном действии. Вот уже доверху наполнена приготовленная накануне посудина, а оторваться нет сил от сказочной полянки.
Земляника поспевает, и начинается ягодный сезон русского лета. У нас вокруг много сводилось леса, а уже через год-другой свободные площади покрывались густыми зарослями малинника. Малины всегда было много, и вечерами из летних кухонь тянуло запахом свежего варенья.
Лес был нашим питомником диких ягод. А ещё середина лета богата на грозы. Мы подмечали: частые дожди и грозы, значит, быть грибам.
Я выбрал под «зонтик» пушистую осину. Понял не сразу, что выбор не совсем удачный. Впереди высокими куполами возвышались тёмно-зелёные ели. Я много раз проходил мимо этих деревьев с матёрыми стволами и невольно задерживал шаг. Вдруг стало тихо. Приумолкли птицы, погрузились в дремоту деревья. Тишь и покой. Всё говорило о том, что вот-вот на землю обрушится дождь. А он, действительно, не заставил себя долго ждать. Началась небесная канонада. Моё убежище приняло на себя потоки влаги. Она струйками мчалась по стволу осины. Потом листья устали под тяжестью крупных и частых капель. За несколько минут мои рубашка и брюки промокли до нитки.
Но день был удачным: у ног стояло большое ведро, доверху наполненное грибами. Рядками лежали ярко-жёлтые, как желток куриного яйца, лисички. Красными шляпками выглядывали подосиновики. Подберёзовики, боровички-красавцы.
Дождь подходил к концу, когда небо в очередной раз прорезала мощная электрическая стрела. Молния и гром прозвучали одновременно. Раскат грома был такой огромной силы, что мне показалось, что качнулась земля. В том месте, где стояли ели, что-то затрещало. В этом треске тоже послышалась какая-то сверхъестественная сила.
А на другой день мне представилась картина, которая до сих пор стоит перед глазами. На месте самой высокой ели стоял и белел ствол два-три метра высотой. Вся ель от верхушки и до корня была расщеплена на длинные ленты. Кругом – куча ветвей и щепки, будто кто-то невидимый поработал огромным топором.
Как известно, температура в канале молнии может достигать несколько тысяч градусов. Это даже больше, чем на поверхности солнца. Щепки от дерева были обуглены, но пожар предотвратил сильный дождь. Так я увидел силу природы, которую несёт в себе молния...