Воскресенье. Семь утра. Ночное дежурство Игоря закончилось. Скрючившись от январского мороза, он семенил к остановке. В витрине магазина Игорь рассеянно поймал свое отражение. Жидкая бородка. Спущенная на глаза лыжная шапочка. Укороченный пуховик. Штаны цвета хаки. Высокие армейские ботинки.
Снег хрустел под рифленой подошвой. Шарф, влажный от дыхания, покрылся инеем.
Разгоняя снежные клубы, прополз рабочий трамвай.
Игорь приблизился к остановке. Постучал в крошечное окошко киоска.
-Пачку «Максима»,- сказал он и вытряхнул из кармана мелочь.
Игорь курил, не вынимая сигареты изо рта. Пытаясь согреться, вращался на месте, хлопая локтями по бокам. Выходил какой-то странный шаманский танец.
На другой стороне улицы вяло переругивались дворники в оранжевых жилетах поверх ватников.
К соседней остановке подкатил «пазик». Замерзшие работяги привычно выстроились в очередь. Они предъявляли водителю пропуска и поднимались в салон. Выплевывая пар, автобус отправился на завод. С отъездом рабочих, улица, ненадолго пробудившаяся от зимней спячки, вновь погружалась в дремоту. Лишь хитро подмигивал светофор на перекрестке Ленина и Гайдара.
Наконец показался троллейбус. Двигался он медленно, словно кто-то нарочно удерживал его за "рога". Игорь вошел в заднюю дверь, махнул проездным кондуктору, и, получив в ответ одобрительный кивок, плюхнулся на сиденье у окна.
Стараясь не разбудить бабушку, Игорь неслышно прикрыл дверь коммуналки, и на цыпочках прошел к своей кровати. Над кроватью висели два постера — Бакунин и Че Гевара. Сняв с вешалки ключ на цепочке, он вышел из комнаты. Спустился в подвал, пошарил рукой под коробками, и нащупал сверток из грубой мешковины. Аккуратно развернув, Игорь осмотрел бутылки с «коктейлем Молотова». До встречи с кандидатами на пост мэра оставалось чуть меньше трех часов.