СОЛНЦЕ ЗАХОДИТ
Солнце заходит – это всего лишь природное действо, заставляющее человека, бегущего по сиюминутным делам, задуматься о бренности жизни и приобщиться к вечности. В эти короткие минутки, пока раскалённый до бела диск соскальзывает за горизонт, непременно что-то вспомнится из былого, до сих пор греющего душу.
Сегодня мне вспомнились пятидесятые годы прошлого столетия. Это были годы восстановления разрушенного хозяйства после немецко-фашистской оккупации на Украине. Автомашина мимо ворот едет, вся семья прильнёт к окну, смотрят. Радио – в диковинку. Даже в сельском клубе, переоборудованной под клуб деревянной церкви, на двух противоположных стенах, выше роста человеческого, на гвоздях висят две керосиновые лампы-двенадцатилинейки. В хатах зажигали восьмилинейки. Полумрак, к которому надо привыкнуть, чтоб что-то рассмотреть. Экономили керосин. Зажигали, когда уже совсем стемнеет. Да что там говорить, часы «ходики», с висящей на цепочке гирькой, и то далеко не в каждом доме были. Телевизор – этот предмет из области фантастики. О нём и не мечтали, того и гляди – засмеют зубоскалы. А уж наручные часы были разве что у приезжего начальника. Однако – люди жили. И что интересно, на работу не опаздывали.
Дед мой, Федот Кононович, как-то умудрялся покупать календари. Кто-нибудь из многочисленных знакомых ему из города привозил. Этакая толстая, продолговатая книжица. Называли мы её «отрывной календарь». Только отрывать листки, да Боже сохрани! У кого ж на это рука поднимется? Дед долго «колдовал» над ним. Из верёвочки, резиночки, всяких там петелек и узелков, делалось приспособление, с помощью которого календарь вешали на гвоздик на стене. Листики поднимал вверх и подсовывал под резинку. Эта, казалось мелкая работа, в нашей семье стала ритуалом.
Утром дед умывался над помойным ведром. Вытирался самотканым полотенцем. Тщательно расчёсывал свои поредевшие волосы. Перед иконами становился на утреннюю молитву. Молился он долго. С чувством и благоговением произносил каждое слово молитвы. Окончив молиться, вздыхал, чаще всего, думая о несовершенстве человеческих нравов, отдёргивал все три занавески на окнах. Снимал со стенки календарь, перечитывал листок с обеих сторон, закреплял её вверху и опять водружал его на прежнее место. Не совру, если скажу, что именно календарь был, чуть ли не главным украшением нашего дома. Прикасаться к нему никому не разрешалось. В конце года календарь не выбрасывали, а бережно хранили. Помню, как дед сокрушался, что приходится покупать новый только потому, что дни и числа не совпадают.
День проходил по-разному, но заканчивался всегда одинаково. Дед всё чаще поглядывал на клонившееся к закату солнце. Когда между горячим диском и горизонтом оставалась полоска, в которую могла проскочить разве что кошка, дед снимал календарь и садился на лавку у окна. Я, чтоб лучше было видно, становилась на колени на лавку, локтями упиралась о подоконник и, положив подбородок на ладонь, смотрела солнышку прямо в лицо. Дед на солнышко смотреть не мог. У него слезились глаза и уловить момент, тот самый, когда последний лоскуточек солнца скрывается за Бандышивской горой, в нашей семье могла только я. А мне на ту пору было лет пять-шесть от роду.
- Всё! Нет солнца! – торжественно сообщала я.
Дед к тому времени уже вычитал в календаре, в какое время заходит солнце, и стоял наготове. Как только я произносила «Всё!», он подводил минутную стрелку на громко тикающих ходиках. Это были последние годы, когда сельские жители время сверяли по солнцу. Потом, улица за улицей, и до нас дотянулись провода радиосети. От радио до электричества растянулось время величиной примерно в пятнадцать лет. Радио провели, когда родился мой брат, Коля, а лампочки мы покупали, когда Коля уже учился в училище механизаторов в Чернивцях.
Казалось бы, всё прекрасно, наконец и до нас дошла цивилизация. Но у каждой медали есть и обратная сторона. На небо люди стали смотреть намного реже, чем на часы. Да и всякие природные приметы замечали всё реже и реже. Ругали тех, кто составлял сводку погоды на ближайшие сутки и, опять, разинув рты, слушали радио. Доверяя технике, люди всё дальше отдалялись от матушки-природы. Постепенно, пядь за пядью, пуповина всё тоньше и тоньше. А когда она совсем разорвётся, мы потеряем самих себя.
Вот, возьмите телефон. Так сразу и не поймёшь: плохо это или хорошо. Нынешние молодые люди, даже направляясь в туалет, берут с собой телефон. Стала модной поговорка: кто владеет информацией, владеет миром. А если присмотреться, то не так уж это и хорошо. Понятное дело, если нужно вызвать врача или, не дай Бог, пожар. А для всего остального нужно время для раздумий. Сколько же «копий» и «дров» ломаем мы сгоряча. Задумку полагается «вынашивать», и так и этак обдумывать. Порою, просто нужно время, чтоб успокоиться и все страсти покажутся совсем в другом цвете. Сколько же ошибок избежали бы люди, если б, хоть на день отключили телефоны… А, ведь, каких-то десять лет назад, мы жили и не тужили без этих телефонов. Стояли телефоны-автоматы у магазинов. Люди шли мимо, и редко кто сворачивал к будке. Шарил по карманам в поисках двух копеек.
До чего же мы расслабленными, просто никчемными стали, опираясь на новейшие плоды цивилизации. Многие люди таблицу умножения не могут удержать в голове. В уме посчитать не могут… Раньше песни пели, а теперь только слушают. Наши мысли и чувства мы доверяем кривлякам-артистам. Скоро и душу свою передоверим автоматике. Становясь заложником прогресса, человек мельча-а-ет… Э-эх, задуматься бы, а нам всё некогда. Спешим. А, куда?
13 октября 2009 года.