Из точек А и Б одновременно вышли два поезда. И неумолимо двинулись по одной прямой. Столкновение было неизбежно.
Сумасшедшая старушенция в этот день не купила дешевого сахара, дабы сварить повидло из дармовых яблок. Она шла по рынку, шамкая беззубым ртом почти ощущая вкус бутербродиков долгими зимними вечерами, за чаем с Наумовной…
Старушенция любила зиму и повидло. Летом, изнемогая от жары, она сидела в своей однокомнатной квартирке, не выходя даже на лавочку… сердце вновь и вновь напоминало о возрасте, ну и давление само собой. А осень пришла и старуха поплелась по своим делам. Сахар-то, сахар-то и принести некому! Всю жизнь для людей работала, друзей было много, приятелей… а тут одна Наумовна, по-соседски сдружились, по-стариковски близкие друг другу, обе бездетные… Дура, Наумовна все-таки! Единственную дочь прокляла за связь с женатиком. Ох, и дура! Какая хрен разница, ну любятся они, пусть и любились бы. А Наумовне всежки была бы помощница…
О, о! вот жеж гады-неруси, цены-то подняли… а пенсия маленькая, кровопийцы-торгаши, иначе и не скажешь!
Молодой нефор скрипел любимыми кедами украшенными черепами и в тон скрипел сжатыми от боли зубами. Ох, и умудрился же подцепить эту триждыклятую срань! Ребенок принес из школы желудочный грипп, нефор вылечил любимое чадо, но заразился сам…
Живот раздулся как воздушный шар, неизменная черная майка подскочила, а рваные джинсы (ну само собой!) спустились до неприличного, обнажив немалую часть болезненного нефорского тела… Сын весело щебетал про день минувший, впереди два выходных, настроение за-фи-ги-тель-но-е.
Живот, падла, как на прочность испытывают! Больно до чертиков в глазах. Глаза, наполненные немыслимыми страданиями, предусмотрительно были закрыты черными очками. Шел на автопилоте, сложно ориентируясь в рыночных палатках.
Сбоку от многострадального нефора раздалось гневное брюзжание:
- Ужас, какой! Ты посмотри на нее, а?!
Нефор был не в силах реагировать на происходящее вне зоны его дискомфорта и все же автоматически остановился.
- Ты посмотри, с голым пузом… при сыне!
Крючковатый, сморщенный перст, обвиняющее пронзил раздутый живот.
- Ты! Вот ****ь такая! Проститутка! Это ж плюй в глаза, а?!
Смачный харчок полетел в лицо и стек по очкам на девичьи щеки нефора. Тот снял очки и, близоруко щурясь, поглядел на старушенцию. Но отчего-то та поплыла в его глазах размытым пятном. Разгневанное пятно уплыло в своем направлении, причитая, вычитывая…
А нефор вытер лицо протянутым сыном платком, очки об собственные старые джинсы и молча, прижал испуганного ребенка к себе.
- Бабушка просто не в себе, сына, а мы с тобой это забудем, хорошо?
- Мамочка, я не вступился за тебя... прости, мамочка! Я так испугался!
- Ничего, мой хороший!
- Вот если бы папа был…
- Пойдем домой, сынок, меня знобит.
Из точек А и Б одновременно вышли два поезда. Они столкнулись и от силы удара деформировали друг друга, ускорили… но каждый продолжил свой собственный Путь.