Ни Дар потеряла она, не Силу, и даже не свой нехитрый скарб:
много печальней и глубже для женщины – чувство Осени, с ностальгией и
памятью, мудростью и вздохами, с желтизной первого опавшего листка –
страшная потеря, если разобраться…
И теперь, госпожа-Осень, кружит в её доме и мыслях, туманит огонь
в очаге и всё меняет высоту ступенек:
- Споткнулась и вспомнила - а, не теряя меня, глупая!
Тут и появился в жизни Ведьмы он – немолодой, с залысинами,
молчаливый и грустный Ангел. Он усаживался у края стола в её доме,
и согнать его не выходило никакими заклятиями, как бы Ведьма не старалась.
Каждый вечер, едва зайдёт солнышко, он уже тут как тут – смотрит мудро и
всепонимающе, нотаций не читает и ни на что не претендует, будто и не
миссионер вовсе! И главное, сказал бы, хоть слово: пожурил или на путь
Света наставил, так нет, молчит, паразит!
Долго мытарилась Ведьма в своей борьбе со Светом, пока не сказал ей
грустный Ангел, подперев голову и с усмешкой:
- Не поверите, я, когда смотрю на вас, то Ангелом себя совсем не ощущаю…
Удивилась Ведьма такому повороту событий, но на миг тоже, перестала себя
чувствовать воином Тьмы, и вздохнула, по-бабьи и полной грудью:
- Ах…
Но, всё таки сдержалась она в тот момент и виду особо не подала:
лягушачью шкурку в зелье подбросила и в пентаграмму зашла поспешно,
завывая слова какие-то, колдовские не иначе, знай, наших!
Улыбнулся Ангел с пониманием и снова замолчал, странный какой-то,
честное слово…
И так у них, эти удивительные свидания заладились с той поры, я вам,
и не опишу в подробностях!
А ещё, повадилась Ведьма рассказывать Ангелу про всякие свои мерзости
и дела тёмные: сколько кому порчи навела лихой, да кому разбила любовь
чистую, а уж про шабаши – так и вовсе, в подробностях и смакуя детали
похабные!
Слушает Ангел, вздыхает-кручинится, кружевной платочек достаёт и слёзы
утирает обильные, хохочет Ведьма радостно – ну чем не идиллия, скажите,
люди добрые?!!
И не скажешь сразу, у кого, в чём больше потребность: у Ведьмы в слезах
ангельских, или у Ангела в историях, что злом наполнены…
Казалось бы, разными силами ведомы, и пути-дорожки у них в разны
стороны, но нет же, странная потребность друг в дружке у них оказалось –
Господни ли те пути, кто правду знает?..
Хохочет Ведьма, плачет Ангел, и кружится Осень над ними с улыбкой
обманчивой:
- Ой, не все заклятья вам ведомы, ох не все…
Пал первый снег наземь пухом лебяжьим и пропал Ангел из дома
ведьминого, будто и не было: бродит по опустевшему дому седеющая
вне времени женщина, бросит травы колдовской в варево, заклятье
завоет с тоски – а кому оно, если честно, надобно…
Вымыла стол добела Ведьма и лавку ковром новым застелила – где ты,
друг мой странный, урони слезу чистую, паразит окаянный!
Нет никого - не летит Ангел печальный, с грустным и всепонимающим
взглядом, пусто в Душе ведьминой:
- Кто сказал – чёрствая?!! Эх, вы, пустобрёхи…
Упали ли слёзы Ангела на почву благодатную, или Осень-хитрюга заклятье,
какое наложила, но однажды, зажгла Ведьма свечу церковную и присела у
края стола, с улыбкой странной и чувством непривычно-радостным:
- Входи Осень, да и сестрицу-Весну с собой прихвати – не иначе,
понесла я, от того молчуна, с залысинами.
Рождается что-то светлое в моей Душе...