Не говорите при мне о рыбалке!

               
     - Я завтра накопаю червей, Вася купит опарышей  возле метро, а Толик варит перловку и  горох. -  Иван Степанович, на правах  вожака  распоряжался подготовкой к выезду на рыбалку.
     - Макуху я возьму, а ты  Вася, заправь чем нибудь самогон. Крепость нормальная, но пить тяжело. Зверобой у тебя есть?  Или зубровки на базаре купи.
      -Найдем! 
      -Набей в банку  побольше, чтобы успел настояться.

Три пенсионера готовились к рыбалке давно.
Рыбалка,  мероприятие ответственное.  Снасти нужно подготовить,  прикормку, наживку,  а так же,  палатку подлатать, продуктами запастись, горючим. 
       Жены не одобряют  алкоголь, но рыбалка не может происходить на сухую. 
 На сухую,   это уже не рыбалка, а так, не понятно что.   
       Пенсия у всех не большая, не депутатская,  и  на нее не сильно разгуляешься, поэтому, каждому  выезду на рыбалку предшествует период определенной экономии.
   -   На чем экономят пенсионеры?  А  Вы не знаете?
Пенсионеры экономят на том, на чем еще не успели сэкономить раньше -  на пиве, и  на сигаретах.
       Так, чтобы видела жена, сигарета курится в три приема, а пиво вообще не покупается в течение  месяца.  Жены понимают, что после периода таких лишений не отпустить мужа на рыбалку просто невозможно.
      -Ваня, а когда едем?   
      -Ночью  конечно, чтобы потом по жаре не переться  три  километра.
Пока приедем, по утреннему холодку прогуляемся, и будем часам к восьми на месте.   Поставим палатку, организуем  чайку, и будем отдыхать, ловить рыбку и наслаждаться жизнью. Вася, ты как будто в первый раз!
 
       Старший в компании Иван Степанович, отставной военный  и опытный рыболов, по  армейски терпеть не может расхлябанности. Для него  договор встретиться  в определенное время,  это святое. Это то самое время   « Ч  », которое заканчивается  ровно с боем часов, и не минутой позже.
 
      Вся жизнь Ивана Степановича связана с армией. На теле осталось несколько рубцов от летающего железа, а  внутри,  на желудке, печени и на других, всяких органах,  засели рубцы от нервов, плохого и не постоянного питания, от всей  не легко прожитой  жизни.
 
       Он хорошо помнит Хрущевскую оттепель, когда будучи мальчишкой, умеющий в жизни только одно - воевать, и добившийся в этом деле не малых успехов, был демобилизован из армии. 
        Пришлось пройти  школу гражданской жизни.    Сняв капитанские погоны и сразу  превратившись в обыкновенного мальчишку,  не обращая внимания на ноющие по ночам   раны,  Ваня копал землю, подносил кирпич, шоферил, укладывал асфальт, да и вообще, делал то, что нужно было народному хозяйству уставшей от войны   Родины.
 
        Так и прошла жизнь   в трудах и заботах.   Маленькая  пенсия  не тяготила Ивана Степановича, привыкшего жить скромно,  вписываясь в рамки семейного бюджета, а увлечение рыбалкой служило отдушиной, и иногда, помогало прокормиться.
   
        Его компаньон по рыбалке Вася  на пенсию ушел на десять лет раньше положенного срока. Литейный цех- дело не шуточное, это вам не пирожки печь.
Раскаленный металл оставил глубокие отметины на ногах, сильно повышенное давление, и обожженные легкие, частенько напоминающие о себе.   
        Третий друг тоже здоровьем похвастаться не мог,потому, что хлебнул по полной ночных смен и вредного производства.
 
        Горох сварен по науке.  Замочен,  выдержан сколько нужно, и аккуратно доведен до кипения.  Теперь, при сжатии в пальцах он превращается в пюре, но при этом кожица его остается целой.  Перловка заварена в термосе, черви накопаны, а опарыши очищены сыром.  Профессионалы знают свое дело.

        Вася и Анатолий за пять минут до назначенного времени собрались возле подъезда   и закурили, ожидая вожака.
        Проходящие парочки поглядывая на рюкзаки, сумки и удочки, посмеивались:
      - Дядя Вася, дядя Толя, куда это вы на ночь глядя? Неужели на рыбалку?  С собой возьмете? 
        Пенсионеры курили и не обращали внимания на молодежь.
     -  Поживите с наше, потом подкалывать будете.
Иван Степанович вышел из подъезда  пошатываясь под тяжестью вещей ровно в назначенное время.
 - Привет Степанович. Ну, что, на посошок? Я заправил, как ты сказал, марганцовкой, а потом зверобоя пучок в банку натолкал.   - Вася докладывал о проделанной работе.
       -Вася,  Степанович, вы чего? Вон моя жена на балконе стоит  -  Анатолий показал рукой в темноту соседней хрущобы   
      - Хотите, чтобы она нам рыбалку сломала?
        Сразу же,  над головами рыбачков раздался голос тети Любы,  супруги Ивана Степановича:
      - Я вам дам, на посошок!  Сейчас выйду и конфискую ваши заначки!   -  Тетя Люба  с балкона третьего этажа погрозила пальцем.
      - Любаша,  ты что, мы же шутим!  - Сказал вверх  Иван Степанович, заискивающе улыбаясь.
       -Вы у меня смотрите, а то получите! – Строго напоследок пригрозила   Люба, возвращаясь к телевизору.   
Жена Толика тоже помахала рукой и ушла с балкона, а три престарелых любителя рыбалки взвалив на себя поклажу  двинулась к остановке автобуса.
 
        Пригородная электричка  стояла на конечной станции с распахнутыми дверями, но до отправления  была  еще  уйма времени. 
        Рыбаки, тяжело дыша и отдуваясь  затащили в вагон  вещи, уселись удобнее и  перевели дух. 
        В  вагоне стоял густой букет множества отдельных запахов, состоящих из  табачного дыма, прокисших носков, перегара и еще чего - то знакомого, но потерявшегося на фоне основных  мотивов.
      - Был бы в вагоне свет,   в карты бы сыграли, а теперь придется сидеть в темноте до отправления.
        Может по маленькой? За отъезд, да и попробовать нужно, что ты там намешал - Сказал Анатолий, почесывая   потную грудь.
       -Вася, доставай, проверим на крепость  - Степанович полез в рюкзак, на ощупь отыскивая   закуску.
 
        На фоне светлого окна накатили по первой, крякнув   приняли и  занюхали печеньем. 
      - Вырвались!   Теперь, отдохнем!
На соседней лавке кто-то зашевелился, шумно задышал, и над спинкой деревянного дивана поднялась всклоченная голова.
      - Братцы, не дайте умереть!  Богом прошу, угостите инвалида  – Запах в вагоне достиг максимальной концентрации.  К старым запахам отчетливо добавились ароматы давно не мытого тела и выпитого накануне одеколона.
      - Ну, черт рогатый,  испугал!  -  Степанович от неожиданности вздрогнул.
      - Ты откуда   здесь?
      - Да, живу я тут.  Днем хожу по вагонам, за-ради  Христа побираюсь, а ночью прилягу, посплю малость   -
        Рыбаки притихли. Жизнь у каждого такая, что простой назвать  язык не поворачивается, но чтобы так…
      - Вася, налей ему немного, да не в этот стакан, там у тебя одноразовые стаканчики где – то были.         
      - А ты, друг, там сиди, не надо подходить к нам.
Шумно глотая, сосед  выпил и с наслаждением крякнул.
      - Уф-ф-ф. Хорошо.  Как боженька по душе пробежал. Спасибо вам, добрые люди. Воздастся вам за вашу доброту. -         Всклоченная голова   кряхтя исчезла за спинкой сиденья.
      - Вы думаете, я всегда такой был?  Я раньше с собой диплом университетский возил, пока не украли.  С дипломом подавали хорошо. Может, сигареткой угостите? Век помнить буду и молиться за вас. 
      - Как же ты здесь живешь?  У тебя что, дома нет?
       -Все у меня было. И дом, и жена, и дети. Жена  померла, а все остальное водка забрала.      
      - Не томите душу, налейте еще чуть чуть.
      - Вася, налей немного и  дай ему пачку  «Ватры» в счет моей доли, но только, пусть идет в другой вагон. 
Обрадованный инвалид, подняв за собой облако ароматов, заковылял к выходу  бормоча слова благодарности.
      - Вася, налей и нам по маленькой, что - то душу  кошки царапают.
Молча выпили еще,  закусили   доставая   пальцами из банки кислую капусту.
      - Вот, зараза, все  настроение испортил!
        Помолчали.   
Ослепив на мгновение  зажегся свет,  обнажив пустой вагон электрички с его нехитрой меблировкой.
      - Ну, давай по пятьдесят, и в «дурака».
        Раскачиваясь на стрелках и грохоча на остановках дверями, электричка не спеша,  удалялась от города. 

        В небольшом, старом городке под названием  Чугуев   пересели на другой поезд, и, «погладив дорожку»    проехали еще немного.
       -Так кто у нас Дурак?      Как всегда,  Василий.
       -Все. Прибыли.   Дальше пешком. 
Возбужденные  от карточных баталий, а еще больше от Васиного самогона  рыбаки выгрузили потяжелевшие рюкзаки из электропоезда и уселись на перроне, ожидая рассвета.
        Вася попытался прилечь, но свалился с рюкзака прямо на грязную платформу.
        Толика беспокоили боли в груди и сильная отдышка, и лишь закаленный Иван Степанович держался молодцом и настраивал друзей на последний этап пути.
        Осталось всего ничего - добраться до полигона, а там и берег реки. Потихоньку выдвигаемся.   Не   раскисать!   
        Летние ночи коротки.
        Небо на востоке из розового  превратилось в желтое, и вот уже яркий диск солнца нарисовал пейзаж, состоящий из полустанка, сельских домишек и  тополиной посадки.
 
       -Все!  Пошли! –  Прозвучала команда и три согнутых фигуры  нагруженные связками удочек, палаткой, рюкзаками и сумками пошатываясь  двинулись от станции в сторону реки.
        Первым шел командир.
        Согнувшись от тяжести рюкзака  Иван Степанович время от времени, сдувал с носа каплю пота  и поправлял сползающую на глаза  фуражку.
        Подвернутые болотные сапоги загребали дорожную пыль, и шедшему следом за ним Василию пришлось немного отстать.
        Привыкнув за годы тяжелой работы к физическим нагрузкам, он с легкостью справлялся со своим рюкзаком  успевая  при этом попыхтеть сигареткой.   
        Толик замыкал походный строй, и ему было тяжело.
Поднявшееся солнце палило нещадно, к тому же давило в груди и не хватало воздуха.   Село осталось позади.     Ухабистая дорога  со следами танковых гусениц   петляла по лугу между пригорками и редкими сухими деревцами.
     -  Степаныч,  давай передохнем, Толик отстал совсем - Предложил Василий.
        Подождали Толика,   и выпили еще по пятьдесят. Так, чтобы на ногах стоять уверенней.
      - Пошли, нечего рассиживаться.  В груди болит? На, вот еще чуть- чуть выпей, оно попустит. А вот курить не стоит, дыхалка  собьется.  Скоро уже река, там и отдохнем    - Степанович, подавая пример, поднялся, взвалил на себя рюкзак и двинулся дальше. Остальные рыбаки тяжело поднялись и  выстроившись цепочкой  двинулись   по раскаленному солнцем пустынному полигону.   
 
         Дорога давалась с большим трудом. Пот застилал глаза, сердце стучало молотом, отзываясь в висках, ноги не слушались, выписывая кренделя. Пройдя метров сто, Василий оглянулся и увидел, что идущий сзади Анатолий лежит на земле боком, не снимая рюкзака, и машет рукой. 
        -Толик, не дури!    Вставай, уже не далеко. Возле речки отдыхать будем  –
Не дожидаясь ответа, он поковылял дальше за Степановичем.   Вот за пригорком показался берег реки  густо заросший камышами. 
 
         Побросав удочки и освободившись от ненавистных рюкзаков,  путники повалились на траву.
       - Вот  оно, счастье!  Глубокое небо с редкими облаками, на котором черными молниями проносятся ласточки,  гул шмелей,  яркие стрекозы  норовят усесться на нос, легкий ветерок  шумящий камышом.
         Вот так бы лежать, не вставая.
        - А где Анатолий, что-то его нет. Вася, сходи, посмотри, помоги ему вещи  дотащить.
         Степанович  с наслаждением закурил сигарету,  выпрямил затекшие плечи, и стал распаковывать вещи готовя лагерь.
   
         Через пять  минут вернулся Вася.  Рассеянно отгоняя оводов от потного лица он  странно посмотрел, и растерянно  произнес:
       -Ваня, а он кажись, помер.
      - Кто?    Где помер?
Пенсионер наконец – то  получивший долгожданный и выстраданный отдых  никак не хотел допускать в расслабленный ум такую  неожиданную и  сложную  информацию. 
      - Ты что, дурак,  Толик?  Как он мог умереть?   
      - А как же рыбалка?
   
Смысл произошедшего несчастья  постепенно стал доходить до него.
      -  Сколько готовились к этой рыбалке, считай всю зиму, и на тебе. Приехали. 
        Толик лежал на боку  так и не  сняв огромный  рюкзак  с раскрытыми   глазами, а по его лицу ползали две большие зеленые мухи.
Друзья опустились рядом с ним на пыльную, изрытую  гусеницами землю полигона.
       - Сколько готовились, ждали погоду, отпрашивались у жен, а он взял, и все испортил.
      - И что теперь?  Все насмарку?
      - Ваня, давай его здесь закопаем  и порыбачим, а там видно будет    -  Василий отгонял рукой мух от лица покойника, и  смотрел  придурковатыми глазами  не сознавая смысла сказанных слов.
      -  Вася, ты совсем  Ку-Ку ? Мозги отказали? Что мы жене  его скажем? Да и вообще…!
Ваня с раздражением чиркал колесиком.
       - Газ закончился, что ли,  мать его…    Эх, Толик,Толик!  Подвел ты нас! -  Зажигалка закувыркалась в камыши.
 По - прежнему ярко и ласково светило солнце, порхали стрекозы и деловито гудели шмели, стрижи высоко порхали в бездонном небе предсказывая хорошую погоду...
 
       Командир воинской части отнесся с пониманием.  Тяжело вздохнув он поднял телефонную трубку.

       Прошел год.
На поминках Анатолия  родственники и друзья   помянули покойного  и дружно застучали ложками  закусывая традиционным борщом и пирожками. Над столом повисла жующая тишина.

    Иван Степанович  наколол вилкой  кусочек селедки и грустно, со  вздохом  затаенной тоски посмотрел на жену.
     -Люба!  Люба, ты слышишь?
           Любовь Михайловна, вскрыв в его действиях глубокий подтекст  злобно зашипела:
       - Только не вздумай говорить мне о рыбалке! Ни куда ты больше не поедешь!
        Откуда жены все знают?  Как они умеют читать наши мысли?

                2010 г      Фото автора