Чернявка

               

                Ч Е Р Н Я В К А

     Куры в нашем хозяйстве не велись. Бывает такое, что что-то не растёт. Как хозяйка не старается, а урожаю – чуть да маленько. Вот и тут та же история. На нашем подворье бродили семь куриц с петухом. Для большой семьи это, конечно же, маловато. К тому же в то время многие товары в сельском магазине можно было купить, только обменяв на яички. А поскольку это были самые необходимые товары, то яйцами мы наедались только на Пасху. В остальные дни мама складывала их в щербатую макитру, этакую большую глиняную посудину. В воскресенье шла в обменный пункт. Домой несла в плетёной корзине пакетик синьки для побелки, дрожжи, чтоб испечь хлеб, мыло, гвозди или новую тяпку.
     Иногда подружки сговаривались сходить в кино. И мне хотелось кино посмотреть, ведь тогда телевизоров небыло. Просить у мамы 20 копеек было делом бесполезным. Денег в доме небыло. А если и были, то каждая копейка на счету. Можно было яйца сдать, но где ж их взять, если мама каждое утро обходила все гнёзда, да ещё и ворчала. Дескать, утром кур щупала и по её подсчётам должно было быть больше яичек. Видать какая-то курочка где-то в бурьяне устроила себе гнёздышко. Мама искала везде, куда только забредали наши куры. Даже в ржаных прошлогодних снопах рукой обшарила, но тщетны её труды. Оставалось только последить за глупыми курами. Однако оказалось, что курица не такая уж и глупая птица, как о ней говорят. Исхитрилась таки обмануть меня, тогда ещё восьмилетнюю девочку. Заигравшись, я вздрагивала от громкого кудахтанья. Это значило, что курочка снесла яичко. Только где? Разумеется, спрашивать несушку было делом бесполезным.
     Случалось порой, что мы с братом находили яички. Но в потревоженное гнездо курица больше не шла, а искала себе другое укромное местечко.
     Каждую весну мама, как и все хозяйки на нашей улице «подсыпали квочку», то есть наседку. Проще говоря, подкладывали под курицу яйца. Для этой цели, будь какая курица не годилась. Считалось, что когда несушка снесёт положенное количество яиц, на неё «нападает икота». Слегка оттопырив крылья, распушив перья, курица начинала квохтать, словно цыплят подзывает. Вот в это самое время и нужно её «садить» на яйца.
     Маме хотелось больше развести кур. Именно с этой целью купила на базаре большую чёрную курицу. Принесла домой. Трижды обнесла её вокруг ножки стола в комнате и бросила в курятник. Курицы попятились назад, явно не желая принимать новенькую в свою компанию. Но, наш красавец огненно-рыжий петух, что называется «глаз положил» на чернявенькую.  Прежним подружкам пришлось признать в ней «любимую жену», смирились, приумолкли. Хотя и без петуха Чернявка, как мы её назвали, смогла бы постоять за себя.
     Вскоре оказалось, что купленная курица «с придурью». В руки хозяйке не давалась, как остальные куры. Клевалась, отчаянно вырывалась, так что не удавалось прощупать: с яйцом она сегодня или без. Весь день, распушив перья, ходила по двору и квохтала подзывая несуществующих цыплят. Чёрную курицу боялась не только кошка с котятами, даже пёс не желал конфликтовать с нею и уступал дорогу. Мама долго сердилась на  злосчастную курицу. Однажды подкараулила её, схватила за крылья и несколько раз окунула с головой в кадку с дождевой водой. В испуге Чернявка заорала дурным голосом. На выручку своей любимой жёнушки со всех ног кинулся петух. Взлетел, намереваясь сесть маме на плечи. Мама вовремя увернулась, схватила веник и отходила петуха, чтоб неповадно было нападать на хозяйку. Мокрая, жалкая курица то испуганно кудахтала, то переходила на куриную икоту, то будто обиженная женщина всхлипывала, но, всё же упрямилась в своём непокорстве, твёрдо уверенная в своём материнском призвании.
     Соседка, тётка Наталка, посоветовала маме «посадить» её на яйца. Мама подумала-подумала и согласилась. Чернявка большая курица, а значит и цыплят сможет больше высидеть. Яйца наших несушек обменяли у бабушки Стефы. В её подворье водились большие, рыжие куры.  В сенях, за дверью, в старом решете посадили на яйца купленную курицу.
         На первый взгляд мамина задумка удалась. Курица усердно высиживала кладку. По утрам, как и полагалось по куриному обычаю, спохватывалась с гнезда и вместе с курами клевала зерно. Её квохтание не мешало петуху женихаться с нею. Отец мой за это обзывал курицу «блудливой монахиней» и частенько похохатывал над ней. Но куры сраму не имут, поэтому всё шло своим чередом.
     Случалось, что и посреди дня Чернявка соскакивала с гнезда и принималась кудахтать в сенях. Мама, заслышав такое непотребство, удивлённо хмурила брови, размышляя: с чего бы это на неё дурь накатила? Но, потом курица успокаивалась, опять садилась на яйца. Мама про себя решала, что кошка наседку напугала. И опять всё спокойно.
     Когда до конца насиживания оставалось примерно с неделю, опасаясь застудить яйца, мама стала оставлять еду курице прямо таки «под носом». Чернявка к этому времени обвыклась и появление хозяйки её нисколько не тревожило. Но как раз мама тревожилась с каждым днём всё больше.
     - Растут под нею яйца, что ли? – жаловалась она мужу. – Сидит клуша, раскорячилась и еле крыльями охватывает яички…
     - Я слыхал, что умные курицы сами перемешивают яйца. Может у этой дурёхи они просто раскатились?
     - Я уже и сама так подумала. Посмотреть бы, да боюсь потревожить, как бы с перепугу не повредила какое яйцо…
     Прошло ещё какое-то время. Из яичек стали вылупляться мокренькие неуклюжие цыплятки. Дружно так пошли. Мама на тёплой печи застелила газетами. Сварила пару яиц всмятку, раскрошила из в блюдце. Водички им в низенькую консервную баночку налила, а пшено прямо по газете рассыпала. Цыплятки подрастали крепенькие, жёлтенькие. Потом нет-нет да и чёрненький вылупится. Мама несёт его на печь, а сама бабушку Стефу поругивает. Обещалась, дескать, от красных кур яиц на расплод дать, а тут такая оказия…
     - Не горюй, мать! Так веселее, - успокаивал её наш папа.
     Я же по несколько раз на дню пересчитывала цыплят.
     - Сколько там? – спрашивала мама.
     На этот раз я сказала: «Семнадцать!»
     - Считай лучше! – рассердилась мама.
     Но и в другой, и в третий раз выходило семнадцать. Мама согнала меня с печи, и сама полезла считать. Пока считала, отец с сеней ещё одного в горсти принёс.
     - Восемнадцатый! Ничего не понимаю! – разводила руками мама. – Я пятнадцать яиц обменяла. Эти-то откуда взялись?
     - Хе, под ней ещё четыре или пять яиц. Наша «монахиня» и не думает вставать, - посмеивался отец.
     Целую неделю ещё сидела курица на яйцах. Каждый день вылуплялось по одному цыплёнку и только чёрненькие. Всё, до последнего яйца вылупились.
     - Это, надо же, ни одного болтуна! Справно высидела, шельма! Квохчет, голову мне морочит, а сама яйца несёт… - рассказывала мама соседке, тётке Наталке.
     Если мама радовалась такому приплоду в курином семействе, то я уже на них смотреть не могла. Подросшие цыплята соскакивали с печи на припечек, с припечка на пол и бродили по всему дому. Старая кошка цыплят не трогала, но котята играя наскакивали на нерасторопных цыплят. «Спасать и пасти» малышей было поручено мне. Ох, и намучилась я с ними, пока наконец таки, вывели курицу с цыплятами «на вольный воздух». Теперь надо было смотреть, чтоб ястреб цыплят не воровал.
     А тут ещё «сюрприз». Давно оплаканные мамой курицы, будто бы унесённые лисой, вдруг объявились и привели с собой по десятку цыплят. Мама за голову схватилась. Небыло, не велись куры и тут такое…
     - «Честные монахини» объявились! – хохотал отец. – Мать, не горюй! Небыло счастья, так несчастье помогло! Давай думать: куда мы эту ораву разместим?
     Всё уладилось само собой. Одна облюбовала себе место под крыльцом. Ну и ладно. Отец дверку приладил, мама соломки им подстелила.
     - Ты погляди на неё! Чернявка вовсе обнаглела. Пса из конуры выселила. Под дождём стоит бедолага. Ты ему хоть цепь надставь, чтоб под хлевом, где не капает с крыши, мог спрятаться, - попросила мама.
     Отец смастерил «времянку» для пса. Но привыкший к своей будке, он никак не желал переселяться. Стоял и тоскливо поглядывал на старое жилище. Вечером, после того, как куриное семейство в конуре запирали на шпингалет, пёс взбирался на крышу. «Времянку» отвели третьей наседке.
     Только к осени подросшие, оперившиеся цыплята, сами пошли в курятник. Но и после «большого переселения» пёс не желал заходить в свою конуру.
     - Там же клещи! – догадался отец.
     Мама, жалея пса, выгребла из конуры подстилку. Внутри, где достала кистью, выбелила извёсткой. Кинула на пол охапку соломы. Пёс оценил мамину заботу. Долго приминал солому, ворочался. А когда на следующий день чёрная курица, просто из любопытства, заглянула к нему в конуру, наш добродушный пёс вдруг свирепо оскалился.
     - Скоро снег выпадет, а наша «монахиня» всё квохчет, - с насмешкой заметил отец.
     - Придурковатей курицы сроду не видала! – покосилась на Чернявку мама. – В воскресенье снесу её на базар…
     - С причудой, конечно. Однако за лето ни одного цыплёнка не потеряла. И чёрненькие курочки, крепенькие, все в неё пошли.
     - Лишь бы не характером…
     Мама всё-таки продала Чернявку. Потом ещё долго гадали: сколько хозяев поменяла чёрная курица из-за своего чудачества?

                5 января 2007 года.