Отрывок из романа "Рыжая кошка": http://proza.ru/2009/08/15/536
Осень вступила в свои права как-то быстро, почти стремительно, окрасив природу в солнечные теплые тона. Теплота красок компенсировала прохладу погоды и прохладу человеческих отношений.
Начало рабочей недели. Утро. Я выхожу из дома, слегка задержавшись из-за утренних разговоров общительной тети Лиды. Иду очень быстрым, летящим шагом, сознавая, что опаздывать сегодня не имею права. Ирина Владимировна в последнее время опять за что-то зла на меня, и поэтому не прощает ни ошибок, ни посторонних разговоров, ни, тем более, опозданий. Придирки следуют одна за другой, доводя меня почти до отчаяния. Как сдерживаюсь, чтобы не нагрубить несправедливой начальнице – не знаю.
Сослуживицы поговаривают, что в этом вновь чувствуется рука Людмилы Васильевны, которая до сих пор не оставила своих мечтаний выжить меня из отдела. Но теперь она, наученная горьким опытом, действует более осторожно, более тонко: не в открытую, как раньше, а исподтишка, за спиной.
Неприятные воспоминания подгоняют меня, как кнутом, и я подлетаю к остановке, слегка запыхавшись. Остановка пустынна: автобус, видимо, только что ушел и увез всех пассажиров.
-Вот так всегда, – думаю я сокрушенно, - согласно закону подлости: транспорт или уже ушел, или показал хвост! Как назло: когда спешишь – всегда неудача. И отчего же мне так не везет?
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, перебегаю взглядом с одного предмета на другой, обследуя близстоящие нестандартные, разнокалиберные домики, и безуспешно пытаюсь за фасадами угадать лица их хозяев. Пока, наконец, не наталкиваюсь на бесхозную, старую, невероятно раскидистую яблоньку, росшую невдалеке от автобусной остановки.
Яблонька усыпана поздними плодами. Осенний ветер, который в Саратове иногда достигает заметной силы, раскачивает дерево, и с ее ветвей падают на землю крупные, красные яблоки, собираясь, как яркие зяблики, в небольшие «стайки». Эти «стайки» радуют глаз своим ярким окрасом и вызывают непреодолимое желание, взять из какой нибудь группы самое большое, самое красивое. Но я не решаюсь на столь смелый поступок: к остановке со всех сторон подтягиваются люди, и мои действия могут показаться им неприличными.
Жду автобус уже более десяти минут, подавляя в себе чувство беспокойства и неприятия: катастрофически опаздываю на работу, а нужного номера все нет. Автобусы на всех парах подходят к остановке, выпускают и впускают пассажиров, увозя их своими маршрутами, лишь я сиротливо стою в сторонке.
Мой взгляд время от времени возвращается к яблоньке, вызывая во мне теплое, благодарное чувство к матушке-природе, одарившей человечество таким чудом.
Еще через пять минут на остановке появляется длинный, вихрастый паренек, с озорными светло-карими глазами. Он насвистывает какой-то незатейливый мотивчик и, кажется, ни на кого не обращает внимания.
Взгромоздившись на низкую ограду остановки, как длинноногая, несуразная птица, на насест, паренек с независимым видом начинает оглядывать присутствующих, словно разыскивая среди них знакомые лица. Через пару минут это занятие ему надоедает, и он, достав из кармана наушники и аудио плеер, сменяет кассету и, водрузив наушники на свою вихрастую голову, прикрывает глаза, слушая запись.
Тем временем я совершенно теряю терпение и, сорвавшись с места, начинаю прохаживаться невдалеке, меряя шагами прилегающую к остановке площадку. И вот, когда чувство моего нетерпения достигает верхней планки, готовое в любую минуту кубарем сорваться вниз, парнишка, по-спортивному легко, соскакивает со своего насеста и пружинистым шагом направляется к яблоньке. Вытянувшись во весь свой, почти двухметровый рост, поднявшись на цыпочки, он достает до самой красочной, густо усыпанной плодами ветви, нагибает ее к себе и срывает самое большое, самое яркое яблоко.
Придирчиво осмотрев плод со всех сторон, парень удовлетворенно улыбается, обнажая ровные, красивые зубы, и затем обращает свой взгляд на меня.
Этот неожиданный проход парнишки, заинтересовывает большую часть пассажиров, находящихся на остановке, заставляя их, не отрывая взгляда, провожать его глазами. А парень, не раздумывая, направляется прямо ко мне и, прервав мое поступательное движение от одного столба к другому, раскрыв ладонь, протягивает яблоко.
Недоверчиво смотрю сначала на яблоко, а потом на парня, застывая на месте.
-Бери! – чуть хрипловатым голосом произносит парнишка. – Я для тебя сорвал.… На тебя похоже.
-Такое же румяное, или такое же круглое? – интересуюсь я удивленно.
Парнишка молчит, не зная, видимо, чем ответить. Его лицо начинает покрываться румянцем, выдавая растерянность. Рука парня, раскрытая в неожиданном и добром порыве, вздрагивает, и я, опасаясь, что он уберет руку, быстрым движением беру золотое яблоко, не касаясь его трепетной руки.
-Спасибо, - говорю тихо, и тоже начинаю краснеть.
Парень улыбается как-то странно: полу-удивленно, полу-испуганно и, ничего не сказав в ответ, отходит назад к своему насесту. У меня создается такое впечатление, что вся остановка переключила свое внимание на меня, поэтому, заметив подходящий к остановке автобус, я юркаю в него, даже не посмотрев на номер.
Отвернувшись к окну, мысленно корю себя за дикарство, за чрезмерную чувствительность и стыдливость. Щеки пылают, как два костра, и мне кажется, что все пассажиры смотрят на меня, если не с осуждением, то с удивлением.
Сжимаю в руке злополучное яблоко, с огромным желанием спрятаться куда-нибудь от этих непонимающе осуждающих взглядов. Но уже через пару минут, я понимаю, что взгляды людей, стоящих и сидящих рядом, направлены вовсе не на меня, что им до меня нет никакого дела. Облегченно вздохнув, внутренне улыбаюсь над своими страхами, и начинаю воспринимать окружающее более адекватно, более спокойно.
Сидящие рядом, пожилого возраста женщины, говорят довольно громко, привлекая к себе внимание, и я начинаю прислушиваться к их разговору.
-Петровна, а двадцать шестой автобус так и не ходит с самой пятницы?
-Разве те не знаешь, Николаевна, что его сняли с маршрута и заменили восемьдесят пятым?
-Почему это? – вопрошает Николаевна недовольно. – Опять где-нибудь что-нибудь перекопали?!
-Ты как всегда права, Николаевна! Вниз по улице такую траншею раскопали, что не пройти, не проехать!
-Ох, уж эти мне копатели! – возмущается Николаевна. – Им бы все копать и копать, а нам – прямо беда: теперь придется два раза пересаживаться, чтобы доехать до рынка!
-Так можно же напрямик, через сквер, - подключается к их разговору женщина помоложе.
Николаева почти осуждающе смотрит на "молодку":
-Это с моими-то больными ногами?
Женщина пожимает плечами, ничего не отвечая Николаевне.
-А я минут двадцать ждала двадцать шестой номер на остановке! - вырывается у меня.
-Так по радио же объявляли, что этот маршрут сняли, - отвечает мне Петровна, погладывая с любопытством.
-Я не слышала, - отвечаю старой женщине.
-Многие не слышали, - поддерживает меня Николаева. – Радио слушают только такие старушки, как мы с Петровной, а остальные телевизор да видео смотрят. Пожилая женщина говорит еще что-то, но я уже ее не слушаю, так как, учитывая подсказку всезнающих пенсионерок, на следующей остановке мне уже нужно выходить.
Продвигаясь вперед к выходу, я все еще сжимаю в руке яблоко, которое теперь уже не кажется таким злополучным. Выйдя из автобуса, я смотрю на румяный фрукт, улыбаюсь ему, как старому знакомому, и решив: - «Засушу», бережно кладу его в сумочку.
-Все-таки необычный подарок! – размышляю по дороге к работе, - Не какие-то там конфеты, и даже не цветы, а яблоко! Это так необычно, оригинально, и поэтому, я думаю, должно остаться на память, пусть даже в виде сухофрукта!
Происшествие на остановке вызвало в моей душе такой сильный отклик, настраивая на добрую волну.
-Жизнь продолжается! – решаю я. – Не смотря ни на что, жизнь продолжается!
Но эта фраза звучит во мне не столь жизнеутверждающе, как хотелось бы, а с ноткой какой-то грусти, давая понять, что хоть она и продолжается, но раны, нанесенные капризной, взбалмошной дамой по имени Судьба, еще не зарубцевались и тупо ноют даже при мимолетном, легком прикосновении.
По мере приближения к месту работы, моя восторженность сильно уменьшается в росте, а на место ее, тягучей лентой, похожей на пятнистую змею, вползает мысль:
-Время разбрасывать камни, и время – их собирать…
-Да, - усмехаюсь я своим мыслям, - что-то они слишком тяжелы эти камешки. Тут только атлету впору с ними справиться.
-И все-таки я справлюсь! – решаю вслух. – Я должна справиться, и я справлюсь! И ничего, что в этом мире я одинока, что через каких-нибудь пять минут моя начальница вновь будет высказывать, что меня взяли на работу из-за сострадания, что я не ценю доброго отношения, что слишком упряма и самонадеянна, как и вся сегодняшняя молодежь!.. Я все стерплю! Я все вынесу. Я должна все вынести, иначе мой папка не одобрит своего рыжего котенка…. Я не могу огорчать папку, ведь он меня так любил…