Моя бабушка, мамина мать, была дочерью зажиточного крестьянина, сумевшего выбиться в старосты городка Ланчхути. Писарем при нем одно время служил Игнатий Ингороква (Ниношвили), ставший впоследствии известным в Грузии писателем. Я думаю, колоритная фигура моего прадеда, Михаила Имнадзе, помогла ему в создании образов гурийских крестьян. Полный жизни и буквально пропитанный юмором, хитрый и прижимистый - он дал образование только сыну, считая, что дочерям оно во вред. Поэтому моя бабушка закончила лишь три класса церковно-приходской школы. Это обстоятельство повлекло за собой далеко идущие последствия.
Мама, совсем крошкой ставшая школьницей, проявляла большие способности и любовь к знаниям. И тогда ее отец, полагая, что не получившая образование мать не сможет в должной мере способствовать раскрытию талантов дочери, решил отправить девочку на воспитание к одной из своих сестер, которая после окончания гимназии работала директором школы в Мцхете, древней столице Грузии. Муж ее был просвещенным человеком, обладавшим к тому же богатейшей библиотекой, которую собирало не одно поколение предков.
Не сомневаюсь, что для бабушки, да и для мамы, разлука была ударом. Но не мне судить поступки своего деда. Я могу лишь видеть и пожинать их плоды. А плоды были таковы, что мама отныне и навсегда перешла жить в другое измерение. Где-то у суфиев, если не ошибаюсь, дан образ культуры в виде прекрасной реки. Так вот, одни, сидя на берегу, время от времени опускают в неё кончики пальцев. Но есть и другие, вся жизнь которых связана с этой рекой и чья жизнь вне нее невозможна. Культура – это всегда работа над собой, преодоление собственной косности и лени. И если человек изначально не погружен в этот мир, то потом войти в него – удел немногих. На примере Мартина Идена, одного из любимых маминых героев юности, Джек Лондон прекрасно показал такое положение дел.
На ловца и зверь бежит. Маме в отрочестве посчастливилось увидеть под сводами древнего грузинского храма одного из культурнейших людей на земле - великого индийского писателя Рабиндраната Тагора, посетившего Мцхету в 1931 году. Мама с восторгом рассказывала нам о том огромном впечатлении, которое произвел на нее прекрасный обликом старец в развевающихся одеждах верхом на белом коне. Глубокое уважение к Тагору и к Индии мама сохранила на всю жизнь, и оно передалось и нам, ее детям. Это была серьезная и весьма полезная для души брешь в царившем тогда европоцентризме.
Дружная, веселая, открытая семья маминой тетушки стала для ребенка родной. Мне довелось присутствовать на похоронах этой тетушки лет пятьдесят спустя. Там была вся Мцхета, и все называли ее своей учительницей.
Жили они совсем рядом с величайшим храмом Грузии – Светицховели (Храм Животворящего Столпа). Интересно, что в далеком русском селе в такой же непосредственной близости от храма проходило и папино детство. Никогда, даже в самые лихие годы, не прекращалась служба в этих храмах. Так, под сенью Церкви, мои будущие родители пропитывались единым духом, который сделает несущественными все внешние различия, такие как нация, происхождение, привычки.
Мама никогда не декларировала свою веру, не рассуждала на богословские темы, но она полностью вверяла себя и свою семью Богу. Она, например, говорила: « Если бы детей не охранял Бог, ни один бы не вырос, ведь столько всего может стрястись».
В юности мама с друзьями обошли все окрестные монастыри и церкви, а они – на каждом шагу в этих удивительных местах. Именно около Мцхеты «сливаяся шумят… струи Арагвы и Куры», а наверху как бы вырастает из скалы древний Джвари (Крестовый монастырь). У въезда в город возвышается памятник Лермонтову и, глядя на его трагическое лицо, я всегда вспоминаю: «Дубовый листок оторвался от ветки родимой…»
Промчалось отрочество. Впереди был ВУЗ, переезд в Тбилиси, в семью другой тетушки, тоже с гимназическим образованием, которое ей, как и мцхетской тетушке, сумел дать мамин отец. Его уже не было в живых, но маме довелось воспользоваться плодами его великодушия. Прав Руставели: «Твоё то, что отдашь!»
Продолжение следует