Первый и последний президент мира
«ГАЛАКТИЧЕСКАЯ НИТЬ ПИРСИА-ПИГОСО, КОМПЛЕКС СВЕРХСКОПЛЕНИЙ РЫБ-КЕТО, МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ, РУКАВ АРЕАНО, СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА, ПЯТАЯ ПЛАНЕТА».
ДАЛЕКОЕ-ДАЛЕКОЕ ПРОШЛОЕ…
– Спорим, что мы не одни во вселенной? – посмотрев на голубое небо, сказал парнишка по имени Валентин.
– На что? – подхватил интерес друга Александр.
– На что-нибудь серьезное, взрослое, – заметил Валька.
– А что, можно и поспорить. Я говорю, что мы одни, – уверенный в своей правоте, сказал Александр.
– А я – что нет! По рукам? – Валька протянул руку другу.
– По рукам, так на что спорим-то? – спросил Сашка.
– Выиграю – придумаю, – ответил Валька, и побежал сломя голову куда-то за дом.
– Нет, это я выиграю, – еще сильнее прокричал Сашка и последовал его примеру.
Подростки побежали к тутовому дереву. Тутовник как раз уже поспел. Все руки были темно-желтые от плодов, рот и языки тоже были под цвет ягод. Ну и досталось же Вальке и Сашке за испорченные шорты и рубашки. Их выпороли. Правда, Вальке досталось больше, его мать была небогатой женщиной, и денег на новую рубашку не было. Сашку просто лишили карманных денег на месяц. Впрочем, на следующий день все уже позабылось: и спор, и трепка, ведь каникулы продолжались. И тратить время на обиды – слишком расточительное удовольствие, особенно, когда каждый день полон все новых и новых приключений.
Наверное, поэтому лето, пожалуй, лучшее время в году, по крайней мере, это истина, когда тебе двенадцать лет. Но, к сожалению, и оно когда-нибудь кончается, как и все существующее в этом мире. А потом были старшие классы, колледж и двух друзей жизнь разбросала. Сашка пошел в бизнес, разбогател, удачно женился, а после тридцати лет пошел в политику, и в сорок пять стал президентом «Рассее», а в шестьдесят семь, когда мир стал единой планетой, он стал первым лицом планеты «Зимла».
У Вальки же жизнь пошла немного по другому руслу…
– Сэр, к вам мистер Рестов, – раздался приятный женский голос в селекторе.
– Он записан? – без особого интереса к сказанному, пробурчал Том Дж. Морган, продолжая раскладывать солитер в компьютере.
– Да, сэр, – ответила секретарь. – Это уже пятая его запись к вам на прием.
– Как, вы сказали, его зовут?
– Валентин Рестов, – ответила секретарь.
– А вспомнил, это тот надоедливый…
– Простите, сэр, – раздался голос Рестова в селекторе. «Что вы себе позволяете?», – слышалось на заднем плане. – Сэр, это очень важно, мне нужно только пять минут, – в отчаянии сказал Рестов.
В это мгновение на экране монитора господина Моргана тройка пик застыла посреди игрального поля, ожидая своей участи. Том всегда слушал свой внутренний голос, и это он сделал его тем, кто он есть – вторым в списке самых богатых людей планеты. И вот теперь, в эту самую секунду он прислушался к своему напарнику – внутреннему голосу, и именно поэтому тройка пик замерла в ожидании своей участи. Голос молчал, а значит, дело могло принести прибыль.
Том Дж. Морган неторопливо выключил игру и нерешительно, все прислушиваясь, а вдруг не стоит, вдруг его голос закричит: «Не надо!», наклонился к селектору и неожиданно для секретаря промолвил: «Пусть войдет»
Валентин Рестов постучал и решительно открыл дверь.
Том Дж. Морган окинул взглядом чудаковатого ученого, он походил чем-то на безумца в своих огромных очках, в коричневом замшевом пиджаке с заплатками на локтях, в серых изношенных брюках и, главной деталью образа, зеленой в фиолетовый горошек бабочкой. Внешний вид ученого отталкивал сразу, но при этом в глазах этого человека горел огонек открытия. Открытия чего-то очень важного, и это подкупало, заставляя верить, что этот чудаковатый ученый – не безумец, а гений.
– У вас пять минут, господин Рестов, – с официальным снисхождением в голосе, начал беседу Том.
– Можно просто Валентин… Валентин Рестов, – нервничая, ответил ученый.
– Четыре минуты, Валентин Рестов, – налив в стакан воды, строго заметил господин Морган.
– Сэр, это открытие, – начал русский ученый. – Открытие, которое перевернет наш мир…
С того момента, как чудаковатый русский зашел в кабинет Томаса прошло два с половиной часа.
– Сэр, у вас все в порядке? – раздался взволнованный голос секретаря в селекторе.
– Да, Эмма. Отмени все встречи на сегодня, мы поедем ко мне на ужин.
– А-а? – она потеряла на время дар речи. – Машину во сколько подать? – совладав с собой, спросила Эмили.
– Сколько еще времени нужно до конца вашей презентации? – вдохновенно спросил у Рестова господин Морган.
– Я почти закончил, сэр, – ответил Валентин.
– Тогда передай Стиву, чтобы через полчаса он был готов, да и еще, кто бы ни звонил, меня ни для кого нет.
– Да, сэр, – еще более недоумевая, ответила секретарь, выключив селекторную связь.
А в кабинете пили «коребскей» ром за успех проекта Валентина Рестова.
– Как вы сказали, – подняв хрустальный стакан, заметил господин Морган. – К нам в очередь выстроятся все президенты ядерных держав.
– Да, – сделав глоток рома, сказал Рестов. – Еще будут переплачивать, чтобы мы помогли им первыми.
Понимая, насколько ценным может стать сотрудничество с этим русским ученым, Том Дж. Морган решил укрепить связь теплым домашним ужином. Тем более, его дочке будет приятно пообщаться с ученым. Как он подумал, они уж точно найдут, о чем поговорить. Софи Морган была ученым астрофизиком. И не совсем уж старой, но все же девой – дочка господина Моргана все никак не решалась выйти замуж. Робкая, скромная снаружи Софи не любила косметику, она всегда повторяла, мол, зачем подчеркивать то, что и так прекрасно. И по правде, она и в самом деле была обворожительна для своих тридцати пяти лет. Карие, нетронутые пошлостью глаза, в которых еще горела вера в идеалы «Шиксперо», в вечную любовь «Рамиа» и «Джюльитти».
Свою хрупкую и божественно прелестную фигуру, Софи прятала за сереньким невзрачным платьем, словно, стесняясь того, чем одарила ее природа.
Ужин прошел на высоте. Жаркие споры Валентина и Софи, то и дело, остужал господин Морган, надо заметить, он никогда еще не видел свою дочь такой увлеченной.
Но бизнес превыше всего. И воспользовавшись моментом, Том уединился с ученым, чтобы поговорить о контракте и предстоящей сделке. Господин Морган любил свой бизнес и уж тем более ту закулисную интригу во имя своей конечной цели стать самым богатым человеком «Зимле» на долгие-долгие годы.
– Завтра мои адвокаты подготовят пакет документов, чтобы запатентовать нашу идею, – покуривая сигару, говорил господин Морган в бильярдной после ужина.
– Конечно, сэр.
– Можешь просто – Томас.
– Пап, Джина испекла потрясающий кекс, – приоткрыв дверь в бильярдную, кокетливо сказала Софи.
И тут же вся деловая обстановка исчезла, оставляя в памяти, легкий и веселый образ Софи.
Что такое любовь с первого взгляда? В шестнадцать складывается ощущение, что это мощное чувство будет всегда накрывать тебя своей энергией, своей новизной, и кажется, что так и будет всегда: ты безумно любишь, и тебя безумно любят. Но уже в двадцать ты понимаешь, что не все так просто, и, кажется, что это только ты один влюбляешься, как в последний раз, в новую девушку. И первые минуты, первые часы еще действует магия того шестнадцатилетнего чувства первой любви, но проходит день, ночь, и утром ты видишь другую девушку, обычную. И спрашиваешь себя, куда делась та небесная красота вчерашнего вечера? В тридцать лет любви нет, есть секс, холодный плотский расчет на физическую близость. А вот в сорок, если ты не нашел свою половинку, то у тебя еще есть шанс испытать мурашки по коже от одного прикосновения к любимой, к ее губам, волосам. А ее поцелуй подобен извержению вулкана, и эта страсть сильна. И хватает запаха, ощущений рук, губ, звука голоса той, что пленила твое сердце. А секс – о нем и не думаешь, он – как вкусный десерт, который неизбежен, и поэтому его нужно вкушать последним…
Что-то подобное произошло в тот вечер с сердцами Валентина и Софи, к ним постучалось огромное чувство, и не верилось, что это, правда, оно самое, ведь, сколько лет уже прожито в разочаровании. А тут с первого взгляда, с первого вздоха и первого слова, то самое шестнадцатилетнее безумие постучалось в двери их душ кротко так, чуть слышно. Но тот, кто ждал десятки лет, услышал бы просто замах, не говоря уже о стуке в дверцу возле сердца, тот звук оказался самым долгожданным звуком в его жизни.
Впрочем, ужин потихоньку подходил к концу.
– Приходите еще, ученый Рестов, – кокетничала Софи.
– Это намек, что мне уже пора? – иронично подметил Рестов.
– Да нет, что ты! Находиться в вашем обществе – честь для меня. Через пару месяцев о тебе будет говорить весь мир.
– Вы мне льстите, Софи, – заметил Валентин
– Не вы, а ты! – поправила его дочка Моргана.
– Прости, я все никак не могу переступить через свою робость.
– А так, – она поцеловала его в губы.
– Так, – покраснев, ответил Рестов. – Вы… ранили мое, – нервничал он. – Прости, ты ранила, то есть не ранила, а покорила мое сердце, ты – самая прекрасная женщина в мире, и, клянусь, это правда.
– Спасибо, из уст физика такие лирические слова звучат, как героический поступок.
– Я, правда, так считаю, – еще больше покраснел Рестов.– Ты – лучшее, что было в моей жизни.
– Почему было?
– Я опять все спутал? – растерянно сказал Валентин
– Смешной ты! – сказала Софи. – Но мне нравишься.
В этот момент из кабинета вышел господин Морган с бокалом в руках, он лукаво улыбнулся и посмотрел то на Софи, глаза которой горели как-то по-особенному, то на Рестова, который покраснел и был растерян, словно подросток.
– В общем, я созвонился с Чарли, уже через неделю мои адвокаты подготовят все необходимые для начала проекта бумаги.
– Как вам угодно, господин Морган.
– Просто – Томас, – поправил Рестова отец Софи.
– Простите, все никак не могу привыкнуть.
– Привыкай, Валентин, привыкай. Нам многое предстоит сделать. И как минимум, стать наконец-то первыми в этом мире.
– Пап, не будь максималистом, – поправила его дочь. – Быть всегда и во всем лучшим – это не главное в жизни.
– Не главное, но важное, – поправил ее Томас. – Ну, до завтра, – произнес господин Морган. – В девять я представлю тебя совету директоров «TGM-компани».
– До завтра, – ответил Рестов. – До свидания, Софи! До свидания, господин… простите, Томас, – поправился Валентин, а после не спеша ушел.
Неделя для Рестова пролетела, как одно мгновение. Успешная презентация проекта, первая рабочая неделя в ранге партнера самого Тома Дж. Моргана. Потом были еще покупки, изменения стиля в одежде, конечно же, первое свидание с Софи, на котором они посетили оперу. Рестов так же побывал на светском рауте у посла «Фронцее». Это был дебют Валентина в светском обществе, но, надо заметить, успешный дебют.
Так и пролетела неделя. Но Томас знал свое дело и всячески оберегал Рестова от встреч со своими конкурентами. И уж тем более, господин Морган подгонял своих юристов в подготовке всех документов.
– Валентин, это наша юридическая часть проекта, – господин Морган пододвинул папку с бумагами к Рестову. – Нужна твоя подпись, – пояснил он.
– Да, конечно, – ответил Рестов и достал из внутреннего кармана очки и ручку. – Где подписать?
– Здесь и здесь, – указал адвокат корпорации.
Валентин хотел, было, расписаться, но ручка оказалась неисправной. Посетовав на то, что, мол, надежнее карандаша ничего нет, он все же попытался расписать ручку, но все было тщетным. Купленный накануне подарок Софи, словно нарочно, не хотел работать.
– Возьми,– господин Морган протянул свою ручку.
– Спасибо, – смущаясь, ответил Валентин и с легкостью подписал документ.
– Пусть останется на память, – улыбаясь, произнес Том Дж. Морган. – Она принесет тебе удачу.
– Да что вы! Она стоит огромных денег! – попытался отказаться от подарка Рестов.
– Хм, – усмехнулся господин Морган. – Деньги в этом мире созданы, чтобы служить нам, Валентин. У тебя их нет, но будут, у меня они есть, а я – их босс. Они должны служить нам, а не мы им.
–В чем-то вы правы, – нерешительно произнес Рестов, нервно сжимая в руках ручку.
– Дам тебе один совет, Валентин, всегда помни, что деньги не меняют людей: каким был человек, таким он и остается. Деньги меняют вещи вокруг нас: сильных они делают свободными, а слабых – рабами…
– Я понял,– более решительно ответил Рестов.
– Бери, бери, – указывая на ручку, сказал господин Морган. – Я не меняю своих решений.
Ученый еще раз покрутил в руках серебристого цвета «Поркир» с золотой гравюрой корпорации Томаса Дж. Моргана – тремя буквами TGM, опоясанными восьмиугольником. И по воле провидения Валентин Рестов сделал эту ручку своим талисманом, который никогда не подводил, всегда безукоризненно работая в руках человека. И с этой минуты успешная карьера ученого физика началась. А Том Дж. Морган заключил самую выгодную сделку в своей жизни. Сделку, которая обещала сделать его самым богатым человеком мира.
ЧАС ДО СТАРТА ПЕРВОЙ РАКЕТЫ.
– Ты все проверил? – спросила Софи.
Прошли годы, и теперь в этой властной целеустремленной женщине нельзя было даже заподозрить некогда серую мышку, домашнюю девочку, мечтающую масштабами любовных романов.
Она изменилась после смерти отца. У него был инфаркт, медики, конечно, спасли мистера Моргана, но те, кто знал Томаса, не сомневались, что он вряд ли будет слушать врачей и изменит свой образ жизни. В пятьдесят семь лет Томас Дж. Морган умер. Женщины, алкоголь, табак, бессонные ночи в казино и ночных клубах его убили, но он жил так, как хотел, не думая о дряблой старости. И свою гигантскую корпорацию в энергетическом сегменте мировой экономики он передал по наследству Софи Рестовой-Морган.
– Да, милая, – ответил Валентин, еще раз проверив все показатели на панели управления в командном центре запуска ракет.
Валентин тоже изменился, работа вице-президентом в «TGM-компани», в сферу интересов которой входила нефть, гидроэнергия, атомная энергия, сделали его акулой финансового мира, навсегда похоронив чудаковатого ученого, не верившего в свои таланты. И вот теперь до воплощения в реальность его идеи оставалась какая-то пара минут.
ТРИДЦАТЬ СЕКУНД ДО СТАРТА РАКЕТЫ.
Сотни людей ожидали этого старта. Годы проверок, пробных полетов, годы исследований и создания нужной ракеты, а она была великолепна – белая, с титановой табличкой «TGM-компани». Пожалуй, это была самая красивая ракета, которая когда-либо взлетала с этой планеты.
Три… два… один… старт.
«Первая ступень. Двигатели в норме. Тридцать секунд полета. Вторая ступень, входим в стратосферу. Одна минута сорок секунд – полет нормальный, все приборы работают исправно, температура в резервуарах стабильна. Две минуты тридцать секунд полета, входим в ионосферу, все показатели в норме.
– Мы сделали это, – закричал Рестов и открыл шампанское.
Весь персонал аплодировал, глядя на большой экран, где отображался полет ракеты.
– Ура, – закричали десятки голосов, поздравляя друг друга с успешным запуском.
«Два пятьдесят восемь. Выход в открытый космос, – произнес электронный голос компьютерного центра, дав окончательно понять, что запуск БОРЗ-6 прошел успешно. – Беспилотная Отходонесущая Ракета Зимле – 6 следует заданным курсом, старт прошел успешно», – добавил компьютер.
Это стало сенсацией, пресса просто разрывала телефоны «TGM-компани». Еще бы, такой прорыв сразу в двух отраслях: в отрасли переработки отходов атомной энергетики и ракетостроительном секторе. По этому поводу Софи Рестова-Морган просто не имела права не созвать пресс-конференцию.
– Господа журналисты, как видите, запуск ракеты прошел успешно, – говорила Софи, – Теперь мы вправе заявить, что способны избавить мир от неперерабатываемых отходов, как радиоактивных, так и токсических, да в принципе, любых отходов. Одна ракета способна нести на своем борту около ста двадцати шести тонн радиоактивного материала. Еще пару запусков, и нашей корпорации не нужно будет содержать хранилище радиоактивных отходов.
– А как же космос, госпожа Рестова-Морган? – прозвучал выпад одного из журналистов, и зал оживился вспышками фотокамер. – Куда полетела ваша ракета?
– Хороший вопрос, – отреагировала на выпад Софи. – В район ближайшей черной дыры, это будет абсолютно безопасно, с точки зрения экологии, для вселенной, энергия черной дыры переработает наши ракеты за доли секунды.
Зал на мгновение замолчал, сенсации не получилось.
– Во сколько обойдутся ваши услуги? – разрушив тишину, спросил кто-то из журналистов.
– Дорого, – улыбнулась Софи. – Но это дешевле, чем содержать хранилище для отходов. Все вопросы цены мы обсуждаем только с потенциальными партнерами. Еще вопросы?
Два с половиной часа длилась пресс-конференция. И буквально на следующий день посыпались предложения ото всех атомных компаний и стран, что остро ощущали проблему утилизации радиоактивных отходов. Можно было сказать, задумка Рестова удалась. Миллиарды «даллорав» были вложены в этот проект, но ожидалась прибыль в 300-400%, а то и более. Все мировые патенты и лицензии в этом сегменте атомной промышленности принадлежали «TGM-компани», а это сулило большую прибыль. Так что, уже через два месяца состоялся запуск БОРЗ-7 и 8, затем на протяжении пяти лет с интервалом в месяц было запущено шестьдесят ракет – это стало золотым временем для «TGM-компани». Следующие двадцать лет запуски проводили с регулярностью раз в год, а потом владельцы «TGM-компани» продали права на утилизацию мировому правительству. Сумма, которую заработала компания, равнялась 15% всего валового дохода мировой экономики.
Но время шло. Годы старили, и первой из жизни ушла Софи на шестьдесят пятом году своей яркой и по-настоящему счастливой жизни.
Бывший кабинет господина Моргана, после смены его владельца, особо не изменился, Софи Рестова-Морган лишь обновила привычный для глаза интерьер из дуба, бука, бронзы и зеленого бархата. Покойный господин Морган обожал стиль прошлого века. Строгий размеренный шик восьмидесятых прошлого столетия: только дерево, дорогой паркет, изумрудные вставки бархата и бронзовые мелочи, подчеркивающие статус владельца. Его дочка, после вступления в должность президента «TGM-компани», добавила в интерьер лишь тоненькую нотку светло-бежевого тона и чайные розы, которые всегда стояли на столе у госпожи Рестовой-Морган. После ее смерти Валентин убрал все, что так или иначе напоминало о Софи, и чайные розы больше не появлялись в этом кабинете. Единственное, что оставил новый владелец «TGM-компани», это фото супруги в электронной фоторамке, которую он прятал в стол, доставая лишь один раз в год – в день рождения Софи.
Сегодня был именно такой день, и на Рестова нахлынули воспоминания, он достал коньяк, в последнее время Валентин Сергеевич стал все чаще поддаваться этому пороку, и, налив себе выпить и сообщив секретарю, что на сегодня прием окончен, решил посмотреть на фото. Прошло уже три года, но он все никак не мог справиться с этим раздирающим его душу одиночеством, что пришло в его жизнь после ухода Софи. Он заплакал.
– Все работает, моя Софи, – пожилой Рестов сделал глоток коньяка. – Все работает и будет работать без нас, мы создали машину, которая будет идти вперед, – он сделал еще глоток. – Мне, порой, кажется, что вот и пришел мой последний год. Сегодня – три года как тебя не стало, – он выпил еще. – Жаль, что у нас не было детей, но ты в этом не виновата, моя Софи, – он взял в руки рамку с фотографией Софи и чуть слышно добавил: – Жаль.
Вдруг раздался звонок видеофона секретаря.
– Стэйси, я же сказал: меня ни для кого нет, – повысив голос, ответил Валентин Сергеевич.
– Но, сэр, к вам господин Президент
– Да хоть сам бог, – сказал Рестов, но после поправился. – Какой, к чертовой матери, президент, ты в своем уме?
– Александр Федорович Водин, – с дрожью в голосе ответила секретарь.
– Сейчас я выйду, – неожиданно ответил Рестов, услышав фамилию и имя незваного гостя.
Послышался скрип открывающейся двери.
– Санек, черт бы тебя побрал, сколько мы не виделись?
– Да лет пятьдесят, – обнимая старого друга, говорил господин Президент.
Оставив охрану, два уже пожилых человека прошли в кабинет главы «TGM-компани». Они, словно, не могли наговориться друг с другом, говорили обо всем, то один с упоением рассказывал, как он добился такой должности, то другой говорил о своем одиночестве. Хороший коньяк «Хинниссе» с выдержкой в сто двадцать шесть лет только подкинул в их словесный пожар какую-то особую капельку тепла, дружеского тепла, точь-в-точь как в двенадцать лет, когда говоришь, друг с другом, после долгого расставания на выходные и не можешь наговориться.
– Я чего пришел, Валька, – неожиданно оборвал беседу Водин. – Помнишь, наш спор возле тутовника, того что рос в семьдесят шестом дворе.
– Санек, хоть убей – не помню.
– Хм, я так и думал, – улыбнулся господин Президент. – Мы спорили на то, что мы не одни во вселенной.
– А-а, ну точно, – словно что-то припоминая, начал Рестов.
– В общем, ты выиграл.
– То есть как?
– Завтра в десять вечера будет первый контакт с разумными инопланетными формами жизни.
– Да, ладно?
– Уж поверь мне, как президенту этой планеты.
– А кто они?
– Не знаю, не видел.
– Да, глупый вопрос, – взволнованный всем происходящим говорил Рестов. – Возьми меня с собой?
– Нет, Валька, это исключено, об этом знают только члены Совета безопасности, ну и ты, да и то, потому что мой друг. Сам понимаешь, государственная тайна, – объяснял Водин.
– А на что мы спорили? – неожиданно перебил Водина Рестов.
– Нет, Валька, так нечестно.
– На что-то серьезное, если мне не изменяет память, – улыбаясь, заметил Валентин Сергеевич.
– Валька, это почти нереально.
– Почти? – подчеркнул Рестов. – Я – самый богатый человек на этой планете, почему не преподнести мое участие в контакте, как участие делегата от мировой экономики.
– В принципе, это разумно, – немного подумав, ответил Водин.
– Ну, так, – он, улыбаясь, развел руками. – Во сколько будет контакт?
– В десять.
– Ну и замечательно! Машину не пришлете за мной, господин Президент?
– Ну не на такси же тебе ехать, – иронично заметил Водин. – А зачем тебе это? – неожиданно спросил он.
– Я же в них верил, Санька, с самого детства верил, может быть, они подарят мне новый смысл в этой жизни… Знаешь, такая хорошая забытая мечта из детства, а сегодня у меня есть все шансы ее осуществить.
– Полететь к звездам?
– Ну да, хоть в старости, а то всю жизнь запускал в космос мусор, а тут надо всего-то старикашку какого-то в космос запустить – тоже мне проблема! Да я костьми лягу, но полечу к звездам, меня ничего не держит на этой планете.
– Встреча будет на «Зимле», а не в космосе, мы предлагали встретиться на орбите, но получили категоричный отказ.
– Ничего страшного, встретимся, подружимся, и полечу к ним, как посол человечества.
– Да запросто, это я тебе как президент этой самой планеты говорю, – улыбаясь, подметил Водин. – Давай выпьем, – он поднял бокал с коньяком
– За успех!
– За наш успех!
Чуть дальше душевный разговор немного разладился, для приличия они, конечно, затронули еще пару тем, но азарт, который был до новости о пришельцах, куда-то исчез. Оно и понятно: что Рестов, что Водин мыслями были уже на встрече с внеземными формами жизни, представляя себе, какие они на самом деле, как себя называют, откуда прилетели, какой их дом и каково там, на их планете?
Уже примерно через час они расстались, договорившись, что к восьми вечера за Рестовым подъедет правительственная машина, ну а дальше ему все объяснят: когда, где и во сколько планируется контакт с инопланетными формами жизни.
Они назвали себя – миронцы. Их требования были и логичными с одной стороны, и немного настораживающими – с другой. Они попросили информацию о языках земных рас, дабы изучить наши языки, причем, странность заключалось в непременном выполнении данного условия для встречи.
Впрочем, реакция после переданной информации последовала незамедлительно – они захотели личного контакта с правительством «Зимли».
– Держи, это твой пропуск, – Водин протянул Рестову электронную карту. – Ты должен понять, что все, что там будет происходить, является секретной информацией и, следовательно, государственной тайной.
– Ну, конечно, – Рестов повесил на шею пропуск. – А спецслужбы, на всякий случай, не приведены в боевую готовность? Мало ли что…
– Если бы они хотели, то уничтожили нас без контакта, – ответил Президент мира.
– А вдруг они благородны, желают взглянуть в глаза врагу перед смертью, – иронично заметил Рестов.
– Не думаю, – очень серьезно ответил Водин и закурил сигару.
Их машина с огромной скоростью летела по магистрали для правительственного транспорта. До контакта оставалось два часа. В ту ночь все службы безопасности планеты Земля были мобилизованы и приведены в боевую готовность.
Контакт состоялся ровно в 10:03 после полудня. Инопланетяне, скорей, походили на грузных роботов, нежели на органические формы жизни. «Зимляне» сначала приняли коричневые дутые формы за инопланетные скафандры, но в ходе контакта стало понятно, что это их механические тела, управляемые разумом, а точнее, жидкостью салатового цвета вместо головы. Ни ушей, ни волос, ни рта у них не было, только большие черные глаза, соединенные с серым веществом мозга. Это немногое можно было увидеть через стекло в овальном шлеме, взявшем на себя роль головы. Все остальные части тела были из неизвестного металла, излучающего радиацию. Очень странные формы жизни, по «зимным» меркам – полумашины-полуорганические формы жизни.
Речь у них состояла их стрекочущих звуков, еле улавливаемых человеческим ухом, впрочем, выход нашелся быстро. Главный из миронцев достал листок чего-то похожего на бумагу и указательным пальцем начал писать на языке понятном для человека:
«Мы изучили ваши языки, вы имеете в своих словарях искомые артефакты, нужные нам буквы. Как вы это объясните?»
Александр Водин после прочтения послания пришельцев вслух поспешил ответить:
– Давайте по протоколу, мы – человеческая раса с пятой планеты в Солнечной системе – рады вас приветствовать!
Но Миронец тут же грубо перебил его, написав следующее:
«Речь не воспринимаема, пиши!»
– Да, конечно, – ответил господин Президент и, достав ручку, начал писать ответ:
«Мы рады вас видеть! Я как представитель людей хотел бы знать цель вашего визита?»
На что миронец написал следующее:
«В вашем языке есть буквы TGM, что они означают?»
– Просто буквы, – ответил президент, на что миронец показал железной рукой на листок, давая понять, что ждет письменного ответа.
«Просто буквы «онглейскаго» языка», – написал Водин.
«Что значит TGM в восьмиугольнике?»
В воздухе возникла напряженная пауза, Рестов с ужасом смотрел на друга, словно, предчувствуя что-то неладное.
«TGM в восьмиугольнике – это эмблема одной из наших крупнейших корпораций, – написал в ответ Водин, а после добавил еще пару слов: – Откуда вам известны эти буквы?»
«Он здесь? Я чувствую чей-то страх», – в ответ написал миронец.
«Кто?», – немного с опаской написал это слово Водин.
«Владелец букв в восьмиугольнике».
– Валентин Сергеевич, они хотят видеть именно вас, – подозвал к круглому столу друга Александр Федорович.
– Откуда они знают про «TGM-компани»? – тихо прошептал Рестов.
– Вот и спроси у них, – нервно ответил президент и протянул ему свою ручку.
Рестов отказался ее взять, он имел привычку писать своей счастливой ручкой. Неторопливо достав свой старинный «Поркир» из кожаного футляра, он сел за стол и принялся писать:
«Откуда вам известна эмблема моей компании?»
Миронцы неожиданно оживились, казалось, их плавающие в салатового цвета жидкости глаза вот-вот разобьют стекло. Поворачиваясь друг к другу, они обменивались стрекочущими звуками и что-то жестикулировали своими механическими руками.
«Можете дать нам этот предмет», – написал возбужденный чем-то миронец, указывая на «Поркир» Рестова.
– Нет, не могу, – настороженно ответил Рестов.
– Да, дай ты им ручку, – настаивал Водин. – Что тут такого?
Рестов дрожащей рукой протянул стального цвета ручку инопланетянину. Тот, недолго разглядывая, указал пальцем на золотую эмблему компании, выгравированную на ручке, и его соплеменники оживились еще больше.
«Мы вас нашли! Пришло время отвечать за свои поступки!», – сразу же написал миронец, положив ручку на стол, и поспешил удалиться. Вслед за ним в спешном порядке ушли все остальные инопланетяне.
Ошарашенные люди стояли, не понимая, что им делать. Вообще, все было настолько странным и непонятным что, инопланетянам просто позволили уйти. Президент молчал, премьер-министр и члены Совета безопасности пребывали в недоумении, военные ожидали приказа, молчаливо провожая взглядом миронцев. Стенографистка вопросительно смотрела на Водина, и только Рестов догадывался, что произошло на самом деле.
– Прости меня Сашка! – прошептал Рестов, как только миронцы поднялись на свой корабль, – Я, правда, не хотел, я не знал, что так будет. Я был уверен, что черная дыра уничтожит ракеты, а не изменит их траекторию полета. Все ракеты упали на их планету. Это была одна биллиардная вероятность, которую мы даже не рассматривали. Кто ж знал, что черная дыра сработает именно как врата в другую часть вселенной. Я клянусь, Сашка, что даже предположить не мог, что все будет именно так. Ты представляешь ужас их мира, когда в один миг непонятно откуда прилетела ракета, доверху набитая ядом?
– О чем ты? – отойдя от непонятности всего произошедшего, спросил друга Водин.
– На каждой из наших ракет была эмблема компании – титановая пластина с буквами «ТGM» в восьмиугольнике, – объяснял Рестов. – Такая же, как и на этом чертовом «Поркире».
– Ты хочешь сказать, это банальная месть? – неожиданно спросил Президент мира.
– Помнишь мои слова? Я, как чувствовал, когда говорил, что они хотят посмотреть в глаза обидчику перед его смертью, – добавил Рестов. – Прости меня, Сашка, это моя вина, – он обхватил голову руками и упал на колени.
Как только корабли инопланетян покинули атмосферу пятой планеты, яркие лучи смертоносных оружий вонзились в поверхность планеты. Из всех прилетевших кораблей, из всех имеющихся на борту орудий с интервалом в одну секунду был открыт огонь по планете Земля.
Им хватило сорока восьми часов, чтобы высушить океаны, выжечь все леса и поля, превратить горы в песок; животных, насекомых, птиц, людей превратить в пепел, не оставив не единого живого организма на этой планете. За сорок восемь часов, за два оборота планеты вокруг своей оси. И преисполненные радости за свое деяние миронцы, те немногие, кто остался из них в живых за сотни лет поисков по космосу своих обидчиков, начали умирать. Дома у них не было, все ресурсы были потрачены на поиски обидчиков, а их механические тела со временем постарели и нуждались в ремонте. Миссия была окончена, и ее последним штрихом стала огромная плита из чужеродного для их родной планеты титана с эмблемой «TGM» в восьмиугольнике, ее отправили на поверхность, как последний штрих в вендетте обидчикам, что лишили их дома и заставили мстить.
В СТА ТЫСЯЧАХ КИЛОМЕТРОВ ОТ ОРБИТЫ ПЯТОЙ ПЛАНЕТЫ. МЕЖПЛАНЕТНЫЙ КРЕЙСЕР МЮР-6.
ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПОСЛЕ УНИЧТОЖЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
– Командор, я просканировал нашу планету, – после долгих минут ожидания заговорил бортовой компьютер. – К сожалению, на пятой планете в Солнечной системе не обнаружено ни одной формы жизни.
– Нам надо отомстить, – в гневе закричал второй помощник командира межпланетного крейсера «Мюр-6». – Командор, мы должны атаковать их всеми оставшимися силами.
– Да! Убить тварей, убить их всех до единого, – послышались голоса команды.
– Прекратить панику! – громко приказал командор. – Нас осталось пятнадцать человек: семь женщин и восемь мужчин, и мы не имеем права потратить наши жизни на глупую месть.
– Но, сэр, они выжгли нашу планету, – возразил второй помощник. – Они уничтожили наши семьи.
– И мою тоже, помощник Джеил, – категорично ответил командор. – И я, так же как и вы, жажду мести, но не имею права на нее.
– Но, сэр, – послышались возгласы из толпы, – надо уничтожить этих тварей!
– Прекратить панику! – закричал командор. – Это приказ! – он положил руку на кобуру, давая понять серьезность своих намерений
Команда немного поутихла, но по-прежнему была озлоблена и полна желания мести. Оно и понятно: провести десять лет в космическом полете и, вернувшись к родной планете, увидеть ее выжженную и мертвую, любой бы потерял голову.
Спустя час сбора все новых и новых данных, капитан пришел к выводу, что экипаж Мюр-6, действительно, стал по воле случая последним представителем своего племени. Сначала была непонятна жестокость миронцев, но титановая плита с эмблемой «ТGM-компани» дала почву для размышления.
Конечно, верхом безрассудства была бы акция мести инопланетянам. Командор понимал, что те при желании могли бы уничтожить их корабль еще до того, как тот приблизится к ним. Но что-то надо было предпринять, невозможно было всю жизнь провести в космосе в скитаниях от одной планеты к другой. Но куда лететь в этом огромном и холодном мире вселенной, где отыскать свой новый дом?
– Компьютер, – после небольшой паузы начал командор Тревис. – Можешь сделать расчеты, где расположена в нашей галактике подходящая для жизни человека планета или звезда?
– Да, конечно, командор Тревис, – ответил электронный голос.
Бортовой компьютер думал двадцать минут, на выбор было предложено две планеты в Z-сегменте галактики. Расстояние до ближайшей из них было три миллиона световых лет – этот вариант был обречен на провал, даже при наличии криогенных камер астронавты бы не долетели живыми до планет Z-546 и Z-731.
– Компьютер, а можешь теоретически просчитать время возникновения благоприятных условий в нашей Солнечной системе, используя все геологические данные, что мы собрали в ходе экспедиции на четвертую планету.
– Да, командор, – ответил компьютер.
Расчет по четвертой планете в Солнечной системе не был обнадеживающим, условия соответствовали удовлетворительным лишь на 70%.
– Командор, – через минуту с небольшим неожиданно заговорил компьютер, – я позволил себе расширить анализ еще на третью планету нашей Солнечной системы.
– Ну и? – обнадежено спросил Тревис.
– Оптимальный вариант для жизни в Солнечной системе наступит на этой планете через две тысячи пятьсот тридцать шесть лет, – ответил компьютер.
– А каковы возможности криогенных камер? – неожиданно спросил Тревис.
– Максимальный срок заморозки – две с половиной тысячи лет, – ответил компьютер. – Но последствия после такого длительного криосна непредсказуемы.
– Это уже не важно! Компьютер, приказываю подготовить криогенные камеры для всех членов экипажа и задать нужный курс до третьей планеты.
– Есть, сэр, – ответил компьютер. – Приказ принят.
Командор Тревис повернулся к экипажу, его глаза слезились то ли от горя, что пришлось пережить несколько часов назад, когда их дома выжгли, их родных превратили в пепел, все, что они помнили и знали, исчезло по воле чьей-то ненависти; то ли от счастья, что удалось найти новый дом.
– Мы летим домой, – чуть слышно произнес командор межпланетного крейсера «Мюр-6», и маленькая слезинка покатилась по его щеке. – Мы летим домой!
* * *
Прошли сотни лет после всего ужаса мести. Мертвые корабли миронцев столкнулись с выжженной планетой, от столкновения произошел раскол ядра, и части планеты разлетелись по космосу. Мелкие осколки составили астероидный пояс в Солнечной системе, более крупные разлетелись кто куда, врезаясь, то в одну, то в другую планету Солнечной системы, навсегда стирая все, что осталось от некогда великой цивилизации «зимлян».
И только межпланетный крейсер «Мюр-6» медленно дрейфовал в космической тишине, следуя через миллиарды километров к новой планете, новому дому, дабы дать шанс человеку еще раз назвать свой дом, может быть, в этот раз словом «Земля».
* * *