Родился Георгий Александрович в 1915 году в Тифлисе. Тогда еще бродили по улицам кинто (торговцы-разносчики), а над духанами (трактирами) висели вывески, написанные Пиросмани. Товстоногов всю жизнь оставался коренным тифлисцем, влюбленным в родной город. Отец — русский, потомственный дворянин, инженер-железнодорожник, высокопоставленный работник Министерства путей сообщения, мать — грузинка Тамара Папиташвили, певица, обучавшаяся в консерватории Санкт-Петербурга.
Тбилисский период. 1915—1946
Раньше своих сверстников пойдя в школу, в 15 лет её заканчивает. Ещё школьником много времени проводил в театре, где работал артистом его дядя. По окончании школы сперва поступил в Тбилисский железнодорожный институт, где его отец был заведующим кафедрой. Однако, Товстоногов не захотел продолжать дело отца, считая своим призванием театр. Сценическую деятельность начал в 1931 году как артист и ассистент режиссёра в Тбилисском русском ТЮЗе, художественным руководителем которого был основатель детского театра в Грузии Н. Я. Маршак. В этом театре в 1933 году Георгий Товстоногов поставил свой первый спектакль — «Предложение» А. П. Чехова. В этом же году, поступает на режиссёрский факультет ГИТИСа; для того, чтобы соответствовать принятому возрастному цензу абитуриентов, Георгий Товстоногов «прибавил» себе два года. Его учителями в ГИТИСе были известные театральные режиссёры и педагоги А. М. Лобанов и А. Д. Попов, при этом Товстоногов продолжал работу в Тбилисском ТЮЗе, каждый год ставя минимум один новый спектакль.
В 1937 году Георгий Товстоногов был отчислен с четвёртого курса, как «сын врага народа» (его отец был репрессирован как японский шпион). Спустя несколько месяцев был восстановлен (считается, что после того, как Сталин произнёс фразу «Сын за отца не отвечает»). В 1938 году он поставил дипломный спектакль "Дети Ванюшина". После окончания ГИТИСа, в период с 1938 по 1946 года работал режиссёром в Тбилисском русском драматическом театре имени А. С. Грибоедова. В 1939 году руководителем Тбилисского театрального института народным артистом СССР Акакием Хоравой, высоко ценившим 24-летнего режиссёра, был дан в руководство актёрский курс, где Георгий Товстоногов проявил себя незаурядным педагогом.
Две столицы. 1946—1956
В 1946 году по личным мотивам покидает Тбилиси и переезжает в Москву. Работает художественным руководителем Гастрольного реалистического театра (1946—1948), режиссёром Центрального детского театра (1946—1949). Параллельно ставил спектакли в других театрах Москвы (Гастрольный реалистический театр), а также в Русском драматическом театре в Алма-Ате.
В 1949 году Товстоногов переезжает в Ленинград и становится режиссёром, а в 1950 году — главным режиссёром Ленинградского театра имени Ленинского Комсомола (ныне — Театр-фестиваль «Балтийский дом»). Именно в этом театре он обрёл имя и признание. Выпускал примерно четыре спектакля за сезон, работая почти одновременно над несколькими пьесами. Его спектакли становятся ярким событием театральной жизни не только Ленинграда, но и всей страны. Стремление к монументальным, обобщенным формам. Это проявилось в спектаклях "Дорогой бессмертия" (1951, по книге Ю. Фучика "Слово перед казнью"), "Гибель эскадры" Корнейчука (1952). В 1950 и 1952 году он становится лауреатом Сталинской премии, а за спектакль «Оптимистическая трагедия» Вишневского (1955) в 1958 году был удостоен Ленинской премии.
Большой Драматический театр
БДТ имени Товстоногова
В начале 1956 года Георгию Товстоногову было предложено стать главным режиссёром Большого Драматического театра (БДТ). В тот момент театр, который носил имя Максима Горького, переживал тяжёлый период. В период с 1949 по 1956 год в театре сменилось четыре главных режиссёра. В сезоне 1953—1954 года в БДТ вообще не было главного режиссёра, театр управлялся режиссёрской коллегией. В условиях, когда едва ли не каждый год у руля БДТ вставал новый человек, ни о каком плане развития театра, сложившейся репертуарной линии речь не шла. Режиссёрская чехарда негативно сказалась на управляемости театра, актёрская труппа просто «съедала» неугодных режиссёров. При том, что в БДТ в тот момент было немало талантливых актёров, штат был непомерно раздут.
…Семь лет этот театр практически был без настоящего руководителя. То они коллегию делали. То пригласили замечательного человека, режиссёра Константина Павловича Хохлова, который был уже стар и болен. Они его «съели». Тут была очень злая труппа, очень их было много. За семь лет все, кому было не лень, приходили в этот театр…
— Елена Горфункель
Всё это привело к тому, что БДТ в середине 1950-х был в числе аутсайдеров ленинградской театральной жизни. У театра не было «своего» зрителя, спектакли шли при полупустых залах, новые постановки негативно воспринимались театральной критикой и финансовое положение было весьма плачевно.
Товстоногов, который за шесть лет на посту главного режиссёра Ленинградского театра им. Ленинского Комсомола заставил говорить взыскательную ленинградскую театральную общественность о себе, как о чрезвычайно талантливом и успешном режиссёре, не сразу принял предложение возглавить БДТ. Однако для спасения «первого пролетарского театра», по настоянию курирующих театры властных и партийных органов Ленинграда, 13 февраля 1956 года Товстоногов всё же становится главным режиссёром БДТ им. Максима Горького.
Было очевидно, что для возвращения БДТ былой славы требуются быстрые, решительные и жёсткие меры. Товстоногову были предоставлены широкие полномочия. Для проведения административной реорганизации БДТ, директором театра был назначен Георгий Михайлович Коркин. «Он был жесток, он был беспощаден. Он мог всё реорганизовать, уволить всех, кого надо. И он бегал к Георгию Александровичу каждый день». Из Ленинградского Ленкома Товстоногов пригласил в БДТ заведующую литературной частью театра Дину Шварц. На своей первой встрече с труппой, коснувшись темы «съедания» труппой художественных руководителей театра, Товстоногов заявил: «Должен сразу предупредить: я несъедобен».
Объявив свою программу, новый художественный руководитель сразу уволил почти две трети труппы, установив свой режим «театра монархии».
Рисунок артиста БДТ А. Е. Гаричева «Георгий Товстоногов». Из коллекции М. Н. Колотило
В течение 33 лет Товстоногов возглавлял БДТ, сделав его одним из ведущих творческих коллективов страны. Эту эпоху назвали «золотой» и сам театр называли «эстетическим оазисом для ленинградской интеллигенции».
С шестидесятых годов Товстоногов заведовал кафедрой режиссуры Ленинградского института театра, музыки и кинематографии, написал две важнейшие для российской театральной культуры книги по теории и практике режиссёрского творчества — «О профессии режиссёра» и «Круг мыслей».
Могила Георгия Товстоногова
Профессор Товстоногов воспитал несколько поколений мастеров режиссуры. Он на практике показал, какое мощное творческое начало таит в себе система Константина Станиславского, которую во второй половине XX века он развил и обогатил своими исканиями.
23 мая 1989 года в Большом Драматическом шёл просмотр нового спектакля "Тарелкин". Назначив день премьеры, Георгий Товстоногов попрощался с актёрами, сел за руль своего автомобиля и отправился домой. Машина остановилась на площади Суворова и больше не тронулась с места. Отпевали его в старом Петербургском соборе, что было неслыханным для лидера советского театра.
Фильмография
История лошади
Экранизации классической литературы, драматические фильмы, фильмы-спектакли
Режиссер: Марк Розовский, Георгий Товстоногов
В ролях: Евгений Лебедев, Олег Басилашвили, Валентина Ковель, Михаил Волков, Юзеф Мироненко, Михаил Данилов, Георгий Штиль, Всеволод Кузнецов
СССР, 1989, 122 мин.
Последний пылкий влюбленный
Мелодрамы, фильмы-спектакли
Режиссер: Георгий Товстоногов
В ролях: Алиса Фрейндлих, Владислав Стржельчик
СССР, 1989, 130 мин.
Энергичные люди
Комедии, фильмы-спектакли
Режиссер: Георгий Товстоногов
В ролях: Евгений Лебедев, Валентина Ковель, Михаил Данилов, Анатолий Пустохин
СССР, 1989, 112 мин.
Дядя Ваня
Экранизации классической литературы, фильмы-спектакли
Режиссер: Георгий Товстоногов
В ролях: Олег Басилашвили, Кирилл Лавров, Евгений Лебедев, Зинаида Шарко, Николай Трофимов
СССР, 1986, 160 мин.
Пиквикский клуб
Экранизации классической литературы, фильмы-спектакли
Режиссер: Георгий Товстоногов, Евгений Макаров
В ролях: Николай Трофимов, Олег Басилашвили, Юрий Демич, Георгий Штиль, Валентина Ковель, Андрей Толубеев, Юрий Стоянов, Михаил Морозов
СССР, 1986, 150 мин.
Влияние гамма-лучей на бледно-желтые ноготки
Драматические фильмы, фильмы-спектакли
Режиссер: Георгий Товстоногов
В ролях: Валентина Ковель, Татьяна Бедова, Ольга Волкова, Елена Царева
СССР, 1979, 151 мин.
Ханума
Комедии, фильмы-спектакли
Режиссер: Юрий Аксенов, Георгий Товстоногов
В ролях: Людмила Макарова, Владислав Стржельчик, Валентина Ковель, Вадим Медведев, Николай Трофимов, Всеволод Кузнецов, Елена Алексеева, Геннадий Богачев, Марина Адашевская, Леонид Неведомский, Георгий Штиль, Валерий Караваев, Юзеф Мироненко
СССР, 1978, 147 мин.
Балалайкин и К
Комедии, фильмы-спектакли
Режиссер: Георгий Товстоногов
В ролях: Игорь Кваша, Валентин Гафт, Петр Щербаков, Олег Табаков, Александр Вокач, Андрей Мягков, Рогволд Суховерко, Авангард Леонтьев, Нина Дорошина, Валентин Никулин
СССР, 1973, 128 мин.
Сценки
Экранизации классической литературы, фильмы-спектакли
Режиссер: Георгий Товстоногов
В ролях: Олег Басилашвили, Евгений Лебедев, Леонид Неведомский
СССР, 1973, 115 мин.
Мещане
Экранизации классической литературы, фильмы-спектакли
Режиссер: Георгий Товстоногов
В ролях: Евгений Лебедев, Николай Трофимов, Кирилл Лавров, Людмила Макарова
СССР, 1971, 149 мин.
В №9 журнала "Театр" за 1965 год опубликована статья режиссёра Георгия Георгиевского "Как я оказался на лестнице", где автор оценивает работу режиссёров. Непоздоровилось в ней Любимову и Планшону, Львову-Анохину и Брехту, но более всего не повезло польскому театру и польским режиссёрам. Все их спектакли по Брехту Георгиевский сводил к одной формуле - "польские копии немецких постановок".
В №3 журнала "Театр" за 1966 год опубликовано письмо Товстоногова. Он пишет: "Это уже не мнение, а обвинение театра в беспринципности, в несамостоятельности.
Брехт видит Артуро Уи именно "мелкой гадиной", ставшей проклятьем человечества. Он писал: "Великих политических преступников нужно выставлять на посмеяние. Ведь они вовсе не великие преступники - просто их руками творятся великие политические преступления, а это далеко не одно и то же".
Для Брехта важна именно ничтожность личности Артуро-Гитлера, именно этого не понял Георгиев, который хочет видеть в этом образе "апостола зла". Это противоречит замыслу Брехта, который лишает мерзкую гадину всякого ореола".
Товстоногов извиняется перед польскими режиссёрами и отдаёт дань уважения их упорному труду.
Товстоногов выстроил свою дальнобойную стратегию компромиссов, которые позволили ему и его театру оставаться на плаву. Он сделал профессионализм своим якорем, спасительной опорой, символом веры.
Визитной карточкой Товстоногова является спектакль "Идиот".
Товстоногов - ключевая фигура постсталинского театра. Он написал несколько книг, немало написано о нём, но тем не менее, он самый загадочный персонаж советской сцены. Он соединил разрозненный части довоенной и послевоенной культуры. Он вырос на постановках Мейерхольда и Таирова, усвоил возможности брехтовского отчуждения.
Товстоногов был одним из первых выездных и имел возможность увидеть,что делается в европейском театре, он учился на работах Брука и Бергмана, которых хорошо знал.
В конце 60-х начал производить опыты по прививке поэтики абсурдистского театра к драматургии Горького.
С его именем утвердилось понятие синтеза.
Любви к режиму у него не было, репрессии коснулись его семьи, страх поселился в нём с юности. Он поставил гоголевского "Ревизора" о стране, в которой страх является главной движущей силой жизни.
В конце 40-х он поставил пьесу Шалвы Дадиани "Из искры...", посвящённую Сталину. В 1964 году "Поднятую целину" по Михаилу Шолохову.
Он часто говорил, что не может нормально читать книгу - любой текст он воспринимает по-режиссёрски, пытаясь определить, что стоит за разговорами. Он всю нашу жизнь открывал, как пьесу с определёнными обстоятельствами и научился читать эти обстоятельства лучше, чем кто-либо другой.
Товстоногов имел своим предшественником Владимира Ивановича Немировича-Данченко. Оба из Тефлиса, оба полукровки, оба тяготели к эпическому театру, обладали неоспоримой логикой исследования пьесы, разгадывания её скрытого смысла. Оба были коллекционерами актёрских дарований и понимали актёра. Оба искусно вели корабли своих театров, зная все рифы и мели, подчинялись правопорядку и до старости наслаждались жизнью.
Товстоногов после Немировича-Данченко был единственным режиссёром, которому удалось в течение трёх десятилетий возглавлять советский театральный Олимп, оставаясь профессионалом высочайшей пробы,властителем дум.
Будучи мягким во внешней жизни, внутри театра он был диктатором, его боготворили и боялись. Он любил власть и наслаждался ею. Гортанный звук его голоса с грузинским акцентом, большой перстень на пальце, крупная роговая оправа очков на лице, имевшем сходство с хищной птицей. Блестящая, порой язвительная ирония, шарм крупного дипломата - всё выдавало в нём хозяина жизни, знающего секреты успеха, при том, что он был болезненно чувствительным к чужому слову и оценке.
За глаза вся театральная страна величала его Гога. Он невольно вызывал в памяти образ "крёстного отца" - неофициальной власти, с которой боролась официальная, но достать не могла.
Его спектакли были точны, как судебный протокол.
Его слава началась с "Оптимистической трагедии" Всеволода Вишневского (1955). В начале 30-х этот жанр узаконил Александр Таиров. Товстоногов взял эту пьесу и наполнил совершенно другим содержанием. Он сместил акценты, выдвинув на первый план не женщину-комиссара, а фигуру Вожака, в которой выразил всю свою ненависть к сталинскому режиму. Таировским Небу, Земле и Человеку Товстоногов противопоставил кровавую реальность земли, равнодушное небо и гнустное политиканство людей, втянувших народ в мясорубку ради удовлетворения жажды власти. Вожака анархиста играл Юрий Толубеев. Вязкая, ленивая походка, каменное лицо с низким лбом и пустыми немигающими глазами. "От всей этой глыбы мяса, распирающего матросскую тельняшку, веяло страшной силой самовластья, не ведающей ни жалости, ни состраданья. Он был олицетворением страсти к насилию, маниакальной подозрительности. Когда вращающийся круг выволакивал на всеобщее обозрение тушу идола - зал охватывало чувство бессильной, но осторой ненависти". В симбиозе уголовника и революционера Товстоногов угадал и раскрыл один из самых коварных обманов века.
Вскоре он возглавил БДТ им. Горького и начал там свою перестройку.
Только в конце второго сезона он выпустил "Идиота" со Смоктуновским. Это был прорыв, взрыв, переход в новое качество не только ленинградского театра, но и всей страны.
Следующий сезон Товстоногов отдыхал от Достоевского на проходной итальянской пьеске "Синьор Марпо пишет комедию" Альдо Николаи и пьесе Игната Дворецкого "Трасса".
В 1959 году он выпускает "Пять вечеров" Александра Володина и "Варваров" М.Горького, которые возвели его и его театр в ранг первой сцены страны. Дело происходило в обычной ленинградской квартире, в которую спустя 17 лет возвратился с севера Саша Ильин. Он приехал к Тамаре, которая стала женщиной-труженицей. Любовь не врывалась сюда пожаром. Она разгоралась где-тоглубоко внутри. Это о том, как советский человек - становился просто человеком. Простой володинской истории Товстоногов открыл историческое дыхание.. Его спектакли называли сценическими романами.
Он не любил слово "концепция" Говорил "разгадка".
В "Варварах" он предложил играть местных обитателей, как жителей острова Таити. К моменту постановки в труппу вошли Татьяна Доронина, выпускница МХАТовской школы, и Павел Луспекаев, игравший в Киеве. В центр композиции режиссёр выдвинул Надежду Монахову - Доронину. У Горького самоубийство было пародийным, Товстоногов пошёл иным путём. Он обнаружил самоценность красоты, Надежда была сокрушающе красива. Говорила она с придыханиями, впившись иссиня-голубыми глазами в Черкуна - Луспекаева. Это был голос Любви и Идеала. Она могла нести любую чушь, даже откровенная дурь шла ей на пользу. Красота не удосуживала себя заботой об уме. Муж Надежды Монахов - Евгений Лебедев руководил оркестром пожарных и мучился оттого, что Бог наградил его таким нескзанным даром, как владеть неземной Красотой. Смерть Надежды не только потрясала, но и возвышала спектакль до уровня катарсиса, которого никто тут не ожидал. "Господа, вы убили человека".
Через два года был "Горе от ума". Комедию играли жирно, со вкусом. "Догадал меня чёрт родиться в России с умом и талантом". Разразился скандал. Острота прочтения достигалась простым режиссёрским ходом. Режиссёр развернул Чацкого к залу. Приём отстранения сработал наотмашь. Все свои монологи Чацкий (Юрский) метал зрителям. Публика стала судьёй этого непримиримого поединка. Софья - Доронина в бархатном платье ярко-красного цвета с золотыми распущенными волосами лежит ничком, распростёртая на лестничных ступеньках в свете прожекторов, пока звучат монологи Фамусова и Чацкого. Медленная в своих движениях красавица направляла на Молчалина (Кирилл Лавров)ток возвышенных чувств.
Молчалин в БДТ начала 60-х являл собой философию реальной жизни.
Художественная объективность Товстоногова шла от современности.
Финал "оттепели" обозначили "Тремя сёстрами", "Мещанами" и невыпущенной "Римской комедией" Зорина в которой было сопоставление нашей действительности с римской. Кто уничтожил спектакль? неизвестно, но Товстоногова не прельщали лавры Таганки. Скандалов он избегал.
В Чехове его заинтересовала тема коллективного убийства. Все персонажи знали о дуэли Солёного и Тузенбаха, но никто палец о палец не ударил, чтобы предотвратить убийство. Барона играл Сергей Юрский.
В 1965 году "Три сестры", в 1966 "Мещане". Дом Бессеменова (Евгений Лебедев) существовал в атмосфере наваждения, которое было представлено сюрриалистическим панно, начинавшим и заканчивающим спектакль. Оно было выполнено из семейных фотографий. В центре - благоотразный старик, проживший правильную жизнь, вырастившего детей. Они окружали его плотным кольцом: родные дети Пётр и Татьяна, приёмный сын Нил. Но всё это на фоне огнедышащего вулкана, который они не замечают! Несмазанная дверь выла весь спектакль, выдавая тайный недуг, поселившийся в доме. Спектакль состоял из цепи скандалов, виртуозно приподанных в виде трагикомического балагана.
"Хозяин тот, кто трудится" - Нил был радостен, но хамоват - не замечал чужие жизни.
В спектакле рушился не дом, а уклад жизни, которым жила основная Россия.
В 1987 ушёл Эфрос, правительство разделило МХАТ на два театра. Через несколько лет внутренний скандал разрушил таганский дом. Развал театральных храмов был предвестием большого развала.
"Беспокойная старость" Рахманова (1970). В 1972 "Ревизор" На живописном занавесе красовалась огромная лужа, где вниз головой вырастал русский пейзаж. Товтоногов сам был художником и нарисовал это по старым эскизам М.Добужинского. Страна, сжавшаяся до размеров лужи. В неё попадал камень и изображение морщилось. За занавесом было фантастическое пространство, углублённое вниз и вздёрнутое ввысь по вертикали. Тут была и преисподня и чистилище. Страх стал метафорой и синонимом жизни. Здесь боялись все, но по-разному. Городничего кидало в холодный пот (К.Лавров) не от мифических фантомов, а от вполне земных злоденяний. Хлестаков - Олег Басилашвили, оказавшись в гостинице на втором этаже - плевал на прохожих; Осип - Сергей Юрский. Осип - был чёртом всей истории.
После "Ревизора" , возникла "Ханума".
Вслед за инсценировками "Трёх мешков сорной пшеницы" В.Тендрякова (1974) и "Истории лошади" Л.Толстого (1975), возник "Тихий Дон" по М.Шолохову - к 60-тилетию революции. Товстоногов не пропускал памятных дат, перечитывая то "Оптимистическую трагедию" (1981), то составляя монтаж из разных сцен из ленинских пьес "Перечитывая заново" (1980).
Датские спектакли ставили все, но он - лучше всех.
Товстоногов открыл Александра Гельмана. В 1975 г. "Протокол одного заседания". Восстановил вампиловскую репутацию в 1974 "Прошлым летом в Чулимске". БДТ ставил Радзинского "Театр времени Нерона и Сенеки"; В.Шукшина "Энергичные люди"; Г.Капралова и С.Туманова "Третья стража"; шекспировскую хронику "Король Генрих 1Х".
Успех был, но душа Товстоногова была неспокойна в труппе происходило брожение, ушли Юрский, Тенякова, Олег Борисов...
Поставил в "Современнике" "Балалайкин и ко" по Салтыкову-Щедрину, едва ли не сильнейший в советской театральной истории памфлет против интеллигентского "чего изволите"
В журнале "Театр" №2 за 1966 год опубликована статья К.Рудницкого "Редкая профессия". Она о книге Товстоногова, которую распродали в несколько дней. Автор пишет, что в Товстоногове видят сегодня уверенного мэтра, зрелого и прославленного, но в зрелости своей не застывшего не закисшего. Поэтому именно у него хотят учиться и будущие режиссёры и известные. Книга деловая, твёрдая, без всякого шаманства и торжественных фраз.
Любой спектакль Товстоногова всегда эксперимент, но всякий его эксперимент внутренне подготовлен, тщательно продуман. Он знает, что ищет. Очертания его композиций четки до жёсткости. Многозачительность образов и гадательность выводов - это не для Товстоногова. Он не любит ни удивлять, ни озадачивать. Он любит убеждать и уверен, что другого прочтения пьесы сегодня просто быть не может!
Товстоногов пишет, что каждая пьеса - замок и ключи к нему каждый режиссёр подбирает самостоятельно. Сколько режиссёров - столько и ключей, но в момент работы есть только 1 режиссёрский ключ. Все остальные - кажутся орудием взломщиков.
Эта книга о том, как неясное сделать ясным, как превратить догадку в обоснованное решение, как образы, возникшие в сознании художника воплотить в действие.
Товстоногов предупреждает: "Видение, возникшее от первого чтения - ближайший путь к режиссёрским штампам".
В рассуждении о новаторстве Товстоногов пишет: "Нельзя ставить себе задачу быть новатором". Если режиссёр не слышит и не замечает нового в жизни - он скатывается к модничанью. Следование моде - копирование того, что придумано другими.
Но, и желание сделать то, чего никогда не было - это псевдоноваторство и псевдосовременность.
Псевдоноваторство смыкается с архаизмом - противником нового.
Его спектакли были новаторскими, но не модными. Найденное реализовывалось до дна без всякой умеренности. В "Горе от ума" в сцене бала персонажи выходили в звериных масках, свиных рылах и кружились вокруг Чацкого до тех пор, пока он не падал в обморок.
А то, что воспринималась эта комедия как трагедия - было действительно новаторством.
Умеренность - не есть достоинство художника, его достоинство - твёрдая целеустремлённость, настойчивое движение к сути, к мысли, к форме единственно нужной сегодня этому автору, этим актёрам, этим зрителям.
Будучи "композитором спектакля", Товстоногов все свои надежды возлагал на актёров.
Его актёры славились, он им создавал славу и был ими славен.
Товстоногов привык к согласию, к солидарности, к ощущению театра, как союза единомышленников.
Сценическую деятельность начал в 1931г. в качестве артиста и ассистента режиссера в Русском ТЮЗе г. Тбилиси. Поставил здесь «Предложение» А.П. Чехова (1933), «Женитьба» Н.В. Гоголя (1934), «Музыкантская команда» Д. Дэля (1935), «Голубое и розовое» А.Я. Бруштейн (1936), «Великий еретик» И. Персонова и Г. Добржанского (1936), «Троянский конь» Ф .Вольфа (1937) и другие.
В 1938г. окончил ГИТИС (педагоги – А.М. Лобанов, А.Д. Попов). В 1938–1946г.г. – режиссер Русского драматического театра им. А.С. Грибоедова (Тбилиси). Первая постановка – «Дети Ванюшина» С.Н. Найденова (1938). За годы работы в этом коллективе поставил ряд спектаклей, наибольший резонанс из которых получили «Кремлевские куранты» Н.Ф. Погодина (1940), «Парень из нашего города» К.М. Симонова (1941), «Школа злословия» Р.Б. Шеридана (1942), «Ленушка» Л.М. Леонова (1943), «Лисички» Л. Хеллман (1945). В 1946–1949гг. Г.А. Товстоногов работал в Центральном детском театре (Москва), где поставил «Где-то в Сибири» И. Ирошниковой (1949) и «Тайну вечной ночи» И. Луковского (1949, совместно с А.А. Некрасовой). Параллельно ставил спектакли в других театрах столицы (Гастрольный реалистический, Студия Театра оперетты), а также в Русском драматическом театре в Алма-Ате.
С 1949г. жизнь Георгия Александровича неразрывно связана с Ленинградом. Творческую деятельность начал в качестве режиссера театра им. Ленинского комсомола, который возглавлял с 1950 по 1956 гг..
В начале 1956 года Большой драматический готовился отметить свой тридцать седьмой день рождения. В самый канун праздника труппе был представлен новый, одиннадцатый по счету, главный режиссер. Тогда, пожалуй, мало кто мог предположить, что в этот день в истории БДТ началась эпоха, имя которой Георгий Александрович Товстоногов.
К этому времени БДТ находился в числе аутсайдеров ленинградских театров, не имея ни прочной режиссуры, ни собственной репертуарной линии, ни своего зрителя. Были замечательные актеры - Е.М. Грановская, О.Г. Казико, А.И. Лариков, В.П. Полицеймако, В.Я. Софронов, были спектакли, но театр, подобно сбившемуся с курса кораблю, дрейфовал, положившись на волю волн.
Выступив с программным заявлением, Г.А. Товстоногов пошел на беспрецедентный в истории отечественного театра шаг: из непомерно большой труппы Большого драматического он уволил почти тридцать человек, сделав ставку на мастеров и молодежь.
Г.А. Товстоногов, дальновидный стратег и тонкий тактик, начал свой путь в БДТ с единственно возможного: с формирования репертуара. Прежде всего, было необходимо вернуть в театр зрителя. Открыв новый сезон, Г.А. Товстоногов одну за другой выпускает три премьеры: 21 сентября 1956г. «Шестой этаж» А. Жери, 6 ноября «Безымянную звезду» М.Себастьяна, а 31 декабря «Когда цветет акация» Н.Г. Винникова. Пожалуй, именно этот спектакль и стал визитной карточкой нового БДТ. В весьма непритязательной комедии Л.И. Макарова и Е.З. Копелян, актеры «старого» БДТ, изображали ведущих на просцениуме. Обладая узнаваемыми чертами современников, они казалось, шагнули на подмостки прямо из зала. Диалог ведущих, этот своеобразный парный конферанс, стал камертоном, по которому настраивались лирические и комедийные мотивы действия. Спектакль о любви, чуткости, человеческой порядочности был сыгран легко и весело; он подкупал неподдельной искренностью живого чувства, заразительностью и обаянием актеров. Режиссер выиграл первый бой: зал БДТ стал заполняться публикой. Наступало время осуществления стратегических планов. Спустя три месяца состоялась премьера пьесы Г. Фигейредо «Лиса и виноград», открывшей ряд программных спектаклей Товстоногова.
...Синее небо Эллады. Залитая солнцем земля. Ясные в своем лаконизме линии сценической архитектуры. И мир лжи, рабства, нравственной дикости. Режиссер ставил пьесу на открытых контрастах. Эзоп, раб, философ, был подлинным человеком среди владевших им ничтожеств. Истина и свобода были для него превыше всего. Отныне и впредь в каждом новом спектакле Товстоногов будет утверждать свое этическое кредо, которое с исчерпывающей полнотой сформулировано так любимым режиссером Максимом Горьким: «Человек - это звучит гордо».
Поздним вечером 31 декабря 1957г. на сцене БДТ родился спектакль, которому было суждено стать одной из самых великих легенд русского театра XX века. Это был «Идиот». Г.А. Товстоногов поставил спектакль прежде всего о князе Мышкине. Ему был необходим такой спектакль, потому что в нем открывалась одна из благородных тем режиссера Товстоногова и актера Смоктуновского. Тема человека для людей. Тема человеческого в человеке. В этом и заключался главный современный смысл спектакля.
А потом были «Пять вечеров» и «Варвары». «Пять вечеров» начинались с грустной и чуть щемящей увертюры, близкой к киномузыке неореализма. Голос Г.А. Товстоногова, записанный на пленку, поверял залу вступительный текст от автора, от театра. Доверительная интимность зачина, приглашение к раздумью, задавали тон действию, вынесенному почти что на линию отсутствующей рампы, вплотную к залу. Сколько лет, сколько зим прошло с той поры, как Ильин потерялся для Тамары? И что явилось тому причиной? Автор - А.М. Володин - ответа не давал. Тема столь долгого отсутствия проходила не в причинах, а в следствиях. Она поясняла теперешние черты и завтрашние перемены в характерах, особенно в характере Тамары - З.М. Шарко. У замкнутой немолодой женщины личная жизнь сникла, осталась только работа, выработался автоматизм чувств, интонаций, поступков. Но меняются времена, возвращается чуткость, приходит друг юности и единственная любовь - Ильин - Е.З. Копелян. А с ним приходит и многое из того, что казалось потерянным. Жизнь получала реальные тревожащие ожидания, заменяя и романтические иллюзии юности, ёи сменивший их автоматизм плавной свободой пластики и дыхания, простым человеческим счастьем. Открывалась возможность быть собою. Ведь что ни судьба - то тема, вопрос. Так читал пьесу Володина Товстоногов.
В «Варварах» - первом обращении Г.А. Товстоногова к Максиму Горькому - солировала Т.В. Доронина - Надежда Монахова. Красота Надежды Монаховой, по замыслу Товстоногова, была чрезмерна, и уже потому - страшна для мелкотравчатых, провинциального масштаба мужчин, которые жадно и робко поглядывали на нее. Дуэт надежды Монаховой и ее мужа, Маврикия Монахова, Т.В. Дорониной и Е.А. Лебедева, доводили контраст уникального с банальным до степени гротескной выразительности. Это подчеркивалось мизансценами, которые варьируясь и усложняясь содержали в себе всю трагикомедию супружества Монаховых: ее тщетное ожидание великой любви, его неутихающие гложущие подозрения, ее напрасную, грозную, никому не нужную смелость, его кривляющуюся, крадущуюся трусость...
- Господа, вы убили человека... за что? - кричал ударенный в самое сердце Монахов в финале спектакля. Человек уже ушел из жизни, обманутый средой и обманувшийся в ней. Быть человеком можно, только оставаясь самим собой. Без уступок. Иначе жить не стоит. Что за радость в существовании потерянном, опустошенном!.. Эта сквозная тема Г.А. Товстоногова тревожно поворачивалась в «Варварах».
От Г.А. Товстоногова уходили редко. Но, тем не менее, уходили. Сыграв Мышкина, в самом начале 1960-х гг. из Большого драматического ушел в кинематограф И.М. Смоктуновский. Ушел перед постановкой «Горе от ума». Обращаясь к комедии А.С. Грибоедова, Г.А. Товстоногов отнюдь не стремился к сенсации, но произвел и сенсацию, и даже переполох только потому, что следовал не театральной традиции, не привычным представлениям о том, как должен выглядеть Чацкий или как должен разговаривать Скалозуб, а читал пьесу как будто впервые. Г.А. Товстоногов прямой дорогой выводил Чацкого - С.Ю. Юрского точно к названию пьесы: горе от ума. Все горе только тем и объяснялось, что ум Чацкого расходовался попусту, зря. Наиболее отчетливо ситуация совсем невеселой комедии просматривалась в треугольнике Чацкий - Софья - Молчалин. Г.А. Товстоногов заставил зрителей взглянуть на пьесу не только глазами разгневанного Чацкого, но и спокойным, холодным взглядом Молчалина - К.Ю. Лаврова. Выяснилось, что и у Молчалина есть свои козыри в этой игре. Чацкий горячо говорит, Молчалин кротко служит, у Чацкого - идеи, у Молчалина - хлопоты в казенном доме, Чацкий - заезжий человек со стороны, Молчалин - здешний человек с портфелем. Чем прочнее выглядели позиции Молчалина, тем горше должны были оборваться надежды Чацкого. Его поражение Г.А. Товстоногов обозначил внезапным обмороком в финале. Прежде чем потребовать хрестоматийную карету, Чацкий - Юрский вдруг, помертвев, во весь рост падал навзничь. Обморок Чацкого многих смутил и озадачил, показался едва ли не кощунственным. Между тем, смелая режиссерская догадка мощным и точным ударом завершала мучительные движения героя сквозь фамусовщину и доказывала просто, как дважды два четыре, что никакое «горе» не заставит Чацкого отказаться от притязаний свободного «ума».
Тема неумения слушать и - что важнее - слышать другого человека - одна из самых принципиальных в творчестве Г.А. Товстоногова. Человеку надо быть понятым и самому понять другого. Откуда та глухая стена непонимания, что вырастает между людьми, казалось бы, близкими и как будто говорящими об одном? Почему добрые, в сущности, и порядочные люди безучастно наблюдают падение и гибель других добрых, порядочных людей? Об этом - чеховские «Три сестры». Человек не имеет права говорить, что ему «все равно». Он не смеет, как Андрей Прозоров - О.В. Басилашвили, пиликать на скрипке, когда полыхает пожар. Равнодушие - вот зло. Инертность - вот гибель. Стена непонимания трагически разъединяет собеседников, влюбленных, родных. Люди говорят, не слушая и не стремясь услышать друг друга. Но и себя они не могут достаточно постигнуть. Доктор Чебутыкин - Н.Н. Трофимов - давно примирился с невозможностью понять что бы то ни было на этом свете, и при всей его доброте такая позиция преступна: она стоит жизни его больным, она стоит жизни Тузенбаху, ранит души. Спектакль не оплакивал чеховских героев и не высмеивал их. Он анализировал смысл мнимого существования, безучастных поступков. Он страстно протестовал против гибельного равнодушия, разъединяющего людей.
Еще одну трагедию непонимания при кажущемся единстве Г.А. Товстоногов, в согласии с Максимом Горьким, развернул в легендарных, не сходивших со сцены БДТ тридцать лет, «Мещанах». Перед началом, под балалаечный вальс, на занавесе высвечивалась овальная фотография из семейного альбома: тесно прижавшись друг к дружке, уютной мирной группой позируют участники действия. А на заднем плане фотографии - декоративный вулкан. Образ единства и образ взрыва умещаются рядом. И как только завязывается действие, становится ясно, что катастрофа и в самом деле неизбежна. Ибо благообразия, зафиксированного на снимке, нет и в помине. Все, что происходит в бессеменовском доме, абсурдно, а для Бессеменова - Е.А. Лебедева - трагично. Напрасно он силится понять, чем живут, о чем мечтают, во что веруют веселый малый Нил - К.Ю. Лавров, раздражительная, обиженная на всех и вся Татьяна - Э.А. Попова, душевно дряблый Петр - В.Э. Рецептер, разбитная жиличка Елена - Л.И. Макарова. Тщетно Бессеменов силится внушить им свои, еще дедами и прадедами установленные и выверенные правила, свой символ веры - не слушают, не слушаются, не вникают. Жить разумно и дельно никто из них не хочет. И хотя ясно, что порядок, который Бессеменов силится отстоять, - заскорузлый, косный, отживший, ясно и другое: молодые, ломая старые моральные нормы и ниспровергая житейский здравый смысл, не в состоянии противопоставить им ни новую мораль, ни новые идеалы. Пустопорожний вздор, абсурд напирает на Бессеменова со всех сторон, и сладить с ним, одолеть его невозможно, впору хоть полицию звать. Наступал момент, когда Бессеменов и впрямь отчаянно вопил: «Полиция!» Его истошный крик выглядел и впрямь абсурдно. Что полиция? Вся жизнь, вместе с полицией, пошла под откос...
Рецензенты, которые всегда твердо знают, «как принято» вести ту или иную классическую роль, сплошь да рядом бывали обескуражены спектаклями БДТ. Когда Г.А. Товстоногов в 1972г. показал «Ревизора», один из бывалых критиков никак не мог взять в толк, чего же так боится Городничий - К.Ю. Лавров? К.Ю. Лавров, пренебрегая надоедным театральным каноном, сыграл Городничего моложавым, динамичным, умным, но неспособным совладать с неожиданными приступами панического ужаса и трусливой запальчивости. То и дело теряя самообладание, срываясь на истошный крик, Городничий - Лавров изрыгал гневные вопли, проклятия, брань. Немыслимо было предугадать, когда, в какой момент, почему начнется и когда - столь же неожиданно - уймется извержение этого вулканического темперамента. Страхи вились и роились не вокруг Городничего: они гнездились в самой его душе. В спектакле Г.А. Товстоногова разыгрывался самый страшный, самый скверный день во всей биографии многоопытного Городничего и одновременно - самый счастливый, восхитительно удачный день жизни Хлестакова - О.В. Басилашвили. Фантасмагория для Городничего - феерия для Хлестакова. И когда кончался этот фантастический день-выигрыш, горло Хлестакова сжимала тоска. Он догадывался, что такое безбрежное счастье больше уже никогда ему не привалит. Доверительным шепотом, как о самом сокровенном, говорил Хлестаков не Городничему, а публике: «Я признаюсь от всего сердца... мне нигде не было... такого... хорошего приема...» Легко было поверить этому. Легко было поверить всему, что совершалось в этом гоголевском спектакле.
Летом 1972г., после гастролей в Москве, прошедших с огромным зрительским успехом, в газете «Правда» появилась статья, подводившая итоги выступлений БДТ в столице. Ее значительная часть была посвящена «Ревизору». Автор обвинял Г.А. Товстоногова в извращении классики. В те времена подобное выступление на страницах главного печатного органа страны было равносильно приговору. Сказать, что 1970-е - трудный период в жизни БДТ - значит не сказать ничего. Зрители, ежевечернее, до отказа заполнявшие зал, ловившие «лишний билетик» на самых дальних подступах к театру, не могли даже предположить, какие тучи сгущаются над головой главного режиссера, а, значит, и над всем Большим драматическим. 5 января 1976г. Г.А. Товстоногов был вызван в Ленинградский областной комитет партии. Тогдашний заведующий отделом искусства раскрыл перед Г.А. Товстоноговым «порочную» линию репертуара: «Прошлым летом в Чулимске», «Энергичные люди», «Три мешка сорной пшеницы», «История лошади». Г.А. Товстоногов прямо спросил: «Что же, мне подавать заявление об уходе?» И услышал в ответ: «На вашем месте я бы подумал об этом». Вернувшись в театр, Г.А. Товстоногов стал сочинять подробное заявление об уходе. В действительности оно было третьим по счету. Первое Георгий Александрович готовил в 1965-м, после запрещения «Римской комедии», второе - в 1972-м после упомянутой статьи в «Правде». Пока шла работа над текстом, и оттачивались формулировки, чиновник был смещен со своего поста. И инцидента словно и не бывало. Вступилась Москва: партийному руководству Ленинграда посоветовали не разбрасываться такими режиссерами, как Г.А. Товстоногов.
Театр вышел победителем. Всю правду о цене этой победы знал только Г.А. Товстоногов и несколько самых близких ему людей. А зрители по-прежнему мечтали попасть на спектакли БДТ, и вплоть до середины 1990-х г. главной мечтой всех театралов страны было воочию увидеть, пожалуй, самую великую легенду товстоноговского театра - «Историю лошади» и Е.А. Лебедева в роли Холстомера.
Выдвинутая М.Г. Розовским идея инсценировать «Холстомера» и пьеса, им предложенная, были не просто смелы, но - смелы вызывающе. Однако за внешней эффектностью затеи показать на подмостках судьбу лошади и заставить актеров играть коней, жеребят, кобылиц Г.А. Товстоногов угадал манящую возможность «впасть, как в ересь, в неслыханную простоту» толстовской поэтики, войти в мир нравственных проблем, волновавших Л.Н. Толстого. Вся притча о Холстомере - притча о том, как изуродовали и погубили естественную, природную красоту. Идея собственности, ко всему живому прикрепляющая ненавистные ярлыки «мой», «моя», «мое», циничная жестокость купли-продажи, человеческое тщеславие и человеческая расчетливость убивали Холстомера. Но только ли его, только ли старого мерина они убивали - вот главный вопрос товстоноговского спектакля.
По дерзости замысла и смелости его воплощения «История лошади» была, казалось, недосягаемой вершиной. Однако спустя несколько лет, в 1983г., отметив свое семидесятилетие, Г.А. Товстоногов показал еще один удивительный во всех отношениях спектакль, спектакль неожиданный и художественно смелый: оперу-фарс А.Н. Колкера «Смерть Тарелкина», созданную по мотивам одноименной пьесы А.В. Сухово-Кобылина. Тарелкин в спектакле Г.А. Товстоногова был личностью двусмысленной, в нем странно совмещались жалкая униженность и отчаянная дерзость, трусость и победительность, заносчивый авантюризм и бездонный цинизм. Он мошенник, шантажист, аферист, мелкий взяточник. Мелкий - это очень важно, ибо именно в самой малости, даже ничтожности его мздоимства, в тоскливом пресмыкательстве мини-подлеца перед макси-подлецами и был сосредоточен основной импульс движения роли, ее обнаженный нерв. В.М. Ивченко играл остервеневшее и взбунтовавшееся ничтожество, дерзнувшее бросить вызов тем «силам», которые одним лишь грозным взором способны его испепелить. Перед зрителем представал сущий бес, верткое, скользкое и ядовитое исчадие канцелярской преисподней. Он был жалок, но жалости не знал; не уверенный в себе, он играл ва-банк. В какой-то момент становилось очевидно: если он выиграет, если дорвется до власти, то не пощадит никого.
Два года спустя вместе с В.М. Ивченко Г.А. Товстоногов рассказал историю еще одной карьеры - карьеры Егора Дмитриевича Глумова, героя комедии А.Н. Островского «На всякого мудреца довольно простоты». Пожалуй, такого язвительного спектакля Г.А. Товстоногов не ставил прежде никогда. Вл.И.Немирович - Данченко, ставивший пьесу в начале XX века, полагал, что «здесь все хорошо кончается». В мире, который создавал в своем спектакле Г.А. Товстоногов, все плохо начиналось и плохо заканчивалось. Это был мир, занятый уверенными в себе, несокрушимыми и ни на что не способными стариками. Мир, в котором все должности заняты и распределены наперед. Мир, в котором у всех богачей наследники, у всех невест женихи. Мир, в котором не предвидится перетряски. «У спектакля Г.А. Товстоногова, - писала театральный критик И.Н. Соловьева, - внезапная и жесткая развязка. Остережемся сказать, что Глумов выиграл. Выигрыш - всегда конец игры. А тут даже если пешка проходит в ферзи, это означает лишь то, что одной фигурой, которая может ходить, как хочет, стало больше. Игра практически нескончаема». Премьера «Мудреца» была показана в феврале 1985г. - в самый канун начала горбачевской перестройки. Страна стояла на пороге перемен. Начиналась, если угодно, большая игра.
...12 октября 1987г. Георгий Александрович Товстоногов представил на суд зрителей спектакль, которому было суждено стать его последней премьерой. «На дне» - главная по убеждению режиссера пьеса Максима Горького; пьеса, о постановке которой он мечтал многие годы, подводила итог его раздумьям о человеке. В последний раз встретились в одном спектакле почти все звезды театра Г.А. Товстоногова: В.М. Ивченко - Сатин, Е.А. Лебедев - Лука, В.И. Стржельчик - Актер, О.В. Басилашвили - Барон, К.Ю. Лавров - Костылев, А.Б. Фрейндлих - Настя, Э.А. Попова - Квашня, С.Н. Крючкова - Василиса, Ю.А. Демич - Васька Пепел, В.А. Кузнецов - Бубнов. Они играли трагедию о расплате за человеческое безверие. Со всей страстью своего гражданского темперамента и силой незаурядных талантов они говорили нам, что главный смысл бытия заключен в самом человеке, в его душе. Солнце может всходить и заходить в нашей жизни, но если наши души погружаются во тьму, то жизнь немедленно оказывается обреченной, теряет всякий смысл. Вспрыгнув на стол и развернув, словно прожектор, висящую под потолком ночлежки лампу прямо в партер, Сатин – В.М. Ивченко произносил знаменитое горьковское «Человек - это звучит гордо!» Луч света, разрезая темноту зрительного зала, скользил по притихшим рядам...
А.И.Герцен однажды заметил, что сцена всегда современна партеру. Г.А.Товстоногов любил повторять: «Концепция спектакля лежит в зрительном зале». Это означало, что жизнь во всех ее бесконечно многообразных проявлениях сама подсказывает театру темы. Умение чутко слушать время, безупречная точность в выборе репертуара, глубина, а подчас и неожиданность трактовки и мастерское воплощение замысла обеспечивали неизменно высокий творческий результат.
По крупицам, личность к личности, Г.А.Товстоногов собрал ансамбль уникальных актерских индивидуальностей, составивших лучшую драматическую труппу страны. Роли, сыгранные на сцене БДТ, принесли известность И.М. Смоктуновскому, О.И.Борисову, раскрыли яркие дарования Т.В. Дорониной, С.Ю. Юрского, Е.З. Копеляна, П.Б. Луспекаева, П.П. Панкова, Э.А. Поповой, В.И. Стржельчика, В.П. Ковель, В.А. Медведева, М.В. Данилова, Ю.А. Демича. Более сорока лет в Большом драматическом творил великий русский актер Е.А. Лебедев. В БДТ и поныне играют Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили, Людмила Макарова, Зинаида Шарко, Валерий Ивченко, Нина Усатова, Елена Попова, Андрей Толубеев, Геннадий Богачев, Георгий Штиль, Лариса Малеванная, Леонид Неведомский.
Тридцать три года Георгий Александрович возглавлял театр. Тридцать три года он, подобно зодчему, терпеливо и настойчиво возводил здание своего театра, учитывая возможности труппы в целом и каждого актера в частности, внешние обстоятельства и собственные режиссерские интересы и пристрастия. Он обладал качествами, необходимыми театральному лидеру: собственной театральной идеей и огромной энергией созидания. Он создал театр, который на протяжении трех десятилетий неизменно оставался безусловным фаворитом отечественного театрального процесса. Знаменитая формула «Театр - это добровольная диктатура» принадлежит Г.А. Товстоногову. Он был диктатором, воле которого подчинялись безоговорочно. Но основывалось это подчинение не на должностном уставном величии, а на силе и непререкаемости творческого авторитета.
Феноменальный успех театра Г.А. Товстоногова основывался на мощной, человечески и творчески неординарной личности его руководителя, замечательном таланте и мастерстве актеров и особом, доверительном и уважительном отношении к своему зрителю.
На одном из творческих вечеров, отвечая на вопрос о своем понимании задач театрального искусства, Георгий Александрович сказал: «Бывают спектакли-ответы, а бывают спектакли-вопросы. Я - за спектакль-вопрос». Спектакли Товстоногова ставили проблему: ту, единственно важную сегодня и, вместе с тем, вечную. Они пробуждали мысль, заставляя зрителя размышлять, и учили его высокому искусству сопереживания и сострадания. Искусство Г.А. Товстоногова менялось от спектакля к спектаклю. Но всякий раз интеллектуальная энергия художника одушевлялась одной целью - прорваться к истине людских страстей. Он знал: мы с вами ходим в театр только ради того, чтобы с этой истиной соприкоснуться, встретиться с ней глаза в глаза.
Театр, созданный Г.А. Товстоноговым, стал подлинной театральной Меккой для нескольких поколений зрителей. Шли годы, в списке ведущих режиссеров страны появлялись новые имена, но Товстоногов по-прежнему оставался лидером. И, тем не менее, на одном из творческих вечеров ему был задан вопрос о преемнике. После долгой паузы Георгий Александрович ответил, что по его убеждению подготовить себе преемника невозможно: режиссура, как и любое иное творчество, дело во многом личностное. Да, можно вырастить учеников, передать им знания, опыт, профессиональные навыки и приемы, но нельзя вложить в другого человека то, что сделало Станиславского Станиславским, а Товстоногова Товстоноговым - собственную душу, свой взгляд на мир. Всякий режиссер, приходящий в театр и претендующий на роль большую, нежели просто постановщик, должен сам построить свой театральный дом. В этом одновременно и трагизм судьбы театра, и залог его обновления.
...23 мая 1989 года возвращаясь из театра, Георгий Александрович Товстоногов скоропостижно скончался за рулем своего автомобиля. Похоронен в Некрополе Александро-Невской Лавры Санкт-Петербурга
Фрагмент книги К.Л. Рудницкого «Истина страстей»
«...Годы идут, обойма фамилий лидирующих режиссеров пополняется и меняется, самый язык сцены становится иным, но искусство Товстоногова по-прежнему в центре всеобщего внимания и почти всякая его премьера - заметное событие театральной жизни. Как минимум это означает, что Товстоногов не стоит на месте.
В каждом очередном товстоноговском спектакле есть волнующий привкус опасности, риска, есть азарт эксперимента, результаты которого заранее предвидеть нельзя. Внешне Товстоногов очень уравновешенный человек. Он серьезен, спокоен и тверд. Сквозь толстые стекла роговых очков обращен на вас внимательный взгляд интеллектуала. Плавная, неторопливая речь, низкий, басовитый голос, сдержанный жест, внушительная осанка. Те, кто склонен считать его всеведущим и многоопытным мастером, очень очень близки к истине. Да и те, кто в первую очередь замечает напористую силу товстоноговской мысли, его иронию, часто язвительную, юмор, благодушный и снисходительный, властные манеры театрального диктатора, - они тоже не ошибаются. При несколько более близком знакомстве скоро убеждаешься, что Товстоногов, в отличие от иных, не особенно отягощенных эрудицией театральных кудесников и фантазеров, чувствует себя как дома под широкими сводами истории литературы, живописи, музыки, архитектуры. Познания основательны, точны и применяются своевременно. Не в его вкусе работать по наитию, намечать маршрут, не сверившись с картой. Все, что Товстоногов делает, совершается обдуманно, дальновидно. Семь раз отмеряется, один отрезается. Однако ни великолепная профессиональная оснащенность, ни большой и разнообразный опыт, ни прозорливость политика, ни шарм дипломата, хотя все эти достоинства при нем, личности Товстоногова не исчерпывают. Более того, определяющими не являются. Все эти прекрасные свойства - дополнительные. Взятые вкупе, они прикрывают, надежно и прочно, его человеческую и артистическую сущность. По-настоящему понять режиссера Товстоногова можно только в процессе длительного знакомства с его искусством. ...
В искусстве Товстоногова отчетливо проступают и год от года накапливаются характерные черты большого сценического стиля, отмеченного печатью мощной и оригинальной личности художника. За внешней переменчивостью манеры и несхожестью отдельных спектаклей угадывается упрямое постоянство движения, уводящего далеко от великих учителей и в сторону от самых прославленных современников. За мобильностью очертаний конкретных работ чувствуется нечто неуклонно товстоноговское, никогда не повторяющееся, ни с чем не совпадающее. Режиссерский дар Товстоногова глубочайшее серьезен. Фантазия покорна интеллекту, темперамент обуздан логикой, изобретательность послушна волевому напору, без колебаний отвергающему любые выдумки, даже и соблазнительные, но посторонние, уводящие от намеченной цели. Такая сосредоточенная энергия связана с пристрастием к решениям крайним, предельным, к остроте и нервной напряженности очертаний спектакля. Туда, где он предчувствует правду, Товстоногов устремляется очертя голову, безоглядно, готовый любой ценой оплатить доступ "до оснований, до корней, до сердцевины". Создатель композиций проблемных, вбирающих в себя непримиримое противоборство идей, Товстоногов испытывает характерную неприязнь к режиссерскому кокетству.
Ирония часто скользит в его искусстве, подвергая сомнению людей, их дела и слова, но никогда не бывает скептически направлена против хода собственной мысли художника. Двусмысленность иронической театральности - не для него. Прием, как таковой, ему просто не интересен. В средствах выразительности Товстоногов разборчив, даже привередлив.. Смелые новшества младших товарищей по профессии он, конечно, учитывает, берет на заметку, но если уж использует в собственных постановках, то всегда в оригинально интерпретированном, насыщенном совсем другим смыслом, одновременно и в упроченном, и в переиначенном до неузнаваемости виде. Композиции Товстоногова - жесткие, тщательно рассчитанные, выверенные по метроному. Тут всякое лыко в строку, самомалейшее движение заранее предуказанно. Однако прочный режиссерский каркас постановки непременно предусматривает миги полной актерской свободы. Режиссерское владычество не тяготит и не сковывает артиста. Артист знает: настанет секунда, когда рука Товстоногова неумолимо, но легко толкнет его вперед, туда, куда и сам он так рвется, - на самосожжение игры. Неоспоримая истина страстей рождается на театре только так: в счастливой муке актера, которому в этот момент все дозволено - и прибавить, и убавить. Эта мука и это счастье предуготованы артистам БДТ во всех спектаклях.
Позиция Товстоногова в театральной жизни предопределена по меньшей мере несколькими особенностями его дарования. Первая из них - сосредоточенность режиссерского интеллекта, целеустремленность движения мысли сквозь многосложную проблему, которая становится объектом внимания Товстоногова в данном спектакле. Вторая, еще более специфичная для него черта - умение организовать сценическое действие так, чтобы нарастающее напряжение мысли возбуждало и подстегивало эмоцию, провоцировало внезапные взрывы темперамента. Третья примета товстоноговского искусства - обязательная полифоничность развития, виртуозно разрабатываемое многоголосие. В утонченной оркестровке товстоноговского спектакля на равных правах участвуют все мыслимые инструменты. Нельзя предугадать, когда послышатся фортепьянные аккорды, когда подаст голос валторна или виолончель, когда вступят скрипки, когда загрохочут ударные, а когда запищат сквозь папиросную бумагу детские гребенки, памятные еще по «Принцессе Турандот». Товстоноговское владение всеми гласными и согласными сценического языка, всем его алфавитом от "а" до "я", позволяет режиссеру добиваться подлинно реалистической многозначности и объективности искусства. Этими двумя словами - многозначность и объективность - я определил бы главные признаки товстоноговской режиссуры. Личность режиссера полностью растворена в спектакле, который им выстроен и управляем. Товстоногов скрыт за своими образами и персонажами, не спешит превознести одного, принизить другого, радушно обняться с героем и презрительно отвернуться от подлеца. Когда шумному, а когда тихому, когда единому, а когда и дробно-капризному движению жизни в спектаклях дана полная воля, и в этом потоке Товстоногову бывает необходимо сперва найти связность, логику, определить скрепы между людьми, событиями, коллизиями, показать, как и почему одно из другого вытекает, а после уж обозначить разрывы, трагические провалы или комедийные рытвины, отделяющие правду от кривды, мертвенное и обреченное - от жизнеспособного, жизнетворного.»
Выдающийся режиссер, педагог и театральный деятель Г.А. Товстоногов родился 15 (28) сентября 1915 года в Тифлисе (ныне Тбилиси) в семье инженера-железнодорожника. Когда Георгий приехал в Москву поступать на режиссерский факультет, то состарил себя на два года. Спустя десятилетия у знаменитого Товстоногова будут проблемы с празднованием юбилеев: по документам он родился в 1913 году, а на самом деле - в 1915-м.
В детстве Георгий часто ходил в театр (его дядя был артистом), а в школе организовал драматический кружок. Свою сценическую деятельность он начал в 1931 году как актер и ассистент режиссера в русском Театре юного зрителя в Тбилиси.
Затем Г.А. Товстоногов едет в Москву и поступает на режиссерский факультет Государственного института театрального искусства им. А.В. Луначарского (ГИТИС). Его педагогами были А.Лобанов и А.Попов. В 1937 году отец Георгия был объявлен японским шпионом и репрессирован. Товстоногова, студента 4 курса, исключили из ГИТИСа как сына врага народа. Спустя несколько месяцев, когда Сталин сказал, что дети за отцов не отвечают, его восстановили. Позже Товстоногов выпустит спектакль к семидесятилетию вождя и даже получит за него Сталинскую премию.
В 1938 году учеба в ГИТИСе была окончена, после чего в 1938-1946 годах Товстоногов был режиссёром Тбилисского Русского театра драмы им. А.С. Грибоедова. Одновременно, в 1939-1946 годах преподавал в Грузинском театральном институте им. Ш. Руставели.
В 1946 году Г.А. Товстоногов переехал в Москву и работал сначала художественным руководителем Гастрольного реалистического театра (1946-1948), а в 1948-1949 годах - режиссером в Центральном детском театре. С 1949 года Г.А. Товстоногов жил в Ленинграде, в 1949-1956 годах был главным режиссером театра им. Ленинского комсомола. Именно в Ленинграде к нему приходит первый большой успех. Событием для советской сцены стала "Оптимистическая трагедия" (1955) Вс. Вишневского, поставленная Товстоноговым в Академическом театре им. А.С. Пушкина. За этот спектакль режиссер был удостоен Ленинской премии (1958).
В феврале 1956 года Г.А. Товстоногов стал главным режиссером Большого Драматического театра им. М.Горького. В тот момент театр переживал тяжелый период: пустые залы, пустая театральная касса. Прежнему режиссеру К.П. Хохлову приходилось несладко, его травили. Труппа была, мягко говоря, сложная. В 1956-м ее возглавил Г.А. Товстоногов, и в истории театра началась новая эпоха. В течение 33 лет, до самой смерти, Г.А. Товстоногов возглавлял БДТ, подобно зодчему терпеливо и настойчиво возводил здание своего театра, учитывая возможности труппы в целом и каждого актера в частности, внешние обстоятельства и собственные режиссерские интересы и пристрастия. У него была своя театральная идея и огромная сила созидания. Он создал театр, который на протяжении трех десятилетий неизменно оставался одним из лидеров отечественного театрального процесса. Внутри театра и вне его, Товстоногов являлся непререкаемым творческим авторитетом. В театре ничто не происходило без его соизволения. Это был хозяин. Все, что делалось в коллективе, было осуществлением в действии его знаменитой формулы: "Театр - это добровольная диктатура". Он был диктатором, лидером, воле которого подчинялись безоговорочно. Но основывалось это подчинение не на должностном уставном величии, а на силе и непререкаемости творческого авторитета. Он был энциклопедически образованным человеком и о театре знал буквально все.
Товстоногову понадобилось лишь несколько сезонов, чтобы превратить БДТ в центр театральной жизни страны. О спектаклях БДТ заговорил весь город, в театр хлынул зритель. Созданные им сценические шедевры: "Дорогой бессмертия" (1951), "Гибель эскадры" (1952), "Оптимистическая трагедия" (1955, 1981), "Идиот" (1957, 1966), "Варвары" (1959), "Горе от ума" (1962), "Поднятая целина" (1964), "Три сестры" (1965), "Мещане" (1966), "Беспокойная старость" (1970), "Ревизор" (1972), "Ханума" (1973), "Энергичные люди" (1974), "Три мешка сорной пшеницы" (1974), "История лошади" (1975, совместно с М.Г. Розовским), "Дачники" (1976), "Тихий Дон" (1977), "Пиквикский клуб" (1978), "Дядя Ваня" (1982), "На всякого мудреца довольно простоты" (1985) и другие стали эпохальными событиями отечественной театральной культуры, вошли в золотой фонд русского театрального искусства.
В 1987 году, к 70-летию Советской власти (!) Товстоногов поставил в БДТ "На дне" Горького. Ленинградские партийные руководители были в панике. Но на премьеру приехал М.Горбачев, спектакль ему понравился, он пришел за кулисы и поздравил артистов. Умение чутко слушать время, безупречная точность в выборе репертуара, глубина, а подчас и неожиданность трактовки и мастерское воплощение замысла обеспечивали неизменно высокий творческий результат режиссера.
По крупицам Товстоногов собрал ансамбль уникальных актерских индивидуальностей, составивших лучшую драматическую труппу страны. Роли, сыгранные на сцене БДТ, принесли известность И.М. Смоктуновскому, О.И. Борисову, раскрыли яркие дарования Т.В. Дорониной, С.Ю. Юрского, Е.З. Копеляна, П.Б. Луспекаева, В.И. Стржельчика, В.П. Ковель, Е.А. Лебедева, Н.Н. Трофимова. А кроме них - К.Ю. Лавров, О.В. Басилашвили, А.Б. Фрейндлих, Л.И. Макарова, З.М. Шарко, А.Ю. Толубеев, В.М. Ивченко, Г.П. Богачев...
Отдельные спектакли Товстоногов поставил в ленинградских драматических театрах им. А.С. Пушкина, им. В.Ф. Комиссаржевской, в Театре комедии, в Театре оперы и балета им. С.М. Кирова, в Учебном театре Ленинградского института театра, музыки и кинематографии, на ленинградских студиях телевидения и радио. Он ставил спектакли в Алма-Ате, Ереване, Киеве, Праге, Будапеште, Варшаве, Софии, Хельсинки, Дрездене, Гамбурге, Белграде, Берлине. Всего Товстоногов поставил около 200 спектаклей более чем в 30 театрах.
Более 30 лет Г.А. Товстоногов занимался преподавательской деятельностью. С 1958 года он преподавал в Ленинградском Институте театра, музыки и кинематографии (с 1960 года - профессор, с 1962 года - заведующий кафедрой режиссуры). Доктор искусствоведения (1968). Товстоногов - автор 6 книг по теории и практике режиссёрского творчества и свыше 300 статей и выступлений в печати.
Деятельность Г.А. Товстоногова была отмечена множеством званий, наград, премий. Он был народным артистом СССР (1957), Героем Социалистического Труда (1983), членом-корреспондентом Академии искусств ГДР (1983). Он был лауреатом Сталинской премии (1950, 1952), Лауреатом Ленинской премии (1958), Государственной премии СССР (1968, 1978 - за театральные работы). В 1989 году в Италии ему посмертно была присуждена премия за выдающийся вклад в мировую режиссуру. Г.А. Товстоногов был награжден двумя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, а также медалями. Был депутатом Верховного Совета СССР.
Г.А. Товстоногов скоропостижно скончался в Ленинграде 23 мая 1989 года. В Большом Драматическом театре шла генеральная репетиция нового спектакля. Проведя художественный совет и назначив день премьеры, Георгий Александрович сел в автомобиль, помахал на прощанье рукой и отправился домой. На площади Суворова машина остановилась на красный сигнал светофора. Но когда загорелся зеленый свет, она так и не тронулась с места. Товстоногов умер, умер на пути из театра...
Г.А. Товстоногов был похоронен в Некрополе мастеров искусств (Тихвинское кладбище Александро-Невской лавры). Его могила с памятником в виде распятия (1992, ск. Л.К. Лазарев) на Черкасовской дорожке стала последним по времени захоронением в Некрополе.
В 1992 году имя Г.А. Товстоногова было присвоено Большому Драматическому Театру. Сегодня БДТ носит его имя, храня уникальные традиции русского психологического театра, привитые великим режиссером.
Нам было с ним легко и хорошо. И казалось, что так будет вечно. Мы не обращали на это внимания, считали нормой. Когда его не стало, мы вдруг поняли, что потеряли... И это оказалось самым страшным открытием, пришедшим к нам после его смерти.
Кирилл Лавров
Одна из сторон режиссёрского дарования Товстоногова — стремление к монументальным, обобщённым формам. Это проявилось в спектаклях «Дорогой бессмертия» (1951, по книге Ю. Фучика «Слово перед казнью»), «Гибель эскадры» Корнейчука (1952) и в наиболее значительной работе — «Оптимистическая трагедия» Вишневского (1955), удостоенной Ленинской премии (1958).
Среди лучших спектаклей Товстоногова в Большом драматическом театре: «Идиот» по Достоевскому (1957, 1966), «Варвары» (1959) и «Мещане» (1966) Горького, «Поднятая целина» Шолохова (1964), «Три сестры» Чехова (1965), «Беспокойная старость» Рахманова (1970), «Ханума» Цагарели (1973).
Товстоногов воспитал коллектив актёров-единомышленников, способствовал успешным дебютам ряда драматургов (А. М. Володина, В. С. Розова и др.).
Автор книг по теории и практике режиссёрского творчества — «О профессии режиссера» (1965) и «Круг мыслей» (1972).
В 1939—46 преподавал в Грузинском театральном институте им. Ш. Руставели, с 1962 заведовал кафедрой режиссуры Ленинградского института театра, музыки и кинематографии (профессор с 1960).
Депутат Верховного Совета СССР 7— 8-го созывов. Государственная премия СССР (1950, 1952, 1968). Награжден двумя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, а также медалями.
23 мая 1989 года в Большом Драматическом шел просмотр нового спектакля. Назначив день премьеры, Георгий Товстоногов попрощался с актерами, сел за руль своего автомобиля и отправился домой. Машина остановилась на площади Суворова и больше не тронулась с места. В этот день БДТ видел своего главного режиссера в последний раз.
Георгий Александрович Товстоногов однажды сказал: "Старайтесь чаще, как бы то ни было трудно, делать то, что очень хочется сделать. Как бы ни тяжело было пробиться к этому".
«Он не стеснялся говорить большим чиновникам компартии, что был недоволен их политикой в области театра, что они топят и уничтожают театр СССР, поскольку навязывают режиссерам позиции, не дают им развиваться, - рассказывает Олег Басилашвили. - В те времена сказать в глаза такие слова было очень смелым поступком. А ведь мы из него кровь пили, и я в том числе. Нашей самостоятельной работы в театре было десять процентов - остальное делал он. И вот мы репетируем какую-нибудь пьесу уже после его смерти, и в каждом из нас живет этот рефлекс: вот придет Гога… А он не придет. Несмотря на обилие друзей, любящих его, он был, по-моему, абсолютно одиноким человеком и безумно переживал, когда лишался близких ему по духу товарищей. Когда актеры уходили из театра, уезжали в Москву, его как будто ножом по сердцу резали. Он был все чернее, чернее, и непрестанно курил свое "Мальборо"».
Эпоху Товстоногова в Большом Драматическом театре современники окрестили «золотой», а сам театр того периода стали называть «эстетический оазис для ленинградской интеллигенции». Многие говорили, что Товстоногов не руководил театром, он им жил. Он утверждал, что театр – это искусство правды, а его основная цель – достучаться до совести зрителя.
Генриетта Яновская рассказывает: «Я помню БДТ до него: я пришла на спектакль "Девушка с кувшином", на сцене блистали Ольхина и Стржельчик, а зрительный зал был закрыт белыми полотнищами прямо во время спектакля. Сняли только первые 5-6 рядов, и там сидели мы с подружкой. Товстоногов, придя в БДТ, оглушительно быстро сделал блистательный театр. Во всех его спектаклях господствовал очень свободный взгляд на мир. Абсолютно все артисты замечательно играли, каждый был заметен даже в самой крошечной роли, каждый человек на сцене имел свою ценность. А жизнь, в которой мы тогда жили, казалась лишенной этой ценности. Вспоминая его спектакли, погружаешься в какое-то невероятное соединение зала и сцены, ощущаешь саму температуру этих постановок».
В честь Г. А. Товстоногова
Театр, где работал знаменитый режиссёр был назван его именем в 1992 году.
Назван астероид 4480 Товстоногов[11], открытый в 1975 году астрономами Крымской астрофизической обсерватории.
Его именем назван сквер у дома, где жил режиссёр.
[править] Награды и звания
Герой Социалистического Труда (1983)
ордена Ленина (1967,1973,1983)
ордена Трудового Красного Знамени (1957)
Сталинская премия первой степени (1950); за постановку спектакля "Из искры..." Ш.Н. Дадиани
Сталинская премия третьей степени (1952) ; за постановку спектакля "Дорогой бессмертия" Г.А. Товстоногова и В.Г. Брагина
Народный артист СССР (1957)
Ленинская премия(1958); за постановку спектакля "Оптимистическая трагедия" В.В. Вишневского
Государственная премия СССР (1968); за постановку спектакля "Мещане" М. Горького
Государственная премия СССР (1978); за постановку спектакля "Тихий Дон" М.А. Шолохова
Государственная премия РСФСР им. К. С. Станиславского (1987)
Депутат Верховного Совета СССР 7—8-го созывов.
Заведующий кафедрой режиссуры Ленинградского института театра, музыки и кинематографии; профессор с 1960 года.
[править] Важнейшие постановки
См. полный список — постановки Г. А. Товстоногова.
[править] Ленинградский театр им. Ленинского комсомола
1949 — «Из искры…» Ш.Н. Дадиани. Театр им. Ленинского комсомола, Ленинград. (Сталинская премия первой степени (1950)
1951 — «Дорогой бессмертия» В.Г. Брагина и Г.А. Товстоногова по книге Ю. Фучика «Репортаж с петлей на шее». Спектакль поставлен совместно с А. Г. Рахленко. (Сталинская премия третьей степени (1952)
[править] Ленинградский Академический Большой драматический театр им. М. Горького
1957 — «Идиот» по Ф. М. Достоевскому. Композиция Д. М. Шварц и Товстоногова.
1959 — «Варвары» М. Горького.
1959 — «Пять вечеров» А. М. Володина.
1962 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова.
1964 — «Поднятая целина» по М. А. Шолохову. Инсценировка П. Демина.
1965 — «Три сестры» А. П. Чехова.
1965 — «Римская комедия» Л. Г. Зорина. Художник С. С. Мандель.
1966 — «Мещане» М. Горького. (Государственная премия СССР за 1968 год).
1969 — «Король Генрих IV» У. Шекспира. Литературная композиция В. Э. Рецептера.
1972 — «Ревизор» Н. В. Гоголя.
1972 — «Ханума» А. А. Цагарели.
1974 — «Энергичные люди» В. М. Шукшина.
1975 — «История лошади» по повести Л. Н. Толстого «Холстомер». Инсценировка М. Г. Розовского.
1983 — «Смерть Тарелкина». Опера-фарс А. Н. Колкера по мотивам комедии А. В. Сухово-Кобылина.
1985 — «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского.
1987 — «На дне» М. Горького.
[править] Другие театры
1955 — «Оптимистическая трагедия» Вс. В. Вишневского. Академический театр драмы им. А. С. Пушкина, Ленинград. (Ленинская премия за 1958 год).
1973 — «Балалайкин и Ко» С. В. Михалкова по роману М. Е. Салтыкова-Щедрина «Современная идиллия». Театр «Современник», Москва.
[править] Библиография
Книги Г. А. Товстоногова
Современность в современном театре. Беседы о режиссуре. Л. — М., 1962
О профессии режиссера. М., 1965
Круг мыслей. Статьи. Режиссерские комментарии. Записи репетиций. Л., 1972
Зеркало сцены. тт. 1-2. Л., 1980
Книги о Г. А. Товстоногове
Георгий Товстоногов. Собирательный портрет. — Воспоминания. Публикации. Письма. — СПб.: Балтийские сезоны, 2006.
Георгий Товстоногов репетирует и учит. Литературная запись С. М. Лосева. — СПб.: Балтийские сезоны, 2007.
Беньяш Р. Г. Товстоногов. Л.—М., 1961.
Старосельская Н. Д. Товстоногов. М.: Молодая гвардия, 2004. — 416 с. ISBN 5-235-02680-2
Малочевская И.Б. Режиссёрская школа Товстоногова. — СПб: Санкт-Петербургская академия театрального искусства, 2003. — С. 160. — ISBN 5-88689-010-6
Георгий Товстоногов. Прощание. - Сергей Юрский. Аудиокнига.2010
Литература:
Товстоногов Г. О профессии режиссёра, М,ВТО,1965,268с.