Дракон и время

            Дракон и время.
            
            Небо, немного облаков, трава, устремляющаяся вверх. Солнечный летний день, который воспринимается мной из горизонтального положения на опушке леса. Солнце еще не успело прогреть воздух, поэтому легкий, периодический набегающий ветерок особенно приятен. Делать ничего не хочется, поэтому можно полежать и поразмышлять о том, и о сем. Немного о себе. Я совокупность высокомолекулярных органических соединений родом с планеты Земля и являюсь продуктом ее биосферы – системы, состоящей из всех живых организмов планеты. К какому виду я отношусь - еще не решил, да, в общем-то, и классифицировать меня бесполезно, т.к. я единственный представитель своего вида. Когда-то был человеком, но со временем, благодаря своему мышлению, преобразовал себя до неузнаваемости. Так что от человека во мне осталось только небольшая часть мышления, углерод, выступающий в качестве основного строительного материала организма, да и некоторые биофизические принципы, которые в свое время были подарены природой. Как я изменил свое тело? Принцип, в общем-то, простой. Человек может управлять руками и ногами как ему хочется. Если же необходимо отточить ловкость, скорость и т.д. нужно заниматься, и опыт со временем придет. Я же, шагнул немного дальше и научился управлять физико-химическими процессами в своем организме. Получив такие возможности и применяя инженерное искусство, я встал исправлять дефекты природы и сформировал то, что сейчас лежит и смотрит на небо.
                Теперь по порядку. Система – слово, которое наиболее часто будет встречаться в моем повествовании. Определение этого слова довольно простое: система – совокупность элементов взаимосвязанных между собой. Но одной взаимосвязи не достаточно. Если есть множество элементов, есть множество связей, но нет какого либо нового свойства, то такая система бессмысленна. Эмерджентность - свойство, которое возникает у системы, но при этом отсутствует у ее составляющих. Например, давление газа или температура - свойства, которые присущи множеству молекул, у одной молекулы этих свойств нет. Свойство "ездить" присуще автомобилю, при этом у двигателя, колес или кузова этого свойства нет. Да и способность летать есть только у самолета; крыло, двигатель или пилот по отдельности летать не могут. На каком этапе появляются новые свойства у системы, и какими они будут сказать невозможно. Причем эмерджентные свойства проявляются скачком. Отсутствие руля в автомобиле, или штурвала в самолете - достаточное условие, чтобы эти системы перестали обладать новыми свойствами. Так вот человек, да и вообще любое другое живое существо, это не просто набор органов - это система, у которой на определенном этапе эволюции появились новые свойства. О том, как и почему возникают эмерджентные свойства у систем, и какие системы бывают, я буду частенько упоминать в рассказе. И этот рассказ посвящен в основном взаимодействию систем, а не особей или элементов их составляющих. Ну, вернемся ко мне.
                Компоновку своего тела я выбрал динозаврообразную. Руки, ноги, хвост, голова по расположению напоминают тело тираннозавра. Хвост довольно массивный, по длине совпадает с туловищем вместе с ногами. Центр масс тела сосредоточен ближе к крестцовому отделу. Руки, в отличие от тираннозавра, очень хорошо развиты. Кисти рук такие же, как и у человека, большой палец более подвижный, на концах пальцев небольшие когти около двух сантиметров в длину, растущие чуть повыше подушечек, чтобы не мешать при манипуляции мелкими предметами. Когти выполняют несколько функций. Они помогают держать предметы, исполняют роль оружия и помогают зацепляться за деревья, выступы и т.д. Когти на ногах более длинные, крючковатые, спокойно выдерживают вес тела и предназначены в основном для зацепления и нанесения ударов. Все тело, кроме ладоней и ступней, покрыто чешуей из сверхполимера – высокоупорядоченного углеродсодержащего соединения по прочности сравнимого с металлом и при этом легче его в несколько раз. Каждая из чешуек плотно прилегает к соседним, при этом под ней остается небольшой запас воздуха, выполняющий роль термоса, что сильно подавляет инфракрасное  излучение с поверхности тела. Это делает меня практически невидимым в инфракрасном диапазоне и позволяет экономить большое количество энергии, которое тело человека постоянно излучает в окружающее пространство. Цвет окраса груди – белый, все остальное – черное. Такой окрас я выбрал сам – больше понравился. Хвост – особый разговор. Во-первых, он может исполнять роль дополнительной опоры, во-вторых, им можно наносить удары огромной силы, в-третьих, он позволяет маневрировать и выписывать в прыжке кренделя, недоступные даже самому хорошему гимнасту, в-четвертых, при быстром перемещении он является противовесом, что позволяет наклонить тело вперед, и двигаться быстрее. В общем, у хвоста куча преимуществ. В отличие от того же тираннозавра передвигаться я мог двумя способами. Для ходьбы и других маневров на малой скорости использовалась прямостоячая осанка. Тело располагалось вертикально земле, с небольшим наклоном вперед в противовес хвосту. Хвост, в свою очередь, уходил вертикально вниз, почти до самой земли, а далее изгибался параллельно ей. Практически вертикальная осанка в сочетании с “прямым коленом” позволяли спокойно ходить, прыгать, разворачиваться, наклоняться в разные стороны, в общем, делать все то, что доступно обыкновенному человеку. А вот горизонтальная осанка, при которой тело наклонено вперед, а хвост направлен параллельно земле, позволяла передвигаться со скоростями, недоступными человеку. При возрастании скорости я переходил на прыжки. При этом передние лапы плотно прижимались к телу, а задние на определенной высоте выстреливали под углом к земле, в противоположном движению направлении. Основная энергия толчка тратилась на перемещение тела вперед, и лишь незначительная на поддержание необходимой высоты. При этом в отличие от других способов передвижения, мне не нужно было постоянно перемещать вес конечностей для совершения шага. Это, в сочетании с модернизированными мышцами, выделяющими в 4-6 раз больше энергии на единицу массы, позволяло мне перемещаться со скорость до 150 км/ч, а скорость 110 км/ч становилась крейсерской, при этом длина прыжка доходила до 20-30 метров.
            В связи со значительным энерговыделением мышц, пришлось переделывать нехилую часть химико-биологического состава организма. Для начала снова пришлось стать холоднокровным. Точнее отказаться от постоянной температуры тела. Нижняя температура, при которой эффективность работы всех органов падала на 30%, составляла 20 градусов по Цельсию. Температура тела в покое составляла 25-28 градусов. А белковый предел удалось поднять аж до 70 градусов. Дальше происходило необратимое свертывание ряда белков, что могло привести к значительным повреждениям организма. Отвод избыточного тепла осуществлялся за счет рекуперативных тканей. Слой этой ткани располагался под кожей, и за счет ряда химических реакций перерабатывал выделившееся тепло обратно в энергию химических соединений. Полученные вещества повторно использовались мышцами для вырабатывания двигательной энергии. К сожалению, рекуперативная ткань начинала эффективно работать только при 55 градусах, да и избавить тело от всех излишков тепла не могла. Зато в жаркую погоду на солнце поверхность кожи прогревалась до необходимой температуры, что позволяло пополнять запасы питательных веществ… заниматься, так сказать, фотосинтезом. Вторым способом охлаждения организма являлись легкие, которые также отличались рядом модернизаций. Для начала процесс захвата кислорода в них происходил гораздо более эффективно. Количество кислорода в крови регулируется числом вдохов в единицу времени и активностью транспортных клеток крови, заменивших эритроциты. Для процесса захвата кислорода в моем случае практически не требуется вода, да и сам процесс захвата происходит быстро, что в нормальных условиях не дает воздуху нагреваться. Это экономит воду и тепло в организме. При избытке тепла легкие превращаются в радиатор, их теплоотдача возрастает в несколько сотен раз, что позволяет эффективно бороться с перегревом. Чтобы “прокормить” такие мышцы также пришлось переделать механизмы получения, хранения и выделения энергии. От глюкозы пришлось отказаться, основным источником энергии для мышц было выбрано более энергоемкое вещество. Процессы отвода продуктов работы мышц были модернизированы, улучшен механизм снабжения кислородом. Нововведением является создание и хранение запасов высокоэнергетических веществ. Для выделения из них энергии не требовался кислород. Проще говоря, это была взрывчатка, но только находилась она в безопасном состоянии. Этот “бонус” давал возможность переводить организм на автономное энергообеспечение, что позволяло обходиться без кислорода длительные интервалы времени, а также не оставаться без источника энергии в случае отказа ряда органов и систем. Называл я себя драконом, хотя не сильно был похож на то, что видел на картинках и в фильмах. Всякого рода шипов и перепонок на теле у меня не было, только на голове были два небольших перепончатых хохолка, которые, кроме придания стремительности, никаких функций больше не выполняли.
            За два предыдущих года жизни мне пришлось перелопатить практически все алгоритмы, которые достались мне от природы, в результате чего мой организм превратился в машину по выживанию. А самое главное, из мышц и других органов я убрал механизмы деградации. Мышцы не  уменьшались в размерах, не становились слабее, они всегда могли выделить максимум заложенной в них энергии. Мне не нужно было тратить силы и время на поддержание возможностей, поэтому накапливать их я мог гораздо быстрее.
            Мммм… Кто это там шумит. Ааа… Это зверятки пожаловали! Охотники на джипе. Постоянно скрываться и делаться незаметным мне не хотелось, поэтому я периодически наводил шороху на ближайшие населенные пункты. Ну как наводил, вреда я не причинял, просто приближался к месту обитания людей, и наблюдал за ними, сильно не беспокоясь о скрытности. Естественно, у некоторых любителей пострелять появилось дикое желание меня добыть. А т.к. это сделать крайне сложно, первые попытки провалились, и поползли слухи о страшном хищнике этих мест. Ну естественно я встал пользоваться популярностью в некоторых кругах, и эти “круги” периодически посылали засланцев для моей поимки… Ммм… Подъезжают. Ладно, пойду, нанесу им повреждения…
            Дракон перевернулся на живот, практически не разгибая ног, приподнялся над землей. Сделал несколько прыжков к ближайшим кустам, не поднимая головы выше травы и сохраняя положение тела параллельным земле. Рассчитал приблизительную траекторию движения автомобиля, и, сделав несколько прыжков, добрался до дерева, находившегося максимально близко к этой траектории. Джип был с открытым верхом и от удара стокилограммовой туши, приземлившейся на него с пятиметровой высоты, днищем чуть не достал до земли. Дракон приземлился на багажник, раздался характерный скрежет рвущегося когтями металла. В машине сидели трое. Того, кто сидел сзади, дракон схватил одной ругой за ворот одежды и выкинул из машины, тактично придержав когтями ноги винтовку, которую охотник держал в руках. Потом прыгнул вперед, встав между передними сидениями, балансируя хвостом и компенсируя все колебания машины. Тот, кто сидел справа от водителя, успел сориентироваться и попытался направить на нападающего оружие. Дракон схватил левой лапой винтовку за цевье, одновременно удерживая  кисть стрелка, и, нанеся короткий удар, сломал охотнику предплечье, а потом выкинул его из машины вслед за первым. Далее, повернувшись к водителю, обхватил руль когтями ноги, и направил машину к ближайшему дереву. Водитель, находясь в шоковом состоянии, нажал на тормоз только в последний момент. Перед ударом, дракон, немного подпрыгнув, зацепился когтями свободной ноги за спинку кресла. В результате удара хищника выбросило из машины. Пролетев несколько метров, он упал на плече, сделал кувырок и, выбросив ноги в сторону, противоположную движению, выпрямил их. Двигаясь спиной вперед, вспахивая землю когтями, дракон уменьшил свою кинетическую энергию до нуля. После чего выпрямился и облокотился одной лапой на близстоящее дерево, сделав ехидную улыбочку на морде и наслаждаясь сделанными пакостями. Водитель разбил лицо о руль и сидел, схватившись за рот. Дракон развернулся и рванул с места в глубину леса.
            Ндяя… Зачастили они что-то, уже четвертые за месяц. Вообще я уже штук двадцать таких джипов покалечил. Те, кто в них сидел, в основном отделывались не смертельными травмами, которые после нескольких недель в больнице практически полностью проходили. За все время мной было сделано всего лишь два трупа, и то они принадлежали очень нехорошим двуногим, судимым неоднократно не только за браконьерство. Припоминая их “подвиги”, местные власти решили замять этот инцидент. Да и вообще распространяться о моем существовании в этих местах, властям было невыгодно по ряду причин. На безоружных я не нападал, а насчет того, что кто-то там видел здоровенную ящерицу, отвечали – мало, кому что померещилось. А эти стрелки по большей части были не местные, мало того, большинство из них были пьяны, и иногда начинали палить во все подряд, чувствуя превосходство над природой. Один “гений” даже умудрился приехать с 12 миллиметровой снайперской винтовкой. Где он ее достал, для меня загадка, но я ее расчетливо спрятал в лесу после акта насилия над ним. В любом случае среди суперлюбителей охоты обо мне ходили легенды, и я являлся привлекательным трофеем для добычи. Да и вообще все это было забавно. В засидке, они рассуждали о повадках хищников и способах охоты на них, а я стоял метрах в десяти и слушал их байки. Всякие прибамабасы им тоже не помогали. В инфракрасном приборе меня не было видно (за исключением случаев повышенной активности), запахов от меня не исходило. Способности перемещаться у меня были наголову выше, чем у любого зверя, да и “чувствовать” живые организмы на расстоянии я давно научился. Короче у меня была довольно беззаботная жизнь, сменяющаяся периодическими выпадами на систему. А система должна была укусить, она без этого никак.
            Система.
            Вы никогда не задумывались, что такое случайность? Почему некоторые события принципиально невозможно предвидеть? После многих поисков, я пришел к выводу, что случайность – это свойство мира, в котором мы живем. А так как это свойство, оно в определенном отношении присутствует везде, в любых явлениях, процессах, событиях и т.д. Если вероятности много – это случайный процесс, если мало – постоянный. Дальнейшие мои исследования показали, что на базе случайностей и постоянств могут формироваться системы, обладающие очень интересным свойством. Они могут накапливать постоянства и случайности. Причем это было эмерджентное свойство системы, абсолютно не связанное с какими-либо воздействиями из вне. Так вот, для существования такой системы достаточно было всего двух условий: вероятности и постоянства. А если считать, что постоянного во Вселенной ничего нет, то пункт “постоянство”, можно заменить процессами с малой составляющей вероятности. В общем, эти два ингредиента, умноженные на время порождали систему, которая постоянно усложнялась, причем это усложнение шло на множестве уровней организации. Система постоянно захватывала и включала в работу все новые и новые пространства. Под пространством в данном случае я понимаю любые явления, процессы, величины, которые практически не связанные между собой (ортогональны). Например, можно выделить пространство цвета шляп, длины волос, скорости автомобилей и т.д. Можно нарисовать шкалу скорости и расставить на ней автомобили от самого медленного к самому быстрому. Можно оценивать среднюю длину волос от времени года и т.д. Главное, что по всем выбранным параметрам можно было производить сравнение, а, следовательно, отнести к тому или иному пространству. Система в процессе своей эволюции не только старается захватить пространства окружающего мира, т.е. Вселенной, но и еще способна формировать свои пространства. Те же пространства цвета шляп и длины волос присущи только нашей системе т.к. элементы, составляющие ее, нуждаются в головных уборах и способах украшения головы. Элемент, относящийся к постоянной составляющей системы я, условно, назвал звеном, а относящийся к вероятностной – ограничением. Человек, к примеру, является звеном системы, а каждодневная его деятельность связана с кучей ограничений. Опоздание на автобус, звонок друга, плохое настроение, холодный чай, учеба в школе, поездка на электричке и т.д. все это, в основном, случайные процессы. Сегодня они есть, завтра, через неделю, через год их нет. В любом случае частота смен подобных ограничений намного превышает продолжительность человеческой жизни. В свою очередь сознание человека представляет такую же систему, выполненную в миниатюре. Только в данном случае роль констант отведена нейронам, а роль ограничений – направлениям распространения электрических импульсов. Сознание обладает всеми свойствами системы, в том числе и постоянным желанием, включать в свою деятельность новые пространства, такие как религию, воны, исследования, игры, познание и т.д.
            В общем-то, получалась довольно складная картина за некоторыми исключениями, которые впоследствии заставили меня возненавидеть эту систему. Для начала, способ эволюции, который выбрала система, был, мягко говоря, мне противен. Для максимального захвата новых пространств, элементы системы должны быть поставлены в максимально жесткие условия ограничений. Проще говоря, звенья должны не жить, а выживать. И этот механизм отрабатывался системой практически с самого ее рождения. Хищник – жертва, способ взаимоотношения, существующий на любом уровне организации системы и отточенный за два с лихом миллиарда лет эволюции практически до совершенства. В общество этот механизм перекочевал немного под другим соусом. Например: раб – рабовладелец, умный – глупый, богатый – бедный, русский – американец, католик – протестант и т.д. Так что, люди, зря вы надеетесь на справедливую жизнь. Ее никогда не будет. Системе не выгодно, чтобы вы жили спокойно, кто же будет включать в работу системы новые пространства? Даже среди тысячи самых лучших управленцев она обязательно сгенерирует сволочь, которая все испортит и изуродует даже самое лучшее и процветающее общество. А уж приводить к власти гадов она умеет. Дуракам везет, а умный, действительно нужный для нормальной жизни общества, из-за якобы случайного стечений обстоятельств, никогда не доберется до вершин управления, и это не спроста. И эта сконцентрированная верхушка будет постоянно генерировать обществу очередные ограничения типа инфляции, безработицы, лжи, войн, противостояний, смертоносных болезней, глобального потепления, кризиса, богов, дьяволов, моды и т.д. Так что временного облегчения для большинства можно добиться лишь на время, путем ликвидации верхушки. Также насытить систему можно создавать противостояния в мирных пространствах, не связанных с истреблением звеньев. Например, в науке, искусстве, спорте, инженерных достижениях и т.д. Но, к сожалению, все остальные пространства были сгенерированы намного раньше, и сторонников у них не убавляется. Так что, песевдовластилины мира, у которых когда-то появилась возможность получить доступ к псевдовашим полезным ископаемым, нахапать кучу бабла и сколотить семьи с псевдоответственностью между особями. Вы всего лишь рабы системы, и просто выполняете ее алгоритмы по созданию геморроя остальным миллиардам. Что не красит вас в двойне, с одной стороны как рабов, подчиняющихся принципам Биосферы, с другой стороны как источников геморроя всем остальным. Кстати, инженеры, заработавшие свои состояния путем создания чего-либо, но опустившиеся до уровня первых. Вы тоже туда относитесь. Насыщать систему жаждой противостояний, пространствами, не превращающими людей в отбросы – это хорошо. А вот не учитывать ответственности перед миллионами, которые, так или иначе, используют плоды вашего труда и мышления – плохо. Хотя, еще пару лет назад, я набросал модели систем, в который для развития не требуется истребление звеньев, но это до сих пор пока только предположения.
            Вторым фактором, который стимулировал меня вылезти из системы, являлся принцип построения элементов. При данной организации, но при возможности бесконечного по времени существования звеньев, система очень быстро переполнялась и уходила в ступор. Так что принцип исключения звеньев из системы – основная необходимость для ее нормального существования. Именно поэтому самоликвидация записывается в любой из элементов системы, а старение и смерть – одна из ее особенностей, которая меня сильно не устраивала. По этому поводу у меня в голове еще свежо детское воспоминание. Я был у дедушки, и пошел с ним на стройку сараев. Сарай – миниатюрный гараж, в который хранились картошка, морковь и куча всякого квазиполезного хлама. Сараи строили секцией, и в этом участвовал, чуть ли не весь двор. Так вот на стройку пришел, мягко говоря, пьяный дядя, который, в общем-то, состоял в секции, но сегодня решил оторваться где-то еще. И я наблюдал за этим дядей, который попытался взять лопату, несколько раз промахнулся мимо рукоятки, потом упал и обо что-то раскроил себе кисть. Кровь лилась из руки неплохим потоком, практически сразу начала капать с ладони, а по старому свитеру побежала струйка к локтю. Но, так как его мозг был парализован алкоголем, этого он практически не замечал. Только произнес фразу типа “боевая травма”, и опять попытавшись схватиться за лопату, упал в грязь, размазывая кровь по жиже. И я про себя подумал, а нафига тебе эта рука? Почему тело борется за твою жизнь, а ты уничтожаешь тело своей тупостью? Почему идиот, живущий в твоей голове, имеет право уничтожать довольно совершенный и сложнейший по строению организм, доставшееся тебе от эволюции? Повзрослев, я понял, что вся система крайне сильно походит на это обезьяноподобное существо. Системе наплевать на особи, составляющие ее, ей наплевать на число трупов, продолжительность жизни, чувства, мысли, интересы. Ей наплевать на личности. Ее интересует только какая-то собственная цель, и ради этой цели она постоянно будет стравливать миллиарды особей ежедневно, превращая миллионы в историю.
             По этим причинам, в свое время я и вылез из этой системы – Биосферы планеты Земля. Я встал независимой системой, функционирующей и развивающейся, в общем-то, по старым механизмам, но при этом не имеющей ряда ограничений Биосферы, что позволяло мне безгранично развиваться и не умирать от старости. Но… Как клетка, не принадлежащая организму, но взаимодействующая с ним, я подлежал ликвидации. Противостоять с моей позиции системе было бессмысленно, но скрестить с ней шпаги хотелось, хотя бы для понимания принципов ее функционирования.
            У людей есть такое понятие – счастье. Мое мнение, счастье – это когда роль отведенная системой совпадает и играемой в ней. Вырвавшись из системы, я перестал играть в ней роли. Я перестал играть в ее пространства. Любовь, ненависть, страсть, чувства, переживания и т.д. встали для меня чужды. По идее я должен навсегда остаться несчастным… Ан, нет. Все чувства, эмоции и так далее, я превратил в единую машину по восприятию и осознанию окружающего мира. Для меня наслаждением было любоваться принципами построения вселенной и Биосферы, а также осознанием и созданием новых пространств и совершенствованием собственного организма и сознания. Так что я был счастлив, счастлив еще и потому что окружающая меня действительность была настоящей. Все, что временно, нельзя считать настоящим! А так как человек – временное явление, то и все что он видит, чувствует, осознает, делает, можно спокойно называть иллюзией, подделкой, пустышкой и т.д., но никак не  истинной ценностью. Так что из всех особей, созданных этой Биосферой я был более-менее настоящим. Я смотрел на небо и видел звезды. И в глубине сознания понимал, что когда-нибудь я достигну таких высот понимания действительности, что смогу до них добраться. И звезды для меня становились осязаемыми предметами, плазменными шарами где-то за тысячи и миллионы световых лет. Но они были настоящие! Настоящие, потому что я обязательно когда-нибудь к ним “прикоснусь”. Пусть сейчас для меня они только светящиеся точки, но превратить эти точки в мощь и красоту природы, наблюдаемую с нескольких сотен тысяч километров, ничего мне не мешает! Ни смерть от старости, ни политические игры, ни войны, ни начальники, ни серые будние, ни болезни – ничего! Все-таки настоящая свобода – это когда ты не играешь в чужие игры, даже если в этих играх ключевое слово – свобода. А если по своей неосторожности, глупости или характеру я не доживу до этого момента (все-таки физически меня можно уничтожить) то это уже чисто мои проблемы, сам сделал такой ход. Но этот ход сделал я, своими фигурами и на своем шахматном поле, а не совершал банальные полувынужденные передвижения в чужой игре, сплюнутыми мне фигурками на чужой доске.
            Под звездным небом невольно приходили мысли о том, что я буду такое, когда смогу туда полететь. А интересно ли мне это будет? Может, я буду относиться к этому, как к детской мечте, вроде покупки мотоцикла, которая с возрастом и с зарплатой перерастает в “фантазию по молодости” и теряет свою актуальность. А может эти звезды будут всего лишь перевалочным пунктом, к полету к чему-то более далекому и неизвестному. И я, двигаясь по ступеням жизни, всего лишь на мгновение остановлюсь и задумаюсь о том, что когда-то у меня была мечта – сделать шаг до этих звездочек, и на этой маленькой, параллельной основной лестнице, я все-таки его сделал. Конечно, пришла и более простая мысля, вроде столкновения с чем-то неизвестным с последующим трупообразованием. Причем, может быть даже в течение пары месяцев или недель с этого момента. Но в любом случае сейчас мне нужно было совершенствовать свою константно-вероятностную систему и организм. А одним из относительно быстрых способов было найти себе учителя. А единственным учителем мог быть тот, кто сильнее тебе. А этот кто-то был один. Когда-то породившая и воспитавшая во мне отвращение из-за отношения к составляющим ее элементам система.
            Укус.
            Начинался жаркий, солнечный день. С утра я навестил бензоколонку,  где сегодня дежурил знакомый мне продавец. Правда, он меня не знал, просто его сознание очень просто поддавалось контролю, что давало мне возможность получать бензин на халяву. Бензином я питался. Наверное, забыл сказать, желудочно-кишечный тракт я тоже переделал, и благодаря специальным клеткам, которые производил мой желудок, мог питаться практически чем угодно, что хоть немного содержало энергию. Естественно, самыми питательными веществами для меня были те, в которых содержалось максимум химической энергии при простоте ее добывания. В общем, это было все то, что хорошо горит. Бензин, керосин, спирт, масло, растворители и т.д. были самыми оптимальными вариантами, к тому же их легко было достать. Витамины и минералы мне небыли нужны, все необходимые для функционирования вещества организм мог производить сам, а благодаря экономичному построению, редкие химические элементы практически не расходовались. Кстати я исправил целую кучу багов (ошибок в алгоритме) человеческого организма, связанных с полностью отсутствующей защитой перед рядом химических веществ, которые в малых дозах были смертельными. Я говорю о ядах. Практически полностью отказавшись от гуморальной регуляции, все управление мышцами и органами было сведено к нервной и вероятностной. Специальные оболочки, защищавшие клетки, дополнительная защита нервных клеток, кодированная передача информации по нейронам, специальные клетки-пожиратели, улучшение принципов передачи информации по нейронам, возросшая до 200 тысяч километров в секунду скорость передачи и еще множество различных модернизаций практически полностью исключили критические вещества. Для меня не существовало ядов. Конечно, химически активные вещества могли причинить мне вред, но для существенного ущерба количество этих веществ измерялось сотнями миллилитров и литрами. Также для меня не существовало болезнетворных бактерий. Клетки-пожиратели, существовавшие в крови, перерабатывали любые химические соединения, не входившие в перечень допустимых. А уж тем более ликвидации подлежали любые высокомолекулярные соединения, клетки и вирусы. Распознавание пожирателями “свой - чужой” происходило по вероятностному механизму, но об этом потом.
            Так вот плотно позавтракав и переварив топливо, одновременно находясь в состоянии похожем на медитацию, в котором производился анализ и структурирование алгоритмов работы организма и сознания, я отправился бродить по лесу и окрестностям города. Ближе к вечеру я набрел на какой-то завод. Он был довольно крупный, с подведенной веткой железной дороги и, судя по характерному запаху, на нем производили какие-то пластмассы. Решив поинтересоваться продукцией, я залез на здание погрузочного цеха, потом перебрался через окно внутрь и спрятался на одном из выступов под крышей. Подомной работали козловые краны, ходили рабочие, которых было совсем немного, и вся эта деятельность была направлена на загрузку только что прибившего состава. Я устроился поудобнее, чтобы понаблюдать за этой суетой. Находиться продолжительное время в медитационном состоянии было нельзя, мозг начинал “перегреваться”, поэтому некоторое время нужно было отводить на другие задачи, не связанные с глубоким мышлением.
            Прошло около получаса, как вдруг я почувствовал как будто что-то тяжелое и темное начало нависать надо мной. Мощная и давящая сила начала обволакивать меня со всех сторон. Я насторожился, переведя деятельность организма в боевое состояние. В этот момент с двух сторон хранилища с ударом распахнулись двери и в помещение начали вбегать люди с оружием, одетые в темную форму с защитными масками на голове. Те, кто находился в помещении, попятились от этих людей в разные стороны, явно не ожидавшие такой смены обстановки. Один из ворвавшихся крикнул: - “Вот, он!” Показывая пальцем на меня, он присел на колено, вскинул пистолет-пулемет и без долгих рассуждений нажал на курок. Раздалась очередь. Я мгновенно откинулся назад, прикрываясь выступом. Остальные заняли удобные позиции для стрельбы и начали делать тоже самое. Все это было крайне неожиданно. В нормальной обстановке я давно бы “почувствовал” этих людей, но не сейчас. Какая-то неведомая сила парализовала возможность осознавать окружающее пространство. Посыпаемый осколками бетона, образовывающимися от пуль, я решил выбираться от сюда. Ближайший путь был через окно и на крышу, но интуиция подсказала мне, что этот путь закрыт. Из задания можно было выбраться через окна на противоположной стороне. Для этого надо было преодолеть около сорока метров. Я сгруппировался, сделал кувырок назад, вцепился когтями ног в бетон и сделал несколько прыжков вперед по стенке до козлового крана, с расчетом не снижая скорости допрыгнуть до него. Но не тут-то было. В момент прыжка бетонный выступ надломился, и я не смог придать телу достаточной скорости, чтобы долететь да крана. Осознав смену обстоятельств, маневрируя хвостом и лапами, я подкорректировал свое движение к цепи, свисающей из подвижного элемента крана. В этот момент меня настигла очередь, и от удара я на мгновение потерял ориентацию. Этого оказалось достаточно, чтобы средний коготь на правой ноге попал в одно из звеньев цепи. Из-за резкого рывка ноги я не успел схватиться руками за цепь, и меня швырнуло по инерции вперед. Обратно я начал двигаться уже вниз головой. Пули от пистолета-пулемета не пробивали чешую, но кто-то подсказал одному из нападавших взять с собой пулемет достаточно крупного калибра. Я почувствовал удары пуль в живот, которые впивались в тело с глухим звуком, создавая сильный толчок. Оценив направление стрельбы, я закрыл грудь и морду передними лапами, сложив их параллельно, стараясь сформировать что-то вроде клина для обеспечения рикошета пуль. Выждав мгновение, когда очередь начала уходить в сторону, я рванул застрявшую ногу на себя, сгруппировал тело и сделал несколько качений. Последующим рывком я поднял тело выше зацепившегося когтя, схватил цепь передними лапами, когтями второй ноги обхватил цепь и вырвал застрявший коготь. В этот же момент я приблизился у максимальной точки траектории качения, удобной для прыжка, и сиганул к вагону, стоящему возле стены здания. Тут один из нападавших проявил чудеса меткости, и пуля зацепила верхнюю часть черепа. Череп бы она не пробила, но этого удара было достаточно для превращения моего полета в неуправляемый. Приземлился я на вагон крайне неудачно. Подбородком зацепил угол вагона, а бедро правой ноги угодило на одну из железок перил, которая от них оторвалась и торчала вверх. Десятиметровой высоты оказалось достаточно, чтобы железка подлезла под чешую, пропорола кожу и часть мышц, а кость в ноге сыграла роль дополнительной опоры для несения максимального вреда мышцам. Я рухнул на землю и рванул под вагоны, лязг пуль не прекращался. Потратив пару секунд на выковыривание железки из ноги, я вылез с другой стороны состава и бросился к воротам. Правая нога потеряла 80% эффективности свой работы, поэтому прыжки стали значительно более короткие и неуклюжие, хвост болтался в право и в лево, хоть как-то восстанавливая кинематику движений. Мне попытался преградить путь один из спецназовцев с автоматом. Оттолкнувшись от пола что есть силы, за счет хвоста я развернул тело на девяносто градусов, второй толчок последовал от стенки вагона, а третий, после разворота тела на сто восемьдесят градусов относительно оси движения, от бетонной стены. Удар когтями был такой силой, что голову нападавшего буквально оторвало от туловища. Тело ударило об вагон, брызги крови взметнулись вверх, и оно по инерции пролетело еще несколько метров. Свободной рукой мне удалось зацепить автомат, но из-за поврежденной ноги после такого маневра приземлиться нормально я уже не смог. Проскользив значительное расстояние по полу на спине, я обдал очередью нападавших, заставив их поубавить пыл. Потом перевернулся на живот, встал на ноги, набрал, как мог скорость и протаранил, сгруппировавшись, ворота ангара. К счастью они были деревянными. Я бросил все силы, чтобы подняться после удара и метнулся к ближайшим кустам, далее нашел место, где можно перепрыгнуть через забор, кое-как добрался до люка канализации и залез в нее.
            Уже было темно. Я сидел на крыше пятиэтажного здания в пригороде, оперевшись спиной на вентиляционную надстройку. В правой руке у меня были два тонких стальных прута, которые я держал как палочки в японской кухне. Засовывая их в изуродованное тело, я вынимал пулю за пулей. Кисть левой руки была повреждена и не могла нормально функционировать. Часть кожи с чешуей на челюсти была содрана, и из-под мяса виднелась кость черного цвета. На бедре ноги тоже был вырван довольно значительный кусок мышц вместе с кожей. Одно легкое было пробито, поэтому мое дыхание было редким, тяжелым с сопровождающимися звуками бурления. Я ощущал боль практически везде. Это чувство в моем организме имело придел, и при необходимости подавлялась, чтобы не отвлекать сознание от решаемой задачи. Но сейчас она была нужна для поиска излишков свинца в собственном теле. Система безопасности постоянно сообщала о дефектах, обнаруженных в той или иной системе. На сильно поврежденных  участках тела образовалась регенерационная мембрана. Этот механизм позволял восстанавливать даже поврежденные органы или оторванные конечности. Мембрана состояла из быстроделящейся ткани, через которую прорастали кровеносные сосуды. По сосудам к поврежденным тканям подавались питательные вещества, а также клетки-пожиратели, которые на поврежденный участках образовывали протоклетки ткани. Потребляя питательные вещества, они начинали делиться. Причем при делении одна из клеток, всегда оставалась протоклеткой, а вторая получала генетический набор и структуру регенерируемой ткани. Протклетки также могли образовывать химические вещества, для восстановления ткани костей. Регенерационная мембрана была крайне непрочная, и часто рвалась в процессе роста тканей и костей, или при случайном задевании, но потом быстро восстанавливалась.
            Мои силы были истощены, сознание измотано, в голове стоял непонятный шум, и хотелось спать. Проковырявшись еще около двух часов, я наконец извлек все пули и расположил разорванные куски тканей и кожи в последовательности, уменьшающей затраты на регенерацию. Начинался дождь. Я опустился на правое плечо, глубоко вдохнул и задумался о произошедшем. Ндя, блин, система укусила. Укусила крайне болезненно. Повезло мне, что я сегодня еще могу думать. Еще немного и все, и мне бы уже было все равно. Все мечты, идеи, достижения превратились бы куски плоти и молекулярных соединений, сгнившие в какой-нибудь лаборатории. Показания всех датчиков тела, а также видеозапись “охоты” сохранились у меня на молекулярном цифровом носителе. Но просматривать их сегодня не хотелось, гул в голове, да и какая-то непонятная тошнота усилились. Нужна была передышка. Я закрыл глаза, и подумал о том, насколько мощен, велик и непонятен окружающий мир, и все мои достижения в совершенствовании тела и сознания можно было растоптать в один момент. Насколько нужно быть могущественной, чтобы разыграть все эти представления с обвалившимся выступом, потрясающей стрельбой спецназовцев, когтем, железками и т.д. Да и вообще как они меня вычислили, кто их надоумил меня уничтожить? Встало тоскливо, система безопасности трезвонила о выполнении алгоритмов регенерации повреждений, дождь стучал о рубероид, стекая с навеса надстройки. Я заглушил систему безопасности и попытался заснуть.
            Судя по встроенным в мозг часам, прошло около часа. Чувство тревоги разбудило меня. Я открыл глаза и, собрав силы, перевел тело в сидячее положение, озираясь вокруг. Дождя не было, но покрытие крыши было мокрым. Вокруг стояла непонятная темнота. Свет от соседних зданий и от улицы не было видно. – “Что за бред, что происходит?” произнес я шепотом. Через мгновение передо мной на некоторой высоте вспыхнул яркий свет. Меня ослепило, я наклонил морду и прикрыл глаза рукой, сделав кистью что-то вроде козырька. Послышался давящий звук, то нарастающий то стихающий с частотой раз в две, три секунды. Когда глаза привыкли, я встал пристально вглядываться, пытаясь разглядеть источник. – “Бежать, не бежать? Да и куда бежать и как?” – крутились мысли в голове. Свет наблюдал за мной около минуты… Потом мгновенно исчез и с неба полил дождь, раздались звуки бибикающей машины, встали видны огни улиц и зданий. Я осмотрелся по сторонам в недоумении. – “Блин, что это было?” Внутри сидело чувство, как будто что-то неизвестное и большое прикоснулось ко мне. Опустившись на землю, я еще несколько минут пролежал с открытыми глазами, пытаясь хоть приблизительно предположить, что произошло за эти пару минут. Даже несколько раз проиграл запись этого момента. Нет, это мне не померещилось. Не найдя никаких более-менее толковых объяснений я решил заснуть. Было около 3:10 ночи, когда мое сознание погрузилось в сон.
            Вероятность.
            Последующие два месяца я старался минимально контактировать с системой. Около трех недель ушло на регенерацию организма. Параллельно с этим я производил анализ нападения. Оценивал все факторы и воздействия, анализировал показания датчиков, состояние вероятностного поля и производил другие расчеты, связанные с обработкой результатов. Задача было одна - понять все принципы, по которым система выслеживает и производит атаку на неугодные ей особи. Мне удалось довольно четко проследить спектр вероятностного поля, а потом и дальнейшие изменения его.
            Я наверно не рассказал об этих полях, сейчас поправлюсь. Здесь я разработал целую теорию, суть которой заключается в следующем. Любая константно-вероятностная система, так или иначе, работает с вероятностями. Вероятность – свойство нашей Вселенной, скорее всего обусловленное тем, что сама Вселенная является звеном более крупной системы. В этом звене, т.е. во Вселенной ограничены пространство, время, формы энергии поля и т.д. Но все они ограничены до какой-то степени, и при достижении точности измерения, совпадающей с этой степенью, дальнейшее увеличение точности теряет смысл. Наступает так называемый “недостаток ограничения”. На этом уровне значение величины начинает постоянно прыгать, т.е. становится случайным. В силу вступают квантовые эффекты, как говорят физики. Любая константно-вероятностная система существует во множестве пространств. Она постоянно, то включает их в свою работу, то исключает их. Если система подбирает пространство, в котором существует тот или иной случайный процесс, она может доограничить его. Таким образом, любая подобным образом организованная система способна управлять случайными процессами. Конечно, изменить параметры звена – Вселенной не в состоянии ни одно живое существо, но вот локальные изменения развитым существам с “большой” константно-вероятностной системой вполне под силу. В данном случае слово “большая” характеризует как размеры системы, т.е. количество звеньев и ограничений, так и скорость работы системы, определяющая количество пространств, которые система может перелопатить в единицу времени. Получает довольно интересная картина. Пусть у нас есть предмет. Этот предмет имеет свои координаты в пространстве относительно других предметов. А также у предмета есть недостаток ограничений, характеризуемый недостатком ограничения по метрике у звена-Вселенной. Если вы откроете учебник физики, то можете там прочить, что у любого предмета, имеющего массу можно высчитать так называемую волну Де Бройля. Предмет как бы “пляшет” на одном месте, постоянно меняя свои координаты, только величина этого плясания крайне мала, а скорость очень велика, чтобы заметить это невооруженным глазом. Поэтому предмет нам кажется неподвижным. Ну так вот, если в достаточно короткие сроки подобрать пространство, в котором существует недостаток ограничения координаты этого предмета, и локально его изменить, скажем сделав вероятность положения этого предмета с права от наблюдателя больше, чем слева, то предмет начнет двигаться вправо. Ну как двигаться, энергией и импульсом он обладать не будет… он будет вероятностно менять свои координаты. Принципиально, на этот процесс энергии затрачивать не надо, но т.к. большинство тел находятся в различного рода потенциальных полях, приходится в добавок производить подобные операции над энергией, чтобы обеспечить закон сохранения энергии. Этот закон тоже можно “нарушать”, но только предел ограничения для закона сохранения энергии крайне маленькая величина по сравнению с координатой, и добраться до него я пока не в силах. Два параметра, характеризующие любую константно-вероятностную систему называются: вероятностный потенциал и вероятностная мощность. Определения у них простые. Вероятностный потенциал – отношение дисперсии эталонного случайного процесса к дисперсии этого же процесса при воздействии той или иной константно-вероятностной системы. Дисперсия – показатель "устойчивости" того или иного случайного процесса и чем больше он меняется, тем больше вероятностный потенциал у той или иной системы. Вероятностная мощность характеризует способность системы находить пространство, в котором существует эталонный случайный процесс. Чем более развита система, тем быстрее она отыщет необходимое пространство для воздействия. Со временем я понял, что вероятностный потенциал может существовать автономно от к-в системы. Проще говоря, его можно накапливать, хранить и передавать. Хранится он в виде особой структуры. Я толком не разобрался, что это за форма концентрации вероятности, но хранилищем для нее могут являться длинные молекулярные соединения, типа ДНК, РНК и кристаллы. Концентрацию  вероятностного потенциала я назвал вероятностной энергией. К обыкновенной энергии она не имеет никакого отношения, но запасы вероятностного потенциала можно использовать в критической ситуации, для быстрого и “сильного” воздействия на какой-либо случайный процесс или другую к-в систему. В этот момент вероятностный потенциал расходуется, и это очень сильно напоминает разрежающуюся батарейку, поэтому определение “энергия” довольно хорошо подходит в данном случае. Распределение вероятностного потенциала по множеству пространств с образованием некой общей структуры, я назвал вероятностным полем. В свою очередь интенсивности в задействованных пространствах я назвал вероятностным спектром. К-в система любого живого существа планеты Земля постоянно фонит в ряде пространств. Эти пространства свойственны именно нашей системе, и по ним можно судить о принадлежности того или иного живого существа. Создав в своей к-в системе нечто вроде чувствительных датчиков, работающих на анализ этих пространств, я научился “видеть” любое живое существо нашей планеты. А последующая модернизация позволила “видеть” еще и мысли более развитых представителей. Все эти нововведения привели меня к основополагающей фразе - кто умеет управлять случайностью, может практически все.
            Развив свою к-в систему для того, чтобы существовать в мире новых возможностей, я, конечно, догадывался, что не один такой на планете. Периодически наблюдая с крыши за людьми, я высматривал существо, обладающее подобными возможностями. Как ни странно экстрасенсы и тому подобное в эту категорию не попадали. В общем, они не понимали, с чем им приходилось сталкиваться и поэтому их игры с перераспределением случайностей приносили мало толку. Несколько раз я встречал более-менее “развитых” людей, но, к сожалению, они не пытались развиваться т.к. достаточно быстро находили свое счастье, проще говоря, играли в те игры, которые им уготовила система.
            Естественно, обладая возможностью контролировать исход случайных событий, я применял вероятностные механизмы для построения структуры организма. Например, клетки пожиратели различали “свой-чужой” по вероятностному потенциалу. Поэтому любая клетка, не обладающая достаточным потенциалом - уничтожалась, а накопить необходимый вероятностный потенциал присущий организму в пределах одной клетки просто невозможно. За счет случайностей я контролировал деятельность клеток в организме, мог менять их структуру, заставлять формировать те или иные соединения. Роль опорной структуры для констант выполнял мозг. Вообще у меня их было два, один головной, а другой располагался в крестцовом отделе, защищенный со стороны живота подвижными пластинами. Головной мозг и был к-в системой. Это самый защищенный орган, находящейся под слоем костей, выполненных из сверхполимеров. Череп мог выдержать выстрел из “калашника” выполненный почти в упор. Кровеносная система мозга была практически автономной, кровь из сердца проходила ряд дополнительных фильтров, которые обеспечивали химическую живучесть. Крестцовый мозг был менее защищен, он представлял собой сегментальный нейро-полимерный компьютер. Это была смесь из нейронов, сосудов и полимерных структур, выполнявших вычислительные функции. Кристаллических структур, на подобие тех, что используются в микросхемах, в крестцовом мозге не было, так что по текстуре он больше напоминал резину. Бинарные операции проводились на молекулярном уровне, а большие группы этих молекул со вспомогательными структурами объединялись в сегменты. Сегмент мог выполнять либо операции над одним байтом информации, либо мог выполнять функции оперативной памяти для соседнего сегмента. Сегменты, скоммутированные параллельно, увеличивали разрядность обрабатываемых чисел. Последовательная коммутация образовывала конвейер и ускоряла процесс вычислений. Специализированные нейроны, равномерно заполняющие объем мозга, образовывали интеллектуальную систему и регулировали порядок задействования больших групп сегментов. В зависимости от важности, ресурсозатрат и типа данных, над которыми производились операции, любая задача занимала определенное число сегментов. А так как их было очень много, суммарная производительность мозга доходила до сотен терафлоп, и это был не придел. Слаженная работа к-в системы головного мозга и линейного компьютера, позволяли переваривать огромное количество информации и принимать решения в считанные миллисекунды. Все мои движения просчитывались компьютером, обеспечивая точность движений до десятых долей миллиметра, а скорость обработки информации позволяла с легкостью отслеживать траекторию пули.
            Анализ нападения системы на меня дал много новой информации. Во-первых, получилось выделить вероятностный спектр, который присущ системе при нападении. Это позволило заранее чувствовать атаку, и не попасть в вероятностные ловушки, в которые я легкостью угодил в прошлый раз. Во-вторых, удалось выделить пространства, которые система использует для обнаружения инородных объектов. Используя их, я мог создавать фантомы, т.е. мнимые изображения агрессора, а также уходить от вездесущего “взгляда” системы. В-третьих, судя по вероятностному потенциалу, воевать с системой было гиблой затеей. Мягко говоря, он был огромен, так что единственное, что мне оставалось делать на этом этапе собственной эволюции – прятаться и обманывать. И я потратил немало времени на создания автоматизированных алгоритмов маскировок и создания ложных объектов.
            Более-менее вооружившись против потенциального врага, я вылез из чащи леса, залез на дерево, одиноко стоящее в поле и огляделся. Окружающее показалось мне немного другим. Теперь я чувствовал биения системы, перехватывал алгоритмы ее деятельности. Учитель преподал мне хороший урок. И теперь я был сильнее, чем два месяца назад. И, конечно же, у меня появилось желание испытать свой арсенал в действии. Я издал мощный скрипящий с переливами звук, похожий на вопли динозавров из фильмов и одновременно наложенный на пение птиц. Что означал этот звук, я сам не знал, но зверье в радиусе километра переполошилось. Дракон вернулся! - сказал я шепотом. Через некоторое время скрылось солнце, а моей спиной нависали дождевые облака готовящейся грозы. Я посмотрел на небо. Ветер налетел и качнул ветку, на которой я стоял. - Это жжж… неспроста, – произнес я улыбнувшись. И еще несколько минут продолжал наблюдать за приближающейся стихией.
            Кто ты?
            Приближалась осень. Местный климат был достаточно теплый, и зимой выпадение снега было редким явлением. Я все чаще наведывался в людские поселения. Научившись создавать массовые галлюцинации, которые замещали в сознании людей мое тело, телом человека, я мог передвигаться незаметным по улицам города. Но т.к. галлюцинации были не совсем массовыми, да и не на всех работали, передвигаться мне приходилось в основном по ночам. В любом случае мне удалось пообщаться с несколькими людьми и даже пару раз поужинать в кафе. Я осторожно пробирался к столику, стараясь привлекать как можно меньше внимания, и заказывал какую-нибудь простенькую еду. Официантки практически ничего не замечали, видать сказывалась загруженность на работе. А вот некоторые люди, кто проходил мимо, поворачивались в мою сторону и с чувством непонимания несколько секунд наблюдали за мной. Я поворачивал морду в тарелку, и старался, воздействуя на их сознание, отбить интерес от своей персоны. Приходилось постоянно контролировать различные эффекты, особенно отражение в зеркалах и окнах, что я, кстати, частенько упускал. Мои ужины больше походили на игру, в которой нужно оставаться незамеченным в комнате, где достаточно много народа.
            В один из дней мне подвернулся повод проиграться 12 миллиметровой винтовкой, позаимствованной когда-то у охотников. Дело было утром, по изменению пространств системы стало понятно, что в моем направлении движется довольно крупная фигура, которая будет “играть” явно не на моей стороне. Я сбегал до схрона, и встал выслеживать того, кто испытывал желание выследить меня.
            Группа спецназовцев шла по краю небольшого леска. Их было пять человек, они были до зубов вооружены, и тащили здоровые тюки, явно не на один день автономного существования. Знаки различия совпадали со страной, по которой они передвигались, хотя по их мордам этого не скажешь. Шли они колонной друг за другом на расстоянии трех-пяти метров, проделывая в достаточно высокой траве борозду. Разговаривали почти шепотом, и в из глазах читалась алчная целеустремленность направленная на выполнение поставленной задачи. Группа шла уже несколько часов, и на лицах было явное желание передохнуть. Вдруг послышался звук разрезающего воздух предмета, он нарастал в течении секунды, затем раздался звук глухого удара и человек, идущий в середине колонны упал на землю как подкошенный. Все остальные тут же бросились в траву, находясь в полном недоумении от произошедшего. А, черт, больно, что за на… раздался звук со стороны упавшего. Затем последовал сильно приглушенный звук выстрела… Кто-то из спецназовцев подполз к раненному. У того, из бедра ноги интенсивно текла кровь. Подоспевший на помощь снял снаряжение с пострадавшего, вытащил из рюкзака жгут, разрезал одежду на ноге раненного и приступил к оказанию первой помощи. Нас обстреляли… С какой стороны? Скорее всего, северо-восток - пронеслось по группе. Трое достали бинокли и, прикрываясь травой, встали просматривать поле. После нескольких минут наблюдения один из группы произнес: - Вижу! Три одиноко стоящих дерева, вправо сто… Черт, что это? На зелено-голубом фоне они увидели белую точку с черным контуром, которая по очертаниям напоминала человека. - Расстояние две с половиной тысячи! Нифига себе!
            Дракон стоял, выпрямившись в полный рост на чуть-чуть присогнутых ногах. В правой руке на уровне живота он держал винтовку, упирая ее прикладом в бицепс. Он стоял неподвижно, как статуя, сосредоточив взгляд на одном месте. Перед глазами пробегали столбцы цифр, часть изображения была выделена и увеличена в несколько сотен раз. На, представшей перед глазами картинке, постоянно рисовались различными цветами вспомогательные направления и векторы. До цели было ровно 2537,3 метра. Такую точность в расчетах помогал получить инфракрасный дальномер, также выполняющий функции подсветки в определенном спектре электромагнитного излучения, и располагавшийся в лобовой части черепа в специальном углублении. Кластерный компьютер постоянно производил перерасчет траектории пули, оценивая колебания ветра по наклоняющейся в ту или иную сторону траве на всем протяжении до цели. Тело дракона на долю секунды пришло в движение и снова замерло.
            - Это он! Откуда у него оружие? Он умеет стрелять? Как, он это делает… пронеслось по группе. Он выстрелил, ложись!!! Крикнул один из спецназовцев, заметив в бинокль небольшую вспышку и дрогнувшую траву рядом с объектом. Через несколько секунд раздался режущий звук и глухой удар над головами. Затем раздался хруст, и ветка стоящего недалеко от них сухого дерева с шумом упала не землю. Затем послышался приглушенный звук от выстрела, запаздывавший на несколько секунд из-за значительного расстояния. Среди группы повисло молчание. Стрелять по цели на таком расстоянии имеющемся вооружением было бессмысленно. Трое вернулись к наблюдению, цель уменьшилась в высоту, начала движение, повернулась к наблюдавшим боком, демонстративно проскакала около ста метров, резко повернула к лесу и скрылась в чаще. – Нужно отсюда убираться. Думаю, в следующий раз он не будет стрелять по ногам и сухим деревьям. Нужно связаться с командованием.
            Как ни странно, командование группы отличалось сообразительностью, и в строчном порядке эвакуировало подчиненных из мест моего обитания. А я, с присущим легким пофигизмом, продолжил существование себя на этой планете. Кстати, я даже один раз помог человекам. В один из дней недалеко от меня произошла авария. Абсолютно не скрываясь, я подбежал к изуродованным машинам, отодвинул лапой оглушенных и, мягко говоря, поцарапанных пассажиров, которые всеми силами пытались помочь водителю. Одним движением вырвал помятую дверь, потом, запрыгнув на то, что осталось от капота, разорвал крышу и отогнул ребро жесткости, чтобы получить доступ к пострадавшему. Запрыгнув на спинку сидения, максимально аккуратно вытащил водителя через крышу. Положив его на асфальт и придав минимально травмоопасную позу, отключил мыслями его сознание и стимулировал организм для борьбы за свое существование. Водителю второй машины повезло меньше, помочь ему я уже не мог. Осмотрев тело, я повернулся к пассажирке и грустным, одновременно поддерживающим взглядом посмотрел ей в глаза. Потом развернулся и ускакал в ближайший лесной массив. Напакостив таки образом Биосфере, т.к. судя по ее планам, водитель первого автомобиля должен был умереть, я провел остаток дня в приподнятом настроении.
            День начинался довольно обычно. С утра я наткнулся на группу охотников, состоящую из трех человек, которые пешком шли по территории моих владений. Как таковую, территорию я не делил, мне это было не нужно, но, для создания мифа о страшном чудовище, нападал на людей с оружием в пределах определенной области. Охотники были не опытны, и скорее напоминали туристов. Шли они по довольно густому лесу и я просто кружил вокруг них, хрустя ветками и издавая страшные звуки. Через час в группе началась паника. Один, не выдержав, начал палить из ружья в сторону очередного загробного вопля. Остальные тоже пару раз пальнули, и принялись успокаивать паникера. Меня пробрал хохот. Фигасе, на улице день, а вас всего на час хватило. Что б с вами ночью-то было? Я украдкой выглянул из-за дерева и принялся наблюдать за троицей. Самый смелый, размахивая оружием в разные стороны, похлопал сорвавшегося по плечу, сунул его второму, и сказал обоим двигаться быстрее. Сам, немного задержался на месте, скорчил рожу, как у героев в американских боевиков, стал прислушиваться к окружающим звукам и, прищурившись, всматриваться в лес. Вдруг что-то большое и черное, рассекая воздух, метнулось к нему с боку. Удар был такой силы, что самого охотника отшвырнуло метров на пять от его первоначального положения, а винтовка вообще улетела в непонятном направлении. Я выпрямился и вылез из-за дерева, прочесывая направление движения черного объекта всеми имеющимися чувствами. Охотник вскочил, и с криками рванул к остальным. Ему чем-то рассекло руки. Система, судя по моим датчикам, находилась в спокойствии, это не была ее атака. Я приготовился драпать.
            Вдруг, справа от меня раздалось рычание. Я повернул голову. Метрах в тридцати стояло динозаврообразное существо, по компоновке тела сильно напоминавшее меня. Оно было раза в полтора меньше, с более широкими плечами и массивными передними конечностями. Поверх тела была покрыта серо-черной кожей, которая слегка отблескивала при движении. Хвост был длиннее моего, более узкий и скорее напоминал хлыст. Во рту находилось два ряда зубов с ярко выраженными клыками, которые при наложении на рычание явно указывали на недружелюбный настрой существа. Находясь в вертикальной осанке, я чуть осунулся, и начал немного покачивать телом, стараясь всеми силами изобразить мирные намерения. Потом сгенерировал мысленный запрос, который в Биосфере соответствовал информации - “Кто ты?”. Существо не ответило, немного погодя, начало медленно двигаться в бок относительно меня, не сводя пристального взгляда и продолжая рычать. Его тело было очень гибким, и можно было проследить, как каждому шагу предшествовала волна, распространяющейся от тазовых мышц к ступням. Все тело волнообразными движениями компенсировало колебания массы, сохраняя положение головы неизменным. Я начал движение в противоположную сторону, сохраняя вертикальную осанку, спрятав когти в не до конца собранные кулаки, и продолжая генерировать запрос на мирное установление контакта. Описав неполный круг, расстояние между нами сократилось до пятнадцати метров. Тут существо, согнуло ноги и, мгновенно распрямившись, совершило бросок в мою сторону. Я увидел землю, вылетающую в противоположном прыжку направлении. В воздухе существо подтащило задние лапы на уровень передних, и мне грозил удар всеми четырьмя конечностями. Я сиганул перпендикулярно его движению, вложив в прыжок всю энергию, чтобы показать нападающему свой потенциал. Приземлившись и пропахав когтями несколько метров, существо совершило повторный прыжок. Я не встал мудрствовать и повторил свой маневр. Попрыгав немного за мной, существо остановилось, и начало то поднимать, то опускать тело к земле, одновременно раскачиваясь в разные стороны. Этой небольшой паузы мне хватило, чтобы сделать основные оценки кинематики тела существа. Его масса была меньше моей, но энерговыделение мышц было больше, так что по силам мы были, примерно равны. Из-за большей, чем у меня, передней части, центр тяжести существа был смещен вперед, что при двухлапой ходовой схеме не давало ему возможностей совершать низкие прыжки. Поэтому существо старалось напрыгнуть на цель, вместо прямой атаки. Последовал прыжок в мою сторону. Рассчитав траекторию движения, я сделал прыжок по его движению, чтобы в одной из точек траектории иметь с ним одинаковую скорость. В точке соприкосновения в воздухе, существо сделало резкий выпад в мою сторону, попытавшись наотмашь достать меня передней лапой. Увидев это, я начал блокировать удар передней лапой, одновременно стараясь нанести ответный удар задней. Раздалось несколько глухих звуков. Нас развернуло, и мы приземлились метрах в четырех друг от друга. Существо своими когтями вывернуло мне часть чешуек и в некоторых местах все-таки достало до моей кожи, нанеся повреждения. Мои действия оказались менее результативными. Потом последовала череда прыжков друг на друга, сопровождающаяся, молниеносными ударами в воздухе. Существо двигалось быстрее меня, и явно было более опытным в боях на длинных дистанциях. Сделав передышку несколько секунд, и описав полукруг, существо продолжило атаки. Но на этот раз я немного сменил тактику, и целенаправленно прыгнув по касательной к его траектории, перехватил удар и постарался зацепить когтями ног его живот. Т.к. я находился с боку, защититься существу не удалось. Приземлившись, я развернулся в его сторону. Мне удалось пропороть существу живот, из которого потекла кровь красного цвета. Ммм… так  все-таки тебя можно поломать - подумал я про себя. Потом выпрямился и произнес. Один-шесть! Трепещи несчастный! Существо, явно превосходившее меня по количеству очков,  прикоснулось лапой к животу, и снова приготовилось к атаке. На этот раз бой перешел на ближние дистанции. Ну…. имея хвост, компьютер для расчета ударов и мышцы, в несколько раз более сильные чем у человека, кун-фу отдыхает. Два существа постоянно наносят друг другу удары, одновременно блокируя встречные и перемещаясь в пространстве практически незаметно глазу человека. Не знаю, что за компьютер стоит у этого существа, но после двадцати секунд, проведенных в попытках пробить мою оборону, у него это получилось. Удар прошел в бок грудной клетки, в результате чего меня, перекувырнув несколько раз в воздухе, отбросило метра на четыре. Пропахав когтями ног землю, в противоположном направлении моего движения, существо незамедлительно попыталось нанести удар с воздуха. К счастью, его траектория была достаточно высока, чтобы я смог поднырнуть под нее, и ударить когтями ноги по пятке противника. Не успев сориентироваться, существо плюхнулось на землю, после чего незамедлительно поднялось. Вреда ему я практически не нанес, но зато получил моральное удовлетворение, сведя действия бойца к такому нелепому падению. После пяти минут ближнего боя, около десяти серьезных пропущенных ударов и двух сломанных мною деревьев, я посчитал дальнейшее противостояние с моей стороны бессмысленным. Я отпрыгнул от противника, развернулся к нему и издал душераздирающий вопль, принимая самую страшную позу, которую мог только придумать. Существо насторожилось, опустило тело вниз и грозно зарычало. Внесенного замешательства было достаточно, чтобы допрыгнуть до ближайшего дерева, оттолкнуться от него в противоположную к противнику сторону и удрать в глубину леса. Преследования не последовало. Преодолев для пущей надежности около ста километров, я залез на дерево и принялся зализывать раны. Наступал вечер, и ярко-красное солнце медленно заходило за горизонт.
            Пришелец.
            Кости моего скелета также выполнены из сверхполимера, а благодаря специальной конструкции, по прочности минимум в десять раз превосходят человеческие. Так вот даже такие кости эта штука умудрилась сломать. Больше всего пострадали руки, которыми я защищался во время драки. Кожа вместе с мясом была выдрана из множества мест, в некоторых местах до кости, а предплечье левой руки было вообще сломано. Компьютер перерассчитывал алгоритмы задействования мышц, в случае их повреждения, так что мои конечности продолжали функционировать, только вот эффективность их работы уменьшалась. Не теле в нескольких местах была вспахана чешуя, а в некоторых удалена вместе с кожей. Из-под кожи виднелись мышцы темно-красного цвета, а по всей груди белого окраса были кровоподтеки. На голове были повреждения подобного рода. Это создание в придачу умудрилось сломать мне пару ребер. Зато вот ноги были более-менее целы, что, в общем-то, и позволило мне очень быстро удалиться с поля боя. Смеркалось... Я, сидя на дереве, с двумя веточками, зажатыми между пальцев в правой руке, укладывал ошметки мышц и кожи, которые удержались на моем теле на изначальные места. Это позволяло достаточно существенно сократить время на их восстановление. Где-то я это уже видел! – промелькнула, мысля в голове. Надо будет пинцет добыть, или что-то подобное. Было больно и противно, но уже не так, как раньше. Хмм… Повреждения более сильные, но менее обширные, что же будет в следующий раз? Может конечности оторвут, или половину мышц снимут? Не… помирать я еще не намерен. Кстати, два-ноль… Пора бы уже вылизать из минуса. Я понимал, что это существо точно из ряда вон, но думать о загадках мироздания мне не хотелось, поэтому в голову лезли простые мысли шуточного характера. Расположив остатки тканей на места, я устроился поудобнее на ветках дерева и заснул до следующего утра.
            Регенерация заняла весь последующий месяц. Все это время я прокручивал запись драки, пытаясь выявить максимальное число закономерностей и связать их в единую картину. Обнаружилось много интересного. Для начала, спектральный вероятностный анализ существа показал, что оно родом с планеты Земля. Только вот вероятностное поле было сильно изменено. Существо было явно внесистемником т.е. не принадлежало Биосфере. Но спектр, да и вероятностное поле по своей насыщенности не дотягивали даже до человеческого. Получается, что существо по интеллектуальной развитости было на уровне обезьяны. Вероятностное выпадение из системы хоть и очень маловероятно, но не исключено. Если это был человек или животное - еще куда не шло, но это была боевая машина, умевшая очень хорошо драться. Кто из него сделал такое – оставалось загадкой. Само существо с таким интеллектом не могло себя настолько преобразовать. Значит, ему кто-то помог. Но кто? Более детальный анализ показал, что существо было связанно информационным каналом еще с чем-то. Расшифровать вероятностный спектр канала мне не удалось. Предположение того, что информационный канал был связан с Биосферой, не находило подтверждения. Даже остаточные данные спектра явно не принадлежали биосфере планеты Земля. Химический анализ капель крови и кожи существа, подтвердил его земное происхождение. ДНК, клетки крови, лимфа - все это вполне четко указывало на родословную. В свою очередь около тридцати процентов химических соединений либо не встречались в живой природе в таком количестве, либо вообще отсутствовало. Самое забавное, генетический набор существа только на один процент отличался от кенгуру. Кенгуру и существо, как визуально, так и по химическому составу отличались явно не на один процент. Картина нарисовалась следующая. Кто-то взял кенгуру, вытащил из биосферы, капитально переделал структуру тела, подкорректировал сознание, взял под контроль и закинул назад на планету Земля для выполнения каких-то задач. Теперь мотивация… Неужели цель я? Может задача этой штуки – бороться с внесистемниками? Тогда тот, кто сделал это существо, стоял  над системой. Пришельцы? Мои расчеты эволюции Биосферы указывали на ее полную симметричность. Т.е. если бы на систему происходило воздействие других к-в систем, то это отразилось бы на ее эволюции. Линейные воздействия, типа астероидов, наводнений и других катаклизмов уничтожали элементы системы, но не меняли алгоритмы накопления вероятностного потенциала. Задействование новых пространств в Биосфере происходило приблизительно равномерно на всем протяжении эволюции, что указывало на отсутствие внешних воздействий связанных с другими константно-вероятностными системами. Так что след пришельцев пришлось оставить под вопросом. В общем,  контакт с существом породил кучу вопросов, а ответы на них я даже не знал где искать.
            Через две недели после регенерации, я вернулся в район, где в первый раз встретил внесистемника. Притащив туда два ружья, я устроил пальбу с воплями. Существо не заставило себя ждать. Увидев меня, оно начало рычать, но сегодня я был настроен более решительно. Нет, я не стал в него стрелять, меня интересовало немного другое. На этот раз недостатки его тела я постарался использовать по полной. Расстояние между нами я держал около четырех метров, не позволяя противнику свести бой к ближнему, и не позволяя совершать дальние прыжки. На таком расстоянии я мог совершать почти прямые прыжки с достаточной скоростью, чтобы противник не успевал маневрировать. В свою очередь, из-за смещенного вперед центра тяжести, отвечать мне, у него практически не получалось. Но надо отдать ему должное, получив опыт от нашей прошлой встречи, он незамедлительно его использовал. Соображалка у него функционировала, так что он довольно быстро нашел противоядие моим атакам. Драка продлилась около пяти минут. Получив несколько не очень сильных травм, и чувствуя перевес противника, я покинул поле боя.
            - “Чертово создание… Где же вас таких собирают? - рассуждал я вслух, сидя на ветке дерева и ремонтируя раны пинцетом. Он быстрее… Быстрее меня… Так, так, так… Но на этот раз я был гораздо более продуктивен, все-таки парочку серьезных ударов ты получил. Но одной тактикой тебя не возьмешь. У меня есть крупнокалиберная винтовка… Думаю, двенадцать миллиметров тебя уложат. Или достать где-нибудь взрывчатки и наделать ловушек? Хотя твое сознание скрывает очень много информации, которая бы мне пригодилась… Да и союзники мне нужны… Врагов вон, хоть лопатой разгружай, а союзников никого… Как повысить скорость? Создать более сильные мышцы, улучшить обмен веществ, модернизировать вентиляцию организма… Блин, это долго, да и подобная структура, скорее всего, потребует переработки всех алгоритмов организма. Сделаться меньше и сделать более легкие конечности. Тогда я буду плавать на воде как пробка, что потом точно вылезет боком. Тебя нужно брать живьем, нужно тебя победить, но как?”
            Всю зиму я провел, занимаясь модернизацией того, что было в моем теле, для повышения скорости, точности, силы и т.д. Существующая компоновка химико-физических алгоритмов тела была предельной, и выжать из нее получилось только дополнительные 20%. Хотя в органе, под названием хемосинтезная камера уже был набран необходимый набор веществ для модернизации силового агрегата. Этот орган располагался рядом с желудком и имел отвод в пищевод. Губчатый по структуре, он содержал большую концентрацию клеток-пожирателей. В полостях этого органа рядом с пожирателями располагался еще ряд специфических клеток и химических веществ. Задача органа была довольно проста – получать химические соединения с заданными свойствами. Клетки-пожиратели при помощи вспомогательных клеток образовывали точку с высокой плотностью энергии. Это позволяло как разрушать, так и образовывать химические соединения с любой энергией связи. Клетки пожиратели выполняли роль нанороботов, собирая из химических элементов конструкции любой сложности. В одно время я даже смог структурировать в этом органе алмазы, причем чистота этих алмазов была потрясающей. Управлял клетками компьютер, программу действий к которому создавало мое сознание.
            За зиму я еще три раза контактировал с пришельцем. Это были короткие бои, где победителем оказывался он. Но с каждым разом я все ближе и ближе приближался к его способностям. Его сила, тактика ведения боя, скорость, удары… все это я запоминал, анализировал и искал способы противодействия. За эти три месяца моя константно-вероятностная система получила значительный импульс в развитии. Мое сознание ускорилось, алгоритмы работы встали более четки, быстры, безотказны. Каждый день я переваривал такое же количество информации, которое едва ли переваривал за год жизни человеком. Иногда я задумывался, а зачем мне вообще все это надо? Где предел, где цель? Какую-то глобальную цель я плохо представлял, но вот ближайшие цели застревали в голове и постоянно побуждали к действию. Я не успевал жить. Мне нужно было еще времени и еще и еще, но оно тикало спокойно и размеренно. Я порой злился, что не умею им управлять. Запуская на обсчитывание какую-нибудь задачу и видя приблизительное время выполнения, я стискивал зубы и дивился собственному несовершенству. Мое сознание, моя система лишенная человеческих инстинктов видела только одну цель – развиваться, совершенствоваться, постигать. И еще бы. Биосфере на проработку всех своих алгоритмов потребовались миллиарды лет, у меня же такой свободы не было. В этот момент я проводил аналогию с собой в детстве, да и вообще с детьми. Жажда постижения, превышающая порой защитные рефлексы организма, существовала у меня и тогда. Только потом, с возрастом, мне с трудом приходилось преодолевать непонятное отупение, проникающее в мое сознание. Упрощение мировоззрения, иллюзия знаний и важности почему-то проникала в мой мозг с непонятной силой. Позже я узнал, что у человека с взрослением начинают выделяться специальные гормоны, которые подавляют инстинкт познания. Организму для постижения нового необходимы периодические пинки. Встав внесистемником я понял, что принцип подавления инстинкта познания заключен не только в ДНК, он также запрограммирован в вероятностной структуре мозга. Биосфера воспитывает личности, строго выполняющие возложенные на них функции, потому что постоянно мыслящее существо опасно для ее существования. Я один, в общем-то, не представляю угрозы, но будь таких как я – миллионы, системе бы пришлось считаться с нами. В случае агрессии мы бы не стали составлять ей конкуренцию. Мы бы не стали противостоять ее элементам, не стали бы строить корабли, ракеты, пушки, посылать дипломатов, составлять ультиматумы, проворачивать экономические махинации и устраивать пропаганду. Мы бы атаковали ее вероятностную структуру, разрушили ее сознание, подавили возможность развиваться… а самолет без пилота долго бы не протянул. Мы бы поразили целостность организма, а там, будь ты хоть клетками мозга, мышц или зада - судьба одна. Если поврежден какой-то орган, организм еще в состоянии выкарабкаться (а учитывая вероятностный потенциал Биосферы даже при повреждении трех четвертых; ликвидации большей части особей всех видов, ей не составит труда восстановиться). Но если повреждена структура организма - летальный исход гарантирован. Со стороны это будет выглядеть следующим образом. Болезни, начнут уничтожать миллиарды особей ежедневно. В системе нарушатся принципы регуляции. Один вид будет чрезмерно плодиться, уничтожая все в округе, а ограничивающего вида возникать не будет. Расплодившийся вид, лишившись ограничения, начнет либо уничтожать “соседние” виды, либо сам вымрет от недостатка пищи. Система начнет катастрофически терять звенья и ограничения. Лишившись пространств, из системы будут выдавливаться остальные виды, причем ликвидация начнется с самых развитых. Аналогия здесь проста. При экономическом кризисе из промышленности выдавливаются наиболее трудозатратные и наукоемкие отрасли. А люди, лишившись работы, отправляются на улицу. Подобное будет происходить и в случае вероятностного разрушения Биосферы. Только выдавливание будет происходить в могилу. Разрушение составляющих системы стимулирует ее развитие, поиск новых пространств усилится. Но, опять-таки при нашем воздействии мы постарается замкнуть систему саму на себя. Мы заставим людей, обладающих властью и деньгами воевать с другими людьми за свою шкуру. Мы будем использовать алчность, жадность, тунеядство одних для ликвидации других. Ведь борьба людей за свою “личность” неискоренима. Мы заставим Биосферу бороться с собой же, и стимулируем ее ликвидацию. И никто ничего не сможет сделать. Ни ученые, ни военные. Тот, кто играет в игры системы, тот, кто является частью организма, умрет вместе с ним, хочет он того или нет. Итог довольно прост. Система осыплется как карточный домик, до уровня простейших и примитивных многоклеточных. И до следующего человека ей придется затратить еще несколько миллиардов лет. Хотя, если бы я устраивал ликвидацию, я бы запихал в основу алгоритмов развития другие принципы. Может, что достойное бы выросло. 
            Кстати, именно по такой схеме можно уничтожать общество в странах, только способы подавления желания выглядят намного проще и носят материальный характер. Алкоголь, религия, лживые ценности типа пафоса, гламура и т.д., откровенная лож по телевизору и постоянное вдалбливание того, что не имеет никакого отношения к обществу. Но, к счастью, это проблемы народа и баблойдеров – выкидышей системы, постоянно хотящих много денег и значимости и играющих роль генераторов навоза для того же народа. Во мне до сих пор сидела ненависть к этим криворуким управленцам, но я понимал, что борьба с ними с моей стороны лишь временное облегчение. Система запросто наштампует еще таких, и поэтому врагом для меня была только она. В любом случае подавление инстинктов отупения явилось первым шагом для вылезания меня из системы. И это был правильный шаг, позднее превративший меня из временной структуры в структуру безвременную.
            После крайней встречи с пришельцем, я решил повысить свои возможности за счет оружия ближнего боя. Идея была хорошая, т.к. существо явно не стремилось к развитию способов противостояния. Ночью, предварительно отключив охрану, я забрался на фабрику, где производили какие-то детали к технике. На фабрике было большое количество станков для обработки металла. Я включил освещение в огромном зале, пошарился по помещению и нашел несколько пластин хорошей стали. После нескольких часов работы, в лапах у меня было восемь метательных ножей. Нож представлял собой симметричное лезвие, сужающееся от рукоятки к концу. Рукоятка была продолжением лезвия, в ней были высверлены на одинаковом расстоянии несколько отверстий для уменьшения веса. Лезвие было заточено с двух сторон для увеличения пробивной способности. Ножи получились довольно увесистые и первые несколько бросков показали их значительную эффективность. На следующий день я взял под контроль одну из женщин на швейной фабрике, которая сшила для меня что-то вроде сбруи. Это были две лямки, перекрещивающиеся на спине и на груди, и прикрепленные к поясу. Вся эта конструкция надевалась на плечи и фиксировалась грудным и поясным замками. На поясе справа и слева, ближе к спине располагались кармашки для метательных ножей по три штуки с каждой стороны. На задней лямке я оставил крепление для меча.
            С мечом пришлось повозиться. По идее его можно было стырить у одного из мастеров, которых я знал, или сделать также как и ножи, но я поступил немного иначе. Преодолев около тысячи километров, я пришел в домик, одиноко стоящий недалеко от города. Там жил японский мастер, который увлекался боевыми искусствами, мечами и их изготовлением. Надев черный балахон, предварительно найденный по дороге в одном из магазинов, я зашел в дом. Комната была большой, оформленной в японском стиле. И тут и там располагались миниатюрные предметы домашнего обихода, не теряющие своей функциональности из-за размеров. На полу, в позе лотоса, сидел пожилой человек, азиатской внешности с короткой прической. Свое он уже отработал, и сейчас наслаждался жизнью, расходуя сделанные ранние сбережения.
            – Можно войти? - сказал я, сильно нагнув голову, стараясь спрятать под свисающий балахон морду, и одновременно немного присев, чтобы заодно спрятать когти ног. Хвост я подвязал за пояс на животе, чтобы не мешал.
            - Здравствуйте, вы откуда? - спросил человек, который явно заметил что-то необычное, но посчитал недостойным себя интересоваться этими странностями.
            - Я, скиталец, путешествую по миру, зовут меня Дракон.
            - Дракон, какое странное имя. Вы мастер боевых искусств?
            - Да, - коротко проговорил я.
            - Ммм… интересно… и какой же вид единоборств Вы практикуете?
            - У моего вида единоборств длинное название – выжить любой ценой.
            - Хммм… Я не разделяю такой вид единоборств. Бежать с поля боя, чтобы спасти свою шкуру – не достояно настоящего война, - ответил мастер, немного нахмурив брови.
            - Для меня жизнь – высшая ценность, не важно, кому она принадлежит мне или не мне, но т.к. моя ближе всего находится к моему телу, я все-таки предпочитаю сохранять в первую очередь ее.
            - Вы говорите глупости, - продолжил мастер монотонным голосом. - Настоящий воин наделен силой, и эту силу он должен использовать для борьбы с тем, что угрожает чужим жизням. Жизням тех, кто в силу своей профессии не может себя защитить в должной мере. И каждый, кто считает себя воином, должен придерживаться этого принципа.
            - В общем-то, в чем-то вы правы….- Хммм… до тебя метров десять, один прыжок и по комнате будет разбросано несколько кусков мяса, пришла на ум злорадная идея. Непоседливое сознание, к тому же, работающее в несколько раз быстрее человеческого не могло усидеть на месте. Такая медленная беседа больше напоминала пытку. Ум начал генерировать идеи по поводу совершенствования различных алгоритмов и в следующую минуту я уже обрабатывал три процесса, одним из которых являлась беседа. Я продолжил.
             – Представьте, что вы знаете причину, по которой возникает источник угрозы. Представьте, что вы знаете причину зла. С чем вы будите воевать, с причиной или следствием? А теперь представьте, что вы такой один, представьте что нЕкто, отстаивает причину гораздо сильнее, чем следствие и он значительно превосходит вас. Что вы выберете, умереть в следующей драке, или попытаться хоть что-нибудь сделать с причиной?
            - Хммм… А Вы что, знаете причину? Кто же Вы такой? Вы либо сумасшедший, либо, по крайней мере, не человек.
            - Правда… я немного не человек… В голове сразу же проигралось несколько исходов беседы. Я твой страшный кошмар! Пафосное скидывание балахона, душераздирающий крик, прыжок в сторону человека, кровь, разбрызгиваемая по стенам. Или, например. Люк, я твой настоящий отец, я столько лет тебя не видел, в детстве мы с мамой подбросили тебя к бесхвостым, и ты вырос среди них. Слезное скидывание балахона и последующие объятия с, мягко говоря, офигевшим двуногим. Бррр… Не, надо сохранять адекватность.
            - Тогда, зачем ты сюда пришел?
            - Я знаю, что вы любите холодное оружие. У вас есть хобби, по вечерам приходить на предприятие по изготовлению кустарной продукции из металла, и посвящать себя изготовлению мечей.
            - Откуда вы знаете? - удивился мастер.
            Хы, откуда я знаю, проговорил я про себя… И посмотрел в его сторону в вероятностном спектре. Из моей головы и спины торчали сгустки вероятностного потенциала, которые устремлялись к человеку. Часть из них, мирного окраса давно присосались к его сознанию и, не принося вреда, выкачивали от туда информацию. Остальные сгустки, на концах окрашенные в агрессивный цвет и имеющие заострения уже обвили его вероятностное поле и готовы были в любой момент вгрызца в сознание.
            - Меня привела к вам интуиция, ну и еще пару человек помогло, - ответил я. - У меня есть враги и мне нужна ваша помощь. Дайте мне один из ваших мечей.
            - Хммм… Вы мне интересны, так бы я не стал с вами говорить. Мое оружие – воплощение моей души, оно не продается за деньги, мало того денег мне хватает. Что Вы можете предложить взамен? - сказал человек, явно насторожившийся сменой обстановки.
            - Ну, я не снесу тебе башку, жизнь – неплохая награда, - проскрипел я сквозь зубы.
            - Ничего материального у меня нет, - казал я вслух. - Но я неплохо знаю единоборства, могу показать, что такое профессионализм.
            - Хм… Вы меня заинтересовали, оживился человек. - Что ж, давай попробуем.
            - Только я немного необычно выгляжу, - сказал я. Медленно снял капюшон с головы и выпрямился.
            Человек увидел ящероподобную голову черного цвета, покрытую чешуей и когти ног, немного вошедшие в деревянный пол. Я стоял молча, периодически переводя на него взгляд и слегка покачиваясь в разные стороны. Пауза продлилась около минуты. Мастер своим внутренним чутьем понял, что передним не человек в маскарадном костюме, перед ним нечто мощное, необычное и запредельное для его понимания. Потом опустил голову и сказал.
            - А я-то думал, что в мире не существует ничего необычного, что в ней все прямолинейно и просто, что в ней есть игры людей и обстоятельств. А оказывается, в ней есть что-то из ряда вон, не вписывающееся в рамки стандартов и плоскостей. Я понимаю, что ты гораздо сильнее меня. И тебе не составляет труда убить меня и взять то, что тебе надо, но ты этого не сделал, а попытался убедить меня помочь тебе. Это достояно война. Я выполню твою просьбу.
            Мастер медленно приподнялся с пола. Подошел к небольшому шкафчику, поковырялся в нем, нажав какую-то кнопку, достал из него ключ. Потом отодвинул бамбуковый настил с пола, ногтями достал аккуратно спрятанную между досками тесемку, ухватился за нее и поднял замаскированную крышку. Его не было около пяти минут, а я тем временем снял балахон и рассуждал о том, что бы сделал, если бы человек отказался помочь. Точнее, что бы я сделал с ним.... Процентов семьдесят, что бы не тронул, остальное на калеку и труп. Хотя… Хотя нет, среди людей есть более-менее многоклеточные и к ним не стоит относиться высокомерно. Хотя и здесь есть много хотя…
            Мастер вышел из подвала с двумя мечами в руках.
            - Вот, этот меч самый лучший. Он тяжелее и прочнее обыкновенного. Не буду утомлять тебя историей его создания, скажу лишь, что вложил в него все, на что было способное мое сознание и душа. Надеюсь, он тебе поможет, сказал человек, протягивая один из клинков.
            Я аккуратно взял оружие. Черные ножны, черная переплетенная рукоять, слегка украшенные узорами, плавный изгиб, вес, баланс. Все это имело гармонию, достойную гениального инженера. Я достал меч из ножен. Прочность стали была действительно высока, на поверхности виднелись волокна от многократной ковки. А кончик режущей кромки был слегка подкален.
            - Бесспорно, люди умеют создавать уникальные вещи. Хотя нет, это не вещь, это действительно нечто наделенное частью человеческого сознания. Спасибо.
            - У меня к тебе много вопросов. О бытие, о жизни, о смерти, но думаю, твой мир протекает быстрее, чем мысли какого-то человека. Так что у меня просьба. Покажи свои возможности владения оружием.
            Я мог убить его одним движением, удар в несколько тонн не способно выдержать ни одно стандартное органическое существо. Но это был поединок не на доказательство силы. Это был урок, в котором каждый удар наносился для того, чтобы познать мир противника, его тактику, возможности, его ум. Конечно, свои возможности я выдавал маленькими дозами, чтобы не покалечить соперника.
            Вернувшись в места обитания, я принялся испытывать свои апгрейды. Первые броски метательных ножей показали скорость в сто метров в секунду. На большей скорость давление крови в кисти разрывало сосуды. Хоть нож весил четыреста грамм и на таких скоростях мог пробить многие предметы на солидных расстояниях, мне хотелось большего. Используя клапаны на сосудах, которые, кстати, помогали не истечь кровью в случае повреждения артерий или вен, я удалил кровь из сосудов. Это позволило достигнуть ста пятидесяти метров в секунду. Меня это порадовало, но данный маневр требовал предварительной подготовки. Просчитав кинематику движений с мечем и ножами, а, также поупражнявшись с ними вдоволь, я был готов еще раз встретиться с пришельцем. Мои расчеты давали дополнительные пятнадцать процентов повышения боевой эффективности, что выводило меня на уровень врага.
            А может быть и нет?
            Алгоритмы, железки, ум, скорость. Думаю, этого должно хватить, чтобы выиграть свою первую битву с неизвестностью. Мне нужны были ответы, а это было гораздо более сложной задачей, чем просто смерть врага. Хотя и второе явно было не простой задачей. В глубине у меня сидела мысль - а готов ли я. Бросив все карты на стол, назад дороги может и не оказаться. Бой до победы, может обернуться боем до поражения. Но что-то внутри меня подталкивало на поединок. Что это? Остатки от системы? Обида, злость? Нет, что-то другое. А может это что-то другое подталкивает меня на самоубийство? Может кто-то более развитый играется со мной и использует как очередную пешку в более глобальной игре. В любом случае мне надо было развиваться, а для этого нужно было пролить кровь… свою кровь.
            Наступила весна. Природа пробуждалась от зимнего сна, и воздух пропитался жизнью. Я накидал несколько стратегий боя, каждая из которых завесила от различных исходов того или иного этапа, просчитал и возможные варианты отступлений. Это был самый короткий этап, т.к. не факт, что будет на чём отступать и чем защищаться.
            Наступил вечер. Мои вопли переполошили не только птиц, но и людей. Место для начала своей игры я выбрал недалеко от города и это входило во все просчитанные мной стратегии. Место начала поединка я выучил досконально, вплоть до каждой крупной травинки и расстояния до нее. Существо появилось через десять минут. Далее последовало стандартное “приветствие” с его стороны. Рычание, шипение и раскачивание в разные стороны. Он как будто не изменился, все повадки, движения, напряжения мышц полностью повторяли первую встречу. Как будто кто-то запустил на проигрывание кассету, несколько месяцев назад уже проигранную для меня. Я стоял, выпрямившись, спокойно смотря на него и еще раз посылая вопрос на мирное установление контакта. Потом последовал прыжок, знакомый и многократно проигранный и проанализированный сознанием прыжок. Существо поднесло в воздухе задние лапы к передним и подготовилось к атаке. Раздался свист и глухой звук удара. Существо дернулось в воздухе и как подкошенное свалилось на землю, пропахав несколько метров; кувыркнулось и встало на ноги. Отшатнувшись немного назад, существо схватилось за область в районе солнечного сплетения. Запущенный с максимальной скоростью нож пробил кожу, мышцы и по кончик рукоятки ушел в организм противника. Я отошел на несколько метров и молча наблюдал за его поведением. Запущенную пленку как будто заживало, сценарий развалился и началась игра, игра случая. Существо и я посмотрели друг на друга, предчувствуя, что исход драки может полностью перекроить миропонимание каждого.
            - Ну, понеслась, - сказал я шепотом. Существо наклонило тело к земле, и начало движение в мою сторону, одновременно схватило когтями клинок и резким рывком выдернуло из себя. Последовал прыжок. Я сиганул назад и запустил в пришельца еще три ножа. Существо резким движением лап отбило клинки, хотя те все-таки успели незначительно повредить поверхность кожи рук. Приземлившись на землю, существо за несколько шагов переместилось ко мне. Завязался ближний бой.
            Один умный человек когда-то произнес: “Против лома нет приема”. И в самом деле, обучение человека боевым искусствам по большей части заключается в постоянном заучивании и отрабатывании одних и тех же ударов. Поэтому, даже если вы мастер по карате и вам в темном переулке встретится гуманоид с ножичком, то у вас всегда есть вероятность вернуться из переулка с потерями. Заученные и отполированные движения и удары могут оказаться бессильными против непредсказуемости, и поэтому такой поединок чаще всего связан со словом случайность. Но в драке двух существ нашего класса все совсем по-другому. Благодаря компьютеру и сознанию, обрабатывающим информацию значительно быстрее, чем инертность двигательных процессов, заучивать что-либо бесполезно. Я успеваю просчитать каждое свое движение и проанализировать действия противника, так что если враг не сделает того же самого, пробить его оборону мне не составит труда. Но враг этого не делал, и, судя по его действиям, боевые эффективности у нас совпадают. Когда каждый маневр, действие и движение осознаны, драка больше напоминает игру в шахматы. Можно постоянно сидеть в обороне и отбивать действия противника простыми и эффективными ударами. Можно развивать более сложные комбинации приемов, рассчитывая на то, что противник не сможет вовремя предугадать твои действия, и череда ударов окончится повреждением его плоти. Также можно разменивать повреждения, и тут нужно стремиться съесть как можно более сильные фигуры противника, и отдать ему более слабые. В такой драке психология ничего не решает. Здесь нет воинственных криков, нет воплей, нет слов устрашения и страшных гримас. Героизм, самоуверенность, молниеносные критические удары и все, что обычно показывают по телевизору и демонстрируют различные мастера, здесь не прокатывает. Здесь идет методичное обрабатывание программы, в которой можно выбрать всего лишь три варианта развития. Ну, еще остается четвертый – сбежать с поля боя, и здесь это вполне нормальное явление, т.к. заниматься самоликвидацией зная, что твой противник сильнее – глупый поступок для внесистемника.
            Прошло около пяти минут. Постоянные атаки с его и моей стороны принесли нам обоим примерно одинаковый урон. Проводя очередную комбинацию, я понял, что удара не избежать. Лапа пришельца устремилась в область ключицы. Нас швырнуло в разные стороны, и в этот момент я закрутил свое тело, выхватил из ножен меч и нанес на развороте удар по противнику. Удар пришелся в район морды. Существо в последний момент попыталось среагировать, но меч успел рассечь ему кожу с мышцами от скулы до виска, немного не достав до глаза. От резкой боли и неожиданности пришелец отпрянул назад, махнув лапой перед раной, как будто стараясь скинуть невидимый предмет. Кровь мелкими капельками с шумом разбрызгалась по молодым листьям. Я приземлился на спину, сделал кувырок, выпрямился и сделал несколько оборотов меча вокруг кисти. Посмотрев на противника, я убрал меч в ножны. Воевать им постоянно было бессмысленно т.к. существо запросто сломало бы его в одной из атак. Но наносить удары на расстояниях, больших, чем вытянутая рука я мог, и это давало мне преимущество.
            - Хм, из чего ты сделан? - подумал я. - Удар-то был неплохой силы, а вреда я тебе нанес не так много.
            Я подпрыгнул, развернулся в воздухе на девяносто градусов, сохраняя тело параллельным земле, зацепился когтями за рядом стоящее дерево и сильно оттолкнулся в направлении противника. Последовала череда атак на расстояниях, перераставших в короткие поединки в воздухе. Расстояния до деревьев я знал, так что атаки мог проводить особенно эффективно. Прошло еще пятнадцать минут непрерывных атак, ударов, блоков, маневров и т.д. Мои организм и сознание работали как часы. Пульс был около трехсот ударов в минуту, температура тела превысила шестьдесят градусов, грудная клетка постоянно прокачивала через легкие огромное количество воздуха, пополняя кровь кислородом  и выводя тепло и углекислый газ из организма. Выводить организм на запредельные режимы работы было опасно. Драку в таком темпе я мог продолжать еще несколько часов. Но этого бы не получилось при всем моем желании. Периодические обмены ударами, пропуски, ошибки потихонечку превращали нас в кровавое месиво. Я потерял уже несколько крупных мышц. Кинематика движений нарушилась и встала более рваной и неуклюжей. Рытвины от ударов покрывали тело, кровь из них разбрызгалась по чешуе, и я потихонечку перекрасился в кроваво-грязный цвет с вкраплениями травы, коры и листьев. Противник тоже потерял серую окраску и явно не блистал здоровьем. После нескольких атак я развернулся и рванул в сторону города. Скорость я не набирал, чтобы спровоцировать противника бежать за мной. Пришелец постарался меня догнать. В одном из прыжков, я оттолкнулся от дерева, встретившегося на пути, и попытался нанести противнику удар. После небольшой перепалки я снова продолжил движение к окраине города.
            Это были несколько пятиэтажных домов в спальном районе, окруженных с трех сторон лесом. Т.к. по близости не было магазинов, даже вечером здесь было мало народу. Я приблизился к крайнему дому, допрыгнул до подоконника второго этажа. Подтянулся и зацепился когтями ног за подоконник. Далее, за несколько прыжков добрался до крыши, цепляясь когтями за выступы и подоконники, и опираясь хвостом на стену, чтобы не опрокинуться назад. Существо последовало за мной. Когда пришелец попытался забраться на крышу, моя серия ударов встретила его. Краем глаза я увидел двух людей, ошарашенных происходящим. Существо слетело на этаж ниже, и трудом зацепилось за подоконник. Потом резко оттолкнулось и попыталось в прыжке нанести удар. Я отпрыгнул вглубь крыши, существо приземлилось на край.
            Мой замысел оказался удачным. Шум, посторонние звуки, вероятностные поля начали сбивать существо с толку. Он стоял и озирался по сторонам, периодически переводя на меня взгляд. Я же довольно много прожил среди людей, и эта крыша была мне знакома. Я не замедлил воспользоваться полученным преимуществом.
            Еще пара атак и противник сделал первую серьезную ошибку. Он пропустил мой удар в район шеи, причем пропустил, находясь ко мне боком. Это было настоящим подарком. Я ухватил его за шею и нанес сильнейший удар по ребрам. Существо рванулось, пытаясь высвободиться. Я нанес удар по ноге, сбивая его с равновесия, наклонил его на себя и швырнул что есть силы вдоль крыши. Существо с глухим звуком ударилось в вентиляционный отвод здания, выполненный из кирпича. Противник мотнул головой, очухиваясь от удара, попытался опереться на руки, но, не успев их распрямить, упал на поверхность крыши. Я понял, что это мой шанс. Что есть силы, рванулся к противнику, вырывая куски рубероида из крыши. Подтащив в воздухе ноги к туловищу и развернув тело перпендикулярно движению, одновременно выхватив меч. Я был готов нанести сокрушительный удар ногами и оружием.
            Ах, дракон, долго же тебе еще учиться. Не умеешь ты еще воевать. Существо, дав мне пролететь пару метров, резко приподняло корпус и вытащило из-под себя стальной уголок, который на крыше оставили строители. От блин, обмануло ты меня, - сказал я, увидев действия врага, но предпринимать что-либо было уже поздно. Существо направило уголок в ближайшую к нему часть моего тела. Сталь впилась под коленку левой ноги, обогнула кость, разрывая мышцы, и вышла на середине бедра. Т.к. я продолжал двигаться вперед, существо резко рвануло уголок в сторону, чтобы тот работал как рычаг, причиняя мне максимальный вред. Я, в общем-то, тоже не стал медлить и направил клинок противнику в шею. Существо второй лапой попыталось отразить мой удар, но меч все-таки достал до намеченной цели, пробил шею насквозь и сломался от удара об кирпич. Все это произошло за считанные доли секунды. После этого моя стокилограммовая туша на полной скорости влетела в существо, буквально вдавив его в стену. Резкая боль прокатилась по левой ноги, потом завопила система безопасности. Поняв, что легкой травмой мне не отделаться, я разжал правую ногу, стараясь максимально далеко отпрыгнуть от существа. Отлитая от противника, я увидел, как  стенка вентиляционного отвода начала наклонятся, и накрыла его. Пропахав пару метров по крыше и остановившись, я понял, что на ноги мне уже не встать. Вытащив согнутый уголок, оперевшись на передние лапы и хвост я с трудом поднял тело вертикально. Большая часть мышц левой ноги была вывернута наружу. Крови было не много т.к. клапаны на ножной артерии перекрыл подачу крови. Нога потеряла свою функциональность и болталась как незакрепленный протез.
            - Молодца. Убегать тебе уже неначем. Я повернул морду в сторону существа. Пришелец выбирался из-под кирпича. Затем попытался встать, но отшатнулся в сторону и упал на колени уперевшись руками в крышу. Немного погодя он тряхнул головой и попытался еще раз. Существо отшатнулось и снова упало на рубероид. Потом правой лапой нащупало обломок меча, торчавшего из шеи, и начало его выковыривать.
            - Ага, на этот раз ты не придуриваешься, - сказал я про себя. Нее, клинок нанес тебе мало вреда. Видать когда я в тебя влетел, смог повредить что-то важное. Но ты еще до сих пор силен. Я посмотрел под ноги, точнее под ногу. Рядом со мной лежала ручка от меча с тридцатисантиметровым куском стали, которую я притащил с собой, отпрыгивая от противника. Аккуратно, чтобы не потерять равновесия, я ударил хвостом по краю рукояти и подхватил подлетевший обломок, затем резко отбросил его в сторону.
            К тому времени пришелец все-таки поднялся на ноги и направил свою хищную морду в мою сторону.
            - Один-один, сказал я, стараясь как можно более уверенно держаться на ногах. Я конечно слукавил. С такими повреждениями противостоять изрядно потрепанному, но функционально полноценному противнику было бессмысленно. Существо это тоже заметило, и, шатаясь, направилось в мою сторону. Когда до меня осталось четыре метра, противник совершил прыжок. На оставшейся ноге, я отпрыгнул вправо и подставил под удар левое плечо. Раздался глухой звук. Преодолев пятнадцать метров, я остановился у края крыши. Впереди стояла еще одна пятиэтажка, но крыша у нее была покатая, поэтому значительная часть крыши находилась несколько ниже. Крышу покрывал шифер. Я подполз к краю, и со всей силы толкнулся оставшейся ногой. Существо бросилось за мной. Описав параболу, я с грохотом приземлился на шифер, превратив его в крошку. Выждав несколько долей секунды, я достал из-под себя обломок меча, который забросил сюда несколько раньше. Клинок метнулся  в сторону приближающегося врага. Существо не успело среагировать и всей массой налетело на сталь. Удар пришелся в район грудной клетки. Обломок вошел в плоть до защитного выступа на рукоятке. По инерции существо вдавило меня в крышу. Я ухватил его свободной рукой, останавливая движение. Выпрямив руки, я поднял противника над собой. Из его рта обильно потекла кровь, тяжелое дыхание сменилось бурлением, подбородок прижался к туловищу, а его кисть обхватила мое запястье. Я отбросил противника вниз по склону крыши. Прокатившись несколько метров он пробил лапой шифер и остановился, продолжаясь корчиться от боли. Я посмотрел в его сторону. Оболочка, наглухо блокировшая его сознание начала испаряться. Он приподнял голову и начал прищуривать глаза, озираясь по сторонам, как будто кто-то наступал на него со всех сторон. Потом уткнулся мордой в шифер и начал очень часто и шумно дышать, периодически вздрагивая, как будто его кто-то бил током. То, что контролировало его - отступало, и через исчезающую пелену я увидел вероятностное поле пришельца, пульсирующее в предсмертной агонии.
            - Э нет, не для этого я с тобой дрался. Я залез на целое покрытие крыши и съехал вниз до существа. Схватил его за руку и потащил к ближайшему входу на чердак. Кое как добравшись, я залез в сухое и очень пыльное помещение. Затащив и уложив пришельца на одно из бревен, я вытащил из него клинок и мысленным усилием открыл клапан артерии левой руки. Из ран на руке потекла кровь, которую я начал лить на то место, откуда торчал обломок. Потом опустил руку, и часть сознания переключил на управление клетками-пожирателями, которые уже успели проникнуть в рану противника. Управляемые моим сознанием, пожиратели приступили к регенерации жизненно важных органов и сосудов пришельца. Вторую руку я положил на его голову и присосался к его константно-вероятностной системе. Я начал считывать сознание пришельца, одновременно стараясь поддержать функциональность мозга. Мне необходимо было как можно быстрее восстановить полную структуру существа. Используя ранее полученную информацию, я достаточно быстро нашел основные закономерности функционирования организма пришельца и приступил к его регенерации. Одновременно пришлось постоянно генерировать вероятностные выбросы, направленные на подавление желания у людей исследовать то, что произошло на крыше. Как ни странно, последнее оказалось самым сложным. Стабилизировав состояние пришельца, я сел на бревно, наклонил голову и встал направлять действия людей, проявлявших интерес к произошедшему, как можно дальше от чердака. В глубине души я праздновал свою первую победу в этом загадочном для меня мире.
            Друг или враг?
                На регенерацию пришельца пришлось потратить почти весь запас вероятностной энергии, слить несколько литров крови и потратить кучу сил, времени и вычислительных ресурсов. Но это того стоило. Пока существо находилось в отключке, я прочесал все доступные для меня закоулки его сознания. Вытащил большое количество образцов тканей, записал для дальнейшей обработки алгоритмы функционирования различных систем и органов. Повторить ряд клеток и биологических процессов я не смог, так что большинство серьезных повреждений залатал, используя собственные алгоритмы и ткани. Так что крупные сосуды, часть мышц, а также части некоторых органов получили компоненты моего производства. Оказалось, что в тот момент, когда я влетел в него на крыше, мне удалось сломать ему пару ребер и повредить позвоночник. Повреждения были серьезные, что и спасло меня в дальнейшем. Прошло около шестнадцати часов с момента поединка.  После частичной реконструкции врага, я кое-как перетащил его в укромный угол. Сдерживать желание людей, желавших посетить место драки, я уже не мог. Появились ремонтники во главе с полицией. Двое служителей правопорядка начали фонариками прочесывать окружающее пространство. Т.к. всегда существует вероятность, что они меня не заметят, а я существо, которое умеет управлять вероятность, они не представляли для меня опасности. Так и получилось, луч фонарика послушно прополз над моей головой и офицер не обратил на меня внимания, хотя на чердаке было достаточно светло, чтобы разглядеть метровую фигуру, сидящую на одном из бревен.
                Осмотревшись, полиция начала заниматься кровью, оставленной нами во множестве мест, а ремонтники преступили к восстановлению крыши. В свою очередь у меня появилось несколько часов для восстановления собственного тела. Взяв кровь на анализ, и забрав обломки меча, полиция удалилась. Ремонтники проковырялись до вечера.
                Наступило утро. Мне нужно было пополнить запасы питательных веществ или, проще говоря, поесть. Укрыв пришельца бумажными мешками из-под цемента, и заблокировав его сознание, чтобы тот вдруг не очнулся, я отправился бродить по этажам здания. Дом был практически пустой, подавляющее большинство жителей ушло на работу. Спустившись на четвертый этаж, я выбрал одну из дверей и привел механизмы замка в движение за счет телекинеза. Пришлось немного попотеть, т.к. моего вероятностного потенциала хватало только на то, чтобы создавать силы в несколько десятков грамм. Механизм замка пришел в движение, я несколько раз надавил на дверь, чтобы облегчить отпирание,  раздалось несколько щелчков, и дверь открылась. Я вошел в прихожую, немного огляделся и пошел на кухню, которая располагалась ближе всего ко входу. 
            Чуть дальше от входа на кухню стоял холодильник. На белой дверце было налеплено несколько магнитов с изображением различных животных. Я открыл дверцу и начал осматривать содержимое.
            - Здравствуйте дядя динозавр, - раздался тонкий голос из прихожей. – А что вы делаете? Я мгновенно поднял голову выше дверцы холодильника и посмотрел в сторону источника звука. Компьютер за несколько долей секунда оценил расстояние до стен, потолка, рассчитал возможные способы атаки объекта. На изображение, которое проецировали глаза в сознание, мгновенно нарисовалось целая куча вспомогательных векторов, направлений, цифр, показывающих расстояние до того или иного угла или предмета. Сгустки вероятностного потенциала, как щупальца кальмара мгновенно устремилась к источнику опасности. Основной целеуказатель зафиксировался на наиболее уязвимом месте объекта. В четырех с небольшим метрах от меня стоял ребенок лет пяти и робко выглядывал из-за угла. – “Забавно, почему автоматический анализатор вероятностного поля не подал сигнал о твоем присутствии, - подумал я про себя. - Видать в тебе еще маловато негатива. Надо обдумать этот вопрос...”
            В глазах ребенка читалась робость и недоумение, но не страх. Я успокоил систему безопасности, слегка осунулся и размеренным голосом с ноткой неуверенности сказал:
            - “Я поесть решил, не против?”
            Ребенок немного подумал и сказал:
            - А мама не разрешает мне открывать дверь незнакомым людям.
            Я выдержал паузу и ответил:
            - Ну, ты ведь мне дверь не открывала… Да и я не совсем человек… Значит все в порядке, - слегка улыбнувшись сказал я, потом наклонился к холодильнику, достал от туда пол палки вареной колбасы, закрыл дверцу. Далее огляделся и подошел к шкафчику, подтаскивая при каждом шаге поврежденную ногу и разгибая ее при помощи левой руки, т.к. мышцы еще не восстановились. На одной из полок я достал литровую бутылку растительного масла, взял первую попавшуюся кружку, сделал пару шагов по кухне, отодвинул табуретку и сел за стол. Ребенок тем временем вышел из-за угла и встал у входа в кухню, с интересом наблюдая за моими действиями. Я откусил кусок от колбасы, открыл бутылку с маслом, налил его в кружку и сделал пару глотков.
            - И вы будете это есть? - спросил ребенок с удивлением.
            - Да. В масле находится большое количество калорий. Мне они сейчас необходимы, - заявил я с умным видом.
            - Брр, это же масло, оно противное. А вот колбасу я люблю, – сказал ребенок звонким голосом. Девочка посмотрела на мою ногу и сказала:
            - А что у вас с ногой? Она у вас очень плохо выглядит. Да и вообще вы какой-то поломанный.
            - Что правда, то правда. Это я подрался, не обращай внимание, – ответил я, продолжая свой завтрак.
            - Драться нехорошо… А как вас зовут?
            - Дракон… Ну… Называй меня Акито. Я давно думал чтобы придумать себе позывной. В общем-то, имя мне не нужно, в моей повседневной деятельность. Так что набор букв, которыми я характеризовал себя, мне пришлось использовать в первый раз за два года.
            - Странное имя. Акито… А меня зовут…
            - Мммм… Послушай. Я тебе кое-что скажу. Скорее всего, ты это не поймешь, но все-таки… – оборвал я речь ребенка, и стал говорить как можно более мягким и не навящивым голосом. - Понимаешь, плохо, что ты меня увидела. Нет не для меня плохо, для тебя. Мир, в котором ты живешь, довольно однообразен и прост. У тебя есть руки, чтобы играть в игры, а у окружающего мира есть игрушки, чтобы тебе их подсовывать. И такой взаимообмен будет продолжаться относительно недолго. Лет шестьдесят, ну может поболе. В начале это плюшевая игрушка, потом любовь, ненависть, чувства, материальные ценности или духовные фантазии, родина, честь достоинство, адреналин, работа, дети, противоречия, тоска и т.д. Все это довольно просто и однообразно. Можно поиграть самому, можно увидеть на улице, прочитать в книгах, либо посмотреть по телевизору. Тебе представится возможность расставить приоритеты среди всего это винегрета, но не есть этот салатик у тебя не получится. Конечно, можно довольствоваться и этим, и достойно играть в предоставленные тебе игры, что, я думаю, является единственным значимым поступком человека. Но иногда, в какой-нибудь тоскливый осенний вечер у тебя могут возникать моменты, когда все достигнутое тобой в этой жизни покажется чем-то призрачным. Может возникнуть ощущение, что ты будто не в своей тарелке и роль в этих играх чужда тебе. Тебе захочется чего-то вроде чуда. Просыпаешься завтра, а все вокруг поменялось, утряслось и тебя окружает мир, который создан именно для тебя. Но, к сожалению чудес не бывает. И каждое утро тебя будет ждать то, что ты оставила вечером вчера. Ну, или хуже. А ты можешь вспомнить меня и подумать, что в мире все-таки бывают исключения из правил. Но любые невероятные, положительные или нейтральные стечения обстоятельств действуют как наркотик. И в реальности они не повторяются.
            Ребенок посмотрел на меня расстроенными, непонимающими и обиженными глазами. Я посмотрел на нее, улыбнулся и сказал:
            - Ладно, не переживай… А я умею немного колдовать. Я взял крышку от бутылки с растительным маслом и за счет телекинеза “подвесил” ее в воздухе над ладонью. Ребенок улыбнулся. Наша беседа продолжилась. Потом мне принесли несколько кукол и плюшевых игрушек, я узнал об их именах и взаимоотношениях. Потом я послушал пару коротких рассказов о друзьях и некоторых информационных персонажах с телевизора, поупражнялся в устном счете и т.д. После часа общения и постоянного сканирования окружающего пространства я заметил, что сознание пришельца начало подавать признаки самостоятельности. Нужно было уходить. Я попрощался с ребенком и пожелал ей множества положительных человеческих качеств и событий. На вопрос, о моем возвращении я ответил: - “Нет, к сожалению, я не вернусь. Я живу немного в другом мире, который меняется гораздо быстрее, чем твой. Через год я, скорее всего, буду совсем другим существом и буду сильно отличаться от того, с кем ты сейчас общалась”.
            Вернувшись на чердак, я сел напротив пришельца и мысленно разблокировал ограничители сознания, которые внедрил в его константно-вероятностную систему еще во время регенерации. Существо поморщилось, и вяло приподнялось над полом, осматриваясь по сторонам с очень кислой рожей. Его раны зажили не полностью, дышал он тяжело и явно испытывал болевые ощущения.
            - Привет – сказал я, нарисовав на морде улыбку. Существо прекратило осматриваться? сосредоточило внимание на мне и произнесло на английском языке:
            - Ты наверно поприветствовал меня. Я не собираюсь отвечать тем же.
            Я подгрузил в блок вероятностно-константного преобразователя алгоритм, соответствующий английскому языку и сказал:
            - Ты бы не выделывался. В тебе куча моих “примочек”, задействовав которые я довольно быстро смогу превратить тебя в набор органических соединений, бесхозно валяющихся на полу. Так что контакт со мной тебе придется наладить.
            Существо закрыло глаза, скорее всего, анализируя свою внутреннюю структуру. После некоторого времени пришелец оживился и сказал:
            - И что ты хочешь?
            - Денег! Много денег и власти… Власть над всем миром! Ухахаха… Шутка. Вообще меня интересует алгоритм твоего происхождения и твое место в иерархии живых организмов на планете Земля. Хотя думаю, только Землей твое происхождение не ограничено. Ну и конечно же алгоритмы, химические соединения и другие биофизические процессы, по которым функционирует твое тело. И которые я не успел из тебя еще вытащить, – сказал я последнюю фразу про себя шепотом. Существо задумалось, потом с трудом поднялось с пола, облокотилось на брус, поддерживающий крышу, и произнесло:
            - Ну, когда-то я был кенгуру. Спокойно прыгал по прериям, ел траву и испытывал остальные потребности, свойственные существу данного уровня организации. Но в один из прекрасных дней со мной что-то произошло. Что именно, я не помню, скорее всего, это было вмешательство из вне, типа пришельцев или что-то еще. Короче мое тело и мой разум начали претерпевать чудовищные изменения. Разум вместо простых закономерностей типа цвета травы и ее вкуса начал запоминать и воспроизводить в воображении гораздо более длинные логические цепочки. Я начал находить закономерности между восходами и заходами солнца, ростом, цветением растений и временем года. Улавливал взаимосвязи, связанные с поведением жужжащих железных коробок, двуногих существ и т.д. Короче все это стимулировало меня находить закономерности еще и еще. Я поселился у одного фермера. У него подрастал ребенок, а т.к. я не проявлял агрессии, да и отличался сообразительностью, он решил меня использовать в качестве домашнего животного. Ребенок учил азбуку, и, играя со мной, рассказывал о том, что нового узнал из книги. Я учился у него, повторял за ним слова, изучал буквы, письмо и т.д. Что-то мне подсказывало со взрослыми не разговаривать, так я и поступал. Так продолжалось несколько лет, до того момента, когда основные принципы функционирования организма не преобразовались до нынешнего уровня и форма моего тела начала резко меняться. Как ни странно, но семья, в которой я жил не придавала особого значения тому, что я начал расти как на дрожжах, у меня изменилась форма тела, появились клыки и когти. Да и я, такие изменения связывал со своими особенностями и старался не обращать на это внимания. Но в один из дней в моем сознании запустился алгоритм, который в меня, скорее всего, был заложен ранее. Я почувствовал, что начал терять над собой контроль. Чтобы обезопасить все-таки близких мне людей, я ушел жить в лес как можно дальше от них. И через несколько дней, в моем сознании началось такое, что больше походило на бред. Мои представления об окружающем мире остались, но вокруг них нарастала огромная оболочка знаний, о которых я даже не догадывался. Эти знания приходили неоткуда, как будто кто-то вкачивал в меня насосом чудовищные объемы информации. Во мне как будто находились две личности. Одна из них была близка к человеческой. В ней были понятия добра и зла, любви, ненависти преданности и т.д., она умела писать читать, общаться и т.д. А вот вторая как будто находилась над ней. Это был монстр, который мог оперировать объемами информации, которые первой личности и не снились. Она не запоминала и не искала закономерности окружающего мира, она их “видела”, чувствовала, воспринимала. И все мои человеческие понятия и представления были просто раздавлены и превратились в жалкие ошметки взаимосвязей. Со временем я понял, что эта оболочка обладает собственным сознанием. Она не только дает информацию об окружающем мире, но еще и выдает план действий в той или иной ситуации. Вначале я боролся с этим “голосом”, но т.к. перспектив для моего дальнейшего развития не осталось, со временем я подчинился ему. Правда не совсем подчинился, мы нашли некоторый компромисс между взаимоотношениями моего сознания и сознания оболочки.
            - И я, своим так сказать силовым воздействием разрушил твою взаимосвязь с системой. В результате чего ты встал независимой структурой. И правда. Судя по тому, что я видел в вероятностном спектре, ты больше напоминал Биосферу чем независимое живое существо, - сказал я с бодрой интонацией.
            - Вероятностном чего...? – переспросило существо.
            - Вероятностном спектре.  В перераспределении параметров случайных процессов, свойственный любой константно-вероятностной системе или, по другому – живому существу.
            - Ты это так называешь? У нас разные слова, но, скорее всего, одинаковые определения. Ну ладно. А расскажи о своей судьбе. Как ты превратился вот в это? – существо оценивающим взглядом осмотрело меня.
            - Ну, это долгая история, за пять минут я рассказать ее не смогу. Наверное, основное отличие меня от тебя в том, что мне ничего не доставалось просто так. Родился я на этой планете человеком. Ну и как все нормальные дети часто задавал вопросы об устройстве мира. Обычно я получал адекватные ответы, хотя об адекватности я тогда еще не мог судить. Ну, в один из дней я задал вопрос - а что такое жизнь? Мне ответили: “Этого некто не знает”. Следующий кому я задал этот вопрос, ответили примерно также. Я попытался сам ответить на этот вопрос, и начал с раскладывания известной мне информации по полочкам. Возраст был не тот, и у меня ничего не получилось, но основы были заложены. Немного повзрослев, я начал играть в игру вроде “придумай вопрос, на который нет ответа”. Сознание, не обремененное догмами взрослого человека, довольно просто справилось с поставленной задачей. Появились вопросы типа: почему плоскость плоская, почему три измерения в пространстве, почему есть время и что такое время, почему, например, можно чувствовать боль и чувство боли выглядит именно так? Ну и самый главный вопрос, почему я задаю эти вопросы… что во мне задает их, почему я могу двигать ругой, ногой? Что такое я? На уроках мне рассказывали о математике, информатике, истории, но это отошло для меня на второй план. Я не мог ответить на вопросы, ответы на которые были прямо под носом. Во мне. Я разглядывал свою руку, сгибал, разгибал кисть и мог задавать вопросы, ответы на которые получить не мог. Через некоторое время я подробнее узнал о системном подходе. Смысл был прост. Есть что-то сложное, для его понимания сложное можно разложить на простые составляющие. Ну, тут у меня в голове что-то щелкнуло. Ну конечно, если я состою из атомов, молекул, химических соединений чтобы ответить на интересующие меня вопросы нужно знать о них все. Химия, физика и биология сделались моими любимыми предметами. И еще, в то время я начал не понимать… точнее, не воспринимать стандарты жизни. Родился, вырос, женился, вырастил детей, умер… Ну или еще проще родился, вырос, умер… Неужели все так просто? Неужели человеком, которого природа наделила сознанием, ничего кроме инстинктов не управляет? Есть инстинкт “играть”, и человек играет. Вначале он играет в машинки, потом в чувства, потом в настоящие машины, работу, далее в пенсию, огород и т.д. Есть инстинкт – размножаться, и человек, для оправдания себя и в уверенности собственной свободы назвал это любовью. Есть потребности, а человек научился воспевать эти потребности как высшее достижение своего ума. У некоторых, конечно, появляется желание ответить на вопросы, которые я задавал, но почему-то дальше грустного выражения лица или очередной умной фразы дело не шло. Окружающий мир потихоньку становился для меня чуждым… По крайней мере, я не хотел в него играть. Но если перерезать все веревки, которые удерживают тебя в воздухе, скорее всего, разобьешься о землю. Задача стола не просто перестать играть, а превратиться в некую автономную систему, которая была бы устойчива при отсутствии этих игр. Так и случилось  ……………………………………………………
            Следующие пол часа я рассказывал о том, что произошло со мной за последние десять лет на этой планете. Так был установлен первый контакт между двумя существами, одно из которых практически не играло роли в окружающем мире. А другое когда-то играло под дудку хозяина, строго отведенную ему роль в отведенной для него реальности.
            Поздно ночью два покалеченных существа выползли из подъезда дома. Я вышел первый, разведывая обстановку. Пришелец шел за мной. На его поцарапанной морде читалась меланхоличность и пренебрежение к окружающему. Где-то за час, мы отошли на километр от места драки.
            - Слушай, а ты вообще спишь?- спросил я у существа.
            - Не знаю. Когда был в системе – спал. Да и путь был долгим и утомительным. Думаю, надо поспать.
            - Я тоже так думаю. Слушай, а у тебя случайно не возникнет желания меня грохнуть ночью? – произнес я, не меняя интонации.
            - Ты умное существо. Неужели ты не предвидел подобную ситуацию и не воткнул в меня пару датчиков, контролирующих мое поведение? – сказал пришелец, облокотивший на дерево.
            - Вообще воткнул, но мне будет гораздо спокойнее, если ты будешь добровольно принимать решения.
            - Тогда не знаю. Вообще я не агрессивно настроен, другой вопрос – возвращение меня в систему никто не отменял,- произнес пришелец задумавшись.
            - Ну и ладно, тогда будем полагаться на датчики.
            Я лег на землю возле дерева, свернулся калачиком и положил хвост на голову, закрывая им глаза. Существо, немного повозившись, также улеглось на траву.
            - Спокойной ночи, - сказал я сквозь зубы.
            - Чего? – переспросил пришелец. – Аааа, ты об этом. Мне моя хозяйка так говорила, когда укладывала спать. Давно это было...
            - А я этой фразы не произносил лет пять, даже больше, – сказал я монотонным голосом. Немного полежав, я прокрутил в голове сегодняшний день. Вообще мне повезло, что реакция существа после пробуждения оказалась дружелюбной. Очнулся бы, и опять на меня набросился. Пришлось бы его вырубать. Думаю, это бы не заняло много времени. Без подпитки со стороны системы он, все-таки, значительно слабее меня. Я проанализировал состояние организма, запустил регенерацию на максимум и переключил сознание в режим сна. Боль, холод, шум ветра потихоньку растворились. К-в система перестала воспринимать окружающую действительность и перешла в режим нормализации.
            Общее.
            Последующие несколько недель мы занимались ничего не деланьем. Точнее бездельем занимался мозг, организм восстанавливал последствия драки. Сон сменялся беседами, потом легкой прогулкой по окрестностям (далеко мы бы все равно не ушли), далее следовали беседы о мире, вселенной системе и т.д. Этот цикл закруглялся сном или  трапезой. Существо оказалось на редкость дружелюбным. Отличительной чертой его характера был пофигизм. Очень умное и рассудительное сознание пришельца сводило любую мотивацию к действию к улыбке и замечтательному взгляду, говорящему о том, что лень в данном случае все-таки сильнее. Но, надо отдать ему должное, он все-таки заботился о своем сознании, и все рассуждения проводил, также опираясь на собственный опыт и память, а не занимался простодушными размышлениями ленивого обывателя. Порой наши беседы сводились к хвастовству перед друг другом в инженерных решениях по организации и принципам функционирования организма. Скорее всего, это больше напоминало спор между двумя технически грамотными людьми, о том какая машина лучше BMW или Mercedes. Технические решения в автомобилях могут отличаться, но они все равно, большей частью, являются эталонными для обеспечения максимальной эффективности того или иного узла или агрегата. Инженерная мысль того, кто помогал пришельцу в создании его тела, отличалась гениальностью. Красота, гармония и простота некоторых решения меня поражала и завораживала. Это действительно было искусство… Искусство превращать сложную задачу в детскую забаву. Да и сам пришелец в своих рассказах подкрашивал свою речь горделивым оттенком, старясь выделить свое отношение к подаренным возможностям.
            Когда регенерация подходила к завершению, безделье начало вызывать различные идеи вандального содержания. Все началось с того, что в одну из ночей мы пробрались на крупный парк аттракционов и, нейтрализовав охрану, около часа катались на американских горках. После этого, пару ночей шлялись по улицам города в балахонах, применяя насилие к недружелюбным личностям, которым откровенно не нравился наш наряд. Потом последовало целое представление, когда я угнал быструю и дорогую машину одного из двуногих, ведущих не совсем честную жизнь. Т.к. в состав моего тела входил высокопроизводительный компьютер, я мог просчитывать положение автомобиля после любого моего маневра с точностью до нескольких миллиметров. Поэтому, гоняться за нами было несерьезным занятием. После двухчасовой гонки, нескольких аварий и экстремальных маневров мы бросили машину рядом с лесом и скрылись. На следующее утро у меня родилась еще одна идея.
            Было около двух часов дня, когда мы приблизились к трехметровому забору.
            - И что это? – спросил пришелец, увидев перед собой обширное поле.
            - Пошли, поприкалываемся слегка… - сказал я, сделав ехидное выражение морды.
                Мы перемахнули через забор и, прижимаясь к земле, направились к самолету, стоящему где-то в километре от нас. Вообще я здесь пару раз бывал. Это было летное поле какого-то исследовательского института. Самолеты здесь стояли без вооружения, и местность охранялась значительно слабее, чем боевой аэродром. Нам повезло. Впереди стоял истребитель, который готовился к тестовым полетам. Двигатели уже были запущены, а пара техников и, судя по костюмам, трое представитель какой-то другой организации суетились вокруг крылатой машины и проверяли оборудование. Психотронного воздействия оказалось достаточно, чтобы мы незамеченными подошли к самолету. Я запрыгнул на машину со стороны хвоста, пробежался по корпусу, обогнул открытый фонарь и приблизился к пилоту. Взяв его за плечи, вытащил из кабины, сделал пару шагов в сторону хвоста и легким толчком скатил его по крылу самолета. Просто скидывать его рядом с кабиной было опасно т.к. пилота могло засосать в воздухозаборник двигателя, который в тот момент находился в открытом состоянии. Самолет был учебно-тренировочный т.е. в кабине располагалось два посадочных места. Я сел в кресло первого пилота, пришелец с очень неуверенным видом залез на место второго. Фактор внезапности и вероятностное воздействие на умы людей сыграли свою роль. Никто толком не мог понять, что происходит. Кое как усевшись и пропустив хвост между ног, левой лапой я повернул ручку закрытия фонаря. Раздалось шипение. Я увеличил тягу двигателей и отпустил тормоза. Рев двигателей значительно усилился, и машина медленно тронулась с места. Я направил ее к взлетно-посадочной полосе.
                - Ээээ… А ты умеешь управлять этой штукой? – раздался очень неуверенный голос пришельца.
                - Да нет проблем, положение всех этих рукояток и кнопочек соответствует определенному положению самолета в пространстве. Только надо теперь выяснить какому…
                Мммм… Чего? – произнес пришелец.
                Я вырулил на полосу, уменьшил тягу и включил тормоза.
                - Борт 332 ответьте, борт 332 ответьте! - раздался голос из шлема, который лежал на моей левой ноге. Шлем мне на голову бы не налез, так что в данной ситуации это был ненужный элемент.
                - Потом отвечу! – сказал я, оттолкнул ручку тяги максимально от себя и отпустил тормоза. Рев усилился, и самолет рванулся с места. Набрав необходимую скорость, стальная машина оторвалась от полосы и стремительно устремилась в небо. Я примерно знал, как управлять самолетом. Несколько дней я лазил по аэродрому, когда все уходили из ангара. Сидя в кресле одной из машин, я изучал инструкции и пытался промоделировать поведение самолета. Но физически даже двигатели не запускал. И тут мне представилась такая возможность. В моих лапах находились более десяти тонн алюминия, стали, электроники и пластика. Три тонны топлива прямо за моей спиной превращались в чудовищный рев пламени, толкая машину как легкое перышко, подчиняющееся любому дуновению ветра. Крылья… Казалось, крылья растут у тебя. Они рассекают воздух как ножи, нанося молниеносный и смертельный удар законам гравитации, и дают тебе еще одно пространство для существования. Я заложил ручку влево. Силы инерции впились в тело, прижимая тебя и стараясь наказать за своенравие и свободу. Но после того как я завершил маневр, по всему телу прокатилось волна и единственным желанием – Еще! Сознание, настроенное на борьбу и ощутившие противостояние со стороны законов физики было готово драться с обидчиком до предела своих возможностей. Я направил машину в небо, а потом резко бросил ее вниз и вытянул на себя. Перегрузки значительно возросли, сработал автоинформатор,  предупреждая о критических углах атаки. Пришелец взвизгнул, потом произнес несколько слов восхищения. Я вытащил шлем, который был зажат у меня между коленей, нажал на танкетку и вошел в контакт с диспетчером.
                В диспетчерскую вбежал руководитель полетов.
            - Что происходит? Где самолет? Они что, перенесли испытания?
            - Диспетчер прекратил повторять в передающее устройство набор команд, предписанных инструкцией, повернулся к руководителю и монотонным голосом произнес:
             - Самолет угнали!
            - Как угнали??? Вы связались с пилотом? Где самолет?
            - Да связались, – сказал диспетчер, переводя взгляд на руководителя.
            - Что он говорит? – последовал резонный вопрос руководителя, который сбавил напор в словах.
            Тут раздался голос из громкоговорителя:
            - Да не переживай ты так, вернем мы твой самолет! Полетаем и вернем, в целости и сохранности. Эй, пришелец, держи внутренности, сейчас будет еще веселее.
            Руководитель полетов пол минуты смотрел в сторону громкоговорителя.
            - Где они?
            - Они не покидали тридцатикилометровую зону. Вообще самолет по плану испытаний должен был находиться в воздухе 15 минут, а чтобы снизить нагрузки при маневрах, его не дозаправили. У них топлива максимум на полчаса. Диспетчер повернутся, нажал тумблер на переговорном устройстве и произнес: - Борт 332 немедленно садитесь, борт 332 немедленно садитесь.
            В диспетчерскую вбежал человек в рабочем костюме. Бегать ему приходилось не часто, так что выглядел он очень запыхавшимся. Слегка отдышавшись, он сказал:
            - Там что-то случилось… Какие-то два существа залезли в самолет и подняли его в воздух.
                - Да мы уже поняли Михаил Андреевич. Я свяжусь с центром ПВО, скажу, чтобы высылали перехватчики, но они будут здесь минут через двадцать. К этому времени они уже либо сядут, либо разобьются.
                - А… А самолеты на аэродроме?
                - Эти самолеты стоят без вооружения. Так что со своей стороны мы ничего сделать не сможем. Кстати Михаил Андреевич по плану испытаний у нас сегодня что?
                - Сегодня прогоняем нагрузки на корпус. Самолет должен был подняться в воздух и сделать несколько сложных маневров. Перегрузки в некоторых случаях должны были достигнуть десяти единиц. Кстати на момент, когда они сели в самолет аппаратура была уже включена. У нас здесь стоит приемный блок от нескольких датчиков. Мощность передатчика от аппаратуры на борту маленькая, но в зоне прямой видимости километров на десять он работать должен. А где самолет?
                - Кажись, вон он.
                Руководитель показал на точку, которая приближалась к диспетчерской вышке. Точка выросла в размерах, так что в ней свободно можно было разглядеть очертания самолета, потом резко повернула в сторону, набрала высоту и начал буквально кувыркаться в воздухе.
                В диспетчерской повисло молчание.
            - Я не знал, что самолет такое умеет делать, - сказал с задумчивым видом руководитель полетов.
            - Перегрузки достигли 16 единиц, - сказал Михаил Андреевич, выполнявший роль ответственного за все, что касается измерений, – Вообще самолет рассчитан на перегрузки до 13... Уровень нагружений выше нормы...
            Самолет выровнялся, немного пролетел параллельно земле и начал резко набирать высоту.
            Ах, человек, соболезную я тебе. Твои внутренние органы не рассчитаны на значительные перегрузки. Не спорю, ты можешь выдержать и двадцать единиц, но эти значения находятся на грани жизни, инвалидности и смерти. И ты точно не сможешь получать от этого удовольствие. А знаешь, это как фильм, который в несколько раз ускорили. В начале ничего не понятно, потом сознание начинает улавливать знакомые звуки, действия, слова. Сюжет как таковой теряет смысл, больше интересует желание распознать на пленке как можно больше поступков актеров. Действия бегающих человечков на экране все-таки обусловлены какими-то закономерностями, и мозг старается заставить себя работать быстрее, чтобы уловить эти закономерности. Так же и здесь. Для того, чтобы сохранить власть над самолетом, нужно думать быстрее него. А в таких экстремальных условиях мозг должен активизировать все ресурсы и работать на пределе, чтобы малейшая неточность не успела перерасти в катастрофу. Мой организм, управлявший машиной, справлялся на должном уровне. Тонкие, прочные и эластичные нити органического полимера, пронизывающие все тело фиксировали внутренние органы на своих местах. Давление крови значительно возросло, но стенки капилляров, гораздо более прочные, чем у человека, надежно удерживали ее в заданном русле. Организм стоял как камень, проверяя себя на прочность законами природы, а сознание получало удовольствие от этого противостояния. Раздался голос пришельца:
            - Эй, по-моему, это уже перебор. Что-то у меня в глазах плывет. Я чуть из кресла не вывалился, здесь ремни какие-то неправильные.
            - Ничего, отлично держишься, еще минут пять и на посадку. Хочешь порулить, сказал я, выравнивая самолет.
            - Давай, только я не умею, - сказал пришелец бодрым голосом.
            - Видишь ручку перед собой, и педали на полу? Вот давай плавно дави на них.
            Самолет начал осторожно поворачивать в стороны. После пары минут простых маневров я взял управление на себя и сделал в воздухе еще несколько кульбитов. Пришелец, с радостью на морде от управления самолетом, без возражений их вытерпел. Потом я связался с диспетчером и сказал ему о том, что захожу на посадку. Направив машину под значительным углом, я старался выдержать скорость, достаточную для управления. Перед самой землей вытянул ручку на себя, и выпустил шасси. В результате маневра самолет значительно задрал нос и начал тормозить о воздух почти всей плоскостью. Значительно снизив скорость, самолет по инерции выровнялся и упал на задние шасси, чуть-чуть не задев покрытие полосы соплами двигателей. Потом на полосу приземлилось переднее колесо. Мы прокатили еще метров триста, сбрасывая оставшуюся скорость за счет тормозов. Свернув с полосы в ближайший закуток, мы вылезли из самолета и дали деру в лес. К самолету уже направлялась группа машин с явно недовольными пассажирами. Остаток дня мы отходили от полета и делились впечатлениями.
            Наша расслабленная жизнь мне потихоньку начинала надоедать. Список моих поступков за несколько последних недель в основном содержал такие глаголы, как разрушил, сломал, угнал и т.д. Пришелец поддерживал меня во всех подобных начинаниях. Принципиально нового об окружающей действительности я не узнавал, но в памяти у меня глубоко отпечатались две беседы с пришельцем. Лежа под вечереющим солнцем на берегу озера мы, как всегда, беседовали о законах природы, и я в типичной мне манере выразил недовольство Биосферой, в которой родился. После нескольких предложений пришелец возразил мне следующее…
            - Биосфера. А чем тебе не нравится биосфера? Система существует, преследует определенные цели. Одна из этих целей – развитие. Ради этой цели она стравливает особи между собой и бросает миллионы на амбразуру. Ей наплавать на эти особи, ну и что? Или ты хочешь сказать, что действуешь по-другому? Ты вылез из системы, ну и что? Что поменялось? Ты, ради своих целей, одна из которых – развитие, уничтожил совсем недавно, в драке со мной миллионы клеток, образующих твой организм. По-моему ты поступил точно также.
            - Неа, - ответил я, приподнявшись и посмотрев в сторону заходящего солнца. - В отличие от Биосферы я прорабатываю алгоритмы максимально экономичного расходования клеток в процессе свой жизнедеятельности. Я борюсь за свой организм. Мне на него не плевать. Мне не наплевать на составляющие его элементы, и я стараюсь управлять собственными структурными составляющими как можно более эффективно.
            - Эффективно говоришь? Посмотри на себя. - Пришелец перевернулся на бок, приподнял голову и, уперевшись локтем в землю подложил под нее лапу. - Ты же сам не смог решить проблему регенерации при помощи линейных алгоритмов. Клетки твоего организма, уже управляются вероятностными процессами. И в определенных случаях им предоставляется право выбора. Ты запихиваешь в них все больше и больше самостоятельности, т.к. твое сознание все больше и больше интересуют другие проблемы. Не далек тот час, когда тебе захочется наделить их простейшим интеллектом и возложить на них все функции жизнеобеспечения. Или вообще - предоставить возможность развиваться самостоятельно. Ты абсолютно такая же система. Ты потомок Биосферы! И хоть ты вне ее, принципы твоего мышления и развития остались прежними. И тебе хочется все больше и больше. Пространства, измерения, звенья, где предел?
            Я задумался, потом набрал горсть песка и медленно высыпал его перед собой тонкой струйкой.  - Я отличаюсь от биосферы! Я не наделю свои клетки разумом. У меня есть такое понятие как ответственность. Разум, эта та грань, которую запрещено переходить, рассматривая принципы организации клеток. Я сам выбрал для себя эту грань т.к. когда-то сам являлся клеткой. Я все-таки немного отличаюсь от Биосферы.
            Пришелец улыбнулся и продолжил. - Ну, тогда тебе недолго осталось развиваться. Даже если ты и дальше будешь существовать как независимая система, наступит момент, когда тебе просто необходимо будет перебираться на новый уровень организации. Тогда ты, как таковой, будешь представлять, скажем, совокупность таких же особей, коим ты сейчас являешься. Может, ты будешь неким общим разумом множества живых организмов. А на клетки и химические реакции этих организмов тебе будет вообще наплевать, т.к. твое сознание будет занято организацией взаимодействия составляющих тебя элементов. Никакой разум, даже самый умный, не полезет контролировать более низкие уровни организации т.к. ему просто-напросто не хватит сил и времени за всем уследить. И первый уровень собственной организации ты спишешь на случайность, а второй будешь стимулировать на развитие и размножение, т.к. слово “больше” никто не отменял. Кстати, именно так и поступает твоя Биосфера.
            - Я не верю, что не существует других способов эволюции, – сказал я нахмурившись. - Я не верю, что случайности и закономерности можно накапливать только размножением и травлей. И я не совсем уверен, что мне будет наплевать на более низкие уровни организации.
            - А ты оптимист, как я погляжу. Но поверь мне, капитан корабля не должен крутить гайки в трюме или убирать палубу. Для живучести корабля необходима иерархия. Хотя драки с тобой показали, что мозги у тебя есть, и они довольно быстро развиваются. Может у тебя, что и получится. Я тоже слышал, что возможны и другие принципы построения константно-вероятностных систем. Только вот никогда с ними не сталкивался, да даже и не думал об этом по ряду причин...
            Вторая наша беседа состоялась на крыше пятиэтажного здания. Мы с умным видом сидели и делали ставки на проходивших людей. Эта игра была довольно проста и началась после нескольких часов моих рассуждений о том, что окружающий мир живой материи довольно прост и однообразен. Идея заключалась в том, что по походке, лицу и другим признакам можно почти все рассказать о человеке. Лезть в сознание или сканировать вероятностное поле было нельзя, а решение нужно было принимать только по косвенным признакам. Я оказался прав. В большинстве случаев лицо выдавало не только возраст, но и основные вехи жизни человека и даже время, когда они произошли. А также почти все говорило о характере, жизненных принципах и поведении человека. Потом между нами завязался разговор.
            - Видишь, в мире все просто и банально, - сказал я, улыбнувшись и облокотившись спиной на надстройку на крыше.
            - Ну, нет, ты все-таки в 23% случаев ошибся, - сказал пришелец, продолжая украдкой разглядывать проходящих внизу людей.
            - 23% погрешность эксперимента, - заявил я. - Понятно, что я утрирую, но, честно говоря, чем больше я изучаю Биосферу в целом, тем больше я в ней разочаровываюсь. Блин, да по-моему газ с таким же количеством молекул, которые задействовала Биосфера содержит больше флюктуаций! В хаосе больше особенностей, чем в этом мире.
             Я выставил вперед обе ноги и, не отрывая спину от стены, медленно съехал до полулежащего положения.
            - А если так подумать, то единственное, что отличает меня от того же хаоса, это способность накапливать вероятностный потенциал. А вот интересно, Биосфера его генерирует, или просто перерабатывает фотоны с высокой упорядоченностью, попадающие на Землю от Солнца. Помнится, я где-то читал, что солнечное излучение это не единственное необходимое условие для существования жизни. Планета помимо энергии поглощает фотоны света с низкой энтропией, а в космос возвращаются тепловые фотоны с высокой энтропией. Энтропия – мера хаоса, чем больше энтропия, тем больше хаотичность той или иной системы. Энтальпия – мера упорядоченности, величина противоположная энтропии. Получается, что для существования жизни также необходим приток высокоупорядоченных структур, или приток энтальпии. Хотя, это правило не выполняется для саморазвивающихся систем. Моя система, например, способна генерировать вероятностный потенциал и, как следствие, она способна генерировать энтальпию. Т.е., рассуждая глобально, я могу создавать в линейных динамических системах состояния, вероятность спонтанного образования который чрезвычайно мала. Возьмем, например тонну песка. Это система, состоящая из множества частиц. Она линейная т.к., допустим, в ней нет живых структур. Пусть динамическую составляющую в нее будет вносить генератор колебаний.  Под действием вибрации песок, т.е. система, займет наиболее устойчивое состояние, и будет находиться в нем сколь угодно долго. Или по-другому - система, состоящая из множества песчинок, займет наиболее вероятное состояние. Флюктуации, а по-другому – маловероятные состояния - возможны, но вероятность их образования будет ничтожна. Такая картина будет продолжаться, пока я не приложу к этому руку. Я, например, могу построить из этого песка что-то вроде домика. Вероятность того, что песчинки самопроизвольно сложатся в домик – ничтожна. А я могу строить и разрушать подобные конструкции хоть каждый день. Поток энтальпии, который я сообщаю системе песчинок, приводит к тому, что те состояния, которые раньше были маловероятными, становятся очень даже вероятны. Другой вопрос, откуда я получил эту энтальпию. Большинство живых существ планеты получает ее от более низкой ступени. Растения – от солнца, травоядные - от растений, хищники - от травоядных. Но вот живые организмы, обладающие значительной к-в системой способны сами генерировать вероятностный потенциал, а, как следствие, генерировать энтальпию, не зависимо от ее внешнего притока. Эта несимметрия вселенной, а, возможно и еще более высокой структуры организации дает возможность существования независимых к-в систем. Правда, все упирается в последующие удержание и скорости образования этого вероятностного потенциала. Так что в большинстве случаев его лучше откуда-нибудь забрать, чем производить самому. Я ехидно улыбнулся и забросил лапы за голову. Пришелец хмыкнул и посмотрел на меня.
            - Кажется, кто-то недавно рассказывал о том, что он не такой как Биосфера. Или ты уже передумал?
            - Нее. Кстати, выкачиванием вероятностного потенциала из живых существ Биосферы я занимался всего пару раз. И то, они были моими врагами. А вот присосаться к самой Биосфере напрямую у меня не получается. Вот я и подумал, может, она устроена как-то по-хитрому.
            - Ууу… Да ты многого не знаешь,- сказал пришелец оживившись. – Странно, что ты до этого сам не дошел. Биосфера имеет иерархическую структуру, в ней всегда кто-то на кого-то “работает”. Особенно это заметно с появлением человека. Так вот, как ты думаешь, на кого работает самый верхний уровень организации общества?
            - Ну, я думаю возможных вариантов здесь два, – сказал я. - Верхушка власти, я имею в виду фактической власти, а не президентов, политиков и других клоунов для народа, работает на самих себя, и частично на тех, кто напрямую или косвенно находится ниже по иерархии. Естественно все эти шоу с противоборствами одних и других, в совокупности работает на Биосферу. Честно говоря, углубленно этим вопросом я не интересовался… А что есть кто-то на кого работает верхний уровень организации управления?
            - Частично на этот вопрос ты уже ответил, – сказал пришелец улыбнувшись. Действительно ты “видишь” элементы Биосферы и их сознание. Ты “видишь” распределение вероятностей в случае агрессии Биосферы, но ты не “видишь” самой Биосферы. Да и вообще посмотри на историю людей. В одном случае, одни постоянно висят на шее у других, а другие через некоторое время, объединившись какой-то идеей, сбрасывают их оттуда. Причем те, кто висят, упорно верят, что нахлебничать можно вечно. В другом случае толпы людей как по мановению волшебной палочки отключают мозг и идут захватывать соседние регионы силой, толпой или экономикой.
            - Ну, насчет второго понятно… Биосфера развивается, стравливая одних с другими, - сказал я, сделав умное выражение морды.
            - Развивается??? Где развивается? - воскликнул пришелец. – Развиваются технологии, развивается наука, развивается что угодно кроме двуногих. Люди стали чаще мыться и ходить в туалет, но такие понятия как жадность, алчность, безответственность и тупость остались примерно на таком же уровне, что и тысячу лет назад. Принципиально, двуногие особи не меняются. Да, и тебе наверно знакомо выражение - бутерброд всегда падает маслом в низ? Думаешь это просто так? Живые особи постоянно генерируют вероятностный потенциал, чтобы исход любого случайного процесса складывался в положительную для них сторону, а никаких сдвигов не происходит. Наоборот, для любой особи число благоприятных исходов всегда меньше, чем неблагоприятных. Можно один раз выиграть в казино, можно второй раз в него выиграть, но третий, четвертый и пятый раз будет проигрыш. Так куда же деваются благоприятные исходы? – спросил пришелец, наклонив голову и хитро улыбнувшись.
            Я задумался, потом перевел взгляд на пришельца.
            - Неужели их использует кто-то, кто находится над Биосферой?
            - Оооо... Уже горячее, - сказал пришелец, показав на меня пальцем. Вероятностное поле Биосферы зашифровано, поэтому напрямую получать доступ к нему нельзя. Поэтому-то ты и не видишь самой Биосферы.
            - Зашифровано!!! Это как? - воскликнул я приподнявшись. - Если это так, то кто это сделал? Сама Биосфера себя зашифровать не могла... Или могла?
            - Не, это сделала не Биосфера. Вероятностный потенциал на халяву ценится не только на этой планете. Подумай, зачем тратить огромное количество энергии и времени для перемещения из одной точки космического пространства в другую. Можно всего лиши поменять вероятность своего существования в одной точке пространства в меньшую сторону, а вероятность существования в нужной тебе точке пространства - в большую... И вуоля, миллионы километров преодолены за считанные секунды.
            Я повернулся на спину и постарался переварить сказанное существом.
            - И кто же эти пришельцы? – сказал я.
            - Ну, вообще звукового кода, которым они себя характеризуют, не существует. Они вообще словами не общаются. Но если тебе надо, я их называю Кууаки, или для простоты – Кварки.
            Тут у меня в голове  начала образовываться каша. А почему я не увидел этой информации в твоей голове, раньше, когда в ней копался? Возник первый вопрос. Второй был связан с перетряхиванием теорий, которые я использовал для описания Биосферы.
            - Минуточку, ты хочешь сказать, что на Биосферу прямое влияние оказывает другая, более развитая система. Но это точно бы отпечаталось на ее эволюции, и я бы это заметил, - произнес я нахмурившись.
            - Хы… Наивный, - сказал пришелец усмехнувшись. - Если ты используешь коров или свиней в качестве источника мяса, ты же не обучаешь их математике и не пытаешься развивать их интеллект. Тебе выгодно, чтобы они играли роль скота, со всеми вытекающими последствиями. Короче пришельцы не влияют на биосферу напрямую, они вообще не заинтересованы в ее эволюции. Эволюция средств уничтожения и угнетения – пожалуйста, но только не эволюция самого человека. И вообще, чем больше страданий испытывает каждая особь в отдельности, тем больше ей приходиться искать решение для выхода из сложившейся ситуации, тем больше возможных пространств она перетрясет и тем больше, в итоге, вероятностного потенциала получат кварки.
            - Ммм… Что-то все больно просто получается, - сказал я, посмотрев на пришельца с недоверием. - А ты этих кварков видел?
            - Нет, не видел. По крайней мере, информации об общении в памяти у меня нету. Но в ней есть остаточные образы. Скорее всего, это то, что осталось от их контакта со мной. Да и не встали бы эти существа со мной общаться. Я думаю это можно сравнить с взаимоотношением между человеком и собакой. Зачем с собакой общаться, ее можно научить, запихав в голову нужную информацию, и отправить выполнять свою задачу.
            - А вообще эти пришельцы с кем-нибудь контакт устанавливали? – спросил я, пытаясь проанализировать сказанное.
            - Конечно. Есть кучка избранных двуногих, с которыми они установили контакт. А те в свою очередь, с гордостью от своей особенности, выполняют роль по размножению пространств для псевдопротивоборства. Войны, религии, экономика, банки, жизненные потребности как идеал, наука ради денег... Способов заставить человека искать закономерности в пустоте довольно много.
            - И что же эти двуногие попросили взамен? - спросил я с улыбкой.
            - А что может попросить человек, у которого есть все блага цивилизации? Неограниченное существование конечно.
            - И что, кварки дали им вечную жизнь?
            - А вот этого я не знаю, - пожал плечами пришелец, - может, дали, а может и нет. Честно говоря, мне все равно, что дали “пятые десятым”.
            - Забавную информацию ты мне выдал. Но все-таки в ней есть довольно много нестыковок. Мне нужно время, чтобы проанализировать их, и выдать результат, - сказал я, почесывая подбородок.
            Пришелец огляделся по сторонам, сделал задумчивое выражение морды, и направил взгляд к небу. Через пару десятков секунд он произнес.
            - Пока ты там думаешь, давай я тебе кое-что покажу. Уверен, тебе понравиться.
            - И что же это? – спросил я насторожившись.
            - Ты же хочешь увидеть Биосферу. Могу тебе в этом помочь, - сказал пришелец, нарисовав на морде злобную улыбку.
            Я на несколько секунд ушел в себя, потом согласился. Мы сели друг напротив друга на колени на расстоянии около двух метров. В общем-то, я знал пространства отведенный к-в системой мозга пришельца для связи, да и пришелец знал мои. Создавая дополнительные ограничения в этих пространствах, мы передавали информацию друг другу. По-другому этот процесс можно назвать телепатией. Только если к-в система человека слабовата для игры в угадайку,  то в нашем случае изменение параметров случайного процесса, принадлежащего тому или иному пространству содержало вполне конкретную информацию. Этот метод позволял передавать образы или, более точно - структуры, ограниченные с разной степенью во множестве пространств. Например, структура, соответствующая апельсину состояла из ограничений в пространстве вкусов, цвета, формы, запаха, внутреннего устройства и т.д.  Степень ограничения по каждому из пространств выбиралась по необходимости. На словах это можно сравнить с допуском, например, апельсин почти шарообразный с диаметром 8±3 см. Конечно линейная интерпретация не может в полной мере отобразить вероятностную. В свою очередь вероятностная составляющая при значительном ограничении может рассматриваться в качестве константы. Хоть и вероятностный метод передачи информации был более совершенным, на нашем уровне развития более практичным является линейный. Передача информации с помощью констант практически полностью исключает ошибки и неточности. Мало того, на это не нужно расходовать вероятностный потенциал. Так что общаться словами нам было сподручнее. В свою очередь, линейная передача информации не могла отразить эмерджентных свойств, которые существовали при передаче множества к-в структур. Например, получение удовольствия от поедания апельсина. Это процесс, вызванный множеством условий, начиная от вкуса и цвета, заканчивая личностными предпочтениями, и всю полноту ощущений в данном случае словами не передать.
            После определенных процедур, направленных на стабилизацию канала обмена информации мы принялись обмениваться образами. Пришелец передал мне информацию, касающуюся устройства Биосферы, а потом попросил как можно более четко воспринимать последующий поток данных. Вероятностная составляющая в этом потоке практически отсутствовала, поэтому я с легкостью смог переписать его на цифровой носитель. Это был код, точнее набор действий, связанных с операциями в ряде пространств. Никакой закономерности в этих действиях я не увидел. Это было что-то вроде: возьмите три сушеных хвостика крысы, добавьте к ним толченых желудей и варите в течение пятнадцати минут в уксусе и т.д. И мне предстояло реализовать этот винегрет.
            Я несколько раз прошелся по коду. Никаких опасных участков с моей точки зрения он не содержал. Хоть код был линейным, он предписывал формировать константно-вероятностные структуры. И, по моим оценкам, достичь требуемого уровня ограничения для всех необходимых пространств моему сознанию было под силу. Да и имеющегося в запасе вероятностного потенциала было достаточно. Я запустил код на исполнение. Поиск и фиксация необходимых пространств, а также достижение требуемого уровня ограничения заняло у моего сознания около пяти минут. Потом я начал смешивать полученные “ингредиенты”. В начале, как и следовало ожидать, получалась каша, но после добавления последнего ингредиента бесформенная структура мгновенно преобразилась. Меня передернуло. К голове как будто подключили пожарный шлаг и под огромным давлением начали вкачивать в информацию. Мне потребовалось время, чтобы начать улавливать в этом потоке закономерности. После нескольких десятков минут привыкания к происходящему, я, наконец, попытался “осмотреться”. Вокруг меня простирались “нити” взаимосвязей. Эти нити были в огромном множестве пространств, и если переложить эти пространства на цветовую шкалу, семи цветов с имеющимися оттенками, явно не хватило бы для описания происходящего. На живых существах эти нити концентрировались. К проходящим по тротуару людям подходило много нитей, к пробегающей собаке меньше, к пролетающей птице еще меньше. Эти нити как бы просачивались в вероятностное поле особей, но имели другой “окрас”, что  говорило о значительных различиях между живыми существами и Биосферой. Особенно этот контраст проявлялся у высокоразвитых существ. В совокупности окружающих меня нитей также наблюдались закономерности. Некоторые нити образовывались, другие разрушались, третьи становились более интенсивны, другие – менее. И все это многообразие процессов как будто дышало. В некоторых местах нити изгибались и образовывали сгустки, эти сгустки также передвигались по всему занятому объему в разных направлениях. Максимальная концентрация нитей была на уровне земли. Вверх и вниз она уменьшалась, но некоторые из нитей были так сильно искривлены, что устремлялись в небо практически перпендикулярно поверхности земли. Меня заворожило это зрелище. Я увидел, как на тротуаре человек подходит к бордюру. Окрас нитей рядом с ним начинает меняться. Сейчас должно произойти какое-то событие, понимаю я, и замечаю, как его вероятностное поле начинает незначительно реагировать на изменение нитей. Происходит довольно резкое изменение ограничений некоторых пространств, в которых существует его сознание, и это изменение передается нитям. Человек оступается, но, балансируя, делает несколько неуклюжих шагов вперед. После этого возвращает себе исходное положение и продолжает идти дальше. Обстоятельства, разыгранные Биосферой, в данном случае были восприняты его сознанием и смогли защитить его от нелепого падения и синяков. И эти обстоятельства повторялись и повторялись, куда не “посмотри”. И только где-то вдалеке справа от меня виднелся огромный столб из этих нитей, уходящий в небо. Я "осмотрел" себя. К моему вероятностному полю также подходило несколько нитей. "Интенсивность" их была мала, да и были они, скорее всего общего назначения. А вот у пришельца была другая картина. К нему подходил сгусток, "окрашенный" в "цвет", который не встречался в округе. Этот пучок нитей был малой интенсивности, но было понятно, что его сознание связано с чем-то еще. Я просидел, стараясь осознать открывшеюся мне действительность еще около получаса. Мой мозг, точнее оба мозга, были набиты информацией под завязку, теперь оставалось ее переварить.
            Эту ночь я почти не спал. Картина, которую показал мне пришелец, потихонечку укладывалась в моем мировоззрении. Нет, дело было не в Биосфере и даже не в пришельцах с других планет. Я догадывался, что Биосфера неким образом скрыта от меня, да и в моей теории эволюции Биосферы постоянно всплывал дополнительный коэффициент. Кстати, мои расчеты в этот день нашли вполне объективное подтверждение. Коэффициент примерно равнялся 0.1. Проще говоря, пришельцы откачивали около 10% всех положительных исходов. Читатель, наверное, скажет, 10% довольно много. Ведь доказано, что при большом количестве бросков монетки, количество выпавших орлов и решек будет примерно равно. Это действительно так. Бросание монетки, в общем-то, не случайный процесс. Если мы будет отслеживать монетку сверхбыстрыми камерами и просчитывать все параметры ее движения, то достаточно достоверно сможем сказать, что выпадет при очередном броске. А случайные составляющие, которые обусловлены недостатком ограничений по параметрам движения монетки, в данном случае крайне малы. Да и если бы они были велики, все равно потерю в 10% мы бы заметили. Это верно, но процесс подбрасывания монетки - случайный процесс, не связанный с Биосферой, и никакого влияния на него она не оказывает. Но как только мы бы попытались включить этот случайный процесс в к-в систему живого существа, принадлежащего Биосфере, эффект всплыл бы на поверхность. Если бы человек бросал монетку и делал бы ставку на один из исходов, т.е. на орел или решку, положительных исходов в среднем было бы меньше, чем отрицательных. Так что долго играть в эту лотерею принципиально проигрышное занятие.
            А вот ряд вещей в моей голове абсолютно не укладывался. Для начала пришелец дал мне так называемый апкод (up-code). Этот код всего лишь открывал доступ к "просмотру" Биосферы, но получить доступ к вероятностному потенциалу с его помощью было нельзя. Где взять нормальный код доступа пришелец не знал, да и предупредил меня, что, скорее всего, для его реализации моего нынешнего уровня развития недостаточно. На мой вопрос о том, где он его взял апкод, т.к. там на чердаке, сканируя его сознание, я бы уж точно его не пропустил, вразумительного ответа также не последовало. Да и вообще, в этих вопросах пришелец вел себя как-то странно. Его, по большому счету, сама причина этих знаний не интересовала. Ну, есть что-то в голове, да и фиг бы с ним.
            Также я долго обдумывал вопрос о телепортации, рассказанный мне пришельцем. Поначалу я думал, что для перемещения выше скорости света необходимо было локально изменить одно из ключевых ограничений этой Вселенной. На это, по моим оценкам, потребовалось израсходовать чудовищное количество вероятностного потенциала. Еще бы, чтобы все атомы стокилограммового существа превратить в единую квантовую систему за время, ну хотя бы исчисляемое годами... Это не под силу даже Биосфере. Потом у меня возникло несколько интересных догадок. Скорость - это перемещение, отнесенное к единице времени. Перемещение - это типичное пространство, которое ограничивает ту или иную к-в систему. А вот время… Время характеризует вероятность того, что какая-либо система со случайными составляющими придет к тому или иному состоянию. Точнее чем больше этот параметр, тем более вероятно предполагаемое состояние. Вот у меня и возникла идея, что время - это продукт вероятности. И воспринимается оно в виде вектора только потому, что к-в система, из-за наличия в ней случайностей, не способна мгновенно прийти к выбранному состоянию. Линейные системы подобного ограничения не имеют. Т.е. принципиально, вычислительная мощность компьютеров ничем не ограничена. К-в система же занимается “угадайкой” т.е. старается выбрать из бесконечного числа возможных состояний наиболее устойчивое. И даже если между попытками проходит бесконечно мало времени, для бесконечности вариантов получается вполне конкретная величина. Поэтому случайность, существующая в к-в системе, делает ее “инертной” во времени. А предельное значение скорости света, в свою очередь, тоже характеризует некую инертность. Получается, что мне надо всего лишь найти пространство, случайности которого обеспечивают эту “инертность” и либо отвязать его от своих атомов, либо доограничить, тем самым, убрав эту самую случайность. Скорее всего, подобная возможность откроется скачком, когда будет достигнуто необходимое состояние моей константно-вероятностной системы. В любом случае возможность отсутствия ограничений в пространстве перемещений для меня перестала быть какой-то заоблачной мечтой.
            Вирус.
            Шел второй месяц лета. Дни стояли жаркие и длинные, буйство живой материи вокруг достигло некоего апогея. После похождений в районе одного города, мы решили попутешествовать, и за два месяца на своих двоих преодолели более пяти тысяч километров. Полазили по горам, поднялись на высотку, побыли на берегу океана. За это время я более детально просчитал систему химических соединений для новой силовой установки. Новые мышцы должны были обеспечить выход энергии на 30% больший, чем предыдущий вариант, но для их введения нужно было также проработать другие процессы, связанные с обменом химических веществ. В любом случае пробные волокна для обкатки нововведений в крупных мышцах я создал. А вот пришелец, по-моему, начал деградировать. Тренировочные драки показали, что на пришельце лучше не тренироваться. Единственное, что никуда не исчезало, так это его простодушие. Все что происходило в округе, как обычно рождало в нем пару умных и логичных изречений с явным намеком на то, что реализовывать эти изречений он не собирается. Правда, пару раз он обронил странную для меня фразу о том, что конец близок. Растолковать, что это означает, он естественно не соизволил. Полученные знания по поводу Биосферы ничего существенного для меня не принесли. Единственное, куда я смог применить полученный код, так это для создания дополнительных датчиков, информирующих об изменении вероятностного поля. Толку от этих датчиков было немного т.к. механизмы перехвата агрессии со стороны Биосферы были мной тщательно проработаны и до этого. Да и самих агрессий не было, т.к. создаваемые фантомы не позволяли меня отслеживать. В общем последние четыре месяца прошли на редкость тихо и спокойно, и это меня начало настораживать. И как выяснилось не зря.
            Жаркий летний день, около двенадцати утра, после завтрака на бензоколонке мы шли по лесу. Шли в направлении моря, располагавшееся в двух тысячах километров от нас, которое мы решили посетить после горного массива. Трава в лесу была невысокая, не смотря на середину лета. Вдруг пришелец остановил меня фразой:
            - Стой, что-то не так.
            - То есть как это? – посмотрел я на пришельца удивленным взглядом. Я его таким никогда не видел. Он стоял и озирался, все его тело было в напряжении. Казалось, он готов был бежать в любую сторону, не важно куда, в случае, если даже появится хотя бы намек на опасность. Я, на всякий случай, перевел организм в боевое состояние, и переключил на максимальную чувствительность все имеющиеся датчики. Никаких более-менее существенных изменений в состоянии Биосферы и никаких своеобразных живых организмов в округе я не почувствовал.
            - Идем туда, – сказал пришелец однотонным звуком и показав рукой в направлении виднеющегося поля. Я, озираясь по сторонам, последовал его совету. По опушке леса проходила поросшая мелкой травой дорога, по которой пару раз в месяц проезжал трактор. Между лесом и дорогой был небольшой участок высокой травы. В этой траве мы остановились и замерли. Тут сработали мои датчики. Что-то странное, с очень слабым и необычным вероятностным полем приближалось по опушке к нам. Я повернулся в сторону приближающегося объекта и опустил тело на уровень травы. Пришелец попятился назад.
            - Нужно бежать, - раздался монотонный голос пришельца. Тут раздался хруст веток и грузные удары. Я увидел как черное существо, с длинным хвостом, отталкиваясь то от земли, то от стволов деревьев на большой скорости приближалось к нам. Не отводя взгляда, я подошел ближе к дороге, чтобы в случае чего отпрыгнуть через свободное пространство. Высокая трава не позволяла быстро передвигаться, а тем более совершать дальние прыжки, что давало некоторое преимущество при обороне. Существо, ударом когтей и тела о дерево остановилось в двадцати двух метрах от меня. Из дерева полетели куски коры. Боком ко мне, на высоте около трех метров, висело динозаврообразное существо моих пропорций, покрытое черной матовой кожей, с лысой головой и с небольшими наростами по хребту и на суставах. Его вероятностное поле я почти не “видел”.
            - Бежим, срочно! – раздался голос сзади. Существо, висевшее на дереве, сорвалось в мою сторону, приземлилось и, сделав несколько прыжков по земле, завязло в траве. В этот момент я выпрыгнул на дорогу, сделал несколько продолжительных прыжков, остановился и посмотрел в сторону гостя. Существо выпрыгнуло из травы в сторону леса и начало двигаться параллельно дороге. Я совался с места, не сводя с преследователя взгляд. Все это время я оценивал кинематические характеристики тела незнакомца. Его масса была примерно такой же, как и у меня, а сила мышц была на 10% больше, да и каких-то особенных способностей у его тела я не заметил. Я резко остановился. Существо углубилось в лес, набрало скорость и перепрыгнуло через траву, отделявшую его от дороги. Приземлившись на дорогу, он, по инерции пропахал землю и ушел в траву с другой стороны. Я насторожился. Существо вылезло из травы и подготовилось к атаке. Далее последовал прыжок. Я, исходя из своего опыта, совершил обратный прыжок, попытавшись нанести незнакомцу удар. Удар не прошел, я, пролетев около пяти метров приземлился на дорогу. Тут у меня в голове что-то проскочило. Незнакомец атаковал сознание, но ни одной системы защиты не сработало. В мою к-в систему как будто что-то вонзилось. Незнакомец совершил второй прыжок. Я перешел в атаку, и мы сцепились в воздухе. Удар существа наотмашь, пришелся мне в плече. Я, в свою очередь, смог нанести ему сильный удар ногой в район живота. Нас крутануло в воздухе. Я приземлился на спину и быстро поднялся. Тут по мне что-то прокатилось, нечто буквально полоснуло мое сознание, сработали почти все датчики, мозг как будто на несколько секунд погрузился в анабиоз, а по всему телу пробежала непонятная дрожь. – “И что это за хреновина!” – сказал я, сделав несколько шагов назад и осматривая свои руки. Незнакомец тем временем поднялся и принял позу для продолжения атаки. Тут раздался звук разрезаемого воздуха. Пришелец на всей, возможной для него скорости, буквально влетел в спину существу. Их разбросало как биллиардные шары. Пришелец вылез из травы и с криками: – “Беги!” – рванул по дороге. Я не стал долго думать и последовал его совету.
            Мы пробежали около десяти километров по дороге и выскочили на очередную поляну.
            - Что это такое? Что со мной твориться? Откуда он? - нервным, перебиваемым дыханием голосом, обратился я к пришельцу. Тот стоял, озирался по сторонам, но при этом смотрел не на дорогу, а куда-то вверх. Потом опустил голову, посмотрел мне в глаза и четким, без интонаций голосом сказал:
            - Ту штуку, которая сидит в тебе, ты должен победить! А теперь нам нужно разделиться. Эта тварь хоть и сильная, но не очень умна. Давай в лес, а я поскачу по дороге.
            - Какую штуку? – перебил я.
            - Потом объясню! Давай в лес. Твое тело сейчас будет плохо тебя слушаться, так что он может тебя догнать. Меня же ему догнать не получится.
            Я повернулся и направился к ближайшему участку леса, с трудом пропрыгивая через высокую траву. Как только я немного углубился в лес, какая-то тяжелая и умопомрачительная сила в сочетании с тепловым ударом настигла меня. Все тело встало ватным, и я как плюшевая игрушка упал на землю и прокатился по траве. В голове стоял давящий свист, по мне как будто пропускали разряды тока. Я поднялся, опираясь на дерево, и посмотрел в сторону поляны. То место, где я оставил пришельца, было выжжено, трава по периметру обугленного участка горела как факел. Вся поляна очень быстро покрывалась дымом, а над всем этим висел металлического цвета диск, от которого исходили давящие пульсации. Я на секунду замер. Потом через всю кашу, творившеюся в голове хаоса пробралась единственная мысль – “Бежать!”.
            Не останавливаясь, я преодолел более сотни километров. После первых пяти минут бега сознание начало возвращаться ко мне. Я вырубил больше половины системы безопасности. Почти все вероятностные датчики были повреждены. Вероятностные системы защиты были изуродованы настолько, что в них появились новые пространства, которые я в них даже не закладывал. Почти десять минут я перетряхивал остатки от алгоритмов, чтобы хоть как-то стабилизировать деятельность сознания. Потом я вспомнил про пришельца. Черт, а он все знал! Не зря же он смотрел в небо. А это были кто? Кварки? Они уничтожили его… Уничтожили как отслуживший элемент, вышедший из под контроля. А эта черная хрень откуда? И зачем она здесь? И про какую “штуку” говорил пришелец? А жалко его… Но, ведь он как будто все знал, и ничего не предпринял, чтобы предотвратить это. Ндя, и он пожертвовал жизнью ради меня. Хотя зачем прилетала эта тарелка, мне не известно. Но, скорее всего, я еще столкнусь с этими кварками. Вопросы все всплывали и всплывали в голове, а я все продолжал бежать.
            Повреждения, нанесенные моему сознанию, оказались цветочками. К вечеру “штука” начала проявлять себя. В попытке восстановить некоторые алгоритмы сознания я вдруг заметил, что другие, восстановленные до этого, вдруг перестали нормально функционировать. Случайные процессы, которые в нормальных условиях образовывали систему, вдруг выдавали такие состояния, вероятность которых была чрезвычайно мала. Попытки найти причины такого распределения ни к чему не привели. Мое сознание начинало потихоньку разрушаться. Попытки стабилизировать систему приводили к тому, что созданные мной элементы для поддержания к-в системы также разрушались. Причем во всех случаях нестабильность была обусловлена именно ненормальными распределениями случайных процессов. В общем-то, такую же схему я использовал, когда воздействовал на сознание других существ, но в тех случаях можно было запросто локализовать источник. А здесь источника не было! Во мне что-то сидело, и это что-то я не мог “увидеть”. Всю ночь я искал закономерности в воздействующей на меня структуре. Линейные процессы оно практически не повреждало. Я зашифровал все, что только можно было зашифровать. Все системы регенерации и жизнеобеспечения я перевел на автономный режим. Любой доступ к ним со стороны сознания мог осуществлять только с использованием кодировки. Мозг в крестцовом отделе я также перевел в автономный режим, возложив на него функцию отслеживания любых изменений в организме и поиска между ними закономерностей. Вероятностную регуляцию я заблокировал. Эти превентивные меры замедлили развитие вируса. Но остановить его не получалось.
            Наступило утро. Мое состояние только ухудшалось. Все последующие часы превратились в гонку на выживание. Я ходил по лесу как зомби. Я не мог осознать, ни где я нахожусь, ни сколько сейчас времени. Все, что было у меня в голове, превратилось в огромный спутанный клубок ниток. Все вспомогательные системы свихнулись. Перед глазами постоянно плыли какие-то непонятные символы. Вектора, цифры, расчеты появлялись без видимой причины. Меня охватывал то озноб, то жар... Причем эти чувства ни коем образом небыли связаны с датчиками. Сознание само генерировало то, чего не было на самом деле. Периодически я падал на землю, хватаясь за голову и ощущая ужасные “боли” в сознании. В эти моменты, как по волшебству осыпались элементы системы. Я чувствовал что умираю, но ничего не мог с этим поделать. Ко мне вернулся страх, точнее это было чувство, которое генерировала разрушающаяся система безопасности. И каждый раз, поднимаясь после очередного падения, я опять создавал элементы системы, которые должны были по моей логике поддержать мою сущность. Я продолжал дергаться как крыса, попавшая в ловушку и истекающая кровью. Сознание пару раз посетила мысль: - “А вдруг это конец?” Но мои дальнейшие действия с ностальгией связаны небыли. Я продолжал искать и бороться.
            Где-то в середине дня я вышел на дорогу. Я просто шел, не замечая и не понимая окружающей действительности. Ехавший по дороге пикап остановился, из него вылезло два человека. Они что-то говорили, но вместо речи я слышал шум и улюлюканье, как будто находился в это время под водой. Я остановился. Один из людей достал из машины винтовку. Я просто смотрел на него, пытаясь хоть как-то зафиксировать взгляд на человеке. Раздался выстрел, все мое тело охватило чувство свободного падения, сменяющееся растворением сознания в какой-то пустоте.
            Я очнулся в фургоне пикапа. Судя по цифрам, “висевшим” перед глазами с момента отключения сознания прошло почти два часа. Фургон куда-то ехал. Буйство системы безопасности прекратилось, и я лежал, не ощущая тела. Далее последовал запрос на получение параметров к-в системы. Запрашиваемые данные появились перед глазами через несколько секунд. Цифры говорили о серьезных повреждениях системы, но все-таки они были лучше, чем два часа назад. –“Хм… Сработало,” – сказал я про себя. Если система за два часа улучшилась, значит, на нее не происходит воздействия. Значит, вирус уничтожен. Я поднес лапу к голове. Вся морда была в крови, а поверхность лба была сильно изуродована. Пуля попала точно в углубление, в котором располагался генератор дальномера. Нет, череп бы она не пробила, но кусок свинца создал ударную волну, распространяющуюся в сторону затылка. Специальный материал черепа, и губчатая прослойка между черепом и мозгом сильно ослабили ее энергию. Но все-таки лобная часть головного мозга была повреждена. Это разрушение в свою очередь повредило структуру агрессора, который грыз меня изнутри. К-в система мозга была практически равномерной во всем объеме. Т.е. у меня не было строго специализированных отделов мозга. Функции, выполняемые лобной долей были перенесены на здоровые участки, хотя у меня мелькнула в голове мысль о том я это, или не я. Скорее всего, я вырубился и упал, а эти двое увидели кучу крови, и подумали, что я умер. Сняв блокировки с нескольких систем, я вывел функционирование мышц на прежний уровень, перевернулся на живот и резким движением выскочил из кузова на обочину. Сделав несколько прыжков по инерции, я повернул в сторону леса. Пикап поехал дальше, не сбавляя хода.
            Через час я лежал, свернувшись калачиком под корнями поваленного дерева. От меня не исходило ничего, что могло идентифицировать во мне живое существо. Все датчики, так или иначе взаимодействующие с Биосферой, я отключил. Вероятностное поле замкнул само на себя, в результате чего отследить меня вероятностными методами встало практически невозможно. В данной ситуации, я ничего вокруг не “видел”, но и меня не было “видно”, и мне оставалось выполнять единственное условие, а именно лежать на месте и не двигаться, т.е. как можно меньше физически взаимодействовать с Биосферой. У меня не было времени. Столкнись я еще раз с этим существом, избавиться от вируса у меня может уже не получиться. Первым делом я регенерировал поврежденные участки тела, а потом все силы бросил на анализ остатков лобной части головного мозга. Нейрон за нейроном, участок за участком я анализировал останки мертвых клеток, исследовал обрывки вероятностного потенциала, искал закономерности оставшихся пространств. Я искал, искал то, что смогло за считанные часы превратить меня в беспомощное существо. Искал силу, которая даже в малой концентрации способна пробить любую защиту и уничтожить мощный, и довольно совершенный механизм. Желе из мертвых клеток хранило в себе ключики, которые приблизили бы меня к ответу на поставленные вопросы. Мне нужно было только одно – время и еще раз время.
            
            Антипод
            Прошло около пяти месяцев. За это время я несколько раз покидал свое логово для того, чтобы пополнить запасы питательных веществ. После этого, я опять возвращался в исходное положение и погружался в свой мир, мир собственного разума и закономерностей взаимосвязи его с окружающей действительностью. В средине зимы я вылез из-под корней и огляделся вокруг. Ответы на необходимые вопросы были получены, и на окружающий мир смотрели глаза существа, уже сильно отличающегося от того, что было почти полгода назад. Это было самое длинное формирование мировоззренческой картины моего сознания. И все полученные мной выводы позволили сделать шаг к абсолютно новым горизонтам. А выводы были следующие.
            Схема была прежней: константы плюс вероятности, объединенные в систему, могли формировать структуры с абсолютно новыми свойствами. Эти структуры могли накапливать вероятностный потенциал и развиваться. Во всех системах, с которыми я раньше сталкивался, роль констант выполняли линейные процессы окружающего мира. Т.е. для существования таких систем необходим был физический носитель, обусловленный свойствами Вселенной. Скажем, в константно-вероятностной системе мозга, роль констант выполняют нейроны, а в Биосфере эта роль отводилась живым существам. Но! Если вероятностные элементы системы в значительной степени связаны друг с другом, или по-другому значительно ограничивают друг друга, случайная составляющая у них становится очень маленькой. Проще говоря, такие системы способны сами для себя ограничивать константы, и использовать их для своего существования. Такие системы становятся автономными! Им, для существования и развития не нужны элементы Вселенной. Я и раньше мог формировать небольшие к-в системы, ориентированные на определенные действия. В основном они исполняли роль разрушителей, анализаторов или датчиков. Подобными системами я снабдил пришельца, когда он был в отключке, или использовал их для управления сознанием некоторых людей. Эти системы обладали одним недостатком. Для их существования необходима константная структура, роль которой выполняли либо химические элементы, либо электроны тока, либо клетки атакуемого существа. Хоть я и снабжал подобные структуры различными системами защиты, но принципиально скрыть их наличие было невозможно. И более-менее развитое существо, могло отследить их и уничтожить, разрушив линейную основу. Но открывшийся мне мир был другим. Самоограничивающиеся системы могли существовать без носителя. Не обладая физической структурой, они могли менять распределение случайных процессов, разрушая  тем самым сознание живого существа. Найти их и уничтожить, можно только вычислив пространства, которые использует подобная система для своего существования. И это представляет собой достаточно трудную задачу. Обнаружить наличие такой структуры в той или иной точке пространства перемещений можно было только по аномальному распределению исходов случайных процессов. То, что сидело во мне умерло не от пули. При разрушении, часть мозга сгенерировала вероятностный выброс, который повредил структуру к-в системы вируса. Только это спасло мое сознание от полного уничтожения. За эти пять месяцев я досконально изучил особенности самоограничивающихся систем. Порождение их напоминало выдувание мыльного пузыря. Необходимо было выполнить ряд действий, чтобы он смог свободно летать в воздухе. При этом малейшая неточность могла привести к разрушению еще не сформировавшейся системы. Для формирования заданных свойств я создал в голове что-то вроде конструктора. Комбинируя элементы можно было снабдить вирус различными прибамбасами. По сути говоря, это была новая форма жизни - клетка, которую можно было снабдить усиками, шипами, активными веществами и другими способностями. И этих комбинаций было превеликое множество. Одни нововведения были полезны для одних задач, другие для других. Были у этих систем и недостатки. Во-первых, как ни старайся, константная составляющая этим систем была недостаточна для их долгого существования. Поэтому среднее время жизни самых живучих систем исчислялось днями. Во-вторых, вероятностную составляющую для более-менее длительного времени их существования приходилось уменьшать, а иначе автономные системы разваливались в течение нескольких секунд. Поэтому саморазвиваться автономные системы практически не могут. Эти системы больше напоминали программы, способные выполнять ряд функций. Вмонтировать сложные формы адаптации, присущие обычным к-в системам, а уж тем более наделить их сознанием нельзя. Да и “размеры” такой системы ограничены. Значительное количество звеньев и ограничений приводит к дополнительным эффектам нестабильности. Так что вырастить на основе автономных систем существо, обладающее сознанием, но не обладающее линейной структурой связанной со Вселенной, т.е. телом, в какой бы форме оно не было представлено - невозможно. По крайней мере, я так считал, и ничего не опровергало это заключение.
            Хотя, если ограничиться этими свойствами, опасности от таких структур было не много. Ну, заразил пару существ, ну померли они через несколько часов и все. Но вот некоторые формы жизни, полученные мной, могли не только разрушать к-в систему жертвы, они также могли использовать ее вероятностный потенциал для создания самоподобных структур. И вот тут начиналось самое интересное. Если этого джина, адаптированного на разрушение особей Биосферы выпустить из бутылки, он не остановится, пока каждое живое существо не будет уничтожено. Остановить такой вирус невозможно. От него не сделаешь стен, не придумаешь лекарств. Перемещающиеся сгустки к-в структур будут присасываться к живым организмам, и изменять исходы случайных процессов. И везде, где это изменение случайности играет хоть какую-то роль, будет наступать смерть. Даже одноклеточные не смогут в должной мере противостоять такому вирусу. Устойчивость ДНК и РНК встанет значительно меньше, чем при нормальных условиях, и только массовость и значительная изменчивость простейших смогут их спасти. А вот многоклеточные особи, обладающие выраженным мозгом, обречены. Их ничего не сможет спасти, кроме другой к-в системы, которая смогла бы породить антивирус. Но породить такие особи Биосфера не сможет. Ей придется пойти на уступки и создать существа с необходимым вероятностным потенциалом. И у этих существ автоматически появиться возможность вылезти из Биосферы, а этого она не допустит. Да если и допустит, захочет ли особь помогать творцу, который думает только о себе, и которому плевать на составляющие элементы?
            Через несколько дней я сидел на берегу моря и раздумывал о проделанной работе, своих возможностях и дальнейших шагах. Биосфера – нечто огромное и непобедимое сейчас представлялась для меня довольно уязвимой структурой. Ее мощь и неповоротливость может проиграть подвижности. Мои рассуждения по этому вопросу привели к следующему. Вероятностный потенциал Биосферы был огромен и намного превышает мой. Но изменчивость или, точнее, вероятностная мощность у меня значительно больше. Перебор пространств для компенсации воздействующего фактора у Биосферы происходит значительно медленнее, чем у меня. Если бы сгенерированный мной вирус распространялся очень медленно, то, скорее всего, Биосфера смогла бы подобрать антидот. Не важно, кто бы его создал, какой-нибудь новый вид животных, растений, или человек… Уничтожив триллионы особей, порождая потомков и используя продукты деятельности развитых существ, вирус был бы остановлен. Хотя, мои оценки давали не совсем утешительные для Биосферы результаты. Один из вариантов вирусов, созданных на базе автономных к-в систем смог бы уничтожить всех млекопитающих где-то за десять дней, а полная стерилизация планеты произошла бы за месяц. Хотя, на счет последнего, расчеты были ошибочны. Смерть большого количества особей с высоким вероятностным потенциалом, несомненно, вызовет вероятностный выброс и стимулирует систему к поиску устойчивого состояния. Да и последняя встреча подсказывает мне, что найдутся силы, которые не дадут Биосфере развалиться. Да и кварки, о которых говорил пришелец, скорее всего не допустят уничтожения их реактора вероятностей. Но, в любом случае, пока все эти силы и механизмы придут в движение, от действий продукта моей жизнедеятельности погибнут миллиарды. Другой вопрос, что дальше? С одной стороны наконец-то одна из особей Биосферы выразит свое недовольство принципами прародителя. С другой стороны, как сама Биосфера, так и силы, напрямую не связанные с ней начнут на меня охоту. Т.к. я теперь представляю значительную угрозу и ущемляю интересы многих сторон, охота на меня будет, скорее всего, стремительной и недолгой. Все-таки противостоять таким силам я не в состоянии. Кстати, к особям, которые будут умирать за Биосферу, я отношусь равнодушно. Вас устраивают законы, по которым вы живете? Вас устраивает организм, частью которого вы являетесь? Вам нравится власть (Биосфера), которая все может, но низачто не отвечает? Будьте готовы отвечать за свой выбор. Хотя, оценив возможные варианты, я решил пока не играть в эти игры и не создавать дополнительных врагов.
            Самое забавное, что с открытием автономных к-в систем у меня появилась возможность размножаться. Комбинируя молекулярные и вероятностные вирусы, я мог создавать подобных себе существ из людей или животных моей массы. Раньше делать этого я не мог. Все клетки моего организма содержали по два ядра, в которых находились ДНК подобные молекулы. Одно ядро, меньшее по размерам, несло информацию о принципах формирования и порядке ограничений тех или иных веществ в организме. В это ядро, по мере развития я старался сохранять все изменения молекулярной структуры, сделанные моим сознанием, на случай повреждения или утраты этой информации. Хотя это была не совсем правильная затея. Изменений было очень много, а записанные алгоритмы я не отрабатывал. Так что вероятность того, что по записанной в ДНК информации вырастит организм, биохимическая структура которого будет такая же, как у меня, была не очень маленькой. Второе ядро было значительно больше и отвечало за вероятностные процессы, происходившие на уровне клеток. Во-первых, по вероятностному полю, структурированному в огромных ДНК молекулах, клетки определяли “свой - чужой”. Во-вторых, благодаря этому ядру, я мог сознанием изменять как внутреннюю структуру, так и порядок деятельности практически любой из клеток. Поэтому без вероятностного управления мое тело функционировать не сможет, а для обеспечения необходимого уровня нужна достаточно развитая к-в система. В свою очередь передавать состояние к-в системы линейными методами невозможно. Так что создать потомков я не мог до открытия механизмов передачи состояния к-в систем. И автономные структуры в данном случае играли ключевую роль. У меня возникла пара предположений по поводу того, что получится, если таких как я будет много? Ну, допустим, что мы найдем некий компромисс с Биосферой. Тогда мы будем представлять следующий этап эволюции этой самой Биосферы. Еще одну оболочку организации живых существ. Хотя вряд ли. Заниматься этим лицемерием мы долго не сможем. Так что, так или иначе, принципы взаимоотношении особей на планете мы начнем менять, и как всегда найдется множество недовольных, и заинтересованных в сохранении существующей пирамиды или, по другому – образа жизни. А далее, скорее всего, последует очередная бойня. Нет, не на Земле. Скорее всего, между нами и тем, кто стоит выше в пирамиде подчиненности. И в данном случае на победу рассчитывать не стоит.
            А вот враг, который пол года назад чуть было не уничтожил меня, скорее всего бродил где-то поблизости. И что это было за существо? Почему он на меня напал и что ему было нужно? У меня такое ощущение, что он заменит некогда противодействующего мне пришельца. Опять кровь, покалеченное тело и больная голова. Что-то мне начинает надоедать это однообразие. Но, мне же нужно испытать все модернизации, которые я сделал в своем организме. Их было достаточно много, и носили они принципиально новый характер. На основе автономных систем я создал что-то вроде многоуровневого защитного поля, ориентированного на перехват и уничтожение вероятностных воздействий. Естественно, разработал целые комплексы для анализа и атаки противника новыми методами. И весь этот арсенал нуждался в проверке. Да и что-то засиделся я в этой берлоге, пора было размяться.
            Первым делом я вернулся на то место, где последний раз видел пришельца. Из-за тепловой вспышки и последующего пожара на поляне выгорела практически вся трава, а деревья по периметру стояли высохшие и частично обугленные. Поляна уже начала порастать новой травой. Были видны следы работ техники, оставленные колышки и оборванные веревки. Обрывки полиэтиленовой ленты с надписью опасно, говорили о том, что здесь велись раскопки. Скорее всего эту тарелку, а также непонятный взрыв видел не только я. Радиоактивный фон на поляне был выше естественного. - "Ндя, здесь изрядно покопались," - сказал я про себя. По окружающим разрушениям было видно, что термический удал был достаточной мощности, чтобы превратить существо массой в сотню килограммов в пепел. Думаю, у пришельца не было шансов. Забавно получается, пришельцы уничтожили пришельца. Все-таки, этот динозавер оставил глубокий след в мой жизни и многому меня научил. Грустно все это. Перед уходом я оставил вероятностный фантом, который ограничивал следующее смысловое предложение: "Здесь закончился путь существа, который бОльшей системе выбрал меньшую, за что ему и спасибо."
            Зато искать второго пришельца долго не пришлось. Пара вероятностных выбросов с мой идентификацией и через пару десятков минут я почувствовал приближение этого агрессора. Ууу... он не шел, он плыл, а его вероятностное поле, "тонкое" и сложное по структуре распространялось метров на сто в разные стороны. И эта пелена распространялась между деревьями и кустарниками как туман, присасываясь и анализируя их структуру. Ндя, надо бы и мне такую же штуку изобрести. В любом случае затяжное приближение дало мне возможность проанализировать пространства, в которых вероятнее всего стоит ждать атаки автономных систем. И вот это существо прошло эти сто метров и увидело меня, облокотившегося одной рукой на дерево и ехидно улыбающегося. Тут я увидел этого друга во всей красе. Многоуровневая защита, множество мелких выростов и четыре крупных, вырывавшихся щупальцами из спины и направленных в сторону движения предстали передо мной в вероятностном спектре. Автономные к-в системы и огромнейшее разнообразие задействованных пространств и сформированных структур рисовали передо мной монстра, предназначенного только для уничтожения подобных мне существ. -"Ну и тварь же ты," - сказал я вслух, поняв, что генерировать запрос на установление контакта было глупой затеей. - "Ээээ, может, пивка выпьем, поговорим по душам?" - сказал я ухмыляясь. Динозавер сделал несколько шагов вперед, сопровождая каждое движение балансированием хвоста, и выпрямился, приняв вертикальную стойку. Повисла пауза. Существо пристально разглядывало меня, немножко наклоняя голову то на один бок, то на другой, а потом шипящим голос без какой либо интонации сказало: - "Ты должен умереть!" От неожиданности у меня даже рот открылся.               - "Ого, так ты еще и говорящее. Может, поговорим?"
            - "Нет... Я должен тебя уничтожить", - все также, без интонации сказало существо, нагибая тело к земле и готовясь к прыжку.
            - "Эээ... А может ты все-таки расскажешь о своих мотивациях", - произнес я, делая голос тише и замедляя произношение, теряя последнюю надежду на мирный исход.
            В следующие доли секунды я увидел черную тушу, увеличивающуюся в размерах относительно других предметов. Позади этой туши веером разлеталась земля, создавая эффект выстрелившего снаряда. Вместе с тушей в меня полетело все то, что росло из нее, и было направлено на разрушение сознания. – “Ндяяя, красиво!” Тут в дело вступили мои прибамбасы. Вероятностные сгустки при поддержке автономных к-в систем направились на перехват “щупальцам”, а защитное поле начало концентрироваться в местах возможной атаки. Началась битва вероятностных структур стремившихся нанести максимальных вред их источникам. Я сделал шаг назад и влево, прикрываясь деревом. Пришелец пролетел мимо, ударился об землю ногами, но из-за явно высокой скорости упал на землю и снес кусты, находившиеся у него на пути. Я насторожился и удивился одновременно.
            Хотя атака у пришельца получилась. Весь мой арсенал находился в состоянии обороны, но даже в этом случае одна из его "щупалец" достала до меня с смогла инжектировать вирус. Перегруппировав поле и направив антивирусы, я подавил действие инородной структуры. Существо поднялось, отряхнулось, сделало злую рожу и продолжило атаковать. О, да... Принцип ведения битвы поменялся в корне. Если раньше скорость работы вычислительных систем и мозга значительно опережали механические процессы. В рукопашной драке даже можно было подумать о чем-то еще. То сейчас битва велась на двух фронтах: механическом (физические повреждения никто не отменял) и вероятностном. Причем поединок вероятностных систем был на порядок более многообразным и сложным. Перегруппировка, структурирование, защита атака на уровне вероятностных структур сжирали все вычислительные ресурсы и львиную долю вероятностной энергии. В мире вероятностей можно было не только атаковать сознание противника, а так же обеспечить его ошибку. Поэтому поединок к-в систем представлял собой борьбу на различных уровнях организации, и победы можно было добиться, только управляя всеми уровнями. Аналогию можно провести с человеком, пытающимся играть в шашки, шахматы, монополию и еще с десяток настольных игр одновременно, причем на каждый ход у него есть минимум времени. Эта каша из уровней противоборств, требовала максимального сосредоточения, т.к. ошибка на одном из направления могла разрушить всю обору в целом. Это был поединок разумов, где каждый проверял свои интеллектуальные достижения и инженерные решения. Весь арсенал сознания и возможностей боролся за свое существование и за прогресс, характеризующийся в максимальной устойчивости перед воздействующими факторами.
            Как обычно, первый поединок я не стал затягивать. После пяти минут драки я “сделал ноги”. Физических повреждений было не много. Все ограничилось несколькими ранами на сантиметровую глубину, которые пришлись в район рук, ног и туловища. А вот на вероятностном фронте мои успехи меня не радовали. Все, что это существо в меня засадило, я нейтрализовал, но в поединке пришлось израсходовать значительную часть вероятностной энергии. Также это существо повредило мне несколько структур, использовавшихся для нападения и защиты, на восстановление которых также пришлось потратить положительные исходы случайных процессов.
            К концу дня в голове у меня сидели два вопроса. Первый был довольно прост - как можно быстро увеличить вероятностный потенциал. А второй - кого-то мне это существо напоминает? Тот же вес, те же пропорции, примерно такая же сила мышц. Даже органическая структура этого существа была похожа на мою. У него не было только чешуи, выростов на голове, и белого цвета на груди. А так блин, что-то очень много похожестей. Чтобы не путать пришельцев, это существо я назвал антиподом. Хоть и наши механические и биологические составляющие были похожи, в вероятностном спектре он отличался от меня значительно. Такой мощи и разнообразия, а главное, абсолютно не похожих на земные принципов организации и функционирования более высоких структурных элементов к-в системы я не видел. Основа, конечно, осталось прежней: постоянство и вероятность порождали систему, но вот многоуровневость организации этой системы и ее своеобразие восхищали. Итоговый функционал был примерно такой же, как и у меня, т.е. возможности у нас были примерно одинаковые. Но вот основная идея достижения этих возможностей кардинальным образом отличалась от моей. Это натолкнуло меня на мысль, что это существо эволюционировало или было создано не на Земле. И я впервые столкнулся с настоящим внеземным разумом. Загадкой оставалось то, как он сюда попал и что ему было нужно. Оценки возможностей его к-в системы показали, что он процентов на тридцать "сильнее" меня. В общем-то, это было не очень большой величиной, т.к. при правильно спланированной обороне этот критерий силы можно было увеличить где-то на пятьдесят процентов. Т.о. находясь в глухой обороне, я могу запросто противостоять его атакам.
            Но, даже большего на тридцать процентов вероятностного потенциала и большей сложности к-в системы недостаточно для путешествия в космосе... Или у этого гаденыша где-то есть космический корабль? Или, может его сюда притащили эти самые кварки… Тогда почему они ограничились существом, незначительно превосходящим меня. Где-то здесь был подвох, но вот где?.. Да… И почему он все время прыгает куда-то не туда?
            Две недели я шатался по лесу и окрестностям ближайшего города, восстанавливая вероятностный потенциал. Для его регенерации надо было просто ждать. В безопасных дозах я откачивал его из окружающих живых существ, хотя для быстрого пополнения запасов этого было недостаточно. Пару раз у меня возникала идея завалить десяток другой человек для ускорения процесса, но подход отъявленного паразита меня не устраивал.
            Через две недели существо само нашло меня. Откорректированные алгоритмы обороны и атаки показали себя хорошо. Значительных повреждений к-в системы я не получил. Зато из-за увеличившегося времени поединка ран на теле образовалось больше, чем в прошлый раз. Через неделю история повторилась заново. Потом еще раз. И каждый раз драку антипод начинал с фразы - "Ты должен умереть. Я тебя уничтожу и т.д.". Почему-то на большее его фантазии не хватало. Наладить хоть какой-то контакт с ним у меня не получалось. Так продолжалось около месяца.
            Смерть.
            Наступила весна. Солнце припекало, зелень начинала буйствовать. Снега здесь не выпадало, так что таять было нечему, но, все равно, в воздухе пахло пробуждением и началом очередного жизненного цикла.
            За прошедшие пару месяцев я достиг определенного предела в понимании автономных систем и собственного развития. Вероятностные способы атаки пришельца я научился парировать и потихонечку начал переходить в наступление. Его возможности не менялись. Адаптировавшись к моим действиям, он не проявлял значительной активности в развитии. Каждый раз я сталкивался все с тем же существом, которое после нескольких фраз начинало свои атаки. Как ни странно, роль механической составляющей драки снова возросла. Привыкнув к действиям друг друга и примерно выровнявшись на вероятностном поле боя, значительных ущербов в этом направлении мы не могли принести. А вот с физическими повреждениями приходилось считаться. На каком бы уровне обороны не находилась к-в система, с поврежденными мышцами было трудно что-либо противопоставить дальнейшему разрушению. Физические противоборства между нами проходили не более пятнадцати минут. Далее, получив несколько травм, я скрывался с поля боя. Антипод меня не преследовал. Многократное повторение отработанного сценария начинало мне надоедать, и сознание начало генерировать различные вариации.
            В одно солнечное утро я лежал на крыше и ел яблоки. Зачем я их ел - не знаю, т.к. в подобной пище содержалось большое количество воды, которую в последующем нужно было выводить из организма. Яблоки лежали в пакете, которой оставила пожилая женщина, не устоявшая перед моим обаянием и зубастой улыбкой. В воздухе царила нега, переплетающаяся с ароматом весны, детством, ласковым солнцем и запахом фруктов. Тут, с лева от меня послышался грузный удар. Затем последовали скрябающие о рубероид шаги в мою сторону, прекратившиеся в трех метрах от меня. Я откусил кусок от яблока.
            - Я тебя уничтожу, - раздался монотонный шипящий голос.
            - Ну ты бы хоть здрасти сказал. Как-то не вежливо такое утро начинать с таких резких слов, - сказал я немного чавкая и не меняя лежачего положения.
            - Я тебя уничтожу, вставай. Дерись, - продолжилось шипение.
            - А давай сменим тему, - произнес я немного потягиваясь. - Яблочко... возьми... вкусно... мням-мням?
            Антипод посмотрел на протянутый ему фрукт, о чем-то подумал, а потом произнес:
            - Вставай и дерись.
            Я почувствовал, что антипод готовится к атаке, медленно приподнялся, сопровождая свои действия потягивающимися движениями, сделал пару шагов до надстройки на крыше и облокотился на нее.
            - Слушай, тебе явно не хватает словарного запаса. Я могу тебе словарь принести, - сказал я, наблюдая за готовившимся к прыжку существом. Последовала атака. Я поднырнул под противника, который, чтобы не влететь в угол надстройки, развернулся в воздухе за счет хвоста и, ударив лапами о кирпич, изменил направление движения в сторону.
            - Такой день испортил, - сказал я, достал яблоко из пакета, который оказался у меня под ногами, и запустил в пришельца. Тот, оценив возможный ущерб, даже не шелохнулся. Яблоко с хрумкающим звуком веером разлетелось о его грудь. Часть ошметков ударилось о выступающую морду и упали в низ. Существо смахнуло с груди остатки яблока и направилось ко мне. Завязалась перепалка секунд на десять. После десятка парированных атак и произведенных нападений, я решил пропустить его удар лапой, обеспечивая проход своего удара в живот. Нас разбросало в разные стороны. Я встал на ноги и рванул по крышам. Существо, не удовлетворенное длительностью поединка бросилось за мной. Дальнейшие действия превратились в прыжки с препятствиями и стычками в воздухе. Тут я оказался на высоте. Существо, по непонятным для меня причинам, так увлекалось мной, что забывало смотреть под ноги. Драться с ним было бесполезно, зато легкий толчок в заданном направлении привел к тому, что существо на всем ходу влетело в полудеревянную конструкцию, разворотив ее в щепки. Я стоял неподалеку, с ехидным видом рассматривая отряхивающегося антипода. Гонки по крышам продолжились, и через некоторое время я опять повторил свой трюк. На этот раз достаточным условием была фраза - "А, смотри, летающий Стивен Мальдербун!", произнесенная громким голосом и подкрепленная жестами. На этот раз пострадала кирпичная конструкция, вместе с пришельцем. Догонялки продлились еще с десяток минут. След кирпичной кладки на коже у пришельца не позволил ему еще раз клюнуть на отвлекающие маневры. По маршруту моего движения нарисовалась высотка, выполненная из стекла и бетона. – “А это надо использовать”, - созрела не очень хорошая идея в голове. Я спрыгнул на пожарную лестницу следующего здания, и через несколько мгновений достиг тротуара. Далее последовали прыжки через машины, удивленные вопли безхвостых и несколько сотен метров до здания. Пару раз сцепившись по дороге с противником и нагоняя шороху на прохожих я просочился в холл через вращающуюся дверь. Антипод, после нескольких минут размышлений и рычания на очень удивленных людей, проследовал за мной. Охрану на входе я нейтрализовал, чтобы не у кого не возникло желания пострелять. Допрыгав до дверей лифта, я слегка подождал существо. Пришелец, войдя в холл немного оторопел и оглядывался по сторонам, постоянно рыча и гаркая на окружающих людей. Я взял катку с цветком, стоявшим рядом с дверью, уперся хвостом в стену, чтобы не отлететь по инерции назад, и запустил имеющийся у меня снаряд в антипода. Реакции у него не хватило, и сорок килограмм земли и фарфора на приличной скорости с солидным грохотом разлетелось в разные стороны. Пришелец вернулся ко входу в здание. Раздались людские вопли. Тут двери лифта открылись и люди, выходившие в холл и погруженные в свои дела, испуганным движением переводили взгляд на меня взгляд. Желающих зайти не оказалось, хотя уже нашлось несколько смельчаков, которые и интересом смотрели на происходящее неподалеку. Я зашел в лифт и нажал кнопку тридцатого этажа. В закрывающуюся дверь я увидел, безуспешные попытки расталкивающего людей пришельца меня догнать. Двери лифта закрылись и я поехал. Поднимаясь вверх в вероятностном спектре я "увидел", как существо, также анализирующее мою вероятностную структуру подошло к соседнему лифту и встало ждать. Лифт, с находившимися в нем живыми существами проехал неподалеку.
            Я вылез на этаже, прошелся по коридору и зашел в зал, где располагалась куча мелких отделений для персонала. Люди, погруженные в свои дела по большей части провожали меня удивленным взглядом. По коридорам я дошел до окон. Сзади послышалось гарканье пришельца. Я посмотрел вниз через окно, отошел на несколько метров, взял одну из гантелей, лежавших на полу небольшого огороженного участочка для разминки. Впившись когтями в пол и уперев хвост в землю, я направил кусок железа в стекло. Секция стекла с шумом осыпалась вниз, а снаряд по траектории долетел до крыши впереди стоящего здания, не представляя опасности людям. Начался шум. Я почувствовал удар ветра, который на этой высоте был приличным. Подойдя к разбитому проему, я огляделся. Между оконными секциями был технический проем, достаточный для того, чтобы зацепляться когтями. Я повернулся мордой в сторону зала. Часть людей стояла неподвижно, часть пыталась выти, а центре этой картины было приближающееся черное существо. Я вышел на край разбитой секции и оттолкнулся ногами вверх. Слегка откорректировав направление движения, я зацепился руками за верхний технический проем. Потом резко подтянулся и зацепился за него когтями ног. Следующий толчок, и я уже находился на секции, принадлежащей тридцать первому этажу. Далее последовало несколько прыжков в сторону, для лучшего обзора выбитой секции. Между секциями в высоту было три метра, так что перелететь через две никто из нас не мог. Я зацепился когтями ног за проем между стеклами, оперся хвостом на стекло, чтобы не опрокинуться назад и посмотрел в низ.
            - “Е, мае...! Нафиг я сюда полез...” Два сантиметра углубления отделяли меня от почти ста метров свободного полета. Стекло ровной пеленой уходило в низ, и в нем отражались размазанные очертания домов. Внизу ездили машины и ходили люди, маленькие, как крупинки сахара. Вправо и влево было только стекло. Передними лапами при желании хвататься было не за что. Когти скользили по стеклу, как нож по льду. Ветер монотонно дул, иногда сменяясь порывами. – “Так, главное не навернуться”, созрела мысль. Тут внизу слева показалось пол туши пришельца. Существо несколько раз посмотрело то вниз, то на меня, потом зарычало и принялось проделывать те же маневры. Я сделал несколько прыжков вверх. Существо не осмелится атаковать, пока находится ниже меня, а упускать преимущество мне не хотелось. Вскоре, расстояние между нами сократилось. Антипод находился на одну секцию ниже, когда я предпринял попытку атаки. Пришелец постарался уйти влево, но т.к. простора для маневра не хватало, он, кое-как изловчившись, попытался защититься от летевшей в его голову лапы. Произошел контакт. Меня отбросило вправо. Попытка схватиться за углубление передними лапами провалилась и я, прочертя когтями по стеклу, кое-как уцепился ногами за более ближний к земле проем. Опершись хвостом о стекло, и чуть не слетев еще ниже, резким движением я прилип к плоскости. - "Так, главное не удаляться от поверхности,"- мелькнула в голове мысль, - "А, то так можно и не уцепиться." Компьютер, в общем-то, уже сделал неутешительные расчеты. Зацепиться за паз, пролетев два и более пролетов уже практически невозможно. Я поглядел на пришельца. Тот, сорвавшись с предыдущего уровня, был наравне со мной. Оглядев проделанный путь и не найдя большого количества вариантов для маневра существо зашипело.
            - Ну и какого... ты сюда полез? - задал я вопрос, надеясь хоть раз услышать вразумительный ответ. Ответа не последовало. Я сиганул вверх, скользя чешуей живота по стеклу. Преодолев десять секций, я остановился и посмотрел ниже. Антипод, опасаясь моих атак, поднимался прыжками вверх на некотором удалении.
            - Дура! - прокричал я, покрутив указательным пальцем правой руки у виска и слегка отклонившись над бездной за счет хвоста. Существо, остановившееся в десяти метрах от меня, и смотрело решительным взглядом. Простояв так секунд пятнадцать, мы продолжили подъем.
            Верхняя часть здания представляла собой четырехгранную пирамиду. В месте, где плоскость здания переходила в наклон верхней части, был ровный участок сантиметров пятнадцать. Завладев этим небольшим участком параллельной поверхности, я вышел на уровень поднимающегося пришельца. Увидев, что над ним нависла улыбающаяся морда, антипод замер на одну секцию ниже и зашипел.
            - “Шипи, шипи, - сказал я ехидным голосом, - Позиция для атаки у тебя явно проигрышная”. Я выпрямился и огляделся. Это была, почти что крыша мира. Где-то  вдалеке виднелась речка, в которой тонкой, слегка переливающейся полоской отражалось солнце. Пестрые комбинации городских строений приближались к этой реке, а далее, превращались в серую массу, и на краях переходили в зеленую пелену леса. Ветер дул размеренно и сильно, дополняясь еще более сильными порывами. За спиной свистели мачты антенн, добавляя в общую картину тяжести и тревоги. Уцепиться руками было не за что, и контуры здания разбавляли сюжет пустотой, зыбкостью и холодом. Человек, очутившись в такой ситуации, скорее всего, начал бы паниковать. Смесь высоты и безжизненного стекла превратили бы его в укушенную ядовитой змеей мышь. Беспомощность и смертельная опасность как факт, разъедали бы сознание, делая каждую последующую минуту еще мучительнее. Я осмотрел "крышу". Стекла секций, на ней прилегали более плотно. Если я покачусь по склону, то остановиться уже не смогу, и мой полет в низ встанет неуправляемым. Присев на колени я принялся ждать дальнейших действий висевшего на уходящей вниз плоскости существа. Тот, выждав пару минут, приставными шагами начал перемещаться в сторону. Я не долго думая проделал над его головой тоже самое. Осознав, что данные маневры ни к чему не приведут, пришелец замер в раздумье. Затем последовал резкий прыжок. Позиция у антипода была явно не выигрышная и, после нескольких ударов в воздухе, существо слетело на пролет ниже. Попытка зацепиться за него оказалась неудачной. После резкого рывка и последующего кувырка через голову в воздухе, существо успело зацепиться за последующий паз когтями рук. Резко подтянувшись, он подлетел вверх, зацепился за паз ногами и посмотрел на меня, издав уже поднадоевшее мне шипение, переходящее в рычание. В этой патовой ситуации мы просидели еще пятнадцать минут. Все системы, относящиеся к вероятностям, я загнал в глубокую оборону, так что все попытки пришельца навязать драку оканчивались безуспешно.
             -"И всего-то..." мелькнула в голове мысль, после появившихся цифр дальномера. Слева от меня находилось здание, крыша которого была плоской, и находилось ниже моего уровня не многим более семидесяти метров. - "Так… Ну до нее 72 метра плюс трение воздуха плюс 105 килограмм..."- на моей морде нарисовалась задумчивость смешанная с улыбкой сумасшедшего. Диагноз компьютера выдал неутешительный ответ - тяжелые повреждения. Перед глазами нарисовались контуры зон по опасностям, исходя из высоты зданий, но по близости не оказалось крыш со щадящими условиями. Я осмотрел схему полета со всеми возможными уравнениями, высветившуюся у меня перед глазами. Коэффициенты трения о воздух, вероятность направления движения ветра... Чтоб поменять? А если перенаправить вектор кинетической энергии при касании крыши... Картина полета поменялась, возможные повреждения встали меньше.
            - “Залезть по стеклу на высотку - нетривиальное решение, ну и слезать с нее надо нетривиально”, - произнес я вслух, переведя взгляд на пришельца. Затем встал, выпрямился. Компьютер, оценивая траектории движения пыли в воздухе, рассчитывал возможные направления ветра в полете. Впереди был небольшой участок здания, на протяжении которого нужно было набрать максимальную скорость. Я расположил тело параллельно земле и согнул ноги в коленях. -"Давай!" - мелькнула фраза в голове. Мышцы ног высадили энергию в бетон. Первый прыжок небольшой, далее второй. К ногам подключились мышцы спины, разгибая тело и добавляя скорости. Третий прыжок максимальный, нужно прилететь на угол здания. Когти зацепились за поверхность, давая возможность телу разрядить всю имевшуюся энергию в полет. "Земля" подо мной исчезла, и только ветер встал опорой на последующие несколько секунд. Здесь стоило издать душераздирающий вопль, но что-то мне не хотелось вносить дополнительное аэродинамическое сопротивление открытой пастью. Я прижал ноги и руки к телу и превратился в рассекающую воздух иголку. Преодолев определенное расстояние, я выставил все четыре лапы в разные стороны, увеличивая дальность полета и уменьшая скорость удара. Крыша приближалась все быстрее и быстрее. Встало как-то не по себе. Перед самым ударом я выбросил ноги и хвост вперед. Компьютер рассчитал грань между критической нагрузкой на мышцы и максимальным торможением. В момент касания я также постарался перенаправить движение своего тела вперед, изменяя вектор удара. Принятые меры принесли свои плоды. Торможение мышцами уменьшило энергию удара, и ее остатки пришлись на плече. Раздался грузный шлепок. По инерции я пролетел пять метров, медленно перевернувшись в воздухе, и второй раз коснулся крыши уже спиной. Окончательно остановила меня железная вентиляционная труба.
            Гордо, но неуклюже и с трудом выдыхая воздух, я поднялся на ноги. Потом вернул часть костей в исходное положение и посмотрел на преодоленное мной расстояние. - "Да, полет удался на славу! Да и травмы небольшие", - подумал я про себя. На высотке, на месте моего отрыва виднелось черное пятнышко антипода. Я помахал ему лапой, повернулся в противоположную сторону и аккуратно, чтобы лишний раз не травмировать отбитые элементы своего организма, поскакал по крышам в направлении леса. Преследования не последовало, видать здравомыслие в пришельце победило. Регенерация поврежденных органов заняла четыре дня.
            А далее начался сериал. Существо превратилось в ложку дегтя, которая до нескольких раз в неделю выливала свое содержимое на мое существование. В любое из моих мероприятий он умудрялся засунуть свой нос. Чаще всего, после физической перепалки я отступал, слегка униженный и оскорбленный. Как ни странно в определенных случаях, когда мне особенно хорошо доставалось, он сам куда-то убегал, оставляя меня лежать в обломках различных предметов. Конечно, я старался переходить в наступление, но моего вероятностного потенциала было недостаточно. А накопить его и найти еще более "сложные" закономерности и ограничения Вселенной, в которую меня занесло, у меня не было возможности т.к. существо этому усиленно препятствовало.
            На одном собрании любителей боевых искусств, на котором я показывал, что такое боевые искусства, существо нашло меня и полезло в драку. После того как я выбрался из остатков кирпичной стены, мне даже денег дали за красивый поединок и за то, что я держался молодцом. Потом было запоминающееся приключение с угнанной машиной, с которой я пытался стряхнуть этого ящера. Я не знал, что упорства может хватать на то, чтобы семь раз догонять машину и шесть раз оказываться под ее колесами. Был довольно красивый поединок, когда я спер автомат и устроил ближний бой с оружием в руках. Изменить вероятность попадания пули с десяти сантиметров почти невозможно и проделать в нем несколько лишних дырок у меня получилось. Хотя, судя по повреждениям, пули уходили в него на глубину не более десяти сантиметров и являлись не очень эффективным средством нанесения вреда. Затем мы развернули поединок на вероятность попадания. Я повышал вероятность попадания выпущенной пули в пришельца, он, в свою очередь, старался уменьшить эту вероятность. Из пяти выстрелов с тридцати метров одна из мох попыток оказалось успешной. Потом были поединки в горах, на снегу со льдом, на крыше поезда, в поезде, после чего вагон этого поезда скорее всего отправили на списание. Драки на крышах и лесу встали вообще обыденным явлением. Один раз существо проявило коварство. В один из дней на берегу моря я установил контакт с млекопитающим. Дельфин заинтересовался черным предметом, сидящим на камне и болтающим ногами в воде. Я же установил между нашими к-в системами вероятностный канал связи. Простая для меня система, прогнозируемо реагирующая на генерируемые мной вероятностные ограничения, все-таки обладала некой индивидуальностью. Задействованных пространств к-в системой дельфина было не много. Именно по этой причине животные не понимают слова и речь. Их к-в система маленькая и не в состоянии ограничить константы слов. Зато такие понятия как агрессия, похвала, радость, а также другие действия и эмоции вполне могут быть ими восприняты. Поэтому общение между нами заключалось в передаче друг другу, по поддерживаемому мной каналу связи рядя пространств, в которых протекает жизнь этого водоплавающего существа. А то или иное воздействие порождало в мозге млекопитающего набор состояний, совокупность которых можно было характеризовать понятиям - ответная реакция, чувство, предпочтение и т.д. Животное меня запомнило и несколько дней подряд приплывало на одно и то же место, надеясь на продолжение своей незамысловатой беседы. Пришелец, в свою очередь, в момент нашей встречи продемонстрировал негативные черты своего характера, после чего мне пришлось принимать участие в регенерации этого дельфина. Млекопитающее выжило.
            Этот многосерийный фильм начал затягиваться. Прошло почти полгода, за которые я преодолел не одну тысячу километров и проделал не один десяток регенераций организма. Роль этого пришельца, да и его происхождение так и оставались для меня загадкой. Утрясти его существование хоть в одной мировоззренческой гипотезе у меня так и не получалось. Конечно, была пара идей. Я предполагал, что с открытием автономных структур я перешел в некий пласт организации константно-вероятностных систем. Этот пласт существует по своим закономерностям, большинство из которых я еще не познал. Чтобы их познать, необходимо "прочувствовать" на себе как можно больше его особенностей. Но т.к. этот пласт значительный по размерам, "плавать" в нем без каких-либо значимых шагов мне предстоит еще долго. Поэтому моя эволюция зависла на одном месте, а кругом был довольно однообразный океан с нечастыми представителями, одним из которых и является этот антипод. Все эти размышления и стычки могли продолжаться бесконечно, но в один из дней существо выкинуло то, что сподвигло меня на более резкие действия.
            В один из дней я валялся на лужайке и получал “удовольствие” от солнечных ванн. Значительно зависящая от времен года природа климатической полосы, в которую я перебрался, уже перекрасилась в яркие цвета и готовилась к предстоящим холодам. Внезапно я "почувствовал" присутствие крайне знакомого мне существа. Когда-то, когда я еще был человеком, мы создавали для себя хранителей. Мы - это был небольшой отряд, состоящий из пяти человек. Хранителями были животные, наделенные рядом возможностей. Наши достижения в области управления случайными процессами, да и вообще в понимании сознания, по сравнению с моим теперешним уровнем были не большими. Но они значительно превосходили возможности обыкновенного человека. Это давало нам определенные преимущества, ну и конечно добавляло новых врагов. Используя весь свой арсенал в области химии, физики, биологии и т.д. а, также, накладывая на все это получившую развитие теорию к-в систем, мы “превратили” несколько животных в высокоинтеллектуальных существ. Модернизации касались не только мозга, но и организма. Немного измененный скелет, сильные мышцы в сочетании с природными инстинктами, клыками и когтями дали нам незаменимых спутников, которые могли в случае опасности прикрывать спину. На них также было возложено решение ряда специфических задач, которые были не под силу человеку. Мало того, у некоторых животных нам удалось поднять интеллект выше, чем у среднестатистического человека. Конечно, значительных изменений в строении мозга мы сделать не могли, поэтому для поддержания к-в системы на заданном уровне хранители должны были находиться рядом с нами. Для работы их к-в систем необходим был сторонний источник вероятностного потенциала, роль которого выполняло наше сознание. Без этого внешнего источника их разум начинал деградировать. Хранители теряли память, теряли возможность многогранно анализировать ситуацию, формировать длинные логические цепи, говорить и т.д. Все это сопровождалось галлюцинациями и болями, так что более чем на три для их одних оставлять было нельзя. В один из дней я ушел из этого отряда. Мне необходимо было сделать следующий шаг, и я его сделал, хотя выбор был крайне не простым. После того как я встал внесистемником, т.е. полностью автономной саморазвивающейся системой, о судьбе отряда я ничего не знал.
            Так вот присутствие хранителя я уловил где-то за пятьдесят километров. Животное двигалось в северо-западном направлении, и было чем-то встревожено. Как она здесь оказалась, я представлял с трудом, но незамедлительно отправился к движущемуся объекту. Мне оставалось преодолеть еще три километра, когда я почувствовал присутствие антипода находившегося неподалеку от хранителя. Я добавил скорости.               После нескольких минут я выбежал на небольшую поляну. Я опоздал. На земле, приминая пожухлую траву, измазанную кровью, лежал хранитель. Кругом были следы схватки и капельки крови. А рядом с телом, с таким же непоколебимым безэмоциональным видом стояла черная ящерица.
            - Ты должен умереть, - раздались звуки из зубастой пасти.
            - А может, ты просто уйдешь? И на сегодня разойдемся? Пожалуйста! - сказал я, увидев, что хранитель еще жив, но от тяжести ран может умереть в любую минуту.
            - Ты должен умереть, - монотонно, как бы издеваясь, повторило существо и направилось ко мне.
            Завязалась драка. Чтобы как можно быстрее ее завершить, я специально пропустил несколько серьезных ударов, но при этом не сбавлял напора в атаках, чтобы антиподу побыстрее надоело со мной воевать. Прошло пятнадцать минут. Пришелец осмотрел меня, лежащего на траве с несколькими тяжелыми травмами, развернулся и скрылся в глубине леса. С трудом поднявшись, я подковылял к хранителю. На траве в скрючившейся позе лежало бездыханное тело. Я наклонился и оценил состояние константно-вероятностной системы. Прошло слишком много времени после повреждения линейной части системы, и восстановить ее на этом этапе я уже был не в силах. Присоединившись к остаткам разрушенного сознания, я принялся считывать все то, что осталось от памяти. Информации удалось получить не много. Животное ушло от своего поводыря несколько дней назад. Сознание было сильно повреждено, поэтому более-менее адекватно оценить обстановку она не могла. Да и противостоять такому существу как пришелец с ее стороны, это все равно, что идти с вилами на танк. А ведь животное меня еще помнило. По моему сознанию скользнуло чувство печали и некоторого сожаления. Конечно для той машины, которая существовала у меня в голове, эти чувства были не больше капли, упавшей в океан, но все-таки, я позволил себе несколько минут предаться воспоминаниям. Потом я похоронил безжизненное тело, выкопав лапами не очень глубокую яму. Где находился поводырь и почему хранитель оказался здесь, осталось вопросом.
            Прошло еще две недели. Лил дождь. Был вечер. Я стоял в парке уже закрытом для посетителей. Парк был большой, на его территории располагалось несколько вольеров для животных. Пара охранников сидело только на входе, за несколько сотен метров от нас. По моей чешуе шебуршал дождь. Капли падали с подбородка, когтей и хвоста в уже пропитавшуюся влагой почву. Передо мной в двадцати метрах стояло ящерообразное существо, от которого в видимом спектре прорисовывался темный контур покрытый пеленой брызг от разлетающихся капель. Мы стояли в привычной для подобной ситуации позе, только саму ситуацию я считал необычной. - "Сегодня я попытаюсь перешагнуть за предел", - крутилась в голове мысль. – “Сегодня я буду драться до хоть какого-нибудь финала. И что меня сподвигло на это? Ненависть, злость, обида? Нет, скорее всего? нет. Скорее всего то непонятное однообразие, творившееся в моей жизни больше полугода. Какая-то непонятная простота, с которой обстоятельства решают все за меня. На первый взгляд - думай что угодно, твори что угодно, дерись с кем угодно, а на самом деле я как будто сижу в очередной клетке. Пришельца завалили, хранителя завалили, даже дельфина и того чуть не завалили. Может это одиночество? Нет. Ни одно из этих примитивных для моей системы чувств не достойно риска распрощаться с жизнью. Здесь что-то другое. Однообразие, простота обстоятельств и ограничивающих событий? Может быть. А может это нечто большее. Может это чувство, способное родиться только у очень большой и высокоразвитой системы, без особого труда оперирующей сотнями тысяч пространств. А может это некая сила заставляет меня рисковать по-крупному. Рисковать сейчас, когда можно еще подождать год или два, и развить самого себя до уровня, на котором можно дать решающий бой c достаточной вероятностью на победу. Почему сейчас? Вот этого я не знаю, но решение уже принято”
            Антипод взмылся в воздух. Назад, веером полетели отблескивающие в свете удаленных фонарей мокрые клочки земли. Я совершил прыжок на встречу. Вероятности переплелись в огромный клубок, пытаясь пробиться к противнику и заставить его проиграть. Вся мощь моего сознания вспрыснулась в существо, по непонятным мне причинам вставшее врагом. Сейчас нужно было выдавить из организма сто один процент его возможностей. Ведь этот процент мог дать шанс на его дальнейшее существование этого организма. Завязалась драка. Нет, это был не обычный поединок с непродолжительными схватками в воздухе. Две разъяренные кошки постоянно, без какого-либо сожаления и передышек атаковали друг друга в надежде на победу. В полумгле были слышны тяжелейшие удары, разлетающаяся земля, хруст вырываемой когтями коры деревьев и частое, почти не слышное за остальными звуками дыхание. В этот момент для меня не встало ни прошлого, ни будущего. Осталось только одно настоящие, а завтра и вчера даже на долю секунды не засветились в моем сознании. Единственная цель заставляла действовать, а исход уже не имел значения. Прошло пятнадцать минут поединка. Несколько серьезных ран отпечатались на моем теле. Возможности соперника превышали мои. Я начал проигрывать, но отступать не собирался. Все тело покрылось кашей из крови и грязи, разлетающейся в разные стороны во время резких движений. Я оторвал стальной прут от ограждения, окружавшего один из вольеров, и принялся использовать его как оружие. Боевая эффективность несколько повысилась. Прошло еще пятнадцать минут. Два существа с серьезными травмами продолжали испытывать на прочность достижения собственных систем, состоящих из разума и плоти. В этот момент, откуда не возьмись, появилось точно такое же существо, с которым я дрался вот уже полчаса. Вот этого я никак не ожидал. Второй антипод незамедлительно полез в драку. Я ушел в глубокую оборону и распределил ресурсы на два фронта. Время до моего поражения, по расчетам компьютера, сократилось до нескольких минут. Прошло еще две минуты поединка. Существо, подоспевшее на помощь своему аналогу, выдернуло из земли железный прут с приваренной пластиной, служившей указателем. Последовало несколько атак. Я отступал, сдерживая натиск. Своим оружием я оборонялся как мог, даже провел несколько контратак, но пришельцы довольно быстро организовали ситуацию, в которой возможностей моего организма оказалось недостаточно. Один антипод нанес удар железякой в район голени правой ноги. Удар был такой силы, что материал кости не выдержал. Раздался тяжелый, хрумкающий звук. Меня крутануло в воздухе. Система безопасности завопила о критических повреждениях левой нижней конечности чуть ниже колена. Пытаясь хоть немного выиграть время, я постарался отпрыгнуть от нападавших как можно дальше. Проскользив несколько метров по земле, я перевернулся на спину и приготовился отбивать атаку. Два существа как камни обрушились на меня. На левую руку, которую я подставил, пришелся максимальный удар. Через несколько долей секунды затрезвонившая система безопасности сообщила о том, что левой рукой защищаться больше не получится. Я кувыркнулся, оперся на левую ногу и попытался подставить под следующие атаки изогнутый в нескольких местах стальной прут. Далее последовало несколько ударов, благодаря которым я в сумме пролетел около сорока метров. Последнее, что я увидел, это было трехмерное изображение моего организма, висевшее перед глазами с множеством областей выделенных красным цветом, часть правой ноги и почти вся левая рука были выделены черным. Два объекта, с мощным вероятностным потенциалом, приближались ко мне, но толком осознать пространства предстоящей атаки я был уже не в состоянии. Далее последовали бегущие символы и попытки компьютера просчитать порядок действий для минимизации повреждений. Железная пластина на арматуре с огромной скоростью приближалась к моей голове. Все что я успел сделать, это попытаться убрать голову в сторону от удара. Раздался глухой звук. Перед глазами появилось окошко, сигнализирующее о принудительной блокировке и структурфикации сознания. Все чувства, которыми обладало мое тело, как будто плюхнулись в желе и растворились. Мое сознание перестало существовать.
            Другой мир.
            Что является высшим достижением живого существа? Способность выживать, способность думать, способность развиваться? В общем-то, и все эти способности можно развивать, совершенствовать, превращать в единый механизм. Но есть то, что способна обрести только наиболее развитая система, познавшая суть собственной организации.
            Представьте черный экран. Хотя как черный… Представьте что вы не в состоянии понять этот цвет. Нет, не потому, что вы не можете его с чем-то сопоставить, представьте, что вы не знаете, что его вообще можно с чем-то сопоставлять. Посреди этого экрана всплывает окошко, на котором крупными буквами написано: “Деструктурфикация константно-вероятностной системы через:”. А далее тикающий счетчик времени. И две кнопки под этой надписью “Запуск” и “Отложить на 30 мин.” Нет, вы не различаете ни кнопок ни надписей… У вас нет памяти, вам не с чем сравнивать, вас нет. Счетчик доходит до нуля. Окошко исчезает и в нижнем правом углу загорается надпись: “Поиск свободной памяти”. Напротив фразы рисуется надпись “Выполнено”. Вся строчка переносится немного вверх и появляется следующая “Проверка алгоритма восстановления”. Через некоторое время уже две строчки поднимаются вверх. “Проверка целостности линейной части вспомогательного мозга”. Кластерный компьютер оживает. Сегмент за сегментом задействуются его составляющие. Для обеспечения вычислений необходима энергия, выдается команда на активизацию деятельности сердца. Слабые, плавные сокращения переходят в стук. Давление крови возрастает. Высвечивается следующая строчка “Запуск графической компоненты”, а за ней “Запуск алгоритма параллельных вычислений”. На черном экране появляются несколько окон. В каждом из них начинают бежать строчки, цифры, формулы. Появляются несколько графиков, и картинка со стилизованным дракончиком, вокруг которого появляются шкалы с надписями о выполнении той или иной операции. После того, как в одном из окон напротив строчки “Детальная оценка состояния организма” загорается метка “выполнено”, появляется еще один экран с трехмерным изображением тела, где полупрозрачным цветом детально прорисована каждая из систем. Кластерный компьютер активизируется на полную мощность, огромные объемы информации прокачиваются через него каждую секунду. Появляется надпись “Проверка целостности основного мозга”. Через значительный интервал времени появляется метка “Целостность 78% , подготовка к запуску”. Появляются еще несколько окон, на одном из которых появляется надпись “Сознание ключей для запуска линейной части”. В соседнем окне появляется надпись “Деструктурфикация вероятностной составляющей”. Вероятностная составляющая сознания, превращенная к тому времени в полуавтономную к-в систему, приводится в “движение”. После дешифровки состояния, и формирования опорных констант в головном мозге, появляется следующая строчка “Поиск вероятностного потенциала”. На базе нейронов головного мозга формируется вспомогательная к-в система, которая начинает накапливать вероятностный потенциал. Когда достигается нужное значение, появляется сообщение о готовности запуска основной к-в системы. Изменение графиков, цифр и строчек во всех окнах останавливается, а в дополнительном окне появилось постоянно меняющееся число. Эти число показывало близость восстанавливаемой и вспомогательной к-в системы. Из-за случайных составляющих они никогда не могут быть идентичными, да и вспомогательная система на порядки меньше. Но, в определенный момент состояние основных элементов вспомогательной системы может достаточно точно соответствовать восстанавливаемой. Задача была разрушить вспомогательную систему при достижении этого условия. Срабатывание этого механизма должно произойти, когда это число будет больше восьмидесяти процентов. Сколько прошло времени я сказать не могу, да и тогда меня как такового не было, но этот момент настал. Из-за разрушения системы произошел мощный вероятностный выброс. Этот выброс запустил миллиарды импульсов между нейронами головного мозга. Одновременно с выбросом полуавтономная к-в система, в которой находилось сознание, была “переложена” на эти импульсы и единая, огромная машина, предназначенная для нахождения закономерности во множестве пространств пришла в движение. Сознание пробудилось. Запущенная система начала принимать устойчивое состояние, что сопровождалось невообразимыми галлюцинациями. Окна ожили, одни начали закрываться, другие открываться, в одном из них загорелась строчка “Запуск константно-вероятностных преобразователей”. Огромный поток информации лавиной обрушился на формирующуюся систему. Весь этот винегрет должен был вернуть сознание на исходное, а это сопровождалось, мягко говоря, умопомрачительными “ощущениями”. Подключился графический блок, который формирует в сознании многомерное изображение различных процессов и объектов. Только после того, как состояние сознания перестало плясать в значительных пределах, и информация с рецепторов и датчиков начала адекватно восприниматься, на одном из окон появилась строчка “Подключение константного преобразователя мышц”. Все тело дернулось, и ко мне вернулась возможность двигаться. Заключительным аккордом было окошко с надписью “Передать управление организмом к-в системе?” Немного подумав, я согласился. Управление всеми процессами в организме было переключено на константно-вероятностную систему.
            Я продолжал лежать. Первая мысль, которая пришла мне в голову звучала так: - “Ну надо же, сработало! А я это, или не я?”. Немного полежав и понаблюдав за тем, как остальные системы выходят на рабочий режим, я детально просмотрел повреждения. - “Ну ты и красавчик”, - родилась мысля. Не поврежденных органов мне обнаружить не удалось. Оставшиеся рука и нога шибко не отличались работоспособностью. Все тело было в ямах, уже затянувшихся регенерационной мембраной. Одно ребро было вырвано с корнем, зато правая половина грудной клетки более-менее нормально функционировала. На черепе параллельно морде красовалась глубокая рытвина, доходившая до изуродованного глаза. На челюсти с лева не хватало куска мышц, так что через образовавшуюся полупрозрачную мембрану был виден язык.
            Я приглушил трезвонившую систему безопасности, отключил все, что можно было отключить для экономия энергии, потом огляделся вокруг. Я лежал в каком-то сарае. Через небольшое окошко пробивались лучи солнца. Судя по таймеру, да и по направлению этих лучей был вечер. Тот же таймер записал момент отключения системы. Без сознания, если можно так выразиться, я находился почти восемь дней. Вокруг валялся какой-то хлам, свойственный деревенским районам. Опираясь на почти что работоспособную правую руку, я потратил двадцать секунд, чтобы принять вертикальное положение. Левая нога с трудом приподняла тело над полом. Я оперся на столярный столик и выпрямился. В дверях сарая оставшимся глазом я увидел мужчину и женщину лет тридцати, которые с очень широко открытыми глазами смотрели на меня. Система безопасности мгновенно оценила возможность атаки объектов исходя из работоспособности тела и имевшихся в округе предметов. Два трупа за 2.1 секунды, высветился результат. Мужчина слегка дрожащими руками направил на меня ружье, заряженное дробью.
            - Ты, ты кто такой? – произнес фразу неопытный “охотник”.
            - Дракон, - сказал я сильно исковерканным из-за поврежденного легкого и тканей челюсти голосом.
            - Ты умеешь говорить? – удивленно произнесла женщина.
            - Ну, тут уж нелогичность с вашей стороны. Вы когда меня спрашивали, на что наделись?
            Парочка переглянулась между собой, и мужчина произнес:
            - Ты нас не сожрешь?
            - Очень надо. В тебе 65% воды, а все остальное не слишком отличается энергосодержанием. Так что канистру с бензином я выпью с большим удовольствием.
            - Ты ешь бензин? – произнесла женщина удивленным и задумчивым голосом. - У тебя настолько необычная пищеварительная система?
            Я немного подумал, потом произнес:
            - Здесь такая ситуация сложилась. Способность перемещаться в пространстве у меня временно утрачена. На регенерацию уйдет около двух месяцев. Так что торопиться мне некуда. Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Я у вас временно поживу, а вы в свою очередь, изучите все, что вас интересует.
            Муж и жена, деятельность одного из которых была связана с исследованиями в области физики, а другого – в области биологии, не смогли устоять. Жили они в тридцати километрах от города в одиноко стоящем доме. Такое местоположение объяснялось тем, что дом находился на территории заповедника, и женщина-биолог проводила какие-то исследования. То, что они являются специалистами в своей области, у меня не вызвало никаких сомнений. Да и вообще мировосприятие у них было необычно для среднестатистического человека. Парочка постоянно беседовала о науке, а какие-либо насущные потребности их не сильно волновали. Так что через десять минут после небольшой беседы и неуклюжих прыжков на одной лапе, я сидел за столом, и передо мной стояла тарелка с хорошим ужином. Для регенерации нужен был строительный материал, так что отказываться от пищи я не встал. Естественно на меня посыпались вопросы.
            - Там в парке, что с тобой случилось?
            - Я подрался слегка. А как вы меня нашли?
            - Охранник парка позвонил моей жене. Он подумал, что животные сбежали из вольера и начали драться между собой. Т.к. там только одни травоядные, мы туда приехали одни. Вместе с охранником мы нашли твое тело, “слегка” изуродованное. Погрузили его на машину и привезли сюда, потом помыли и положили в сарай.
            - А кто-нибудь еще знает, что я нахожусь у вас? – перебил я мужчину.
            - Нет. Охране я сказал, что это новый вид кенгуру - большой черный. Да он в этом не разбирается. А погром, который вы устроили, мы на следующий день списали на животных из вольеров. Вообще мы хотели отвести тебя в лабораторию, чтобы там досконально изучить. Но жена обнаружила, что твои раны затягиваются самостоятельно. Поэтому фрагментировать тебя мы не встали.
            - Фрагментировать. Хм… Спасибо, что не разобрали на запчасти. Думаю, в другом месте мне бы повезло меньше, - сказал я, улыбаясь правой половиной морды.
            - Вообще мы  подумали, что ты пришелец с другой планеты, - продолжила женщина. – Но, т.к. анатомическое строение у тебя очень похоже на земных обитателей, да и кровь у тебя красного цвета, мы все-таки отнесли тебя к земным существам. Хотя, проанализировав состав этой крови, которая у тебя почему-то очень быстро свертывается вне организма, да и состав чешуек, у нас появились сомнения.
            - Кровь свертывается вне организма, потому что вероятностный потенциал падает ниже определенного уровня. Клетки-тромбоциты, точнее то, что от них осталось в результате моих модернизаций, образуют нити связующего полимера, поэтому кровь затвердевает. Если вероятностный потенциал достаточный, и спектр его удовлетворяет определенным условиям, образования связующего полимера происходить не будет.
            - Нехило, - сказал мужчина, - а что такое вероятностный потенциал?
            - Ну, это отношение дисперсии случайного процесса так сказать в нормальных условиях к дисперсии при воздействии константно-вероятностной системы. Как бы вам это быстро объяснить? Проще говоря, вероятностью исхода случайного процесса можно управлять, так сказать доограничивать случайный процесс. А т.к. мир недетерминирован, т.е. случайный, любой процесс в нем можно обернуть в “свою” сторону. И способность “оборачивать” по-другому называется – вероятностный потенциал. Вообще все особенности этой теории довольно долго излагать. Она описывает функционирование так называемых константно-вероятностных систем. Это системы, состоящие из линейных и случайных процессов, у которых на определенном этапе возникают новые свойства, не присущи составляющим элементам. К таким системам можно отнести сознание, Биосферу, некоторые экосистемы и т.д.
            - Хмм. Я впервые слышу термины, которые ты употребляешь, - произнес мужчина, - я бы хотел узнать об этом поподробнее.
            - А ты что, воскрес? – спросила женщина.
            - Нет, – сказал я, с трудом пережевав и проглотив пищу. – Я преобразовал свое сознание в другую форму. Физически мое сознание не было уничтожено. Вот если бы они разрушили органы памяти, то тогда бы я умер.
            - Органы памяти, это еще что такое? – спросил мужчина недоуменно.
            - Это носитель констант, или по-другому – запоминающее устройство. Два органа размером с большой палец, состоящих из полимеров, на которых записывается информация. Эта информация несколько раз дублирована, а “я” в тот момент занимал около восьмисот гигабайт в бинарном коде.
            - Забавно. Все сознание можно переписать на жесткий диск? - сказал удивленным голосом мужчина.
            - Да… Только простое переписывание ничего не даст. Это можно сравнить с компьютером. Чтобы им можно было пользоваться, нужно “железо” и программное обеспечение. В отношении константно-вероятностных систем на линейный носитель можно переписать только структуру “железа”. А вот “программное обеспечение” на линейный носитель не перепишешь.
            - И так куда же ты переписал это “программное обеспечение?” – с еще большим удивлением произнес мужчина.
            - Здесь все сложнее. Остановить функционирование к-в системы невозможно. Нельзя разделить ее на составные части. Нельзя отдельно сохранить состояние линейной и вероятностной составляющих. Но, в случае необходимости, можно переделать всю систему в автономную структуру. Но, автономная к-в система таких “размеров” существовать не может. Поэтому необходимо привязать константы такой системы к линейным элементам окружающего мира. Проще говоря, нужен физический носитель, да и к-в система получается не совсем автономной, но об этом потом. Что это дает. На поддержание процессов линейной составляющей в нормальных условиях нужна энергия. В случае повреждения жизненно-важных органов обеспечение мозга энергией невозможно. Да и в случае значительных повреждений линейной части, скорее всего, наступит смерть. В этом случае, все разработанные мной способы защиты и экономии ресурсов оказываются бесполезными. Процесс, названный мной “структурфикация” позволяет преобразовать к-в систему сознания в другую форму, не способную развиваться, но при этом не требующую затрат энергии на свое существование. А в это время в моем организме запускаются процессы регенерации.
            - Блин, как-то все просто… Но, у меня еще целая куча вопросов по этому поводу, - сказал мужчина.
            - Даааа. На такие вещи эволюция обычно тратит сотни тысяч лет. Тебе сколько лет кстати? – добавила женщина.
            - Тридцать пять. Но вы не забывайте, что к-в система живых организмов планеты Земля - независимая. Т.е. она развивается без влияния… Ну или почти без влияния со стороны других к-в систем. Я же, в свою очередь, довольно много алгоритмов срисовал из окружающей действительности. Да и принцип организации у меня немного другой. Если эволюция создает “инструменты” для выполнения тех или иных задач, будь то крылья, ноги или когти, то я создаю инструменты для создания инструментов. Возможность создавать любые химические соединения в сочетании с огромной для живых организмов планеты к-в системой и мощным компьютером ускоряет мою “эволюцию” в миллионы раз. Хотя, возможность неограниченного управления химическими элементами – для меня это уже пройденный этап. Теперь моя эволюция переместилась в мир константно-вероятностных систем. В мир автономных структур и специализированных форм жизни.
            - Так, я уже начинаю терять мысль, - произнес мужчина, - тебе тридцать пять лет… Ндя, свободного времени у тебя, скорее всего, было мало. А сколько живут подобные тебе особи?
            - Я уже давно исключил ограничения Биосферы, связанные с моей самоликвидацией. Я не старею.
            - Нифига себе. Так ты бессмертный? – воскликнула женщина.
            - Неее… - сказал я, - физически меня можно уничтожить. И попытки это сделать происходят довольно часто.
            - А как же устойчивость экосистем, участие в которых ты принимаешь? Ведь если особь наголову превосходит все остальные, она становится на вершину пищевой цепи. Ты, получается, представляешь угрозу человеческому виду, – добавила женщина-биолог.
            - Ну не совсем так. Человек в процессе эволюции, может, и встал на вершину пищевой цепи, но принципы организации взаимоотношений особей этого вида сильно не поменялись. Пищевая пирамида заменилась бабловой пирамидой. Так что люди – это всего лишь более экзотическая реализация принципов естественного отбора. Теоретически я могу размножаться, и я могу организовать общество, основанное только на представителях моего так сказать вида. Но принципы функционирования этого общества будут в корне отличаться от человеческого. А это, в свою очередь, внесет значительные изменения в принципы функционирования Биосферы. А последнее может не понравиться третьей стороне. И эта третья сторона может не пойти на мирное решение данного вопроса.
            - И что это за третья сторона? – спросил мужчина.
            - Честно говоря, напрямую я с ней не сталкивался. Но различного рода посредники уже имели со мной дело. Причем счет в их пользу со значительным перевесом. Вероятностный потенциал можно накапливать, и он позволяет управлять любыми случайными процессами. Т.е. это ценный “продукт”, и “создавать” его могут только к-в системы. А биосфера планеты Земля – это источник этого ценного продукта.
            - Что-то мне это напоминает… Фильм один, где человек играл роль батарейки, добавил мужчина.
            - Типа того, - сказал я, - только если для выделения энергии с гораздо большей эффективностью можно использовать бактерии, то для вырабатывания вероятностного потенциала так сделать не получится. Да и уровней организации к-в систем много, и на каждом из этих уровней у систем возникают новые свойства, не присущие нижним “слоям”. Игроков, отстаивающих свои интересы гораздо больше. И возраст некоторых систем исчисляется миллиардами лет, так что “способности” у них очень большие.
            - И ты вылез из Биосферы, - сказал мужчина улыбнувшись.
            - Да. Встал почти независимой системой, или внесистемником. Только, в отличие от фильма, мне никто не помогал из нее вылезать.
            - А таких как ты много? – спросила женщина.
            - Нет, по крайней мере, я еще никого не встречал, кто бы смог своими силами выбраться из Биосферы. А внесистемников, или особей, не принадлежащих Биосфере,я встречаю часто… Пару раз на неделе…
            - И с одним из них ты подрался?
            - Да, - тяжело вздохнув, ответил я.
            Наша беседа продолжилась. Я немного углубился в теорию константно-вероятностных систем, рассказал о регенерации и о том, что оторванные конечности не самая большая проблема, немного поговорил об устройстве Биосферы и о некоторых ее особенностях. Время шло к полуночи. После выпитой бутылки с керосином меня решили уложить спать на диване в одной их комнат. Комната была небольшой, да и диван был старый, в повседневной деятельности в качестве места для сна его не использовали. Я лег на спину и вытянулся в полный рост. Ни одеяла, ни простыни я не взял т.к. из-за лопнувшей регенерационной мембраны я мог уделать их кровью. Хозяева ушли спать на второй этаж, потом о чем-то начали спорить, но вникать в их обмен информацией я не встал. Перед сном я немного обдумал произошедшее. Мне опять повезло. Мало того, что система структурфикации сработала на отлично, хотя я ее ни разу не проверял, так мое тело во время этого “анабиоза” никто не разобрал на запчасти. Довольно много случайностей сложилось в мою пользу. Конечно, возник вопрос о том, а что было восстановлено сегодня вечером. Я это или не я. Да и как проверить. Хотя в любом случае дальнейшую борьбу за свое существование продолжит именно то, что сейчас лежит на этом диване. Ммм… Диван. Давно я не использовал в своих целях подобные блага Биосферы. Хотя какое это благо для меня. Так, удобство на время. Я закрыл глаз и перевел сознание в режим нормализации.
            На следующий день научные деятели уехали на работу. Я выполз на улицу, улегся на траву и занялся бездельем. Вероятностный потенциал до сих пор оставался на очень низком уровне, да и времени для восстановления подвижности требовалось еще много. Так что я, с чистой совестью мог предаться каким-нибудь рассуждениям. Лежа под солнцем, я решил переосмыслить свои поступки. Единственный более-менее логический вывод, который я смог сгенерировать, звучал довольно просто. На случай полагаться не стоит, да и на рожон лезть тоже. Поединок принципиально ничего мне не добавил, зато времени на восстановление повреждений уйдет много. Единственное, что меня порадовало, так это правильно реализованный алгоритм структурфикации. Как можно было наугад, без ошибок реализовать столь сложный механизм, я до сих пор сам понять не мог. Это все равно, что посадить на только что собранный самолет, который еще ни разу не поднимался в воздух, кучу высокопоставленных людей. В общем, до вечера я провалялся в траве, попивая керосин через трубочку. Вечером, после ужина, хозяева продолжили поиграть в покер. После того как почти весь банк оказался у меня, появились вопросы.
            - Ты наверно мухлюешь? – сказала женщина, - ты еще ни разу не сделал ставку, которую бы проиграл.
            - А вы наивные, - сказал я, держа работоспособной лапой две карты, - нашли с кем играть в азартные игры. Вообще я не применяю для выигрыша каких-то дополнительных устройств, да и карты эти вижу в первый раз. В моем арсенале только то, что есть у моего организма.
            - И что же есть у твоего организма, чего нет у наших? – последовал возмущенный вопрос, - ты что, все просчитываешь на компьютере.
            - Хи, компьютер бы мне дал только вероятность выпадения той или иной карты. Толк от этого не очень большой. А как вы думаете, что я вижу глазами? Какую картинку?
            Повисла пауза.
            - Ну, картинка как картинка. Фотоны, вроде, движутся прямолинейно, ничего кроме плоской картинки ты бы не увидел, – сказал мужчина нахмурившись.
            - Так-то оно так. Только спектр, в котором я вижу мир, в несколько десятков раз шире, чем у человека. Да и опорных цветов больше. Вот вы бы смогли представить себе новый цвет?
            Пауза повисла снова.
            - Хм, мне на ум приходят только вариации известных цветов, - сказал мужчина, - да и как я могу его представить, если я его никогда не видел. Теоретически его существование я предположить могу, и мне никто не запретит сдвинуть шкалу цветов в видимую область.
            - Ну, ты же можешь представить автомобиль, который никогда не видел. Нарисовать в воображении, так сказать.
            - Могу, - продолжил мужчина, - но ведь он будет состоять из тех элементов, которые я когда-то видел. Да пусть кузов хоть из шоколада, но шоколад я когда-то видел.
            - А придумать кузов из чего-то, абсолютно нового, - сказал я, - то, что ты никогда не видел?
            - А вот это уже сложнее, - улыбнулся человек, - думаю, в данном случае мне мешают рамки, а точнее стандарты, к которым привык мой мозг.
            - Вот, типа того, а мне пришлось от этого отказаться с самого начала. Я вообще этот пример привел потому, что у меня принципиально не получится рассказать вам о том, что я вижу перед глазами. Не получится рассказать о пространствах, которыми оперирует мой мозг, потому что ваш мозг к ним не “прикасался”. Цветовой диапазон у меня начинается от инфракрасного, и заканчивается ультрафиолетом. Есть рецепторы, которые различают куски частотного диапазона в сотнях гигагерц, там работает мой дальномер, но здесь из-за большой длины волны я вижу только контуры объектов. Есть ряд рецепторов, ориентированных на область рентгеновских лучей. Да и разрешающая способность сетчатки глаза у меня значительно выше, чем у человека. Все это при поддержке компьютера, который проводит обработку изображения - позволяет мне запомнить мельчайшие особенности каждой карты и идентифицировать их в любой момент. Мало того, учитывайте, что я представляю собой универсальную фабрику по производству любых химических веществ, так что пометить карты мне тоже не составляет труда. И это только линейные методы, которые я могу использовать для выигрыша. А вероятностных методов еще больше. Начиная от того, что я могу просто заставить вас принять то или иное решение и заканчивая воздействием на исход игры. Мало того, зрение - это не единственный способ видеть предметы. Орбита электрона “размазана” в пространстве. Вероятность зафиксировать электрон на значительных расстояниях крайне мала, но она отлична от нуля. По состоянию электронов можно судить о веществе. Поэтому, помимо плоской картинки я также вижу окружающие предметы в объеме, причем цветам в данном случае соответствует химический состав и агрегатное состояние вещества.
                - Т.е. ты видишь сквозь стены? – сказала, улыбнувшись, женщина.
                - Почти. Я “вижу” вещество стены, и то, что находится за стеной и перед стеной. Вообще здесь куча тонкостей. Суммарная “разрешающая” способность практически не регулируется. И при этом мне приходится проводить, так сказать, объемную фокусировку. Т.е. я могу “рассматривать” много предметов, но с маленькой детализацией, или мало, но с большой.
            - У тебя, наверное, каша в голове твориться от такого обилия информации, или и тут ты нашел решения, - добавила женщина.
            - Нет. Количество одновременно обрабатываемых каналов информации зависит от “размеров” к-в системы. Так, что я успеваю переварить все пространства, которые способен воспринимать мой мозг.
            - Слушай, а можно посмотреть на мир твоими глазами? – спросил, улыбнувшись, мужчина.
            - Можно. Только это может плохо закончится для твоей к-в системы. Но я могу попробовать. Согласен?
            - Э нет, если это опасно, то не надо.
            - Это не то чтобы опасно, - сказал я, - поток информации может вызвать, мягко говоря, шок. А это может плохо отразиться на психике. Но если согласитесь, я постараюсь максимально смягчить воздействие.
            - И что для этого нужно, - спросила женщина, нарисовав на лице злорадную улыбку, - сесть в позу лотоса?
            - В данном случае вам ничего не нужно делать, - сказал я, положив карты на стол, - ну что, согласны?
            Я “нашел” в к-в системе людей точки привязки, через которые можно было прокачивать информацию. Далее через эти точки попытался пропихнуть константы, которые приходят с датчиков на мою к-в систему. Эти два процесса я постарался проделать с максимальной осторожностью. Через пять минут передо мной сидели два человека с рожами наркоманов.
            - Ндяяя, - сказал мужчина, медленно повернув в мою сторону голову. - Как будто поезд проехал через голову. Как сон, в котором приходится одновременно смотреть телевизор, концерт, балет, выступление, работать на компьютере и еще решать задачи. Честно говоря, у меня в голове отпечатались какие-то обрывки.
            - Это еще ничего, - сказал я, - тебе ночью это все еще сниться, будет. Мозг попытается включить в свою работу закономерности, которые он еще никогда не “видел”.
            Мы попытали играть дальше, но заторможенность людей не позволила это сделать. Хозяева пошли спать, а я поскакал на улицу, и, сидя на лавочке, принялся любоваться звездным небом.
            Прошло три недели. Ученые уже были не в состоянии утрясти все то, что я им выдавал. Все-таки, между нами была огромная технологическая яма. Если бы к людям средневековья случайно попал современный самолет, то толку от него было бы мало. Ни заправить его, ни поднять его в воздух они бы не смогли. Поэтому любые технические достижения имеют смысл только в свойственной им эпохе. Единственное, что досталось этим двоим в практическом плане, так это ряд химических соединений с уникальными свойствами и примерный способ получения их химическим путем. Ну и основы теории, конечно. К этому времени моя регенерация подходила к концу. На мир я смотрел двумя глазами, нога регенерировала полностью, а на руке осталось восстановить только пальцы. Участки с новой кожей начали обрастать чешуйками. Ребенок ученых, который гостил у бабушки, вернулся домой и на некоторое время получил в свое распоряжение большую и безобидную игрушку. Вообще у девочки было какое-то неизлечимое заболевание, которое сильно не прогрессировало, но при этом накладывало некоторые ограничения на деятельность человека. Родители, заметив, что их ребенок встал себя лучше чувствовать, обрадовались этому обстоятельству. Вообще, на борьбу с этой болезнью я потратил час времени и пол литра своей крови. В комплект восстановления также вошло идеальное зрение и регулировка работоспособности ряда органов. Еще через одну неделю все параметры моего организма вышли на прежний уровень. Из-за значительного вероятностного потенциала и возросшей активности сознания я встал представлять угрозу для обитателей этого дома. Попрощавшись, но при этом добавив, что не навсегда, я отправился за пару тысяч километров от места дислокации.
            Прошло три недели. Я обосновался на территории недалеко от моря. Нападений со стороны антиподов не было, и свободное время я потратил на повышение своей боевой эффективности. Единственное, с кем я общался – был дельфин, который нашел меня каким-то непонятным образом. Что интересного он находил во мне, также оставалось загадкой. Но довольно однообразный поток информации, исходивший от млекопитающего мне начал надоедать. Предчувствие говорило мне, что скоро может произойти нечто необычное. И это необычное произошло.
            Было утро. Я сидел на большом валуне, оставшемся от утеса, который когда-то давно обрушился в море. Вода омывала камень снизу, но до меня не доставала. Небо было чистое, предвещающее жаркий день. Внезапно я почувствовал у себя за спиной живое существо с очень необычным вероятностным полем. Я даже вначале подумал, что это какой-то сбой в системе безопасности, потому что приближение подобного существа я бы почувствовал заранее. Я повернул голову в сторону источника вероятностного поля. В воздухе, в пятидесяти метрах от меня висело нечто, напоминающее воздушного змея. Объект имел стреловидную форму, и цилиндрическую центральную часть. От центральной части в разные стороны расходились крылья, сужавшиеся к задней кромке до тонкой, постоянно пульсирующей мембраны. Центральная часть ближе к хвосту также превращалась в плоскость и из нее росли два тонких хвоста, длиной около трех метров. Размах крыльев около одного метра. Передняя часть больше напоминала нос самолета. Но самое странное, что существо как будто ничего не весило. Хвост, да и мембрана развивались свободно, как будто объект находится в невесомости. Да и меняющийся ветер дул мимо этого воздушного змея. Ни носовых пазух, ни глаз, ни рта, ни как таковой головы у существа не было. Тонкие и очень необычные сгустки вероятностного потенциала потянулись в мою сторону. Я поднялся на лапы, стараясь не делать резких движений, и перевел свой организм в состояние обороны. Существо принялось “ощупывать” оболочку моего вероятностного защитного поля. Я стоял, даже не понимая, что делать. Защитные структуры были готовы в любой момент отреагировать на попытку агрессивного воздействия.
            Прошло около минуты. Вдруг щупальца мгновенно исчезли, а вероятностное поле существа начало резко меняться. - “Надо драпать”, – родилась идея. Я рванулся вбок, стараясь с одного прыжка долететь до соседнего валуна. Когти ног с характерным звуком проскользили по поверхности камня. Позади меня раздались резкие и короткие взрывы, очень похожие на звуки от петард. Я прибавил хода, с трудом балансируя при приземлении на последующий камень. Звуки взрывов преследовали меня по пятам. Добравшись до земли, я дал деру. Очередь из непонятных пуль дошла до песка, и за мной потянулась полоса всплесков с более глухим звуком. Существо долго преследовать меня не встало. Через километр я остановился и огляделся вокруг. Существо испарилось. Датчики вероятностного поля ничего аномального не фиксировали. Для надежности я решил удалиться от места встречи еще на три километра.
            Ближе к вечеру я вернулся на исходное. Я, конечно, много повидал, но это у меня не умещалось в голове. Нить очереди с легкостью прослеживалась на камнях. Они были изрешечены, но не пулями. Более детальный анализ показал, что камни взрывались изнутри. Нечто прогревало небольшой участок камня на глубине около одного сантиметра. Причем не просто прогревало… Объем около двух кубических миллиметров, на глубине сантиметра доводился до плазмообразного состояния. И этот нагрев происходил настолько быстро, что камень взрывался изнутри, образуя воронку диаметром несколько сантиметров. На песке и почве наблюдалась такая же картина. Идея, что меня обстреляли лазером, не подтвердилась. У этих взрывов не было источника. Направление можно было выделить, оно исходило от существа, но рытвины на камнях были одинаковой формы и не зависели от того, под каким углом на плоскость камня приходится это направление. Да и на почве были только небольшие ямки. Растения вокруг этой ямки небыли обожжены или взорваны. Если бы это был луч, то до соприкосновения с поверхностью он бы обязательно повредил растительность, но этого не было. Более-менее адекватных идей о том, как такое можно сделать у меня не возникло. Можно, конечно, за счет вероятностных методов перенести энергию из одной точки в другую, но энергия – это не координата, и для нашего мира она ограничена с гораздо большей степенью.
            Вечером я обдумал произошедшее. Но больше всего меня беспокоили не возможности и необычность встретившегося мне существа. Почему все то, что мне встречается, стремится меня уничтожить? Третье существо и продолжительность мирного контакта чуть больше минуты. Да, блин, рекорд. Интересно, а чтобы это время составило пять минут сколько раз меня должны покалечить? Но потом я, все-таки переключился к анализу ситуации на берегу моря. Вероятностный спектр, или то, что я от него “увидел”, ни в какое сравнение не шел с другими существами. В нем было все абсолютно по-другому. Количество задействованных пространств, да и особенности их включения в систему восхищали. Это был полноценный представитель другой биосферы, возможности которой я даже побоялся себе представить. Отсутствие головы, глаз, ушей и т.д. натолкнуло меня на мысль, что представители другой биосферы отказались от использования данных пространств для своего существования. Т.е. ключевую роль в их взаимодействии с окружающим миром встали играть только вероятности. Получается, что в процессе эволюции, у особей атрофировалась линейная составляющая, связанная с органами, телом и датчиками. Но направление перемещений, да и нечто вроде трения было и в их биосфере, а иначе я бы встретил что-то вроде шара. А то существо все-таки имело аэродинамическую форму. Да и эти хвосты для чего-то нужны, и эта мембрана на задней кромке. Существо, скорее всего, движется за счет нее, гребет как в воде, только вместо воды выступает пространство перемещений. Где существо получает энергию для своего существования, я предполагать не встал. Существо, способное “цепляться” за пространство перемещений, явно обладает чем-то большим, чем химический источник энергии. В любом случае я решил в следующий раз бросить в эту штуковину что-нибудь тяжелое и посмотреть на результат.
            Через два дня меня нашел антипод. Не знаю, какой по счету он был первый или второй, во всяком случае, я для него чем-то новым не являлся. Парочка стандартных атак, более агрессивное воздействие с моей стороны и через пятнадцать минут я решил ретироваться. В общем-то, я был достаточно силен, чтобы попытаться выиграть поединок, но противостоять двум и более существам его уровня было бессмысленно. Прошло еще два дня, я все ждал, когда меня найдет эта летающая штуковина. Все это больше начало походить на аквариум, а я, в свою очередь был рыбкой и ждал, когда сверху на меня какая-то невидимая рука бросит то, что мне нужно. Наконец, в один из дней, в начале, я установил “контакт” с антиподом. Как всегда мы поцапались. Потом я его погонял кругами и, наконец, над нами появился “воздушный змей”. Антипод тут же переключил свое внимание на непонятный объект. Он полминуты выхаживал перед ним вправо и влево, но приближаться боялся. Я стоял в стороне возле дерева и ждал развязки этой напряженной ситуации. Наконец я “увидел” вероятностный канал связи, который в агрессивной форме сформировал антипод в направлении летающего существа. В его направлении также произошел выброс информации, по своей насыщенности и многообразию в несколько раз превосходивший то, что сгенерировал пришелец. Повисла пауза на полминуты. Я уже было хотел вмешаться, но антипод сделал резкий прыжок в сторону и помчался прочь. Летающее существо переключило внимание на меня. Я сгенерировал дружественное послание с предложением мирного урегулирования конфликта. Ответа не последовало. Летающая штуковина даже не попытался “направить” в мою сторону “щупальца-анализаторы”. Я поднял с земли заранее заготовленный увесистый камень и, размахнувшись, бросил в сторону объекта. Камень в существо не попал, хотя компьютер не мог ошибиться. Я проанализировал способ воздействия, которым существо изменило вероятность попадания моего камня. – “Ну, так я тоже умею”, – сказал я и вытащил из-за дерева старую добрую крупнокалиберную винтовку. Уперев приклад в плече, я направил оружие в сторону объекта. В тех пространствах, в которых существо уменьшало вероятность попадания камня, для пули я сделал все от меня зависящее для противоположного эффекта. Живой организм висел в воздухе как вкопанный, не предпринимая абсолютно никаких действий. Я подождал еще десять секунд и нажал на спусковой крючок. Приклад ударил мне в плече, а сознание начало отслеживать движение пули. Я успел заметить, как объект пытается воздействовать на пространства, определяющие исход попадания пули, чтобы избежать повреждений. Потом я улавливаю еще несколько “кадров” приближающейся к существу пули. Далее следует вспышка и чудовищный по силе вероятностный выброс. Объект исчезает, а в мой мозг на полном ходу влетает самосвал информации и “пространств”. На прилетевшую после вспышки ударную волну я уже не отреагировал.
            Еще около минуты я стоял как вкопанный. Система, великая, странная, огромная, непонятная и грациозная, на доли секунда прикоснулась к моему сознанию и буквально выполоскала его в себе. До меня дотронулось нечто странное, непонятное и необычное, что я почувствовал себя песчинкой перед гениальностью и логичностью этого далекого мира. Я бросил винтовку на землю и медленно сел. В голове крутились невообразимые по красоте и величию “картины”, в которых в единую систему переплетались миллионы пространств. Даже моя, к-в система, адаптированная к различного рода внешним воздействиям около получаса приходила в стабильное состояние. У меня просто не получалось думать. Я просто наблюдал это череду “слайдов” и моментов из далекого мира, которые растворялись в бесконечности, частично оседая в моем сознании.
            Придя в себя, я собрался мыслями, подобрал винтовку и пошел в лес. Искать какой-то смысл в полученной информации было глупо. Это все равно, что человеку попытаться за десять секунд запомнить устройство современного самолета, вплоть до каждой микросхемы и заклепки. А уж тем более не стоит выстраивать из этого нечто большее. Одно я понял наверняка. Другие биосферы существуют. Существуют другие к-в системы обладающие свойством саморазвития. Причем сложность и “размеры” подобных систем могут быть на порядок больше, чем та, в которой я родился. Какие принципы для развития реализованы в этих системах, я предполагал с трудом. Но, думаю, принцип, который реализован на планете Земля под названием “жри и размножайся”, отнюдь не единственный. Хотя этот представитель в первый раз повел себя агрессивно. Может, так было нужно? Не знаю. Но мне очень сильно захотелось еще раз прикоснуться к этому огромному и фантастическому миру.
            Шаги.
            Наступило лето. Яркие теплые дни, бушующая растительность и животный мир. Я продолжал жить в окрестностях морского берега. Существо из другого мира не появлялось. Антипод встал реже захаживать ко мне. Все-таки мое, хоть и небольшое преимущество, делало свое дело. Да и длительные поединки меня не интересовали. Суммарно я уже несколько недель просидел на том камне, где подвергся атаке. Я понимал, что ждать когда “чудо” произойдет – не правильно. Да и пора бы уже было вытряхнуть образы чуждого мира из головы и заняться делом. Но я все почему-то не решался. Конечно, самосовершенствованием организма и сознания я не мог не заниматься, но эффективность этого процесса была значительно ниже по сравнению с обычным уровнем. Так что летающее существо оставило серьезные раны на моем мировосприятии, которые заживали довольно тяжело. Чтобы развеяться, в один из дней я решил устроить более серьезную драку с антиподом. Для этой цели в ближайшем городе я достал добротные метательные ножи и стальной лом. Для ножей я на скорую руку смастерил что-то вроде пояса с плечиками.
            Был вечер, когда я “почувствовал” приближение антипода. Все начиналось как обычно: шипения и угрозы. Я подобрал с земли камень массой чуть больше килограмма и бросил в пришельца. Тот увернулся. – “O, уворачивается”, - сказал я, улыбнувшись, - “А при массе 810 грамм он его отбил”. Т.к. наши встречи превратились в нечто обыденное, я решил вычислить вес камня, брошенного в пришельца, при котором он перестанет его разбивать. Толку от этой информации не было, так – развлечение. Завязалась драка. Минут двадцать не самого ожесточенного боя с применением арматуры и ножей склонили чашу весов в мою пользу. Раны у нас были не сильные, но у противника их было больше. Существо, чувствуя свой проигрыш, как мне показалось, выбирало между отступить или продолжить. Но последовал третий вариант. Пришелец сгенерировал информационный выброс, простой и короткий.
            –“Ааа, на помощь зовешь…” – сказал я ехидным голосом. – “Ну, ну!”
            Нуну прискакало через пять минут.
             – “У вас что, фабрика где-то здесь неподалеку?” – сказал я возмущенно.
            На два фронта воевать было глупо. Помахав перед пришельцами арматурой, получив парочку увесистых ударов, и воткнув эту арматуру одному из нападавших в ногу, я решил скрыться. Преследование продолжалось недолго.
            Почти стемнело. Вокруг стрекотали сверчки. Я лежал в траве, на краю поля, облокотившись на дерево и разглядывая повреждения на своем теле. Настроение было пофигистическое и делать ничего не хотелось. Вдруг, внезапно я почувствовал присутствие другого существа. Вероятностное поле его было настолько огромно, что я даже не смог определить его источник. По своей структуре поле сильно походило на летающего змея, но было значительно больше и разнообразнее. Я приподнял спину и начал озираться по сторонам. Вдруг справа от меня нарисовался контур. В двадцати метрах, существо, моего роста, с телом дракона и с крыльями, все в шерсти стояло и ощупывало меня вероятностными “щупальцами”. От неожиданности, и необычной мощности этих сгустков я облокотился мимо дерева и упал на спину. Существо буквально окутало меня пеленой из вероятностных структур, анализирующих мое строение. Но агрессию эти структуры не проявляли, и дальше защитного поля не проникали. Я приподнял голову и смотрел на существо, которое стояло не шелохнувшись. Вероятностные системы защиты я загнал в глухую оборону, и какие-то воздействия с моей стороны не решался предпринимать. Так продолжалось около двух минут. Потом крылатый дракон посмотрел на ночное небо, его анализаторы исчезли, он повернулся ко мне боком, расправил крылья, резко взмахнул ими и направился в небо. Меня обдало мощным однотипным вероятностным воздействием.
            Я потряс головой, чтобы прийти в себя. Существо пролетело поле и, километрах в четырех начало снижаться. Я встал на лапы и выпрямился, чтобы постараться дальномером отследить траекторию этого сказочного существа. Объект действительно, скорее всего, совершил посадку. Я немедленно выдвинулся в зафиксированном направлении.
            Приближаясь к расчетной точке, я “увидел” впереди полномасштабный винегрет из вероятностей. На расстоянии порядка пятиста метров находись два существа. Вероятностного поле одного из них принадлежало летающему дракону, а вот второе… Поле второго существа было огромным и необычным, но в нем прослеживались знакомые черты. У меня появилось нехорошее предчувствие, но я все-таки продолжил движение. Сократив расстояние до ста метров, я увидел перед собой поляну, а вот на ней было то, что я меньше всего представлял увидеть. На поляне, в полумгле на небольшой высоте над землей висел аппарат доскообразной формы. Аппарат обволакивала голубоватая светящаяся пелена, и от него исходили глухие, давящие пульсирующие звуки. На земле, рядом с аппаратом стоял крылатый дракон, освещаемый призрачным сиянием тарелки. Перед драконом стояло человекообразное существо, ростом чуть больше полутора метров с худощавыми руками и ногами. Два существа обменивались информацией. “Разговор” стоял агрессивный. Вероятностные поля  существ переливались в огромном количестве пространств, но “резкость” в их взаимодействиях говорила о негативном отношении друг к другу двух собеседников. Свое вероятностное поле я минимизировал, чтобы не выдавать присутствие. – “Ептеть, это же кварки”, - сказал я шепотом. Внезапно, у гуманоида в руках появился какой-то небольшой предмет. Дракон выпрямился и замер, в его больших и полностью черных глазах нарисовалась простота и спокойствие. Гуманоид согнул руку в локте и замер. Даже у меня, в любом состоянии в такой ситуации пришло в голову единственное решение – бежать. Но существо с крыльями стояло не шелохнувшись. Вдруг, в районе живота у дракона произошла небольшая вспышка, и от этой вспышки в разные стороны разбрызгалось облако жидкости. Вероятностное поле существа встрепенулось, и дракон беззвучно упал на спину. Он не умер, его ранили, а гуманоид начал приближаться к существу, медленно раздавливая корчащегося в агонии дракона своим вероятностным полем. У меня в голове одновременно родилось три идеи. “Надо помочь!”, “Ты что, вообще свихнулся!” и “Как?” Я прижался к земле и начал подкрадываться к гуманоиду. Я чувствовал себя газелью, которая пытается охотиться на льва, но ничего более здравого в голову не приходило. Учитывая “размеры” вероятностно поля гуманоида он, при необходимости, просто парализует меня и все. Я вытащил из-за пояса метательный нож. Идея была проста. Попытаться убить существо, занятое “пожиранием” другого. Подойдя на достаточное расстояние, я выпрямился, размахнулся и запустил ножик. Я увидел импульс вероятности, который сгенерировал гуманоид, пытаясь оценить обстановку, но мой бросок оказался настолько внезапным, что нож достиг цели. Увесистый стальной заостренный предмет, запущенный мной с достаточной энергией буквально взорвал голову человекообразному существу. Я замер, т.к. рассчитывал на более плачевный для меня исход. Тут меня ударило сильнейшее вероятностное воздействие. Я упал на землю и начал корчиться от разрушения сознания. Кое-как, стараясь высвободиться из-под воздействия, я, дергая головой, осмотрелся по сторонам. В двадцати метрах от меня, рядом с тарелкой стоял другой гуманоид. Стараясь компенсировать негативное воздействие, я перевел все вероятностные системы в оборону и попытался адаптировать систему защиты под поле агрессора. Потом постарался почти неуправляемой рукой вытащить из пояса метательный нож. Катаясь по земле и почти ничего не соображая, я кое-как заставил компьютер рассчитать траекторию броска. Вероятностные системы были заглушены и выдавали полную чушь. Единственное на что я мог полагаться, так это на дальномер и на зрение, но и то, в надежности поступающей с них информации нельзя было быть уверенным. Превозмогая воздействие, я встал на колени и метнул кусок стали по рассчитанной траектории. Достиг ли он цели или нет, я так и не понял. Но воздействие со стороны гуманоида исчезло. Лежа на спине, я увидел, как тарелка поднялась в небо и растворилась.
            С трудом поднявшись на ноги, я, шатающейся походкой, направился к крылатому существу. К-в система еще не пришла в стабильное состояние, поэтому адекватно воспринимать окружающую действительность не получалось. Подойдя к дракону и собравшись с мыслями, я присел на колени. Существо переливалось всеми “цветами” вероятности и медленно угасало. Оно лежало неподвижно, как будто о чем-то думало и не обращало на меня никакого внимания. Я положил руку на место раны, потом посмотрел на нее. Кровь… Кровь красного цвета. Света луны было достаточно для моих рецепторов, чтобы сделать такое заключение. Что делать дальше я не знал. Достав ножик из пояса, я отогнул на запястье чешую и пропорол себе вену. Потом кровью полил живот представителя другой формы жизни. Прикоснувшись к ране, я считал информацию от клеток-пожирателей. В этот момент я стал больше походить на человека, который один раз прочитал в книжке про устройство двигателя автомобиля и открыл капот. Знакомые черты в строении, конечно, узнавались, но засовывать туда гаечный ключ как-то не хотелось. Не найдя ничего лучше, за счет клеток крови я срастил несколько сосудов, и образовал защитную мембрану на ране. Существо продолжало медленно растворяться в бесконечности. Я положил лапу на голову дракона и попытался проанализировать его к-в систему. Мощь и величие инородной системы обожгли мое сознание. Я отпрянул назад.
            – “Ну и что с тобой делать?” – сказал я вслух. – “Эй ты, подай признаки жизни, а то я тут чуть коньки не двинул, а ты даже спасибо сказать не хочешь”, – сказал я, улыбаясь и толкая существо. Дракон не отреагировал. Несколько раз посмотрев то на живот, то на голову существа, я перегнал все вероятностные системы в оборону. Положив лапу ему на голову я потихоньку встал высвобождать пространства своей к-в системы, стараясь как можно более мягче установить контакт. Освобожденные пространства тут же заплетались в огромной паутине закономерностей пришельца из другой системы. Я старался как можно более плавно включать эти закономерности в свою к-в систему, чтобы не разрушить ее. Но чем большее я прикасался к этому “миру”, тем больше меня в него засасывало. Нарастающее многообразие, величие, мощь и гармоничность другой к-в системы поглощали меня и в какой-то момент я уже попросту не смог сопротивляться. Я как будто провалился в сон.
            “Внимание, зафиксировано изменение давления и состояния атмосферы” – завопила система безопасности. Вероятностные системы организма находились в глухой обороне. Не открывая глаз, я постарался вспомнить то, что было со мной до этого. Последнее что зафиксировали записывающие системы, так это было значительное изменение к-в системы мозга. Датчики вероятностной составляющей, после контакта с пришельцем выдали полную чушь, а информация с линейных датчиков вообще отсутствовала. В голове крутились какие-то образы, связанные с разноцветной переливающейся пеленой вокруг меня и огромной структурой, напоминающей молекулу ДНК не понятно из чего состоящую.
            Я вдохнул воздух. Его состав на двадцать процентов отличался от последнего состояния. Но в нем также присутствовал кислород, азот и другие элементы. Давление ниже на четырнадцать процентов. Стараясь не генерировать каких-либо воздействий, я медленно открыл глаза. Надо мной нависали переливающиеся листья очень странной формы. В высоту уходило несколько деревьев с зеленовато-синим оттенком листьев. Я медленно приподнялся и осмотрелся по сторонам. Пестрое многообразие непонятных по конструкции растений предстало передо мной.
            - “Ебъ, так это не Земля”, – со скрежетом произнес я.
            Растения… Градация растений по высоте была такая же, как и на Земле. Можно было выделить траву, кустарники и деревья. По высоте они были сравнимы с земными, но их многообразие поражало. Пестрота различных цветовых оттенков, причем в значительно более широком диапазоне цветов создавала ощущение маскарада. Некоторые растения переливались всеми цветами радуг в нескольких спектральных диапазонах и как-то непонятно пульсировали. Цветы, если вообще эти выросты можно назвать цветами, представляли невообразимую смесь гармонии и хаоса. Одни пестрые и разукрашенные, другие полупрозрачные, третьи имели причудливую структуру наподобие какой-то головоломки. Формы листьев колебались от иголок и окружностей, до сложных объемных конструкций, напоминающих решетку кристаллов. У большинства из растений можно было выделить стебель, листья и другие выросты, но у некоторых этого вообще нельзя было сделать. Деревья… Так те вообще издевались своей оригинальностью. Ствол у большинства был на подобие земного, но у некоторых он состоял из множества переплетающихся и сросшихся палочек и больше походил на вышки телефонной связи или на шаболовскую телебашню. Ветки у этих деревьев напоминали тоже самое, только еще и покрывались листьями. Среди всего этого хаоса просматривались сгустки различного вида растений. Некоторые напоминают морские полипы, причем представители этого вида строят составные конструкции, помогая друг другу отвоевывать пространство. Другие занимаются симбиозом. Дерево недалеко от меня было облеплено небольшими, похожими на сливу растениями, удерживающимися на ветках за счет корешков и спускающими вниз тонкие размахренные нити. На краю поляны стоял кустарник с непонятными выростами. Из него, периодически выбрасывались струйки золотистой пыли. Скорее всего, эта пыль не давала другим растениям оккупировать занятую территорию. Хотя вокруг этого куста росла небольшая колония другого растения. Верхняя часть этого вида была похожа на перевернутую медузу и постоянно пульсировала, собирая эту золотистую пыль. На другом конце полянки рос куст. Ветки у него были толстые и трубчатые. И тут я увидел, как из одной трубки начало формироваться нечто, похожее на мыльный пузырь. Этот пузырь был наполнен пеной из более мелких пузырьков и, оторвавшись от растения, начал набирать высоту и летать из стороны в сторону, увлекаемый ветром. Позже я узнал, что это такой способ размножения. Некоторые деревья планеты формируют огромные мыльные пузыри, наполненные легким газом, которые могут подниматься на большую высоту и уносить семена на тысячи километров. Растения на этой планете не поскупились и на способы приманивания насекомых. Цветками дело далеко не ограничивалось. Некоторые растения умудрились сформировать небольшие фонарики, привлекающие своим светом насекомых. Пульсирующие, переливающиеся, яркие тусклые источники света окружали меня и были видны даже при свете солнц. А что будет в полной темноте, я мог только догадываться. Другие растения привлекали насекомых за счет различных генераторов звука. И здесь также творилась подобная феерия. От некоторых растений даже исходило нечто, напоминающее трели птиц. Кого они привлекали, мне было сложно сказать, но привыкнуть к этому шуму у меня получилось не сразу. Несколько растений проявили фантазию в копировании форм насекомых. На листочках одного из растений сидело что-то вроде стрекозы, а на самом деле это был вырост, искусно повторяющий формы насекомого. Скорее всего, это было плотоядное растение т.к. вокруг выроста располагались створки.
            Среди всего этого царства растений бушевало примерно такое же царство животных. Причем в округе я увидел, как мне показалось, в основном прототипы земных насекомых. Размеры местных представителей колебались в гораздо больших пределах. Некоторые были размером с голубя. Какие-либо закономерности в количестве лап, крыльев, и строении тела я толком уловить не смог. Некоторые представители были симметричны относительно одной плоскости, другие напоминали миниатюрные летающие кратеры, симметричные относительно двух плоскостей, один раз мимо меня пролетел шарик с щупальцами, и крыльями торчащими во все стороны. Какая-то объемная конструкция, состоящая из большого количества тоненьких прозрачных палочек, поддерживающая себя в воздухе за счет пульсирующей по ее краям мембраны проплыла метрах в двадцати. Я увидел как нечто, тощее, похожее на нашу стрекозу угодило в эту конструкцию, а та обернулась вокруг жертвы, разъединяя и слепляя свои палочки, на подобие того, как это делают лейкоциты с бактериями. По небу парили крупные насекомые стреловидной формы, чем-то похожие на стрижей. Все это буйство живой природы наполнялось различного рода голосами, трелями, посвистываниями, переливами. Я минут десять привыкал к этому бреду геометрии и цвета.
            - “И что за ограничения вас породили?” – сказал я вслух.
            Тут я вспомнил, что у меня еще есть вероятностные способы познания мира. Медленно, чтобы опять не “провалиться” куда-нибудь, я начал высвобождать замкнутые пространства свой к-в системы. Я “почувствовал” что вокруг меня создано что-то вроде оболочки. Биосфера этой планеты защитила меня от своего воздействия, чтобы не “спалить” мое сознание. Я начал “ощупывать” эту оболочку. Пространств для установления взаимосвязи с системой было предостаточно, но “подключаться” я не встал. Большинство моих вероятностных датчиков выдавали кашу. Единственное, устанавливать вероятностный канал связи с окружающими живыми существами на примитивном уровне я мог. Да и “видеть” вещество тоже получалось, все остальные возможности пробиться через пелену управляемых случайностей не могли. Вообще это было очень странно. Раньше я мог “видеть” вероятностном спектре живые существа и активно этим пользовался, теперь мне приходилось целиком и полностью опираться на линейные источники информации и в основном на зрение. Медленно поднявшись, я побрел по поляне. Живые организмы в округе каким-то непонятным образом со мной не контактировали. Они как будто меня не замечали. Пройдя немного, я увидел, что на небе висит два солнца. Точнее две звезды, одна по яркости сравнимая с солнцем, по температуре – чуть горячее. Вторая – белая, висела почти над горизонтом и находилась на значительном расстоянии от планеты, поэтому линейные размеры у нее были небольшие. Скорее всего, это парная система, две звезды объединенные силой гравитации, но расстояние между ними все-таки значительное, а иначе эту планету просто бы поджарило.
            Пройдя немного, я почувствовал как что-то “облизывает” мое сознание вероятностями. Я насторожился и начал оглядываться. В трех метрах от меня стояло живое существо, больше походившее на кенгуру. Ростом полтора метра, оно стояло на задних лапах, слегка опираясь на тонкий и длинный хвост. Передние лапы у существа были развиты, и держало оно их, прижав к пояснице. Довольно крупный мех был окрашен в черно-белые цвета на небесно-голубом фоне. Длинные уши и морда очень похожи на земных обитателей. Единственной непохожестью были крупные, полностью черные глаза. Существо обследовало мой вероятностный спектр, причем делало оно это как бы играючи, без агрессивных намерений. Далее существо сгенерировало информационный запрос, переводимый в линейную форму как “Ты странный”. Проанализировав пространства и ограничения переданной мне информации, я выдал встречный запрос: -“Ты кто?”. Причем в этом вопросе я “попросил” описать принадлежность существа к пространствам этой биосферы, его роль и возможности. Но то, что “прилетело” от существа, в полной мере я расшифровать не смог. Количество задействованных пространств и идентификаторов было огромным. Единственное что я вычленил из потока информации, то, что существу нравиться принадлежать этой биосфере и задействованным пространствам. Кенгуруобразный объект перенес вес тела на переднюю часть стопы, оторвал от земли хвост и ускакал в лес. Задать еще вопросы я так и не успел.
            -“Что-то это все как-то странно”, – сказал я про себя. – “Два уха, два глаза, нос, рот шерсть… Где-то я уже это видел…” Я побрел дальше по поляне, стараясь хоть немного анализировать происходящее.
            Справа от меня раздался резкий и звонкий взрыв. Потом еще один и еще. Я побежал по поляне, стараясь из-за деревьев увидеть источник звука. В небе я увидел четырех существ. Одно с крыльями, напоминавшее дракона, черного цвета на большой скорости выписывало умопомрачительные маневры в воздухе. Три других, по форме напоминали больших рыб, сероватого окраса с белым животом, крутились вокруг первого. Хотя нет, это, скорее всего, было что-то вроде земных дельфинов, т.к. их хвостовой плавник был параллельным животу. Эти рыбины как будто плавали в воздухе, во всяком случае, их движения в точности соответствовали морским обитателям. Существа обстреливали друг друга какими-то светящимися шарами бело-голубого окраса. Шары, двигаясь в воздухе, обретали каплевидную форму. А, ударяясь об землю или деревья, или иногда в полете взрывались яркой вспышкой, издавая характерное звучание. Те, что воевали на стороне рыб, как мне показалось – проигрывали. Во всяком случае, их скорость и маневренность была ниже. Да и сгенерированные ими светящиеся капли были меньше и медленнее. Я увидел, как выстрел крылатого существа настиг летающую рыбу. Та, высадив в пространство нехилый по мощности вероятностный выброс, полетела к земле, разбрызгивая в воздухе пелену красного цвета. Немного понаблюдав за происходящим, я решил вмешаться. Сгенерировав вероятностный импульс и издав душераздирающий вопль, я постарался привлечь к себе внимание. У меня это получилось. Крылатое существо, совершив крюк и уворачиваясь от обстрела, направилось ко мне. Я приготовился к атаке с воздуха, но ее не последовало. Существо, как огромная птица, расправило крылья возле земли метрах в двадцати от меня и приземлилось, создавая какие-то искривления в воздухе, на подобие тех, что исходят от горячих предметов.
            Существо уверенным шагом направилось ко мне. Я смог “разглядеть” его вероятностный спектр. Ошибок быть не может, да и формы тела одни и те же. Это антипод, только с крыльями. Существо, не предполагая, что от меня может исходить опасность, подошло в упор и начало зондировать мое сознание. Я нащупал на поясе болтавшийся там последний нож и медленно вытащил его. Вероятностное поле, да и вероятностный потенциал этого антипода были больше, но их структура была идентичной тем представителям, с которыми я воевал на Земле. Скорее всего, этот вид был адаптирован к местным условиям, поэтому я вызвал у этого существа такой интерес. Рыбины куда-то подевались. Я выждал еще пять секунд и высадил в клинок все, что мог сгенерировать в области энергии и вероятности, направив железяку в челюсть существа снизу. Существо успело немного дернуться. Клинок ушел в голову, издавая по дороге хруст ломающегося пластика. Удар был достаточной силы, чтобы антипода отбросило по параболе метров на пять. Я незамедлительно продолжил атаку. Второй целью я выбрал крылья, чтобы лишить существо возможности сбежать. Антипод перешел в оборону и отбил мою атаку, но защитить правое крыло у него не получилось, и солидный удар по кости сделал свое дело. Подворачивая сломанное крыло и кувыркнувшись через бок, антипод отбросил меня ногой назад. Потом он встал на лапы, и, дергая головой во все стороны, выдернул рукой нож из подбородка. Существо встрепенулось, и попыталось сориентироваться. Через пару секунд его крылья как будто растворились в воздухе, издав небольшую вспышку в вероятностном и оптическом спектрах. Передо мной стоял обыкновенный антипод, точно такой же что и на Земле, только немного раненный.
            - “Надеюсь, здесь ты не сможешь позвать на помощь!” – сказал я с ехидной улыбкой и направился к существу для продолжения агрессии. Завязалась драка. Этот представитель антиподов был не сильно адаптирован для ведения наземного боя. Тело, кровь и движения были такие же, но знаний у него в этой области было мало. Но надо отдать ему должное, все-таки несколько серьезных травм он мне нанес. Через пятнадцать минут жестокого и кровавого поединка передо мной лежало изуродованное тело с пробитым черепом. Я, с трудом приходя в себя после драки, попытался подключиться к его к-в системе, чтобы вытащить информацию об этих существах. Но толком у меня этого не получилось сделать. К-в система умирающего существа быстро рассыпалась, оставив мне всего лишь небольшие обрывки информации. Я сел на землю, ощупывая кистью правой руки плечо левой, на которой был вырван солидный кусок мяса.
            - “Какой странный день, - сказал я вслух. - Второй труп за двадцать четыре часа. Какая нелепая статистика. Хотя, это первая победа над антиподом. Значит теперь он мне не антипод”, - сказал я, улыбнувшись слегка изуродованной в поединке мордой.
            Через пять минут к сидящему на земле телу подлетели два дракона, очень похожих на того, что я пытался спасти возле тарелки. За ними подплыла пара рыбин. Они окружили место поединка и как-то призрачно смотрели то на меня, то на труп. Единственное, что я мог “увидеть”, так это огромный калейдоскоп пространств, который медленно и мелодично переливается вокруг них, взаимодействуя с биосферой. Те, что были рыбинами действительно очень сильно походили на земных дельфинов – афалин. Даже окраска была та же. Только глаза были полностью черные, более крупные и смещенные немного вперед к носу. Драконы были покрыты довольно длинной шерстью. Белое брюхо, голубой фон, переходящий от живота к спине от бело-голубого, до почти синего. На спине черная полоса, от которой в разные стороны на голове и туловище симметрично расходилось еще несколько полосок, создавая узор. Пропорции тела у них были очень похожи на мои. Крупная лобная часть указывала на значительный объем мозга. Шея чуть длиннее человеческой и очень подвижная, т.к. при полете существам, скорее всего, приходилось вертеть головой в разные стороны. Шерсть на хвосте более длинная и густая и, скорее всего, использовалась в качестве стабилизатора. Хотя шерсть в воздухе имела бы большое аэродинамическое сопротивление, так что выводы здесь делать рановато. На руках небольшие когти, на ногах более длинные. Крылья состояли из двух плечей, наподобие земных птиц. Правда крепились они почти на половине спины, чуть ближе к плечевому поясу, и в сложенном состоянии устремлялись вверх, складываясь пополам над головой существа. Второе плечо крыла опускалось почти до самой земли, когда существо принимало вертикальную осанку. Между плечами крыла была натянута эластичная слегка прозрачная пленка, рассеченная распорками, наподобие крыла летучей мыши и окрашенная в цвета туловища. Я сразу усомнился в эффективности подобных крыльев. Под мехом, конечно, просматривались маховые мышцы, сходящиеся к солнечному сплетению, но их было явно недостаточно, чтобы поднять в воздух сто килограмм веса. Да и площади крыла не хватало для нормального полета. Но, скорее всего здесь был какой-то дополнительный секрет. Вообще эти драконы больше напоминали какие-то плюшевые игрушки, чем существ, для которых нужны когти и зубы.
            Тут один из драконов сгенерировал вероятностный запрос, раскладываемый на: “Ты в порядке?”, “Тебе помочь?” и “Как дела?” Причем задействованные при этом пространства довольно сильно походили на мои, наследованные мной еще от Биосферы. Да и окрас у него был такой же, что и у существа, встретившегося мне на Земле. Я поднялся на ноги. Совмещая вероятностную передачу данных с речью и направив на дракона указательный палец, я произнес: - “У меня к тебе пара вопросов. Не возражаешь?” Существо немного смутилось, как будто испытывая какую-то вину. Это было видно по его вероятностному полю, эмоции мышцами морды они не выражали.
            - “Ну, самый простой вопрос”, - сказал я, слегка жестикулируя лапами, - “Ты меня сюда перенес?” Остальные существа разлетелись в разные стороны по своим делам. Дракон немного наклонил голову вниз, потом направил на меня свои черные глаза и сгенерировал ответ: - “Да”.
            - “А зачем?”, - сказал я, добавляя в информацию нотку недовольства.
            Немного подумав существо, обдало меня огромным потоком информации, осознать которую я не смог. Больше задавать подобный вопрос я не решился. Наша беседа продолжилась.
            
            Мироздание.
            В моей жизни началась целая эпоха, которую я назвал “Полгода плагиата”. Дракон выступал чем-то вроде посредника между мной и биосферой это планеты. Сам дракон, да и система передавали мне информацию о своем устройстве и достижениях, абсолютно ничего не требуя взамен. По сравнению с ними я был, мягко говоря, ущербным, и ничего со своей стороны предложить не мог. Конечно, все “изобретения”, которые они мне предоставляли, я старался использовать в своих целях. Мало того, они мне даже помогали вероятностным потенциалом для реализации алгоритмов и систем, которыми я решил оснастить свое тело и сознание. А благодаря их информации я наконец-то утряс картину устройства окружающего меня мира.
            Все оказалось сложно и просто одновременно. Действительно, ограничения и звенья являлись ключевыми элементами для построения Всего. Немного повторюсь. Ограничение – воздействие, которое выделяет из бесконечного числа возможных состояний пространства область с наиболее вероятными значениями. “Пространство” в данном случае выступает как общий термин, под которым подразумевается ортогональный признак. Проще говоря, это структура, которая не связана с другими структурами или, по-другому – ортогональна им. Какие бы вы действия не производили в одном пространстве, в другом ничего происходить не будет. В свою очередь совокупность ограничений в ряде пространств образуют звено. Количество ограничений для звена может быть любым и степень ограничения каждого из пространств в этом звене также может быть различна. Это можно сравнить со следующим примером. Допустим, вас попросили принести “белый лист бумаги”. В общем случае вас ограничили только в цвете и материале листа. Да и то “белый” понятие растяжимое и может колебаться от слегка серого до “очень” белого. А вот размеры этого листа вам никто не ограничивал, вы можете принести полоску шириной 1 сантиметр и длиной несколько метров, а можете принести ватман в несколько квадратных метров. Получается, что ограничение в пространстве цветов в данном случае значительно больше, чем в пространстве размеров. А пространств - ортогональных структур определяющих свойства предмета, даже для обыкновенного листа бумаги можно выделить довольно много. Ключевой особенностью в данном случае является то, что ни одно пространство в звене не может быть ограничено с бесконечной точностью. Т.е. всегда существует интервал возможных значений того или иного пространства в рассматриваемом звене, и этот интервал никогда не может обратиться в точку. Т.е. например, координату у того же автомобиля невозможно определить с бесконечной точностью. Пусть даже если нам удалось избавиться от всех шумов и создать идеальный прибор для измерений. Точность, с которой мы сможем найти эту координату, будет определяться размерами атома. Далее, в силу будет вступать квантовая физика и координата, в нормальных условиях, потеряет свой смысл. Точнее она останется, но будет постоянно “прыгать” в некотором интервале, и каждый раз измеренное нами значение этой координаты будет разное. Конечно, можно повысить энергию этого атома, тем самым уменьшить длину волны Де Бройля. Вследствие этого уменьшиться интервал возможных значений этой координаты, но принципиально избавиться от случайной составляющей мы не можем. Т.о. исходя из теории, можно сказать, что для координаты, в данном случае, достигнут предел ограничения. Дальнейшие попытки измерить координату с большей точностью – бессмысленны, т.к. ее значение носит случайный характер. Ключевым моментом теории является определение слова “случайность”. Случайность – свойство объекта, явления, события и т.д. обусловленное недостатком ограничение в рассматриваемом пространстве. Т.е. если какой-либо процесс носит случайный характер, то это обусловлено не отсутствием знаний о процессе, а недостатком ограничения в тех пространствах, в которых проявляется случайность. Здесь стоит оговориться. Действительно, есть процессы, исход которых в каждой реализации принципиально невозможно предсказать. А есть процессы, прогнозирование исхода которых либо слишком дорого, либо требует много времени, либо не возможно по ряду других причин не связанных с этим процессом. Например, бросание монетки. Если поставить рядом с бросающим мощный компьютер с очень быстрой камерой, то можно рассчитать результат броска еще до того, как монетка упадет на пол. Бросание монетки - не случайный процесс, но прогнозирование его исхода в данном случае слишком дорого, либо не имеет смысла. Вероятность в свою очередь – это численная мера случайного процесса, обратно пропорциональная степени ограничения.
            Теперь поговорим о константно-вероятностных системах. Вообще система – это совокупность элементов, вязанных между собой и обладающих эмерджентными свойствами. Эмерджентность – свойство системы не проявляющееся у составляющих ее элементов. Примеров здесь множество. Например, газ, состоящий из множества молекул “обладает” давлением и температурой. У одной молекулы таких свойств нет, они проявляются только у системы. Компьютер – это набор железок, микросхем и пластмассы, который обладает свойством – выполнять программы. Если вы сплющите его прессом до небольшого параллелепипеда, то количество железок и пластмассы в нем не поменяется, правда считать он уже ничего не сможет. У константно-вероятностных систем тоже есть своя особенность, только выглядит она немного иначе. У константно-вероятностной системы появляется свойство накапливать пространства и положительные исходы для системы в этих пространствах. Т.е. у нее появляется “желание” усложнять саму себя, но не просто усложнять, а принять наиболее устойчивое положение по отношению к окружающим закономерностям. Мало того, у нее, в процессе эволюции, появляется свойство,( или желание, можно так выразиться,) не только принимать устойчивое состояние относительно воздействий, но и управлять ими. А на определенной стадии у нее также появляется возможность управлять исходами случайных процессов, или по-другому – доограничивать их. Принципы эволюции подобных систем относительно просты, хотя в некоторых случая в их состав может входить огромное количество различных элементов. Это как для того же газа. Молекул миллиарды, а эмерджентное свойство – давление, довольно просто описать физически. Кстати у к-в систем может быть несколько уровней организации, но каждый уровень работает по примерно одинаковым принципам.
            Отдельным моментом можно выделить взаимодействие подобных систем. Каждая из систем, на сколько бы она не была похожа на другую, включает в себя пространства, не свойственные другой системе. Так что выражение “каждый человек - это целый мир” не лишено смысла. Только нужно помнить, что фундамент таких систем приблизительно одинаковый, поэтому общение через линейные пространства, такие как речь, жесты, мимика и т.д. - доступны для подавляющего большинства. У систем, научившихся управлять случайными процессами, обмен информации осуществляется путем воздействия на исходы случайных процессов другой системы. Естественно для предотвращения “незаконного” проникновения подобные системы возводят барьеры, чтобы другая сторона не смогла нанести ей вред. А под общение отводят участки, формируя информационный канал. Но здесь возникает определенная особенность. Необходимым условием для общения является наличие у собеседников общих пространств. Если это условие не выполняется, воздействовать на другие пространства, хоть и “видимые” одному из собеседников - бесполезно. По такому же принципу осуществляется общение между системами разного уровня организации. Более развитая система для обмена информацией с менее развитой, задействует у собеседника свойственные ему пространства. Собака, например, не понимает речь т.к. ее к-в система не способна ограничить константы свойственные этому способу обмена информации. Но она понимает звук разной интенсивности и эмоционального окраса, и этого достаточно для передачи ей определенных команд.
            Теперь расскажу об уровнях организации. Здесь все немного сложнее. В данном случае формируется нечто вроде пирамиды. Кирпичиком системы, обладающей эмерджентными свойствами, являются другие системы, также обладающие эмерджентными свойствами. Здесь целесообразно перейти к принципу относительности. Можно сформировать вопрос: Что “видит” меньшая система по отношению к большей и наоборот? Для начала, если система является частью большей системы, значит, на ее воздействуют ограничения более высокого уровня организации. Т.е. как бы ни старался представитель подобной системы, играть по правилам более высокого уровня организации ему придется. Но, т.к. ни одно из ограничений не может быть абсолютным, кирпичик с эмерджентными свойствами все-таки обладает некой свободой включения в свою деятельность новых пространств. Скажем, клетка человека обладает эмерджентными свойствами по отношению к набору атомов, из которых она состоит. Т.е. если у вас есть много атомов, то это не значит, что у вас есть живая клетка. В свою очередь клетки объединены в органы, у них появляются свойства, которых нет у их кирпичиков. Органы, и другие компоненты объединены в высоко организованную систему и образуют человека. Рассмотрим взаимоотношения между разными уровнями организации. Казалось бы, человек (т.е. высокий уровень организации) в общем-то, практически полностью контролирует свою структуру. Он может порезать себе руку и тем самым уничтожить миллионы клеток, он может совершить самоубийство и тогда погибнут все клетки, он может выпить алкоголь или использовать другие вещества для изменения параметров работы системы. Жизнедеятельность клеток практически напрямую зависит от воли, желаний и действий их эмерджентного свойства. И их, так сказать, воли не достаточно для их же благополучия. Но с другой стороны человек - раб своего тела. Изменить состав своих клеток, полностью управлять ими и контролировать их действия он не может. Да что там говорить, человек даже не может победить ряд болезней. Получается палка о двух концах. Уровни организации одновременно и связаны, и разделены. Они никогда не будут единым целым т.к. мозг задействует пространства, не свойственные нижнему уровню организации. А воздействие на более низкие уровни организации носит вероятностный характер. Клетка, как продукт ограничений, не может “предсказать”, когда эти ограничений “выльются не в ее пользу”. Т.е. когда вы, порезав руку, уничтожите именно эту клетку. Пойдем дальше. Следующие уровни организации на первый взгляд довольно сложно определить. Можно выделить системы, состоящие из людей и обладающие эмерджентными свойствами, такие как семья, коллектив, армия, общество, страна, раса, партия и т.д. Но такой подход будет неправильным. Принцип организации таких образований остается одинаковым и принципиально не меняется. Я бы выделил биосферу, как более высокий уровень организации, т.к. только при рассмотрении всех живых существ планеты Земля можно выделить принципы функционирования подобной системы. А устроена она точно также как, представители нижних слоев. Только в данном случае человек, да и другие живые организмы выступают в роли кирпичиков. В ней также есть константы, и есть вероятности. Константы в данном случае – живые организмы, а вероятности – это взаимодействия особей между собой. (Для человеческого сознания роль констант играют нейроны, а вероятностей - направление распространения электрического импульса между ними.) Конечно константа – условное понятие. Для системы константы – это группа элементов, время жизни (вероятность исключения из системы) которых значительно больше (меньше), чем время жизни другой группы элементов. Например, существует некоторая вероятность того, что один человек встретит другого человека; или леопард съест газель и т.д. Эти процессы происходят значительно быстрее чем, продолжительность жизни человека, газели или леопарда. Т.к. одни человек за свою жизнь может познакомиться с сотнями людей, продолжительность жизни в данном случае будет константой, а выбор собеседника – вероятностью. Теперь, как выглядит “отношение” более высокого уровня организации к более низкому, если под низким уровнем организации понимать человека или другой живой организм? А здесь все определяется стратегией, который выбирает более высокий уровень организации. Для биосферы планеты Земля этот принцип довольно прост. И его можно сравнить с отношением человеческого сознания к своему организму. На вашем теле в сутки умирают миллионы клеток. Вы их оплакиваете или сожалеете? Думаю, нет. Вам все равно, для вас это норма, привычка. Вы начинаете обращать на них внимание, когда клетки начинают умирать значительно быстрее, вызывая боль. Да и то, ваше влияние ограничивается в основном парой таблеток или пластырем. И после этих процедур вы идете на работу или по своим делам. Получается, что главное – выполнение задач сознания, а состояние системы находится не в первых рядах. У Биосферы точно такой же подход. Главное – выполнение задач собственного уровня организации, а состояние нижних уровней – не самый важный показатель. Ну, умерло десять миллионов человек, и что такого? Есть же еще миллиарды. А принцип “все, что нас не убивает – делает нас сильнее” довольно жесток по своей сути. Смерть этих десяти миллионов Биосфере не навредит, а наоборот, сделает ее более устойчивой и стимулирует включение в ее деятельность новых пространств. Порадует ли этого кого-нибудь из этих миллионов? Наплевать, это же состояние системы, поболит и пройдет. Поэтому человеческое сознание находится между молотом и наковальней. С одной стороны – это не возможность что-либо существенное сделать принципам, по которым функционирует тело. С другой стороны человек – раб обстоятельств – более высокого уровня организации воздействующего на нижние слои вероятностными методами. Но еще раз повторюсь, этот принцип свойственен именно биосфере планеты Земля. Именно она выбрала такую стратегию для собственного развития, и она будет реализовывать ее на всех уровнях организации. Сколько по времени такой принцип будет сохраняться и сможет ли система создать нечто большее, сказать трудно. Как ни странно, биосфера драконов в которую я попал, моложе Земной. Но, не смотря на свой возраст, она уже смогла перерасти принципы, по которому функционирует система на планете Земля.
            Теперь пойдем еще выше. Что такое Вселенная и откуда она взялась? Как ни странно принципы организации к-в систем здесь точно такие же, что и при построении системы мозга или биосферы. Представьте себе огромную к-в систему. В ней есть звенья и ограничения. Звено представляет собой совокупность ограничений. Ограничения “выделяют” из бесконечного числа возможных состояний того или иного пространства область с наиболее вероятными значениями. Проще говоря, звено – это набор пространств с наиболее вероятными состояниями. Возникает вопрос. Что мы “увидим”, если будем рассматривать одно из звеньев подобной системы? И здесь в силу вступает принцип относительности. Рассмотрим звено A, принадлежащее системе на рисунке 1. 
            Т.к. звено – это “продукт” ограничений, при его рассмотрении мы увидим только то, что ограничивают в нем звенья BCDE и F. Представим, что звено A – это наша Вселенная, тогда, скажем, звено B ограничивает в ней энергию, звено С – трехмерное пространство перемещений, D – свойства частиц и т.д. Т.е. свойства любого звена, которое мы рассматриваем, являются “продуктами” ограничений связанных с ним других звеньев, а не существуют в нем как должное. Отсюда вытекает ряд важных особенностей. Во-первых, ни один параметр в звене не может быть ограничен со стопроцентной “точностью”. Т.е постоянно делить рассматриваемый параметр у нас не получится. На определенном этапе наступит такой момент, когда последующее уменьшение той или иной величины встанет бессмысленным. Рассматриваемая величина будет постоянно менять свое значение. Для данного параметра наступает так называемый предел ограничения, “шагнуть” за который просто не получится. То же касается и сверхбольших величин. Вселенная не бесконечна. На определенном этапе наше желание “охватить” еще большее нарвется на предел ограничения размеров метрического пространства. Во-вторых, сколько бы не было ограничений у звена, их всегда конечное число. Т.е. говорить о том, что окружающий мир абсолютно сложный – ошибочно. В-третьих, т.к. в любом звене всегда присутствует случайная составляющая, в системе оно не может существовать абсолютно долго. Процессы включения и исключения звеньев в системе “инертны” и эта инертность определяется случайной составляющей. Чем она больше, тем более вероятно звено “выпадет” из системы, т.е. перестанет существовать. Понятие “время” в данном случае возникает из-за недостатка ограничений. Аналогию здесь можно провести с процессом распада радиоактивных ядер. Принципиально невозможно сказать, когда именно распадется ядро после начала нашего наблюдения. Оно может развалиться через секунду после начала наблюдения, а может просуществовать и миллионы лет. Но если рассматривать миллион ядер, то мы можем судить о периоде полураспада, т.е. можем выделить интервал времени, за которое в среднем распадется половина ядер. У нас возникает некий постоянный параметр, и чем больше ядер мы рассматриваем, тем точнее будет этот параметр. И этот параметр мы можем использовать для определения длительности протекания тех или иных процессов. Т.е. время в данном случае - это результат недостатка ограничения того или иного звена в к-в системе. Кстати, зная ключевые константы, которые можно “увидеть” в том или ином звене, можно с легкость определить его степень ограничения и рассчитать приблизительное время жизни.
            Возникает вопрос, а кто создал эту “надвселенную”, частью которой является наша Вселенная? Ответ довольно прост – никто. Воспользуемся принципом относительности и “рассмотрим” одновременно два звена, скажем A и D. Естественно, ограничение между этими звеньями выпало из нашего рассмотрения, и ограничение С – AD встало общим, но одновременно с этим добавились два ограничения звена D (снизу). Т.е. количество ограничений, а, следовательно, и сложность рассматриваемой нами ситуации встала выше. Если мы попытаемся рассмотреть одновременно три звена, то сложность ситуации, скорее всего, опять вырастет. Так будет продолжаться, пока мы не охватим половину к-в системы, и свойства рассматриваемой нами части будет определяться максимальным количеством ограничений. А далее начнется упрощение. И, в конце концов, если мы “посмотрим” на систему без одного звена, то свойства этой части целиком и полностью будут определяться оставшимся звеном, не попавшим под наше рассмотрение. Или по другому - свойства рассматриваемой части системы будут ограничены нерассмотренным звеном. Но что будет, если мы попытаемся “посмотреть” на всю систему целиком? Мы ничего не “увидим”! Относительно нас систему ничего не ограничивает. Нет ограничений, свойства которых мы бы смогли проанализировать. Поэтому, бесполезно пытаться охватить всю систему, ее просто нет. Мы можем “рассмотреть” одно звено т.к. его свойства ограничены соседними, связанными с ним звеньями. Мы можем “рассмотреть” всю систему без одного звена, т.к. свойства этой части ограничены оставшимся “нерассмотренным” звеном. Но “увидеть” всю систему целиком невозможно. Ее не существует. А то, что не существует – никогда не появлялось и никогда не исчезнет. В свою очередь, на основе случайностей, обусловленных недостатками ограничений в том или ином звене могут формироваться другие к-в системы. Получается, гигантская структура, элементы которой также могут образовывать самоподобные структуры. И каждый уровень такой структуры также эволюционирует.
            Теперь расскажу о том, куда я все-таки попал. Для начала планета драконов находилась в другой вселенной. Она принадлежала другому звену, “расположенному” очень близко к нашей Вселенной. Т.е. ограничения для нее практически полностью совпадали со Вселенной, в которой я родился. Небольшие отличия я обнаружил в ряде констант, но принципиально это не отразилось на ее структуре и закономерностях. Так что человек, попавший в эту вселенную, мог бы не только существовать без дополнительных ограничений, но и еще долго не смог бы найти каких-либо отличий. А вот переход из одного звена Надвселенной в другое – это отдельный разговор. Сам принцип перехода драконы мне отдали мне без особых сомнений. Алгоритм представлял он собой всего лишь сто гигабайт информации, предписывающей определенный набор действий, а также ряд линейных кодов и констант. И опять-таки - это было что-то вроде: возьмите три ведра петрушки и пожарьте в машинном масле с добавлением волос единорога. Очередная белиберда, но в ней все-таки можно выделить основные моменты. Ключевыми из них являлись две константы, соответствующие идентификаторам вселенных. Они, в общем-то, и используются для преодоления, так называемого вероятностного барьера. В общем, анализ этого алгоритма показал следующее. Для начала нужно “вылезти” в подпространство – структуру с меньшим количеством ограничений. Скорее, эту структуру надо называть надпространством, чем подпространством т.к. она напрямую определяет свойства большого числа вселенных, в том числе и этих двух. Для перехода нужно выполнить ряд действий и затратить огромное количество вероятностной энергии. Или, по-другому – необходимо снять с себя ограничения определяющие структуру исходной вселенной. При удачном переходе в подпространство возникает следующая трудность. Для начала, там нет ограничений ни для пространств перемещений, ни для свойств частиц. И для того, чтобы твое тело, а вместе с ним и сознание не превратились в пустоту, необходимо обеспечить для атомов собственного тела недостающие ограничения. Вообще, толком в этот процесс я так и не врубился. Основные константы, а значит и степень ограничения, что для нашей Вселенной, что для вселенной драконов очень большие. А если не обеспечить необходимую степень ограничения, то стабильность протонов, нейтронов и других частиц моего тела может нарушиться, и я превращусь в облако из пустоты. Но каким-то образом, выполняя предписания подаренного мне алгоритма, этого произойти недолжно. Во всяком случае, пока я точно не разберусь, ставить эксперименты не стоит. После перехода в подпространство для материализации себя в другой вселенной необходимо сделать так, чтобы ограничения пункта назначения встали твоими. Здесь опять начинается свистопляска с вероятностями, константами и ограничениями. Во всяком случае, я убедился в том, что пока не попробуешь совершить этот переход, прогнозировать что-либо бесполезно. Также местные представители поведали мне более простую, но не менее полезную схему перемещений. Смысл был точно такой же. Исключить ограничения звена вселенной для дальнейшего использования этого процесса в своих целях. Только переход в подпространство не осуществляется. Исключаются ограничения, связанные с перемещением, а именно с собственными координатами в пространстве. Далее следует доограничение координат в пространстве и “бах” миллиарды километров преодолены за доли секунд. Естественно, нужно знать точку, куда необходимо совершить прыжок. Да и то по ряду причин точность подобного прыжка измеряется тысячами километров. Зато вся вселенная предстает как на ладони. Куда хочу, туда лечу. Главное не “залететь” в звезду или планету.
            Ну да ладно, перейдем от структуры, в которой я существую к структуре, с которой я познакомился.
            Биосфера, в которую я попал, действительно была произведением уникальности. Для начала поражал ее принцип организации. Нижний уровень сильно напоминали биосферу планеты Земля. Только развитие здесь остановилось на существах, сильно напоминавших Земных насекомых. На этой планете они заняли почти все ниши, начиная от воды и заканчивая воздухом. Но, внешнее воздействие более высокого уровня организации биосферы сделало свое дело. Разнообразие видов и форм жизни здесь зашкаливало. Такие эксперименты с живой материей земной Биосфере даже и не снились. Пространства, звуков, цветов, датчиков, света и форм здесь охватывали громадные диапазоны. Если земные обитатели используют в своих целях в основном видимый спектр светового излучения, то существа этого мира смогли влезть и в радиоволны и в рентгеновские лучи. Мало того, сочетание цветов напоминало маскарад и делало особи разных видов уникальными и неповторимыми. На этом уровне все было пестро и правильно одновременно, и каждое дополнительное “устройство” той или иной особи всегда имело необходимость для ее жизни. Удивляло то обстоятельство, что количество паразитов на этой планете было крайне ничтожно по сравнению с Землей. Здесь прослеживались строгие пищевые цепочки, от травоядных до хищников. Если особи нужно было пропитание, то она убивала и ела, но никак не паразитировала. Это было везде, начиная от одноклеточных и заканчивая высшими насекомыми. А вот симбиоз процветал. Особи объединяли общие пространства, чтобы лучше противостоять внешним воздействиям. Но, в общем-то, если не учитывать довольно сильное воздействие более высокого уровня биосферы, нижний уровень работал по классическому для меня принципу: “Жри и размножайся”. А вот действительно уникальным был более высокий уровень организации, и здесь все было по-другому. Честно говоря, у меня вряд ли получится передать хотя бы поверхностные принципы, обеспечивающие функциональность этой системы, но все-таки я попробую. Высокоразвитые особи образовывали с биосферой некую единую структуру. Развиваестся структура за счет особей, и особи развиваются за счет этой структуры. Информация для всех особей общая, и каждый представитель в любой момент может получить доступ гигантскому хранилищу знаний, которое утряхивается в процессе развития биосферы. Особи развиваются, путешествуют между мирами и другими биосферами и, возвращаясь, приносят в свой “дом” что-то новое. Являясь частью системы, особи одновременно не теряют индивидуальность и независимость. Каких-либо существенных ограничений со стороны биосферы выделить было нельзя. Особи никто не ограничивает в развитии и действиях. Благодаря принципу организации, реализованному биосферой, у особей принципиально не может возникнуть идеи ей противостоять. Биосфера также защищает элементы, из которых она состоит. Ни одна особь из более низкого уровня организации не сможет агрессивно воздействовать на более высокий. А при внешнем воздействии биосфера мобилизует ресурсы наиболее оптимальным способом, защищая как свою целостность, так и жизнь собственных элементов. Ни одна особь высокого уровня организации не умирает от старости, а уж тем более между ними нет, и не может быть какого-либо противостояния. Если биосфера Земли создает пространства для стравливания особей, то здесь этого принципа нет вообще. У них нет пространства агрессии, эта структура принципиально не может здесь образоваться. Развивается и накапливает пространства каждая особь в отдельности, пополняя и себя и систему. Кстати пространств, таких как лож и лень здесь тоже не может возникнуть. У них есть общее пространство, что-то наподобие ответственности. Биосфера несет ответственность за свои составные элементы, и элементы несут ответственность за систему. Только выражено это не в обычном “определении”, а в тысячи пространств, переплетенных в единую структуру. Если в биосфере Земли довольно легко отыскать дефекты, то здесь я их просто не нашел. Чудовищная изменчивость в сочетании с устойчивостью и гармонией превращали систему в единый универсальный механизм. В общем-то, это все ключевые моменты, которые я попытался изложить в виде тезисов. Дальше я буду выделять особенность этой системы. Вообще основным источником развития этой системы, как мне показалось, является плагиат. Причем прототипы земных обитателей здесь тоже имеются. Летающие рыбины от земных дельфинов отличаются только внутренним строением, а так местная система скопировала с них почти все. Да и вообще большинство животных высокого уровня организации сильно похожи на Земных. Два газа, нос, две руки, две ноги, голова, туловище... Конечно, здесь были действительно уникальные животные, скорее всего срисованные с каких-то других биосфер, но крылатые драконы были доминирующими. Вообще этот вид мне показался странным. Имея в распоряжении вероятностный реактор, эти существа сохранили органы пищеварения, систему дыхания и многое другое, что, как мне показалось, является ненужным. Взаимоотношение особей высокого уровня организации также происходит необычным способом. Половых органов у них нет, да и глупо было бы иметь их особям, которые не ограничены структурой собственного тела. Управляя деятельностью клеток, дракон (да и все остальные особи этого уровня) мог перерасти во что угодно. Хоть в слона, хоть в мышь при желании. Поэтому при такой организации наследовать принципы функционирования организма бессмысленно. А вот основная трудность заключается в наследовании к-в системы. Если ее вероятностный потенциал и вероятностный спектр не достаточны, рожденная особь жить самостоятельно не сможет. Вероятностные принципы управления организмом должны быть сохранены, а иначе организм перестанет существовать. Само рождение новой особи, скорее всего, происходит при помощи биосферы. Т.е. биосфера решает, сколько особей должно родиться и самопроизвольного размножения на высоком уровне организации не происходит. Это еще одно из ключевых условий устойчивости этой системы. Честно говоря, я хотел узнать, может ли особь самостоятельно принять решение о размножении, или все-таки это ограничение биосферы. Но сделать этого у меня не получилось. Также у меня не получилось посмотреть сам процесс рождения, и вот почему. Вообще этот мир находится в упадочном состоянии. Сайкроны (так примерно они называли тех, кого я назвал антиподами) осуществляли вторжение в этот мир. Точнее осуществляли не сайкроны, а другая биосфера в их лице. Ну, о биосфере сайкронов потом. А так, на этой планете ведется война, точнее истребление этих драконов и их мира. Вообще этих драконов на всю планету осталось чуть больше сотни. Да и биосфера, стараясь защитить себя, принялась концентрировать живые формы в виде островков. Так что это буйство местной природы носило очаговый характер, а в основном по планете раскинулась большая пустыня, заселенная простейшими представителями этого мира и останками некогда бушевавшей жизни. Нападения сайкронов повторялись раз или два на дню и заключались в том, что один или два из их представителей прилетали на планету и принимались стрелять во все, что движется. Местные представители, скооперировавшись, отбивали атаку. Т.к. агрессия не свойственна этой биосфере потери сайкронов и драконов относились как один к двум. Биосфера погибала, но при всем этом сохраняла свою великую и тайную мощь, к которой я смог лишь слегка прикоснуться. В эти поединки я не вмешивался, т.к. проводил тотальную модернизацию своего организма.
            За эти полгода я полностью переделал свою структуру. Ну, по крайней мере, между мной настоящим и мной прошлым различий было гораздо больше, чем сходств. Основные модернизации коснулись системы энергообеспечения. Ну как модернизация, это скорее революция. У драконов я позаимствовал такую штуку, которую назвал “вероятностный реактор”. К-в система особой структуры создавала локальные нарушения ограничений вселенной. Получалось что-то вроде вечного двигателя. Конечно, вечным двигателем здесь и не пахло, а иначе такой системой можно породить цепную реакцию, которая уничтожила эту вселенную. Но, все-таки при определенных условиях выход энергии был неограниченным. Естественно, такой бонус махом решил несколько проблем. Необходимость поиска пищи и наличие пищеварительной системы, а также системы дыхания отпала. Но, как всегда, появился ряд других трудностей. Для начала, насколько бы не был хорош реактор, атомы он создавать не мог, поэтому пришлось сохранить остатки кишечника на случай потребления пищи для регенерации тканей. А потом пошло-поехало. Ректор мог выдать до ста мегаватт мощности. Такое количество энергии необходимо для полетов и “перелетов” между вселенными. К нужным узлам энергия передавалась по срисованным мной у местных представителей “вероятностным каналам”. Химическое вещество, способное удержать подобные мощности в небольшом объеме создать принципиально невозможно, т.к. энергии электронов, обеспечивающие прочность вещества остаются далеко позади. На работу мышц, мозга, вооружения и других систем отводилась небольшая часть от всего потенциала реактора. Ну и тут возникали проблемы. Для начала - отвод тепла. Модернизированные мышцы достигли предела по энерговыделению на единицу объема, и их требовалось охлаждать. Охлаждать требовалось компьютер, дооснащенный узлами, выполнявшими квантовые вычисления. Охлаждать нужно плазмогенератор, размещенный в пасти и т.д. и т.п. Часть этих проблем удалось решить при помощи плагиата, а остальное пришлось додумывать самому. Одной из самых необычных модернизаций является обретение мной крыльев. Точнее не крыльев, а способности “цепляться” за пространство перемещений. В данном случае механизм строился на принципе прямой передачи энергии, выработанной вероятностным ректором, на преодоление потенциальных полей и превращении ее в кинетическую энергию собственного тела. Механизм реализовывался за счет автономной к-в системы, которая использовала недостатки ограничения пространства перемещений. Крылья в данном случае играли роль плавников и корректировании направление инжекции энергии в пространство перемещений. Так что я, да и другие существа могли летать и без этих плавников, только подобные перемещения выглядели также неуклюже, как и перемещение космонавта в невесомости. Ограничений по скорости, да и по длительности полета при данном способе передвижения не было. Движитель, т.е. источник импульса в данном случае был исключен. Так что в космосе я мог разгоняться неограниченно, только все упирается в ускорение, которое может выдерживать тело. А вот в атмосфере возникает дополнительное ограничение связанно с трением о воздух. Перегрев поверхности тела мог привести к отмиранию тканей, что препятствовало дальнейшему увеличению скорости. Испытания собственного организма показали, что при данной компоновке скорость в 800 км/ч являлось оптимальной, а с большей скоростью можно было летать только ограниченное время. Во всяком случае, у меня уже созрело несколько идей о том, как превысить звуковой барьер, но это пока что являлось второстепенной задачей. Кстати, некоторые высшие представители жизненных форм этой планеты имели форму дисков, шаров или капель. В общем-то, это легко объяснялось. Способность “цепляться за пространство” не предполагала выделенный вектор движения. Т.е. если тебе не нужно суперманевров, вполне можно отказаться и от крыльев-плавников. Таким образом, форма тела перестает “нуждаться” в выделенном направлении движения и принимает форму, при котором направление движения не имеет значения. Наиболее оптимальная в данном случае форма – шар. Но т.к. помимо передвижения в пространстве необходимо выполнять еще ряд функций, некоторые подобные существа “выбрали” форму диска, как наиболее оптимальную. И, скорее всего, по этой причине летающие корабли Кварков имеют такую же форму.
            Благодаря всем этим модернизациям, я превратился в автономный летающий комплекс. Но без достаточного вооружения от этих полетов мало току. И вот здесь я проявил изобретательность по максимуму. Самым универсальным средством моего вооружения является плазмострел. Точнее образование в ротовой полости способное переводить небольшое количество вещества в плазмообразное состояние и “оборачивать” его в квантовую оболочку. Такой плазменный шар выбрасывался изо рта на приличной скорости. Вообще рот в данном случае был не к чему, т.к. образовывать подобные квантовые шары можно и в воздухе, как это, например, делали дельфины, но замкнутое пространство ротовой полости позволяло делать это с большей эффективностью. Квантовая оболочка не давала плазме передавать энергию окружающему газу, поэтому плазменный шар мог с легкостью пролететь несколько десятков километров. При ударе об предмет оболочка разрушалась, и энергия плазмы взрывообразно передавалась в окружающее пространство. Также можно было регулировать количество вещества, переведенного в плазмообразное состояние, его температуру и скорость выброса. В зависимости от энергии шара его цвет колебался от темно-красного, до голубого. Данный вид вооружения был эффективен на прямых дистанциях для поражения движущихся целей, а также для атаки стационарных объектов. Средней мощности одного плазменного шара достаточно, чтобы разворотить под основание дачный домик. Вторым видом вооружения был “пулемет”. Эта штука была скопирована мной с летающих скатов, с представителем которых я “познакомился” еще на Земле. За счет автономной к-в системы часть энергии передавалась предметам. Энергия передавалась по прямой траектории. При повышении плотности вещества к-в система переставала удерживать энергию, которая в последствии передавалась окружающей среде. Эта энергия незначительна и эквивалентна нескольким граммам тратила, но поражающее действие этого оружия довольно серьезное. Выброс энергии происходит на глубине около сантиметра, что приводит к значительному поражению тканей и органов. Этой штукой наиболее эффективно атаковать быстродвижущиеся цели или наносить точечные повреждения различным объектам. Следующий вид вооружения наиболее эффективен для атаки наземных целей. Это небольшие плазменные шары, разбрасываемые в воздухе, которые за счет гравитации падали на землю и взрывались от удара о предметы. Шары генерировались рядом с суставами крыльев по шесть штук зараз. Из-за небольшого веса их раздувало ветром на значительные площади, поэтому после применения такого оружия на земле оставалась пашня. Самым мощным видом вооружения является структура на основе автономной константно-вероятностной системы, повторяющая структуру вероятностного реактора. Попросту говоря, это нечто вроде сгустка искаженной структуры ограничений пространства вселенной. И этот сгусток может перемещаться в пространстве со скоростью около пятисот метров в секунду. В более плотной среде (в воде, веществе) структура этого сгустка становится нестабильной, и он разрушается, запуская цепную реакцию. При этом энерговыделение этой реакции было, мягко говоря, чудовищное. По подсчетам, я смог бы сгенерировать сгусток, способный выдать энергию равную одной гигатонне в тротиловом эквиваленте. Честно говоря, мне даже самому становилось немного страшно. Существо массой в сто килограмм и размерами два на два метра способно вызвать климатические изменения в масштабах планеты. Но, как ни странно, против высокоразвитых существ это оружие было бесполезно. Дело в том, что из-за свой “насыщенности”, автономная к-в система сгустка не имеет никакой защиты от вероятностных воздействий. И сделать этот сгусток безвредным может практически любое существо, обладающее возможностью управлять случайными процессами. Так мало того, значительно разогнать в пространстве этот сгусток невозможно, а противник может инициировать его разрушение на расстоянии. И в данном случае можно с легкостью умереть от взрыва собственного снаряда.
            Собственные испытания я проводил в пустыне. Т.к. для плазмострела нужно совсем немного вещества, я встал больше походить на самолетик из компьютерной игры, который мог почти неограниченно сыпать в разные стороны пули и ракеты. Я бы сравнил это с дополнительными руками, которыми можно сломать все что угодно, когда тебе вздумается. Из меня получился классный боевой комплекс. Передвигаясь на околозвуковой скорости, я за считанные минуты мог разбомбить целые районы или уничтожить батальон, оснащенный танками и средствами ПВО. Правда, сделать все это я бы смог только на Земле. В этом мире моя эффективность была не слишком высока. В среднем, я на равных мог противостоять одновременно либо трем драконам, либо двум сайкронам. И то, это условие выполнялось в том случае, если им не помогают их биосферы.
            Достаточно окрепнув, я провел свои первые боевые испытания. Напав на одного из сайкронов исподтишка, я попытался проверить на нем все возможные варианты развития боя. Т.к. поединок носил с моей стороны экспериментальный характер, окончился он тем, что я получил довольно серьезное повреждение от разорвавшегося неподалеку плазменного шара. Как ни странно, взрыв не оторвал мне крылья, зато морду и спину опалил довольно серьезно. После этого поединка, я еще пару недель потратил на создание систем защиты.
            Способность летать я бы сравнил шагом в абсолютно другой мир. И дело здесь не только в том, что я получил дополнительную ось в пространстве перемещений. Представьте, что у вас всегда есть личный самолет. Причем этот самолет всегда при вас, и не создает никаких дополнительных ограничений на ваше перемещение. В любой момент вы можете оторваться от земли и полететь, куда вам захочется. Этот самолет не нужно подготавливать к полету и обслуживать. Ему ненужно топлива и разрешения на взлет. Эта часть вас, и эта часть намного более надежная, чем какая-то конструкция из алюминия или дерева. Сравнивая мой полет на угнанном самолете и обретенную возможность, все-таки теперешнее состояние давало несоизмеримо большую свободу в выборе маршрута. Да, скорости, пока что, были не те, но обретенная маневренность ни в какое сравнение не шла с боевым самолетом. Я мог зависнуть в воздухе, мог развернуться на месте, мог повернуть голову и обстрелять цель, находящуюся надо или подо мной. А от перегрузок, возникающих при маневрах и наборе скорости, мягко говоря, захватывало дух. При максимальных моих выкрутасах, телу приходилось выдерживать перегрузки в тридцать - тридцать пять единиц. Также я немного поразмышлял, а что если бы на Земле у людей появилась подобная способность. Автомобили, поезда, самолеты мгновенно бы вымерли. Точнее некоторые бы из них остались, но только для обеспечения транспортно-товарных функций. Путь до работы составлял бы пару минут, а на выходные можно было слетать всей семьей на море или в горы. Да что там говорить, на пару часов и в рабочий день себе это можно позволить. При таком дешевом транспортном ресурсе понятие “страна” перестало бы существовать. Пропали бы естественные границы, а, следовательно, возможные противостояния на почве территорий рассосались бы до нуля. А новые просто не смогли бы образоваться т.к. один человек за день смог бы побывать на нескольких континентах абсолютно бесплатно.
            
            
            Война, начало
            Заканчивался очередной мой день на этой планете. Точнее не день, а декада, полноценная ночь здесь наступала только тогда, когда оба солнца скрывались за горизонтом, а это происходило относительно не часто. Я сидел на берегу моря и смотрел за уходящей за горизонт звездой. Слева от меня, в голубоватый оттенок небо окрашивала вторая звезда. Причудливое пение местных обитателей немного изменилось, следуя сложной смене суток на этой планете. На этот момент на моем счету было пять сайкронов. Трое были сбиты в поединке “один на один”. И лишь в крайний раз я осмелился напасть одновременно на двух представителей другой биосферы. Я чувствовал свое превосходство и мог бы с адекватной долей риска атаковать и троих врагов, но чувство осторожности, отточенное большим количеством ран, подсказывало, что могут быть и нестандартные ситуации. Поэтому проводить полномасштабные испытания себя я не спешил.
            Дракон, который притащил меня на эту планету, проявлял чудеса сообразительности. Он выучил несколько языков, на которых я иногда говорил, научился выражать эмоции мышцами морды и нахватался от меня различных шуточек земного происхождения. А так как способности к развитию у него зашкаливали, он добавил в выученные приколы немного своего. Раньше на фразу “о смотри, что там”, он как ребенок поворачивал голову в направлении пальца, после чего получал легкий удар в область, где у земных обитателей расположены почки. Сейчас же он реализовывает все срисованное с меня в какой-то странной последовательности. В начале, с его стороны может последовать удар по почкам, а потом он с невинным выражением морды показывает на какой-нибудь предмет. Также к нам присоединился дельфин, который в присущей местным существам манере участвовал в наших беседах. Этой рыбине я дал имя Экко в честь дельфина из компьютерной игры моего человеческого детства. Экко по характеру больше походил на очень умную собаку. Ему все время хотелось во что-нибудь играть. Причем не просто играть, он хотел, чтобы сама игра со временем усложнялась. Если в начале он приставал ко мне с игрой “принеси брошенную ветку”. То через пару недель он просил, чтобы я загадал предмет, который он должен был принести. И самое интересное, что в течение нескольких десятков минут он умудрялся принести предмет, максимально удовлетворяющий моим требованиям. Общался Экко со мной мыслями, каких-либо дополнительных жестов или слов он выучить не стремился.
            За это время я немного глубже постарался познать принципы окружающей меня жизни. Принципиально ни драконы, ни дельфины небыли ограничены возможностями перемещения. Они могли путешествовать между звездами и галактиками и в любой момент могли “прыгнуть” в любую точку этой вселенной. Мало того, они с относительной легкостью могли перемещаться и между смежными вселенными, да и там существенных ограничений на перемещение я не видел. Т.е. представители этой биосферы могли запросто найти во вселенной другие планеты и заселить их. Но планета занятая этой биосферой была всего одна. И вдобавок она умирала. На мой вопрос по поводу колонизации других планет дракон попытался передать мне информацию напрямую из биосферы. Естественно расшифровать и понять ее я не мог, но, по крайней мере понял, что существует нечто, препятствующее этому процессу.
            Еще через пару недель у меня созрела идея проиграться с телепортацией. Дракон вызвался мне помочь. Сформировав нечто вроде защитного поля для защиты от негативного влияния космоса, я удалился от планеты примерно на тысячу километров. Дракон передал мне координаты соседней области вселенной, радиус которой также составлял где-то около тысячи км. Никаких предметов в этой области я не “увидел”, и, в общем-то, ничего не мешало мне совершить туда прыжок. Подключив линейную информацию с координатами к основному алгоритму и немного разогнавший в сторону прыжка, я запустил этот алгоритм на выполнение. Вероятностной энергии для подобного прыжка у меня было с запасом. Почти до самого конца выполнения алгоритма ничего существенного в округе я не заметил, но как только дело дошло до последних аккордов картина, поступающая со всех моих датчиков информации резко поплыла. Тут же завопила система безопасности, фиксируя нестабильное состояние к-в системы мозга. Следуя алгоритму, я создал дополнительные ограничения, чтобы не повредить свое сознание, откорректировал область в пространстве, предназначенную для переноса и запустил предпоследний участок алгоритма. Теоретически в этот момент я встал находиться одновременно в двух точках пространства. По крайней мере, контуры солнца и планеты превратились в размазанные блямбы. Выждав момент, когда вероятность моего местоположения в новой точке встанет выше, чем в исходной, я потихоньку принялся возвращать для себя ограничения пространства перемещений вселенной. После того, как вероятность моего местоположения в новой точке превысила 99,9%, я запустил процесс снятия сформированных мной ограничений, на время заменивших ограничения пространства. Секунд через десять после этого момента алгоритм был окончательно выполнен. – “Ндя блин, весело!” – сказал я про себя. И просмотрел небольшую часть процесса, записанную в линейную память. Через пару минут километрах в пятидесяти от меня материализовался дракон. Подлетев ко мне, он сгенерировал запрос, который в линейной форме звучал очень просто – “Ну как?”.
            –“Как, как… Как пытаться удержать ведро, налитое до краев в поезде несущемся на полной скорости по кривой железной дороге. Причем пролитая капля означает неблагоприятный финал” – сгенерировал я ответ в вероятностной форме.
            Назад я решил возвращаться своим ходом, заодно стараясь проанализировать ошибки и наиболее сложные моменты. Да… Так сильно не попрыгаешь, пришел я к выводу. Если обеспечить устойчивость линейной части, т.е. местоположение атомов и молекул организма относительно просто (здесь, хоть и присутствует случайная составляющая, но обеспечить ее устойчивость не представляет большого труда), то обеспечить устойчивость к-в системы сознания при отсутствии ряда ограничений со стороны вселенной крайне тяжело. К-в система постоянно меняется, и приходится постоянно формировать ответную реакцию, уменьшающую или исключающую вероятность ее разрушения. А для того, чтобы в случайном процессе обеспечить требуемый исход, приходится жертвовать вероятностной энергией. Плюс ко всему сам алгоритм удержания, или по-другому доограничения к-в системы крайне не простой. Но первый, и очень большой шаг к новым возможностям я сделал, и чувство гордости понемногу заполняло меня.
            - Эх, сигануть куда-нибудь наугад, что ли? – размышлял я, сидя на берегу моря спустя несколько часов после первой телепортации. - Передо мной миллиарды возможных координат, в которых могут находиться другие системы, миры, биосферы, способы организации. Конечно, знать бы их координаты, а то можно влететь куда-нибудь, или очутиться рядом с черной дырой.
            Тут ко мне подлетел дракон. Нарисовав улыбку на морде, он бодрым шагом подошел и протянул лапу, намереваясь поздороваться.
            - Что ты все время забываешь? Здороваться надо, например, после сна, а не после двух часов моего отсутствия, - сказал я вслух, протягивая лапу в ответ. – Слушай, а ты не знаешь координат какой-нибудь другой биосферы, чтобы туда можно было слетать?
            - Знаю, - сказал дракон и передал мне вероятностным методом набор констант. Я удивился, а потом произнес:
            - И что это? Что за биосфера там находится?
            - Там находятся те, кто на нас нападают, - с улыбкой на морде сказало крылатое существо.
            - Забавно… А зачем ты мне передал эту информацию? – сказал я посмотрев вопрошающим взглядом на дракона. Тот с улыбкой младенца продолжал смотреть на меня.
            Я повернул голову в сторону моря и задумался. Меня охватило ощущение того, что я потихонечку начинаю проваливаться в какую-то игру. Причем выбор всегда остается за мной. Но на момент выбора уже сделано столько, что как такового выбора и не остается. Дракон взмахнул крыльями и направился в небо на встречу дельфинообразному существу, которое, скорее всего, намеревалось присоединиться к нам. Обменявшись трелями и воплями, они принялись играть в догонялки.
            - “Их мир скоро погибнет вместе с ними, а они все играются”, - сказал я сквозь зубы. – “И самое забавное, что выбор-то у них не велик. Противник действительно их превосходит, а их стратегия наиболее оптимальна в этой ситуации. Во всяком случае, в таком состоянии они просуществуют дольше, чем в других”. Я очистил голову от мыслей и посмотрел в сторону заходящего солнца. Минут через пять, собравшись с мыслями, я произнес: - “А может, стоит попробовать повоевать за эту биосферу? Странно все это… В свой жизни я никогда не принимал чью-то сторону, кроме своей собственной. Я не хотел быть частью другой системы и, в общем-то, это позволило мне встать тем, кто я сейчас есть. Получить неограниченную жизнь и возможность неограниченно развиваться, и при этом обеспечить минимальную вероятность ликвидации от действий любой противоположной стороны. Но сейчас, сейчас я собираюсь рисковать, причем рисковать неоправданно, не в свою пользу. Сейчас мне предоставляется возможность встать на одну из сторон, придумать себе друзей и врагов, и начать играть в их игры… А есть ли в этой системе хоть что-нибудь, за что стоит воевать на ее стороне? Вопрос, конечно, преждевременный, т.к. познать ее суть я вряд ли смогу, но все-таки. За что стоит сражаться? За эту непринужденную игру двух существ, причем игру, обусловленную принципом выживания, а не принципом бездумия…. За то, что эта система никогда не создаст врагов внутри себя, и не допустит лжи и пустоты, потому что она принципиально не хочет этого делать. Потому что ей дороже составляющие ее особи, чем собственные возможности. И эта невероятная гармония ответственности и взаимопонимания дает ей силы и устойчивость”. Я посмотрел на небо. На нем, ближе к горизонту, виднелась комета. Вообще кометы здесь были обыденным явлением. Вторая звезда за счет приливных сил частенько срывала с удаленных орбит основного солнца огромные ледяные глыбы. Эти куски льда меняли круговую траекторию движения на эллиптическую, и частенько пересекали орбиту населенной жизнью планеты. За каких-то восемь месяцев мне уже посчастливилось наблюдать на небосводе одновременно три кометы. Явление, красивое, учитывая, что дальняя звезда немного распушает и подсвечивает хвосты ледяных гигантов. Но это красота таит в себе страшную угрозу. До того момента, как биосфера научилась управлять исходами случайных процессов, на поверхность планеты упало несколько тысяч крупных астероидов и комет. И кроме тотального разрушения и смерти они больше ничего с собой не приносили. И в этом аду сформировалась не озлобленная, не жадная и не агрессивная система способная только размножать и стравливать собственные элементы ради выживания... Как?.. Почему?.. Неужели способность ценить жизнь возникает только тогда, когда досыта наедаешься смертью? Думаю, нет. У этой биосферы когда-то был выбор, как защитить себя. И она приняла именно это решение, не самое простое и, скорее всего не самое эффективное, но наиболее ответственное что ли… А может за это стоит попробовать встать на ее сторону? Подержать систему, которая выбрала сложный и многообразный путь, вместо примитивного и простого? Система, которая научилась не заставлять и ограничивать, а помогать и созидать. Ну да ладно, это решение не одного дня”, – сказал я и лег на песок, положив обе руки за голову.
            Прошло пять часов. Я продолжал лежать на песке. Недалеко от меня свернувшись калачиком, лежал дракон. Над горизонтом, где должна была восходить звезда, уже виднелось зарево. Второе солнце потихонечку пряталось за горы вдалеке.
            - Эй, дракон, проснись, – сказал я в полголоса. – Разговор есть.
            Мохнатое существо медленно подняло голову, посмотрело в мою сторону и улыбнулось.
            - Давай на разведку слетаем. Туда… К сайкронам, - сказал я пристально всматриваясь в небо. Дракон зашевелился, поднялся с земли и встал на ноги. Потом немного подумав, выдал информацию лишенную какого-либо эмоционального окраса. В этой информации находилась единственная константа - “Давай”.
            - Мне нужна информации о месте, куда мы прыгнем, а также варианты возможного развития событий, - произнес я, посмотрев на дракона. После обретения интересующих сведений мы поднялись в воздух и совершили прыжок по переданным мне координатам.
            Увиденное совпало с предполагаемым. Мы очутились на расстоянии порядка тысячи километров от планеты, занятой биосферой сайкронов. Вероятностное поле местной системы было пропитано агрессией. Я принялся анализировать то, что увидел в вероятностном и линейном спектрах. Час спустя мной была составлена предварительная картина вероятного противника. Биосфера сайкронов занимала на поверхности планеты в диаметре порядка ста километров. За этой границей присутствие форм жизни практически не прослеживалось. Не понятно, почему они заняли такой небольшой клочок земли и не распространились на всю планету. В центре этой области находилось сооружение, достигавшее в высоту порядка пятисот метров и представлявшее собой подобие живого организма – растения. Под сооружением и в радиусе тридцати километров от него под землю уходило большое количество туннелей. На планете, по предварительным расчетам находилось около ста высокоразвитых представителей, похожих на тех, которые атаковали биосферу драконов. Вероятностный потенциал этого небольшого участка планеты зашкаливал. Даже я, повоевавший с представителями этого мира и досконально изучивших их, не мог предположить такого. Для более-менее адекватного нападения на “это”, потребуется около трехсот таких, как я. На первый взгляд мне удалось выделить несколько эшелонов круговой обороны. Наиболее защищенные участки располагались по периметру. Для атаки целей, движущихся из космоса, этой биосферой также были созданы защитные сооружения. На расстоянии порядка пятисот километров эта форма жизни была окружена вероятностной структурой, способной отслеживать присутствие практически любого живого существа. Я передал обработанную информацию дракону. Потом сгенерировал и передал информацию: - “Для атаки нам потребуется небольшая армия, ты сможешь себя клонировать пару тысяч раз?”. Дракон промолчал и продолжал смотреть в мою сторону. – “Мой первичный вывод – нападать на “это” с нашими силами бесполезно!” – передал я информацию по вероятностному каналу.
            Нас окружал безмолвный космос. Единственное, что я мог воспринимать, это избыточный уровень радиации и гравитационное поле планеты. Местное солнце находилось за планетой, диск которой “висел” у меня под ногами. Больше ничего в окрестностях на многие сотни тысяч километров не было. В пяти метрах от меня висел дракон, вероятностное поле которого переливалось невероятной и не познанной мной симфонией. Он так и продолжал смотреть на меня спокойной и ничего не выражающей мордой. Я повернулся в пространстве на живот относительно планеты, изменил вектор противодействия гравитации и еще раз поглядел в сторону небольшого кусочка, практически не заметного в видимом спектре. После пяти минут раздумий я плюнул в сторону планеты. Слюна, преодолев термостатирующее поле, практически мгновенно замерзла и хрусталиком льда направилась к космическому шару.
            – “Слушай, а не слетать ли нам на разведку”, - передал я информацию. – “Может быть, у них есть какие-нибудь слабые места. Далеко спускаться не стоит, так пролететь над ними, подразнить слегка. Может быть, у них есть то, о чем они не знают?” Дракон в первый раз за время нашего путешествия сгенерировал ответ, поддерживающий мою идею.
            Мы спустились до высоты в пятьсот километров над поверхностью планеты. Я сказал дракону, чтобы он оставался на этой высоте и, оставаясь примерно в этих координатах относительно планеты, следовал за ее вращением, потом добавил: – “Если мне потребуется удирать с планеты, я буду двигаться в эту точку, стреляй во все, что движется кроме меня. Если “увидишь”, что я совершил прыжок, уноси ноги, то есть прыгай к дому. Туда вниз соваться не смей, шансов выбраться оттуда у меня немного, а у тебя их вообще нет... И это… Если я оттуда не вернусь, придумайте что-нибудь на счет собственного выживания. На другую планету эмигрируйте что ли”. Дракон одобрительно посмотрел в мою сторону. Я, подумав о хорошем, принялся снижаться. Конкретного плана у меня не было. При благоприятном для меня стечении обстоятельств, которые я не смогу ограничить в свою пользу, меня выследят на высоте порядка четырехсот километров. Если они сразу все бросятся за мной, я разворачиваюсь и набираю высоту. Держу их на безопасном расстоянии и, в случае опасности, телепортируюсь на планету драконов. Если на мой перехват вылетит парочка сайкронов, постараюсь поманеврировать и спуститься как можно ниже. На всякий случай нужно быть готовым запустить алгоритм телепортации, чтобы удрать как можно быстрее. Атмосфера планеты была разряженная. Так что скорость входа я мог выбирать в широком диапазоне. Оптимальной я выбрал скорость порядка 1500 км/ч. Первая часть плана развивалась более-менее по сценарию. Отклик чувствительного поля на регистрацию инородного объекта, я перехватил на высоте четырехсот километров. На участке, где располагалась биосфера сайкронов, я увидел небольшие вспышки. Скорее всего, это заработали системы ПВО. Не снижая скорости, я добавил случайную составляющую в траекторию своего движения. Через три минуты на большой скорости возле меня встали проноситься плазменные шары. Толку от них было мало, прицельную стрельбу на таких расстояниях по постоянно меняющей свою траекторию мишени вести невозможно. Да и отслеживать их направление я мог с легкостью, что сводило вероятность попадания в меня к нулю. В общем, я зарегистрировал пятнадцать огневых точек, каждая из которых высаживала где-то по три снаряда в секунду. Последствия столкновения с таки шаром я оценил как критические. Постоянно меняя свое направление, я смотрел, как нити из светящихся шариков устремлялись за мной. Оценив координаты одной из пушек, я высадил туда восемь плазменных шаров. В разряженной атмосфере они достигли цели где-то за пять минут. После моих попаданий пушка на время прекратила стрелять, потом опять продолжила. До поверхности оставалось двести пятьдесят километров. Стараясь доломать пушку, я выстрелил по ней еще пятнадцать раз, создавая шары с максимально возможной энергией. Сделать больше выстрелов не получилось из-за перегрева плазмообразователя, на охлаждение которого потребовалось около тридцати секунд. Тут я заметил движение живых организмов, набирающих высоту и пересекающих мою траекторию. Сайкроны в количестве трех штук были выделены для моего перехвата. – “Что-то мало, где-то здесь подвох”, – пришла на ум мысль. Тут я увидел концентрацию энергии в одной из точек на поверхности планеты. Резко сманеврировав, я увидел, как в нескольких метрах от меня пространство рассек тепловой луч красного света. Максимальной насыщенности он достиг через 0,3 секунды, а длительность его была где-то пол секунды. – “От, блин… - сказал я. - Еще немного, и было бы очень больно. Луч лазера большой мощности используется для разгона плазмы… Хитро”. Я принялся обстреливать точку, откуда был произведен выстрел. Через полминуты тепловая пушка выстрелила еще раз. В общем, резкий маневр в сторону спасал от попадания. Мало того, до прихода плазмы по световому каналу у меня еще оставались доли секунды на принятие мер. На высоте около ста километров я заметил, что с поверхности в мою сторону поднимаются плазменные шары с необычными параметрами. Они почему-то меняют траекторию, пытаясь перехватить мое местоположение. Движутся они медленнее, чем обыкновенные шары, но следуют точно за моими маневрами. Я насторожился, но скорость сбавлять не стал. К тому времени мой залп достиг тепловой пушки и вырубил ее. Сайкроны-перехвадчики временно притормозили с набором высоты. Когда до поверхности планеты оставалось семьдесят километров, я повстречался с их новым видом вооружения. Плазменные шары маневренностью не блистали, но при минимальном удалении от меня начали взрываться. Я начал метаться из стороны в сторону, посыпаемый тепловыми ударами взрывающихся снарядов. Преодолев первый залп и получив небольшой урон в виде ожогов поверхности тела и слегка ободранной мембраны крыльев, я окончательно созрел для решения об отступлении. И с этого момента все пошло не так, как я рассчитывал. Из-за сильного вероятностного поля биосферы, алгоритм телепортации мне запустить не удалось. Потратив еще полминуты на повторные попытки, я пришел к выводу, что быстро выбраться из сложившейся ситуации у меня не получится. До поверхности планеты оставалось пятьдесят километров или две минуты лету. От снарядов пушек уворачиваться становилось все сложнее и сложнее. Обстановку нагнетали сайкроны, которые также принялись меня обстреливать. Продолжая метаться из стороны в сторону, я раздумывал о дальнейших действиях. – “Если изменить траекторию и начать двигаться параллельно планете, эти трое… нет уже пятеро, зажмут меня и наземные орудия наполнят небо моим фаршем. А вот фиг вам!”
            Я добавил скорости, и продолжил обстреливать пушки и сайкронов. На последних десяти километрах я заметил, что орудия с самонаводящейся плазмой произвели повторный выстрел. Прекратив стрельбу, я бросил все силы на охлаждение организма, который к тому времени начинал перегреваться от трения об атмосферу планеты. До поверхности оставалось двадцать секунд лету. Время, почему-то, встало тикать очень медленно. Компьютер, перегруженный расчетами минимизации ущерба, оптимистичных прогнозов не давал. Вопрос крутился в голове только один, выдержит ли тело перегрузки, возникшие при повороте или нет. За три километра до поверхности я максимально выкачал кровь из головного и крестцового мозга, перекрыл все имеющиеся клапаны в кровеносной системе, остановил сердце, вырубил большинство систем и принялся тормозить на пределе возможности, а через километр заложил вираж. На эти несколько секунд маневра я потерялся… Конечно, часть перегрузки удалось подавить за счет уменьшения ограничения вселенной по этому параметру. Но все-таки бОльшая часть этой составляющей вселенной взепилась в мое тело. Бедные мои внутренности, такого они еще не испытывали. Перегрузка на этом вираже была равносильна положенному на меня грузовику. Мало того, на поверхности приближающейся земли, я увидел вспышки взрывающихся за моей спиной снарядов. Выйдя из маневра, я запустил сердце и почувствовал, как кровь растекается по перегретой поверхности кожи, вызывая фантастические болевые ощущения. Мои крылья укоротились где-то на одну треть, от мембраны ничего не осталось. Маневрировать встало сложнее. Надеясь на некоторую глупость со стороны биосферы, в месте моего вероятного соприкосновения с землей я разбросал бомбы, стараясь изобразить собственную катастрофу. Поверхность планеты подо мной представляла одно большое растение почти черного цвета с губчатой структурой. Тут и там в хаотическом порядке торчали мощные заостренные выступы, высотой до нескольких десятков метров, а расстояние между ними доходило до сотен метров. Поверхность между выступами сильно изрыта, с периодически встречающимися ямами, уходящими на многие метры вглубь. Маневрируя между выступами и стараясь как можно ближе держаться к поверхности, я принялся поворачивать в противоположную сторону своему первоначальному движению. Идея была очень проста. Рядом с поверхностью меня очень сложно выследить. Присутствие живых организмов осложняет отслеживание меня за счет вероятностного поля. Мало того, если я сохраню прямую траекторию, в предполагаемой точке пересечения границы биосферы меня точно будут ждать. А так у меня есть шанс на минимизацию атаки со стороны сайкронов. Уменьшив скорость, чтобы предотвратить дальнейшее прожаривание поверхности организма, я продолжил маневрировать между выступами. Преодолев в бешеном темпе пятьдесят километров, я ударил по газам и начал набирать высоту. В общем, моя идея удалась. Заметили меня на высоте порядка тридцати километров. Конечно, последовали выстрелы, и погоня продолжилась, но в данном случае ограничения в скорости я на себя не накладывал и удирал на пределе возможностей, продолжая отстреливаться и маневрировать из стороны в сторону. На высоте трехсот километров алгоритм телепортации удалось запустить, и через пару десятков секунд я совершил прыжок в точку пространства, расположенную недалеко от планеты драконов. В момент прыжка спидометр показывал скорость 12200 км/ч относительно поверхности планеты.
            Преследования не последовало. Дракон ограничил себя в пространстве перемещений недалеко от меня через пару минут. Потратив значительное время при спуске на планету, я принялся оценивать повреждения. Ущерб от прогулки оказался серьезным. Поверхность тела кроме головы и пальцев была прожарена на глубину около трех сантиметров, а чешуя в некоторых местах была почти полностью обуглена. Защитная мембрана глаз также не выдержала, да и полимерное вещество глаз окрасилось в мутно-белый цвет, из-за перегрева. Также, честь внутренних органов была повреждена от чрезмерных перегрузок. Чтобы дальше не доламывать свое тело, я улегся на землю, и запустил регенерацию. Дракон притащил мне пару растений, почти полностью состоящих из питательных веществ, а биосфера помогла с вероятностной энергией. С такой поддержкой на регенерацию ушло пять суток.
            Активность со стороны сайкронов усилилась. Нападения участились. Местные представители во главе с биосферой продолжали сопротивляться. За пять дней регенерации я проанализировал полученную информацию. В общем, никаких толковых идей не возникло, а вот бестолковая появилась. Заключалась она в следующем. Биосфера сакронов на исследованной мной планете имела строго иерархическую структуру. Т.е. наиболее вероятно, у нее был главарь, и этот главарь представлял особь, наиболее приближенную к биосфере. Теоретически если уничтожить главаря, и переключить на себя ограничения, связывающие его с биосферой, то можно принудительно развалить всю эту конструкцию. Вопрос упирался в возможности самого главаря. Опыт подсказывал, что мои прогнозы обычно не дотягивают до реальности. А на этот раз все мои прогнозы упирались в летальный исход. Детальный анализ вероятностного спектра планеты показал, что тот, кого я ищу, находится в одном из ходов на глубине около двух километров. Вот туда-то мне и надо. Думаю, их коридоры сильно не охраняются т.к. атаки на них давно никто не проводил. Так что у меня есть шанс… Помереть на глубине пары сотен метров…
            
            Война. Атака.
            После регенерации я две недели подготавливал дракона к боевому вылету. Крылатое создание послушно выполняло все мои команды. Тренировочные вылеты для него почти всегда заканчивались травмами. Маневренности ему недоставало, и он, стараясь следовать за мной на огромной скорости по каньону или лесному массиву, иногда не успевал среагировать и цеплял частью тела тот или иной предмет. Я специально глушил его вероятностные системы, заставляя полагаться на линейные источники информации и вычислительные ресурсы. Так что ошибки, которые в иной ситуации он бы принципиально не допустил, сейчас становились вполне вероятными. Но надо отдать ему должное. Даже небольшое касание на наших скоростях может очень плохо закончиться, а он умудрялся стабилизировать свой полет и продолжить обучение. В общем, он очень быстро смог скопировать с меня основные принципы порождения агрессии, и доставлении ее до нужной цели. Самое забавное, принципиально это его нисколько не поменяло. Он все также мощно, гармонично и непонятно для меня выражал свое отношение к окружающему миру и породившей его системе.
            После окончания предварительного этапа обучения я решил слетать на Землю. Дракона я оставил на планете, а для помощи в прыжке между вселенными задействовал дельфина. Тот, в привычной для себя игривой манере согласился помочь.
            И вот, вишу я на высоте порядка пятисот метров над поверхностью планеты драконов. Необходимый вероятностный потенциал накоплен, основные алгоритмы прыжка отработаны. Принципиально ничего сложного в алгоритме перехода между вселенными я не вижу, но все-таки какое-то нехорошее чувство пилит меня изнутри. Вся проблема заключается в том, что подобный переход состоит из нескольких этапов. Если при телепортации возникают ошибки, то их вполне можно стабилизировать, или прекратить саму телепортации. В случае прыжка между вселенными прекратить уже ничего не получится. Т.о. как только начнут разрушаться мои ограничения со стороны вселенной, назад дороги не будет. Я еще раз запустил самодиагностику вероятностных и линейных систем. Ошибок или отклонений не зафиксировано. Метрах в пятидесяти от меня летает дельфин и генерирует какую-то непонятую, но очень гармоничную информацию, скорее всего стараясь меня приободрить. – “Лучше бы ты тоже беспокойство изобразил”, - сгенерировал я поток информации, адресованный дельфину. Тот, как ни в чем небывало продолжал выдавать свои радужные “песни”. – “Ну, давай”, - казал я мысленно про себя и активировал первую ступень алгоритма. Огромная, многоуровневая, параллельная система различных закономерностей пришла в движение. Отработка ступеней проходила достаточно медленно. Приходилось постоянно дожидаться, пока вероятностное состояние того или иного компонента придет к требуемым условиям. Задача первого этапа довольно проста. Нужно снять с себя подавляющее число ограничений вселенной, в которой я нахожусь в данный момент. Линейными способами этого достигнуть невозможно, поэтому приходится формировать огромную к-в систему, состояние которой приходится постоянно контролировать за счет обеспечения необходимого исхода того или иного случайного процесса. После того, как предварительный этап завершился, и я создал устойчивую к-в систему с требуемыми параметрами, настало время инжектировать структуру своего организма в эту систему. Перед глазами “высветилось” окно, на котором был виден процесс анализа и инжекции моего организма. После того, как я оказался в этом “коконе” из констант и вероятностей, последовал запуск следующего этапа, после которого ошибок допускать уже нельзя. Специально сформированная “оболочка кокона” начала разрушаться, высвобождая меня из ограничений этой вселенной. И тут понеслось. На первый взгляд стабильная система превратилась в “студень” и начала растекаться в разные стороны. Я бросил все возможности своего мозга на поддержание ее устойчивости. Это все равно, что играть в шашки, шахматы, карты и еще не в одну тысячу интеллектуальных игр одновременно. Датчики линейной информации поплыли. Изображение перед глазами начало превращаться в безобразную кашу, в которой отследить какие-либо контуры моего местоположения встало невозможно. Борясь со случайностью, я принялся дожидаться требуемого состояния системы. После долгих десяти секунд к-в система, состоящая из меня и “кокона” приняла необходимое состояние, и я запустил следующую ступень. По мне пронесся сгусток вероятностной энергии, и система резко стабилизировалась. Я включил линейные анализаторы и открыл глаза. Вокруг ничего не было. Ни гравитации, ни электромагнитных полей, ни сгустков чего либо. Лишь шум, состоящий из частиц, по взаимодействию с сетчаткой глаз напоминающих фотоны, окружал меня со всех сторон. Именно окружал, т.к. эти частицы начинали двигаться только в пределах “кокона”, который еще продолжал поддерживать для меня существование метрического пространства. Я попытался проанализировать структуру “кокона” от себя к поверхности. На его границе линейные величины обращались либо в бесконечность либо в ничего, а вероятностные размазывались по бесконечному отрезку возможных исходов и также превращались в ничто. Лишь маленькие флюктуации концентрации исходов случайных величин свидетельствовали о том, что в этой устойчивой структуре надпространства, все-таки существуют некоторые ограничения и закономерности. Но этих ограничений не достаточно, чтобы удержать существование атомов, из которых состоит мое тело. Так что единственное, что отделяет меня от пустоты, это к-в система, доограничивающая для меня атомы, поля, силы, метрические пространства и т.д. – “Обалдеть, я сейчас представляю собой целую вселенную”, - промелькнула мысль в голове. – “Устойчивая структура, в океане почти что идеальной пустоты”. По мне прокатилось чувство уважения к атомам и молекулам, которые позволили мне существовать. А также другое чувство, которое у меня когда-то возникало еще в детстве, и было связано с желание закутаться как можно глубже в одеяле и спать. –“А, я же могу остаться здесь. Я могу остаться жить в этом почти ничем не ограниченном мире. Один я и больше ничего. Никаких драконов и сайкронов. Никаких биосфер и взаимодействий. Маленький мирок, существующий потому, что существую я и наоборот. В котором потребности ограничиваются вот этим “коконом”, который можно с легкостью “потрогать”. А за пределами этого “кокона” почти что бесконечный ноль. Интересно, а надолго меня хватит? Вообще на удержание устойчивости ограничивающей меня системы необходимо расходовать вероятностную энергию. И если я не выберусь отсюда за тридцать минут, я солюсь с этим океаном пустоты. А вот если бы вероятностная энергия не расходовалась, я бы трижды подумал, стоит ли возвращаться в мир ограничений”.
            Первая ступень второй части алгоритма подходила к завершению. Состояние “кокона” скачком изменилось и на хаотическом фоне распределения частиц начал вырисовываться какой-то контур. Я насторожился. Контур непонятного объекта все больше и больше приобретал форму огромной двойной спирали. По длине этих спиралей прослеживались сгустки, от которых в разные стороны отходили отростки. Во всяком случае, мне так показалось т.к. эта плоская картинка плыла не зависимо от меня. Я, как и прежде, перемещаться не мог, т.к. не было ограничений, дающих возможность перемещаться. Я застыл от невероятности творившейся картины. Следующая ступень алгоритма предписывала формирование дополнительных ограничений. После их выполнения, от одного из участков этой огромной “спирали”, сильно напоминавшей ДНК начали формироваться смежные ограничения. Эта штуковина как будто начала соединяться со мной. После некоторого времени я был окутан связями, исходившими из этой спирали. У меня в голове все немного перекосилось. – “Время… Какое, нафиг, время… Зная время можно вычислить степень ограничения. А т.к. это время, затраченное на образование связей с этой штукой сравнимо с моим, то и степень ограничения у нее должна быть примерно такая же, как и у меня. Т.е. равносильная вселенной! Или эта штука – живой организм, существующий посреди пустоты?” Во всяком случае, следующая ступень алгоритма предписывала инжекцию константы, соответствующей вселенной назначения, в только что сформированную дополнительную оболочку к-в системы спирали. После реализации этой ступени следовал следующий шаг. Оболочка “кокона” начала обрастать ограничениями спирали. Со временем процесс приобрел лавинообразный характер. Стабильность к-в системы “кокона” нарушилась, и ее снова пришлось удерживать, расходуя большое количество вероятностной энергии. На одном из этапов алгоритма состояние системы скачком изменилось, и линейные датчики начали фиксировать параметры, свойственные Вселенной. Прошло еще немного времени. Ограничения пункта назначения относительно меня стабилизировались, а “кокон” рассосался. Конечная станция прыжка была достигнута.
            Я очутился в пятистах километрах над Землей. Вероятностные системы тут же “почувствовали” одновременно противный и знакомый “запах” биосферы. Как запах подъезда в каком-нибудь областном доме, одновременно неприятный и знакомый, т.к. здесь прошло твое детство. Дельфин уже был здесь, но его отбросило от меня километров за сто. Сознание, прожившее полгода в другой системе и получившее огромное количество новых возможностей, тут же ощутило скупость Биосферы. Серое многообразие, я бы такими словами охарактеризовал эту систему живых организмов. Сразу вспомнились уже позабытые мной очень примитивные параметры, такие как безответственность, лож, скупость, жадность, ущербность, злость и т.д. Хотя первичный анализ выявил ряд моментов, которые я бы никогда не смог увидеть восемь месяцев назад. Это меня заинтересовало, но сейчас нужно было сосредоточиться на других задачах. Дельфин подлетел ко мне и выдал сгусток информации, соответствующий впечатлению от увиденного. – “Смотри, не подхвати здесь чего-нибудь”, - выдал я ряд констант, адресованных дельфину. Немного откорректировав алгоритм работы вероятностного реактора в этой Вселенной, мы принялись снижаться, и через час были на месте.
            Было десять часов вечера. В дверь постучались.
            - Кто там пожаловал в такое время? – раздался недовольный голос. Дверь открылась и человек замер с очень удивленным выражением лица.
            - Хоу, бледнолицый, - сказал я, подняв правую лапу, сжатую в кулаке вверх.
            - Дракон… Ты… Откуда ты здесь? - сказал мужчина.
            - Вообще, это долгая история, – сказал я – войти можно?
            - Да заходи, - сказал мужчина, приоткрывая дверь шире, - долго же тебя не было.
            - Всего год… Товарищи ученые, - сказал я, зайдя в дом и немного побрякав когтями ног по линолеуму, - у меня для вас предложение. Мне нужно на некоторое время воспользоваться вашим домом и инструментами. Обещаю, греметь сильно не буду. Взамен, предлагаю вам исследовать вот это.
            Я повернулся в сторону входа и легонько свистнул. В открытую дверь абсолютно беззвучно, слегка двигая плавниками немного озираясь по сторонам вплыло существо, сильно напоминавшее земного дельфина. Лица мужчины и подошедшей женщины замерли от удивления. Повисла минутная пауза.
            - Ну и что это? – с трудом поворачивая челюсть сказал мужчина.
            - Пришелец, - сказал я, пройдя по веранде и усевшись в кресло. – Представитель другой биосферы.
            - И откуда он? – продолжил мужчина.
            -Тебя интересуют координаты в метрическом пространстве или идентификатор вселенной? – сказал я, с умным видом немного жестикулируя лапами.
            - К… Какая вселенная? Он что из другой вселенной?
            - Именно, - скал я. – Ладно, расскажу, как пользоваться этой штукой. Для начала это пси-существо с вероятностным потенциалом, очень намного превосходящим ваш. В связи с этим, возможности у него тоже не маленькие. Вообще это существо познает мир, общается и т.д. за счет вероятностей и для него это норма. Исходя из этого, чтобы не “спалить” вам мозги, я запретил ему общаться с вами вероятностными методами. Так что можете попробовать общаться с ним словами, жестами и другими константами. Думаю, он быстро научится. Но не советую вам смотреть ему в глаза. Почему-то они воспринимают это, как попытку установить с ними вероятностную связь. Сразу говорю, реанимировать вашу к-в систему сознания после такого контакта у меня вряд ли получится. Так что в лучшем случае вы умрете, а в худшем – превратитесь в дурачков. Тыкать его ножечками и шприцами тоже не рекомендую, хотя, скорее всего он согласится потерпеть. Кстати зовут его Экко.
            - А, а как он висит в воздухе? – перебил мужчина.
            - Ммм… Это долгая история. Вообще он только внешне похож на дельфина, “внутри” это абсолютно другое существо. Кстати линейная составляющая т.е. форма тела у него не постоянна. Он может изменить ее во что угодно, начиная от собаки и заканчивая тираннозавром.
            - Он что, может превращаться в других существ? – спросила женщина.
            - Нет, превращаться не может. Он может изменить число, расположение и структуру составляющих его клеток. Это замет время, но конечный результат ничем не ограничен. Ладно, я чувствую у вас много вопросов, предлагаю перенести беседу за чашечку чая.
            Беседа продлилась до двух ночи. Я пытался рассказать о том, во что я превратился. Из нашей беседы, скорее всего, стоит выделить несколько моментов. Один из них касался попыток рассказать людям о том, что представляет мир этих драконов.
            … Я уже рассказывал вам, что все чувства, которыми вы пользуетесь, будь то боль, страх, любовь, ненависть, жадность и т.д. это всего лишь пространства к-в системы обеспечивающие ее устойчивость. Те особи, которые задействовали эти пространства были более устойчивы, из-за чего они жили дольше и размножались более эффективно, чем особи с отсутствующими пространствами. Поэтому эти пространства и закрепились в вашей Биосфере. Принципиально, пространств неограниченное число, они проявляются, как эмерджентные свойства тои или иной системы, будь то система дыхания, пищеварения психологической деятельности и т.д. Те животные, у которых возникала в зачаточном состоянии боязнь высоты – меньше падали, а значит, продолжали своей род, и поэтому чувство, соответствующее боязни высоты развивалось. Но при этом животные, которые вообще боялись лазить по деревьям, также вымирали, в результате чего это чувство не превратилось в фарс. Все, то же самое относится и к чувствам, которые проявляет сознание. А вот у существ, представителем которых является вот эта рыбина, все совсем по-другому. У них нет естественного отбора, у них нет ликвидации особей, у них нет механизмов принудительного порождения того или иного чувства. У них, взамен создан другой сложнейший механизм задействования того или иного пространства чувств, если хотите. Если механизмы восприятия человеком окружающего мира можно по пальцам присчитать, то у них их десятки тысяч. Он воспринимает окружающий мир тысячами различных способов, причем большинство из этих способов относится к их миру, их биосфере. И, кстати, именно их биосфера контролирует степень проявления того или иного чувства. И степень контроля она определяет исходя из своей устойчивости и защиты собственных составляющих, т.е. драконов, дельфинов и т.д. И пусть я сам, на этом этапе собственной эволюции навесил на себя кучу датчиков, которые позволяют мне анализировать окружающую действительность, познать в полной мере их биосферу и их мотивации я не в состоянии. Огромное количество пространств… чувств, определяющих деятельность того же дельфина… порождены их биосферой и больше ничем. И воспринять эти чувства, породить такое же количество пространств я не в силах.
            - И что, получается, - сказал мужчина, - они типа настолько умные?
            - Вообще ум это субъективное понятие. Я бы охарактеризовал ум, как способность “видеть” закономерности окружающего мира. Вообще ум у них сложно выделить т.к. они часть биосферы - более высокого уровня организации. Так что довольно тяжело сказать, где заканчивается биосфера и начинается особь. У них даже названия для биосферы нет, потому что они с ней одно целое. У них между собой нет никаких градаций. При этом, каждый из драконов, дельфинов и остальных существ уникален, но они попросту не видят различий между собой. Каждый из них – это часть единой системы, а к чему относится эта, часть им попросту наплевать.
            - Хмм… Т.е. сейчас Экко находится под защитой биосферы? – сказал мужчина нахмурившись.
            - Нет. Сейчас нет. Взаимосвязь межу разными вселенными не возможна.
            - Ну и как же защищает его биосфера в его вселенной?
            - Интересный момент, - сказал я – расскажу поподробнее. Представь, ты попал к ним на планету. Для начала просуществовать на ее поверхности с твоим сознанием ты сможешь от силы секунд двадцать. Мощнейшее вероятностное поле перераспределит исходы случайных процессов к-в системы твоего сознания, и ты быстро сойдешь с ума, а потом умрешь. Ну, пусть тебе дали защиту, и ты пошел бродить по лесу. Пусть у тебя есть ружье, и ты решил кого-нибудь подстрелить. Вот идешь ты, идешь и видишь, на пригорке сидит кенгуруобразное существо. Уши, голубоватый мех, лапы, хвост… Ты бесшумно направляешь на него ружье и нажимаешь на спуск. Угадай, что последует дальше?
            - Ну если я хорошо стреляю, думаю я в него попаду… Хотя, скорее всего, все будет не так, - сказал мужчина.
            - Правильно. Даже если ты самый лучший стрелок на планете, ты не сможешь в него попасть. Всегда есть вероятность твоего промаха, и именно в момент, когда ты попытаешься причинить вред такому существу, вероятность выпадет не в твою пользу.
            - А если я подойду в упор и стрельну. Я убью его?
            - Не стрельнешь. Есть вероятность осечки, отказа механизма ружья, спазм мышц и т.д.
            - А если я достану нож и пойду в рукопашную, - сказал мужчина с улыбкой на лице.
            - И, даже в таком случае с тобой произойдет что-нибудь, что не позволит тебе причинить вред этому существу. Произойдет все что угодно, хоть молния среди ясного неба, но убить или покалечить его ты не сможешь. Единственное, когда ты можешь рассчитывать на успех, так это в том случае, когда к-в система твоего сознания будет на уровне наиболее развитых представителей их мира. Только тогда, когда твои возможности по управлению случайными процессами превысят их возможности, и при условии, что ты сможешь подавлять действие биосферы, ты сможешь превратить существо в труп.
            - Если они настолько сильны, почему их уничтожают?
            - Да потому что их враг - это не какая-то там ущербная системка с примитивными возможностями. Им противостоит очень мощный и эффективный механизм. Сакроны – это жестокая, и отточенная до совершенства система, предназначенная для ликвидации других биосфер. И работает она по своеобразным, и совершенным в своем роде принципам.
            Тебе знакомо такое понятие – общественное сознание. Способность представителя какого-либо вида осознавать себя частью системы. Для человека эта система называется общество. Так вот, чтобы превратить людей в стадо баранов, которых можно уничтожить под очередными лозунгами родины, свободы, патриотизма и т.д., достаточно либо отключить эту функцию, либо создать ее в лживой форме. У сайкронов ни общественного сознания, ни осознание собственного организма как составляющей разума не существует. Они - этакие машинки, у которых инстинкты доведены до рефлексов, и их сознание существует только для удовлетворения этих рефлексов. А формирует им эти рефлексы их биосфера.
            С чем бы это сравнить... Ну, представь себе город, в котором половина народу возвышает ущербные ценности, и, причем, каждый из них способен в течение секунды разворотить пятиэтажку. Их система - это один из вариантов развития Биосферы планеты Земля. Культ самоликвидации, возведенный в абсолют. Самоунижение перед биосферой, и перед другими более развитыми слоями. Градация на слои, в которых прототип слова ответственность существует только от меньшего к бОльшему. А бОльшие меньшим вообще ничего не обязаны. Стараясь сохранить контроль, их биосфера принялась плодить уровни организации, создавая устойчивые управленческие пирамиды и распределяя веса между управляющими, управляемыми и силами принуждения. Куча эталонов по продаже пустоты, типа земной духовности и религии. Чтобы особь не попыталась как-то повлиять на биосферу, ее жизнь должна напоминать сказку… Грустную и несправедливую для одних, и хорошую для других, но это должна быть сказка. Они все живут в своем замкнутом мирке, играются в нем, получают удовольствие, испытывают горе и дружно, пашут на биосферу, придавая ей устойчивость. Особь в такой системе не только раб обстоятельств, а еще и раб многоуровневой иллюзии, отполированной до совершенства. А знаешь что самое забавное? Самое забавное, что ими движет всего лишь одно чувство. Чувство выживать! Возведенное и отшлифованное до абсолюта чувство выживать. Одноклеточные их системы обладали этим чувством. Потом они принялись создавать многоклеточные системы, которые в последствие усложнялись, размножались и выживали. И все, что ими управляет - это всего лишь грани одной и той же фигуры, которая называется Выживать… И им просто необходимо выплескивать это чувство в окружающее пространство. Им нужен враг. Плевать, кто этот враг, другая система, другая биосфера или они сами. Они будут, и еще раз будут грызть глотки кому угодно, ль бы удовлетворить свою чувство, свой рефлекс, свою потребность, свой абсолют… Если в миром людей, по мимо желания выживания управляет еще и чувство удовольствия, то у сайкронов вторая составляющая отсутствует…
            - И что, их мир настолько плохой? – сказал мужчина.
            - Ну почему же плохой. Их система довольно устойчива. Они как осы, только высокоразвитые и рожденные для функций уничтожения и работы на улей. А чтоб они чего лишнего не придумали, в отсутствии противника они занимаются уничтожением себе подобных. Я встал на сторону вот этих (я показал пальцем на соседнюю комнату, в которой находились женщина и “дельфин”) только потому, что посчитал принцип организации биосферы сайкронов менее правильным. Только и всего. Здесь уж, чисто мой выбор. Хотя по законам выживания дельфины, драконы и другие их представители обречены. Их биосфера выбрала неправильный путь для собственного развития. Она не идеализировала желание выживать.
            - И поэтому ты решил драться на их стороне? – сказал мужчина, поднимая на меня глаза.
            - Я бы не назвал это дракой. Противостоять системе сайкронов в одиночку, да и при поддержке биосферы драконов довольно бредовое занятие. Хотя попробовать стоит. Даже если это “попробовать” будет последним, что я смогу сделать. Почему я так решил? Не знаю. Может мне мозги их биосфера промыла, - сказал я улыбнувшись.
            Тут дверь открылась и в комнату вошла женщина. За ней, как на привязи осторожно ”вплыл” “дельфин”.
            - Смотрите, что мы научились делать, - сказала женщина, слегка пародируя фокусника в цирке. - Экко, покажи чему ты научился.
            “Дельфин” огляделся по сторонам, потом, сильно коверкая слова свистом и трелями произнес: - “Экко хороший… Привет, как дела?.. Хочешь кушать?..”
            Мужчина улыбнулся и сказал:
            - Ндя, и это существо во много раз меня умнее, а само с трудом может произнести несколько слов.
            - Это потому что они никогда не пользовался константами для передачи информации, - возразил я, наблюдая, как дельфин в огромном количестве пространств пытается ограничить чуждые ему структуры. - При желании он за пару секунд может запихнуть в твой мозг информацию, равнозначную нескольким энциклопедиям. Но это ты вряд ли переживешь. Он старается, это ему действительно тяжело.
            После нескольких предложений дельфин развернулся в сторону учителя, и слегка прикоснулся носом к ее ладони.
            - Смотри, он быстро учится, - обратился я к женщине. – Потом он будет просить, чтобы ты усложняла игры. Своими просьбами и вопросами он тебя замучает. Он не остановится на уровне учителя, ему всегда будет мало.
            - Забавно, - сказала женщина, поглаживая существо, - а почему у него глаза черные?
            - Это что-то вроде вероятностной линзы. Такая структура этих органов позволяет наиболее эффективно воспринимать распределения случайных процессов. С оптическим прибором, типа как у человека у этих глаз общее только форма и расположение.
            Наш разговор ушел в обсуждение “дельфинов” и других представителей их мира. Потом ученый задал несколько вопросов по поводу телепортации и вселенных.
            … - Т.е. мир состоит из множества параллельных миров? – сказал мужчина, с явными признаками желания сна на лице.
            - Неа, вселенные не параллельные, они разные. Другой вопрос “На сколько”. Наша Вселенная и вселенная, в которой живут драконы это, можно так выразится, две различные структуры в одной “большой” к-в системе. Это два независимых мира эволюционирующих по собственным принципам. Но вот количество и тип ограничений у них очень сильно совпадают. Поэтому все физические законы этих вселенных практически полностью совпадают. Есть, конечно, некоторые различия т.к. принципиально в к-в системе не может существовать абсолютно одинаковых звеньев. Но существующих различий не достаточно, чтобы хоть как-нибудь повлиять на устойчивость атомов, молекул и других элементов линейной части моего организма. Так что находиться в их вселенной я могу сколько угодно. Эти две вселенные даже эволюционируют примерно одинаково.
            - А почему ты все время говоришь о константах, это что, какой-то камень преткновения? – сказал, нахмурившись, мужчина.
            - Здесь ты прав. Как бы тебе попроще объяснить. Вообще, случайность это наиболее распространенная “структура”. Случайность “размазанная” по бесконечности это есть “ничто”. К-в система – это совокупность случайностей и констант, образующих систему, обладающую новыми свойствами. Одно из которых – устойчивость, т.е. способность угадать исход того или иного случайного процесса. Константы в свою очередь, это тоже случайности, только возможное число их состояний крайне мало по сравнению со случайными случайностями. Для устойчивости к-в системы наличие подобных констант обязательно, а иначе система просто “рассыплется”. Это можно сравнить с жестким диском, который является носителем информации. Принципиально на него можно записать все что угодно, хоть музыку, хоть картинки, хоть идентификатор какой-нибудь вселенной. Но сам носитель, т.е. способ фиксации нулей и единиц – необходимое условие, чтобы эти картинки и музыка не пропали. И этот способ хранения обусловлен наличием во Вселенной констант. Но если жесткий диск это, так сказать, линейное устройство, т.е. случайности в алгоритмах его работы почти не принимают участия, то к-в система устроена сложнее. Очень “большие” к-в системы способны самостоятельно исключать из своего алгоритма константы, обусловленные внешней структурой, например, Вселенной. В этих случаях ограничений для поддержания устойчивого состояния линейной части к-в системы встановится недостаточно. Поэтому со снятыми ограничениями к-в система может просуществовать только ограниченный отрезок времени. Это возникает при телепортации, когда с атомов, молекул и других элементов организма снимается ограничение метрического пространства. Это же возникает и при прыжках между вселенными, когда снимаются, или по-другому, исключаются ограничения исходной вселенной. И в этих случаях, для обеспечения устойчивости линейной части необходимо воссоздать отсутствующие ограничения. Сравнивая с тем же жестким диском можно сказать, что информация, записанная на диске должна обеспечить свою целостность даже при попытке ее стереть. Т.е. эта информация должна обладать свойством самовосстановления. На линейных носителях это, конечно, невозможно, то для к-в систем это вполне обыденное явление. Например, при прыжке между вселенными я попадаю в подпространство и превращаюсь в автономную к-в систему, которая самостоятельно ограничивает собственные константы. Делать это продолжительное время моя к-в система пока что не может. Слишком много раз нужно угадать исход того или иного случайного процесса. Конечно, в данном случае все определяется вероятностным потенциалом и запасенной вероятностной энергией. Если этих параметров недостаточно - не сможешь обеспечить устойчивость констант, значит, не сможешь обеспечить устойчивость к-в системы и в итоге превратишься в пустоту.
            - Забавно, т.е. получается, что эта твоя вероятностная энергия и есть источник абсолютной власти? – сказал мужчина, стараясь улыбаться.
            - Типа того. Только с физической точки зрения это не энергия. Способность угадывать исходы случайных процессов можно запасать. И этот запас в последующем можно расходовать в своих целях. Из-за того, что эту способность можно пополнять и расходовать, я назвал ее вероятностной энергией, только и всего.
            - Слушай, а если ты ее запасешь огромное количество, ты сможешь обладать абсолютной властью? – спросил мужчина оживившись.
            - Я не смогу этого сделать. Любая к-в система может запасти эту энергию исходя из параметров собственной структуры. Т.е. существует некий предел насыщения, и у меня он тоже есть.
            - Помнится ты мне говорил, что к-в система состоит из звеньев и ограничений, - оживился мужчина. - А почему бы тебе не размножить эти звенья и ограничения и не запасти больше энергии.
            - Не выйдет. Количество звеньев и ограничений не определяет устойчивость к-в системы. Наглядный пример. Пусть у тебя есть сто одинаковых автомобилей. Из пункта “А” в пункт “Б” ты доберешься примерно заодно и тоже время, будь у тебя хоть двести машин, хоть одна. Количество в данном случае решение задачи не ускорит. Так что обыкновенное копирование элементов к-в системы ни к чему не приведет, а наоборот, наиболее вероятно, что система потеряет устойчивость.
            - Аааа…
            - А способы добычи этой энергии, это отдельный разговор, - перебил я мужчину.
            Человек на некоторое время задумался и произнес.
            - Слушай, а можно создать такую машину, которая позволила бы перемещаться в пространстве и между вселенными. Или хотя бы позволяла “летать”, как это делает “дельфин”. Знаешь, подобное устройство решило бы кучу проблем.
            - Ну, для начала, для Биосферы планеты Земля подобное устройство бы ничего не решило. У нее слишком “плоские” мотивационные принципы… Решение одних из них тут же породило бы другие. А во-вторых, линейного устройства обладающего подобными свойствами создать принципиально нельзя. Нельзя разработать линейный алгоритм, результатом реализации которого является решение подобных задач. Тебе нужно угадывать и доограничивать исходы случайных процессов, а это может делать только к-в система. Создать к-в систему, способною решать подобные задачи и при этом не обладающую свойством саморазвития, также невозможно. Проще говоря, исполнять подобные трюки могут только живые существа, никакой супер-мега компьютер или механизм на это не способны.
            - Жаль… - сказал мужчина с таской… - Значит увидеть их мир, у меня так и не получится…
            - Ну почему же? Вообще-то я - один из тех организмов, который может исполнять подобные трюки. Да и вообще для твоего сознания я с легкостью ограничу модель биосферы драконов. Так что никуда прыгать и перемещаться не придется.
            - Было бы здорово, - сказал мужчина зевая... Но только не сегодня. Слушай, а у меня еще один вопрос есть, почему ты так негативно относишься к нашему миру? По-моему эта Биосфера не заставляет меня что-то делать и у меня довольно большая свобода выбора.
            - Ну,ну, ответил я с ухмылкой. Ты мне еще новый цвет не придумал а говоришь о какой-то свободе… Кстати, вот твое мнение, почему на этой планете подавляющая часть высокоразвитых организмов размножается половым путем?
            - Потому что это позволяет обмениваться различными признаками, в результате чего жизнеспособность потомства увеличивается, - немного подумав, ответил мужчина.
            - Ну, почти, - улыбнулся я. Вообще, в Биосфере данный механизм придуман для того, чтобы уничтожать неугодные ей особи. Идея проста. Если бы все особи представляли собой относительно автономные структуры, способные самостоятельно размножаться, то даже с вмонтированной программой самоликвидации некоторые из них смогли бы выбраться из Биосферы. Свое нежелание играть под дудку системы они бы передали своим потомкам, потомки своим потомкам и через некоторое время Биосфера получила кучу противников предоставленного принципа жизни. Система бы в итоге развалилась… Половое размножение – это идеальный способ контроля нужности того или иного параметра. Вот, например ты. Захотел выбраться из системы, и начал воспитывать в себе это желание. Но в пределах одной жизни это сделать практически невозможно. Ты захочешь на генетическом уровне передать свое поведение потомкам. А не тут-то было. Для размножения тебе нужна особь противоположного пола. А это событие в Биосфере, как никакое другое связано со словом случайность. Стечения обстоятельств могут сложиться как угодно. Начиная от того, что ты просто не сможешь найти девушку, и заканчивая тем, что твой генетический материал перейдет потомкам по минимуму. А уж поверь мне, управлять исходами случайных процессов Биосфера умеет. Так что твое дефективное для системы желание будет уничтожено вместе с тобой. Классная свобода, правда? Ты обязан играть в предоставленные игры. Не будешь играть – сдохнешь. Согласишься на них – передашь свою покорность потомкам и все равно сдохнешь. Прелесть…
Мужчина на некоторое время задумался и тяжело вздохнул…
          - Да да, именно так, - продолжил я. – Представь себя посреди зала с кучей игральных автоматов. Твоя свобода заключается только в выборе игрального автомата и все. А выход из этого игривого зала вооон там, далеко, в конце коридора. Но ты до двери не дойдешь, т.к. с каждым шагом ты стареешь, а на пути тебя подстерегает куча всяких случайных случайностей. Мало того, даже если ты просто не будешь играть в эти автоматы, ты также бесследно исчезнешь с этой планеты, т.к. размножение для человека связано с целой кучей игр на выносливость, ответственность, преодоление, взаимопонимание, воспитание и т.д.
Повисла пауза.
           Мужчина вздохнул и, нахмурив лицо, сказал:
           - А я не жалею, что играю в эти игры… У меня есть семья, ребенок… Все таки я счастлив.
           - Угу… - С легкой улыбкой сказал я. - И твоя дочь будет существовать в этой системе только для того, чтобы делать то же самое – искать счастье в этих “игровых автоматах” и передать это “искать” следующему поколению.
На заспанном лице человека нарисовались неприязнь и злоба.
           - Не переживай, - сказал я мужчине убрав со своей морды эмоции. Может быть когда-нибудь мир, частью которого ты являешься, дорастет до чего-то большего. И ты сам сможешь создавать эти “игральные автоматы”, какие тебе хочется. Вообще уже поздно. Тебе лучше поспать. А мне пора заняться своими делами.
            Мы разошлись. Я взял Экко с собой и через полчаса мы были на месте. За это время дельфин успел вкусить “ароматы” этого мира.
            - Ну что, как тебе вот это, - сказал я, проведя в воздухе рукой.
            “Дельфин” немного подумал, и сгенерировал информационный выброс. Перевести в линейный вид отношение Экко к Биосфере у меня не получится, т.к. таких чувств и эмоций у человека нет. Но некоторые, наиболее близкие слова звучат примерно так: странно, зло, непонятно, приторно, грустно, агрессивно, самонадеянно, с возможным существованием будущего. Хоть и последнее словосочетание имело наименьший весовой коэффициент из приведенных, оно меня озадачило.
            - Ты что, серьезно думаешь, что эта биосфера способна на нечто большее? А по-моему очередная вирусоподобная система со свойством саморазвития, основанном на самопожирании. Экко… Она старше Вас… А ее сложность заключается в наиболее изощренном способе реализации потребностей одноклеточных представителей.
            - На эту биосферу существует внешнее ограничивающее воздействие, - передал мне информацию “дельфин”.
            - Это я знаю. Мне еще предстоит разобраться в этих взаимосвязях. Но, думаю, это не повод заигрываться в эти примитивности. Как какое-то переросшее дитя, на которого возложили ответственность, но оно до сих пор в игры играется.
            “Дельфин”, проанализировав информацию, выдал что-то вроде: - “Думаю, наиболее развитые представители смогут научиться не создавать страх и не бояться”.
            - Развитые представители это кто? Люди что ли? Планета обречена, - сказал я с улыбкой на морде.
            Я наклонился и достал из тайника, сделанного в корнях дерева винтовку, укутанную в целлофан и ткань.
            - Эта штука нам пригодиться, - сказал я, - летим на базу.
            Приближалось яркое и прохладное летнее утро, солнце еще не показалось из-за горизонта.
            В гараже возле дома я организовал мастерскую. Быстренько создав бактерии, перерабатывающие органические вещества в сверхполимер, а также используя желудок для производства необходимых соединений, я принялся улучшать свои боевые показатели. Весь день у меня ушел на создание двух комплектов доспехов. Дополнительная броня защищала спину, часть груди и голову и представляла собой довольно толстый слой высокопрочного материала, покрытый абляционным покрытием, которое при воздействии высокой температуры испарялось, сохраняя от повреждения нижние слои. Также я приспособил на предплечье мощные лезвия, которые представляли собой продолжение рук, и предназначались для рукопашного боя. Потом переделал винтовочные патроны. Заменил порох на более энергоемкое вещество, а пули переделал в разрывные. Стрелять такими патронами винтовка долго не сможет, так что общий запас боеприпасов составил тридцать штук. По моим расчетам винтовка являлась идеальным средством ведения боя на дистанциях до ста метров. Хоть пуля и обладала меньшей разрушительной силой, чем плазменный шар, ее скорость, а также энергия на единицу площади делали ее более эффективной. Броню она должна пробивать гораздо более эффективно, чем ненаправленный взрыв плазмы. Вечером я надел свою новую экипировку, чем вызвал восторг у обитателей дома. Броня, ножи и винтовка делали меня страшным, агрессивным и беспощадным. Последовавшие за этим испытания винтовки показали ее эффективность против деревьев, и она оказалась на высоте. Вечером мы продолжили обсуждения различных проблем миропонимания. “Дельфин” за день научился идентифицировать константы и строить из них связанные предложения. Общался он все равно с трудом и сильно коверкал слова неприспособленной гортанью. Вообще эта рыбина могла довольно просто скопировать часть к-в системы человека, отвечающую за формирование речи и хранение слов. Но делать он этого не стал, т.к. мог случайно повредить хиленькое человеческое сознание. Где-то в два часа ночи мы разошлись, и я отправился на выполнение следующего пункта моего плана.
            В восемь часов утра я вернулся. Проходя по веранде, мужчина обратил внимание на непонятный предмет, который я поставил возле стенки.
            - И что это за штука? – спросил человек не выспавшимся лицом. – Очень похоже на бомбу… А зачем тебе бомба?
            - Ну, для начала не бомба, а снаряд, - ответил я. – А во-вторых, это ядерный боеприпас мощностью около десяти килотонн.
            - Чего, - сказал мужчина, на некоторое время зависнув в раздумьях. – Ты что, украл ядерное оружие?
            - Угу. Это повышает мои шансы на успех, при атаке биосферы.
            Мужчина подошел к большому пулеобразному цилиндру и подергал его рукой.
            - А эта штука будет работать? – произнес он нахмурившись.
            - Конечно. Все что необходимо для приведения этого устройства в боевое состояние я также позаимствовал у военных. А с моими способностями обойти системы защиты снаряда также не составит большого труда, - сказал я улыбнувшись.
            - Слушай, а нафига тебе эта хлопушка? Ты же можешь создать взрыв в сто раз более мощный, - сказал мужчина, разглядывая надписи на снаряде.
            - Да могу. Только сформированная мной штуковина эффективна на Земле, в космосе или еще где, но только не рядом с планетой сайкронов. Их биосфера либо ликвидирует, либо заставит сдетонировать раньше времени сформированный мной заряд. Так что бомбить их планету автономными к-в структурами, влияющими на ограничения вселенной бесполезно. А вот это устройство они, скорее всего не распознают, - сказал я и подергал снаряд за носовую часть. - Правда, тяжелая зараза. Летать с ней неудобно.
            - А нас случайно не вычислят с этой штуковиной? – сказал мужчина.
            - Неа. Они еще не вычислили ее отсутствие на складе. Так что вы в полной безопасности по этому поводу. А вообще я минут через пятнадцать отправляюсь на планету драконов.
            - Ты отправляешься на войну, - спросила услышавшая разговор женщина.
            - Ну, война это круто сказано. В атаке будут принимать участие двое. Шансов на успех у нас меньше, чем у безногого канатоходца. Но попытка – не пытка. В случае неудачи смерть предстоит быстрая.
            - Слушай, а почему они не могут напасть на их биосферу вместе с тобой, они что, боятся что ли, сказал мужчина нахмурившись.
            - Страхом обладает тот, кому приходится бояться и умирать. В их жизни нет этих пунктов, так что у них нет подобного чувства даже близко. Биосфера драконов – это не глупая структура, и если бы она могла уничтожить сайкронов, она давно бы это сделала. А стратегия, которую она выбрала, в данной ситуации идеальна.
            - Так получается, они обречены, - сказала женщина, поглаживая “дельфина” по спине.
            - Наиболее вероятно, сказал я. – Хотя я посоветовал Экко, в случае чего захватить Землю. Будет у вас вторжение дельфинов и драконов. Кровавой мясорубки, правда, не будет. Они просто переделают эту биосферу в свою, а вы и пикнуть не успеете. Короче, отстаивать привычный образ жизни, вдолбленный вам с детства, у вас не получится. Они его переделают кардинально, – сказал я с некоторым сарказмом.
            - И что, наш мир встанет их миром? – спросила женщина.
            - Неее. Ваш мир встанет вашим миром… Да не пойдут они на это, они не умеют выживать причиняя вред другим. Но, по крайней мере Экко я посоветовал вернуться к вам. Будите его воспитывать. Ну ладно, я отчаливаю. Может, еще встретимся. Или, по крайней мере, с большей моей частью, если конечно я останусь жив и продолжу эволюционировать.
            Мы попрощались. Я взял снаряд за носовую часть передней лапой, а задней обхватил веревку обмотанную вокруг него. Взвалил на себя винтовку и броню, структурировал крылья и рванул в небо. Экко последовал за мной. Набрав высоту, я запустил алгоритм перехода между вселенными.
            Перетащить снаряд между вселенными оказалось тяжелее, чем я рассчитывал. Оказавшись возле планеты драконов, мы начали снижаться в район сосредоточения биосферы. Через несколько десятков минут я стоял на поляне. Рядом со мной стоял дракон, который когда-то притащил меня на эту планету. Пару часов назад сайкроны произвели серьезную атаку. У моих ног лежало изуродованное тело вступившего в бой крылатого существа. Плазменный шар взорвался в районе спины. Крылья были оторваны, а в районе крестцового отдела зияла огромная рана, из которой виднелись остатки скелета. Левая нога осталась возле тела только за счет остатков кожи. Вокруг была разбрызгана кровь от удара существа о землю. Дракон молча смотрел на представителя своего мира.
            –“Цена, которую вы платите, просто потому что, так устроен мир… – сказал я, глядя на изуродованное тело. - Пора рисковать! Пока число трупов не увеличилось…”
            Я нацепил броню на дракона, затянул ремни, на которых она должна держаться, перезарядил и проверил винтовку. Растения тем временем начали накрывать и растворять тело убитого существа. Через десять минут мы уже набирали высоту и готовились к прыжку.
            - Значит так, план простой, - начал я передавать информацию дракону, находясь в космосе на высоте пятисот километров над планетой сайкронов. – Простота его заключается в том, что я спрогнозировал только несколько начальных пунктов. Что будет дальше, я не сильно представляю. Так что начинаем снижаться, на двух тысячах километров в час, а там видно будет.
            Биосфера начала перехватывать нас на высоте 350 км. Ее стратегия не поменялась. Плазменные шары полетели в нашу сторону. Я скомандовал дракону обстрелять огневые точки, а сам переключился на места предположительного расположения тепловых пушек и орудий, стреляющих самонаводящимися снарядами. Мы принялись маневрировать, минимизируя вероятность нашего уничтожения. Далее, со стороны биосферы последовали выстрелы тепловых пушек. Часть этих пушек мне все-таки удалось поразить. От выстрелов оставшихся получалось уворачиваться с трудом, из-за довольно массивного снаряда, который я прижимал к себе всеми четырьмя лапами. Нам на перехват вылетели сакроны. Дракон переключил огонь на них, стараясь максимально замедлить их движение. Напряжение нарастало. Нам приходилось все больше и больше метаться из стороны в сторону. На высоте ста километров я совершил резкий маневр, инициировал ядерный снаряд и с силой оттолкнул его от себя в направлении биосферы. Потом вернулся на свою траекторию и скомандовал дракону снизить скорость. Со стороны биосферы с нашу сторону полетели самонаводящиеся снаряды. На ядерный снаряд биосфера не обратила внимания, хотя это, скорее всего, было временное явление. В вероятностном спектре я замаскировал заряд под плазменный шар, но раскусить мой блеф для них не составляет большого труда. Перед глазами я запустил таймер, отсчитывающий время до взрыва бомбы. Самонаводящиеся снаряды разбились на две группы по количеству целей. Мы разошлись на пятьсот метров друг от друга, чтобы исключить перекрестный огонь и принялись маневрировать от взрывающихся снарядов. Дракон проявил мастерство изворотливости и преодолел атаку без повреждений. Мы продолжили снижение, продолжая уворачиваться от пушек и сайкронов. На высоте двадцати километров счетчик, отсчитывающий время до взрыва достиг нуля. Нас осветило вспышкой ядерного взрыва. Мы направились в развивающееся пылевое облако. Эти десять килотонн биосферу сильно не повредили, а вот шанс на временное отключение ее внимания нам дали. Через несколько минут мы уже стояли на поверхности земли недалеко от эпицентра взрыва. Губка, покрывающая планету оплавилась, и превратилась в тлеющую кашу. Огня не было т.к. местная атмосфера не содержала кислорода. Судя по данным, в этом районе должен был быть тоннель вглубь планеты. Я снял с плеча винтовку, просканировал пространство и приготовился к следующей фазе операции. Пока биосфера предоставила нам передышку, нужно было найти основной вход. Результаты анализа показывали, что именно там находится ключевое существо этой биосферы, определяющее ее устойчивость. Вход в основной тоннель оказался в двухстах метрах от нас. Взрыв атомного заряда покалечил вход в эту нору, но засыпать ее не смог. У самого входа в тоннель нас заметил сайкрон. В полете я перевернулся на спину относительно своего движения, вскинул винтовку и, обрабатывая пулю вероятностью попадания, нажал на спуск. Отдача, прилетевшая в правое плечо, развернула меня на сто восемьдесят градусов. Кусок свинца со взрывчаткой достиг цели за доли секунды. Сайкрон не успел даже попытаться уменьшить вероятность попадания. Пуля попала в грудь существа, чуть ниже шеи и взорвалась. Сайкрон, лишившись позвоночника, и большого куска мяса издал вопль в виде вероятностного выброса и по инерции полетел к земле. Облако брызг крови наполнило место смерти этого существа.
            Мы нырнули в тоннель. Я скомандовал дракону прокладывать дорогу вперед, а сам приготовился обороняться от преследователей. Начались несколько наиболее сложных минут в моей жизни. Сайкроны вылизали буквально из всех щелей. Диаметр тоннеля хоть и доходил до пятидесяти метров, но был явно не достаточным для более-менее адекватного маневрирования. Сайкроны стреляли по нам, не сильно заботясь о меткости. Плазменные шары, ударяясь о стены тоннеля, поливали нас тепловыми ударами и осколками. Компьютер буквально захлебнулся в вычислениях, пытаясь просчитать траекторию шаров, осколков, тепловых ударов и ответных действий. Двигаясь на значительной скорости по постоянно петляющему тоннелю, со стороны мы больше напоминали мух, накрытых пластиковым стаканчиком. Стараясь хоть как-то сохранить целостность организма, в определенные моменты я складывал крылья и закрывал голову руками, подставляя спину и минимизируя площадь поражения. Потом резко расправлялся и открывал огонь из винтовки, одновременно стараясь уворачиваться от снарядов противника. Разрывные пули, приправленные вероятностью попадания, оказались на высоте. Один выстрел – один труп или недееспособный калека. Следуя примеру сайкронов, я также старался использовать стены в свою пользу. Периодически разбрасывая бомбы и стреляя плазменными шарами по периметру тоннеля, я старался усложнить действия преследующих. Дракон летел впереди в ста метрах и обстреливал все, что пытается преградить нам путь. В свободные моменты он без разбора стрелял назад, увеличивая огневой напор с нашей стороны. Но даже при всей нашей маневренности и оснащенности, наша огневая мощь не шла в сравнение с пятью, семью сайкронами. Дела становились все хуже и хуже. Броня, принимая на себя основную мощь термических и осколочных ударов, начала приходить в негодность. За ней в негодность начали приходить чешуя и кожный покров. Зная меньшую живучесть дракона, я старался сконцентрировать огонь на себе. Самое противное, что я даже не знал, куда лечу. Каша из вероятностных атак, окутавших меня, не давала видеть дальше сотни метров. Все мои мысли и вычисления были брошены на попытку выжить в этой бомбардировке. Дракон, обладая бОльшим количеством времени, вел нас к непонятной цели, и я старался не думать о том, что этой цели может и не оказаться. Пара представителей местной биосферы попыталась перейти врукопашную. Я уцепился за одного из них и резким маневром ударил его в стенку тоннеля. В ту же секунду я нанес ему удар клинками, прикрепленными к руке, и резко метнулся как можно дальше от стенки. Меня обдало осколками выпущенных в этом направлении плазменных шаров. Второго нападавшего я, подсунул под огонь преследователей. Прошло еще несколько десятков секунд хаоса. Тело, в некоторых местах прожаренное и обугленное до костей уже не в состоянии было противостоять атакам. Я уже начал терял возможность осознавать действительность. Компьютер просчитывал наиболее оптимальное решение в той или иной ситуации, но моей физической прочности начал наступать предел. Из атомов и молекул собственного организма я не смогу выжать больше, чем в них заложено. Сознание, вспахиваемое вероятностными атаками врагов, уже было не в состоянии обороняться, и я почувствовал, как я начинаю разрушаться. В мозгу наступило состояние, отключенности, сравнимое с состоянием спортсменов марафонцев, когда тело уже не заставляешь двигаться. Оно как будто двигается само по себе, ты смотришь на него со стороны и стараешься вернуть в голову хоть какие-то мысли, соответствующие твоему реальному положению. В оптическом спектре я увидел свет в конце тоннеля. “Надо дотянуть, надо дотянуть…” – повторял я в сознании, извиваясь от очередных атак противника. Вдруг гул и грохот, создаваемый в тоннеле за счет скудной атмосферы и постоянных взрывов, скачком изменил тембр, и мы вывалились в огромное помещение. Остатки моего сознания смогли лишь уловить этот перепад тембра. Тут я почувствовал, как что-то дернуло меня за лапу… Точнее за винтовку, которую я сжимал в лапе. Я очнулся, увидел, что падаю на землю и все, что осталось в изуродованном организме, бросил на изменение траектории. Подомной, пол вспахало несколько плазменных шаров, выпущенных преследователями. Из падения мне так и не удалось выйти. Переложив удар на плечо, я ударился об пол и по инерции пропахал еще несколько десятков метров. Потом нащупал винтовку, направил ее в сторону тоннеля и приготовился совершить свои последние выстрелы перед тем, как плазма разбросает мое тело по полу. Я замер в ожидании… Сайкроны, вылетевшие из тоннеля, подходившего в это помещения с потолка, тут же изменили курс и улетели в другой тоннель. Наступила тишина. Я огляделся по сторонам и вернул часть сознания на место т.к. вероятностные атаки прекратились. Помещение было равномерно освещено зеленоватым светом. Светился в основном потолок. Пол покрывали множество рыхлых столбиков высотой около метра и диаметром пять сантиметров. Через сердцевины этих столбиков прорастали тонкие и упругие нити, которые сбросив после моего удара рыхлый налет, вернулись в вертикальное положение. Я посмотрел на свое тело. Слегка дымящаяся чешуя, перемещенная с пригоревшими накладками доспехов и изрезанная осколками, смотрелась крайне не эстетично. Меньше всего пострадал череп, остальные части тела выглядели так, как будто меня провезли по грубой терке. На руках и ногах мышцы и кожа в некоторых местах были содраны до костей. От крыльев остались две культяпки, длиной около тридцати сантиметров. По всему телу мышцы, на некоторую глубину, были прожарены, потеряли свою функциональность и препятствовали совершению двигательных действий. Я с трудом поднялся с пола и огляделся. Рядом стоял дракон, который выглядел менее потрепано. Но он все-таки не избежал повреждений. Его шерсть, состоящая из огнеупорного вещества, все-таки не выделала тепловой напор и на открытых местах превратилась в клейкую черную массу. Голубого, лазурного и белого цветов на его теле не осталось, все покрывал едко-черный слой пыли. Мало того, взрывом ему оторвало по локоть правую лапу. Он стоял молча, без проявления информационных выбросов и эмоций.
            Посередине зала стоял столб, метров тридцать в диаметре, темно-серого цвета и весь покрытый выростами. Вероятностный анализ этого столба показал, что там находится нечто мощное, связанное с биосферой, занявшей эту планету. – “Ну, вот мы и залезли непонятно куда…” – выдал я информацию. – “Что-то надоело мне эта непонятность. Грохнули бы нас и дело с концом. Все бы и закончилось... Другой вопрос, что делать дальше? Вероятностного потенциала и энергии нам не хватит, чтобы повлиять на самого простого их представителя, не то что на целую систему.” Агрессия, привычно источаемая биосферой и каждым из ее представителей, здесь практически отсутствовала. Вероятностный спектр сильно поменял “оттенки” и я бы даже не с первого раза угадал в нем знакомую мне систему. Вообще здесь царило какое-то непонятное спокойствие, абсолютно не свойственное сайкронам. Еле передвигаясь и волоча за собой винтовку, я направился к центральному столбу, сбивая рыхлый слой с встречающихся мне по дороге выростов. Дракон последовал за мной. Если честно, я толком не представлял и не желал представлять алгоритм своих дальнейших действий. С такими серьезными повреждениями противостоять даже одному сайкрону бессмысленно, а уж тем более какому-нибудь их вожаку. Более детальный анализ содержимого столба показал, что в нем находится какое-то другое существо. По крайней мере, различий между биосферой сайкронов и этим объектом было гораздо больше, чем сходств. Вероятностный потенциал существа значительно превышал мой. Причем превышал мой до того момента как я сунулся на эту планету. Передвигая лапы, я все думал о смысле этих шагов. Сделать я толком ничего не смогу. Я как будто иду на виселицу, причем иду добровольно, никто меня не заставляет. И вариантов никаких нет... Если вернуться в тоннель, жаркое из меня гарантировано. Куда-то телепортироваться отсюда не получиться, слишком сильное вероятностное поле. А стрелять по стенам и по этому столбу довольно глупо. “Виселица” все приближалась и приближалась. Я прекратил анализировать окружающую обстановку и “молча”, без какого-либо сожаления и размышлений подошел к столбу. Повисла пауза.
            Вдруг стенка столба зашевелилась, в ней образовалась трещина. Затем трещина поползла вверх. Ее, на высоте моего роста пересекли еще несколько новых трещин. Еще через пару секунд стенки начали стягиваться, образуя на месте пересечения проход. В этот момент у меня мелькнуло несколько нехороших ассоциаций по этому поводу. Первое, что бросилось в глаза, так это мутно белый, подкрашенный переливами свет из этого отверстия. Вместе со стенками начала растворяться вероятностная оболочка, опоясывающая этот столб. И вот когда это таинство закончилось я, мягко говоря, офигел. Посередине столба, на высоте около пяти метров в воздухе висло существо. От стенок к существу протягивались выросты, но существа они не касались, а образовывали вокруг него незавершенную сферу. Физически, это существо вообще ни с чем не соприкасалось, а просто висело в воздухе стоя, скрестив руки на груди. Было обращено это существо к нам лицом. Две руки, две ноги и увеличенная голова, а также сопутствующий вероятностный спектр привели меня к безошибочному выводу – это кварк. Причем удивило меня не само наличие представителя другой биосферы в биосфере сайкронов. В общем-то я догадывался об их некой взаимосвязи. Удивило меня то, что представляло из себя это существо. Эта замкнутая камера была чем-то вроде кокона связывающего “мир” кварков и “мир” сайкронов. Но если биосфера сайкронов имела вполне приличные свойственные подобным системам параметры. То этот кварк излучал всю мощь и многообразие, свойственное огромной системе и концентрированное до уровня живого существа. Через пару секунд меня и дракона окутала пелена умопомрачительной переливающейся системы, которая принялась анализировать нашу структуру, пока что без проявления агрессии. Я замер во всех доступных мне пространствах, стараясь аккуратно сформировать защитное поле.
            - Ну вот… Здорово… - сказал я про себя. - Классное представление для собственного финала. Четыре представителя разных систем в одном месте. Причем из сложившейся ситуации через некоторое время дееспособными останутся не все. Одна система мощная, сложная и не изученная мной, управляющая представителями другой системы. Вторая, возведенная до абсолюта агрессии и ликвидации, гармоничная в самоподчинении система сайкронов. Третья, принципиально не познанная мной, многообразная, стабильная и в определенном смысле гуманная система драконов. И я… Представитель довольно простой и недоделанной системы, пытающийся проанализировать нарисовавшуюся картину крайне жалкими терминами. Хотя во мне от родоначальника осталось процентов двадцать, все-таки эти проценты перекрывают ключевые места моего существа. И это ставит меня в крайне невыгодную позицию… Интересно, а что дальше? Думаю кварк сейчас начнет реализовывать основные принцы взаимодействия его системы с другими представителями… И это скорее всего будет финал… Финал, ради которого я все эти годы боролся со всеразрушающей случайностью.
            Тут обволакивающая меня оболочка изменила свою структуру, и на самых затворках моей оборонительной системы нарисовалась простейшая комбинация игры, исход которой должен был определить я.
            - Ну вот, началось… - сказал я про себя. – Теперь ход за мной. Константно-вероятностная система кварка, стараясь проанализировать мою систему, начинает атаку. И не играть в эти игры нельзя, иначе меня просто раздавит набором возможных комбинаций, сгенерированных этим существом. Я ответил… Через мгновение игра немного усложнилась и опять у меня появился выбор, определяющий несколько исходов. Ответная реакция с моей стороны последовала незамедлительно. И началось… Игра разрасталась все больше и больше, захватывая все новые и новые пространства и возможные варианты исходов. Это как игра в шахматы, только размер доски и количество фигур постоянно увеличивается, причем существует взаимосвязь между ходами, размером доски, фигурами и возможными ходами. Я сразу сообразил, что через некоторое время мое сознание просто не сможет переварить все возможные исходы этой игры и выбрал оборонительную стратегию. Но все мои попытки сдержать натиск, всего лишь отодвигали момент превосходства пришельца надо мной. В вероятностном спектре вершилась битва, в которой одно из существ пыталось выжить в неравном поединке. Вот был проломлен и уничтожен первый уровень моей обороны. Я переместил свой потенциал на следующий эшелон. Все разрастающаяся игра напоминала эволюцию живой системы. Ее первоначальная простота порождала с моей стороны вполне адекватную стратегию, но вдруг, достигнув определенного состояния, я понимал, что все мои предыдущие действия были ошибочны, и здесь, на новом уровне нужно принимать совсем другие решения. Вся эта мощь смертоносной и одновременно завораживающей красоты потихонечку превращала меня в ничто. Невольно я начал анализировать моменты из моей жизни, стараясь совмещать прошлые решения с этой игрой. Мои поединки, желания, действия начали переплетаться в грандиозной агонии умирающего сознания. Прошло некоторое время. Надеясь, что противник допустит ошибку, я мобилизовал и выплеснул в бой все возможные резервы своей сущности. Удар сбил натиск врага. Я “почувствовал” его предел, но, к сожалению, этот предел был далеко за пределами моих возможностей. Через мое вероятностно поле начали проползать “молнии”, разрушающие устойчивость моей системы. Я старался их уничтожать, но массовость потихонечку дела свое дело. Мои “силы” начали угасать, и враг все больше и больше хозяйничал на моей “территории”. Время, когда моя константно-вероятностная система перестанет быть системой начало сокращаться в геометрической прогрессии. Вдруг вероятностное поле противника скачком поменяло свою структуру. Оно как будто на мгновение замерзло, а потом по нему проскочили нити пустоты, калечащие его структуру. Я тут же мобилизировал остатки ресурсов, чтобы вытолкнуть чужеродное вероятностное поле за пределы своей системы. Щелчком восстановили свою работу некоторые мои датчики внешней информации. Я почувствовал что падаю, и толком не успев предпринять каких-либо действий, шлепнулся на землю. Сознание, изъеденное чужеродной системой с умопомрачительными галлюцинациями начало принимать устойчивое состояние. Более менее адекватно воспринимать картину происходящего, я начал только через несколько секунд. На всякий случай, переведя активность к-в системы в наиболее простое аварийное состояние, я “огляделся”. К-в система, сформированная кварком билась в агонии, постоянно генерируя мощные вероятностные выбросы. Сам кварк так и продолжал висеть в воздухе, только вот правая часть головы в районе височной области у него отсутствовала, и вокруг это места, как будто в невесомости летало большое количество капель густой мутной жидкости. Я посмотрел на дракона. Тот, в левой лапе держал винтовку, направленную в сторону кварка. Я нарисовал в мозгу картину произошедшего. Оказывается, пока я висел в воздухе и пытался как можно дольше прожить под натисками кварка, этот волосатый подобрал винтовку и каким-то образом умудрился снести ему пол башки.
            Я поднялся с земли и “посмотрел” в сторону дракона. Его вероятностное поле было сильно повреждено и почему-то “полыхало” в каких-то непонятных пространствах, ему явно не свойственных. Мое желание проанализировать эти пространства перебил вероятностный выброс, последовавший уже со стороны системы сайкронов. Выброс был такой силы, что тут же убедил меня уносить отсюда ноги, о чем я незамедлительно сообщил своему напарнику. Дракон без долгих раздумий отдал мне винтовку и направился к проходу в столбе. Я последовал за ним, выбросив на землю оружие, в котором не осталось ни одного патрона. Как только мы вышли в помещение, его резко тряхонуло. С потолка посыпались камни. Я рванул вверх. Вероятностные поля разрушающихся систем не давали возможности сориентироваться, но что-то мне подсказывало, что двигаться нужно в другой тоннель. Я туда и направился. Дракон последовал за мной. Т.к. от крыльев остались обрубки, маневрировать получалось с большим трудом. Встречающиеся изгибы тоннеля я обходил, отталкиваясь от стенок ногами. В этом тоннеле изгибов оказалось гораздо меньше, и мы, посыпаемые кусками осыпающейся породы, относительно быстро выбрались наружу. Ни одного сайкрона нам по пути не встретилось. Выбравшись на поверхность, я принялся максимально быстро набирать скорость и одновременно начал подготавливать систему к телепортации. Одно меня радовало. Способность летать, скопированная в свое время у драконов была доведена ими до совершенства. Элемент системы, отвечающий за возможность генерации импульса, больше походил на некую деталь, наличие которой и обеспечивало эти возможности. Так что даже с изуродованной к-в системой, не слишком удовлетворяющей условиям живого существа, я все-таки мог летать. А вот с телепортацией возникли проблемы. Накопить достаточный вероятностный потенциал по предварительным оценкам не получалось. Во всяком случае, мне ничего больше не оставалось делать, как выискивать в закромах самого себя недостающие элементы и все больше удаляться от планеты.
            Со временем буйство к-в системы на планете сайкронов начало приобретать определенные закономерности. Она не принялась разрушаться, а начала перерождаться в нечто непонятное. И это непонятное вскоре ушло за пределы моего миропонимания. Система, обосновавшееся на планете со стороны встала напоминать “желе” пронизанное огромным количеством связующих “нитей”. И в центре этой структуры творилось нечто грандиозное. Я продолжал набирать высоту, все больше и больше ускоряясь в космическое пространство. Где-то на высоте двух тысяч километров дракон передал мне информацию, что у него есть возможность телепортироваться на свою планету. Препятствовать я ему не встал, мало того мне почему-то захотелось посмотреть, что все-таки в конечном итоге останется на этой планете. Шло время, я все удалялся и удалялся вглубь космоса, пытаясь наскрести необходимый вероятностный потенциал для телепортации, а биосфера сайкронов все мутировала и мутировала. Я успел удалиться от планеты где-то на сорок тысяч километров, как вдруг биосфера резко сменила свою структуру. В вероятностном спектре я увидел, как внутри планеты произошел колоссальный выброс энергии. У меня даже не возникло предположений, откуда он взялся, но созданная им ударная волна начала распространяться из недр планеты к ее поверхности. То, что я бы увидел, находясь на поверхности меня, скорее всего, вызвало бы у меня кучу эмоций. Представьте себе, идете вы по лужайке, и вдруг перед вами, на удалении нескольких десятков километров из земли вырывается огромный столб раскаленного и светящегося газа, высотой в несколько километров. У вас еще есть пара секунд, чтобы полюбоваться этой красотой, после чего вас сбивает с ног подземная ударная волна, созданная этим столбом. Если вы это переживете, то радоваться вам остается недолго. В след за подземной ударной волной вас настигает воздушная ударная волна, не соизмеримая по мощности даже со взрывом сотен атомных бомб. Даже если каким-то чудом вам удалось пережить и это, то вас ждет главный подарок. Чудовищная по своей мощности ударная волна, движущееся из центра планеты, на мгновение превратит вас в лепешку, а потом перемешает в адском хаосе раскаленных от сжатия булыжников. Со стороны я увидел, как поверхность планеты вырвало в космос, и она на некоторое время образовала расширяющуюся сферу. Но потом внутренности планеты, раздираемые страшной силой, поглотили то, что находилось на поверхности. Планету буквально вывернуло наизнанку. Это был фейерверк что надо! Меня ослепило. Потом вокруг светящегося шара начала образовываться красивая светящаяся корона, образованная наиболее быстрыми потоками плазмы и переливающаяся из-за неравномерностей этого процесса. Я удалялся от планеты, завороженный этим процессом. Тут у меня в голове включился нужный тумблер, который сообщил, что плазменные потоки, движущиеся со скоростью пару тысяч километров в секунду, скоро повстречаются с тобой. Я машинально запустил процесс телепортации, хотя ни достаточного вероятностного потенциала, ни требуемого состояния системы не было получено.
            Меня выбросило где-то в трех тысячах километров от поверхности планеты драконов. Забавно, но моя скорость и скорость планеты совпали, хотя этого я ожидал меньше всего. Прыжок почти что удался, я оказался примерно там, где планировал и не в виде конструктора. А вот “почти что” оставило в моих внутренних органах, костях и мышцах серьезные повреждения, вызванные тем, что мне не удалось полностью доограничить структуру своего организма. В результате чего часть моего тела просто не достигла пункта назначения. Мое тело, за исключением головного и спинного мозга, сердца, позвоночника и вероятностного реактора превратилось в губку. Кости, в общем-то, сильно в прочности не потеряли, а вот все остальное почти сразу было залито кровью и перестало функционировать. Глупо было бы умереть на самом последнем этапе. Остатки вероятностного потенциала я направил на поддержании термостатирующего поля, чтобы не превратиться в космосе в кусок льда, и направился к планете. Дальше память работала обрывками. Помню, как приближался к планете. Помню, как начал входить в верхние слои атмосферы. Помню, как начал тормозить. Помню, как термостатирующее поле начала давать сбои и я начал тормозить еще сильнее. Помню облака, помню приближающейся воду, помню, что еще в верхних слоях атмосферы надо было взять левее. Помню, что почти под прямым углом ударился о морскую гладь.
                - Уууу… Система безопасности… Как я рад слышать твои вопли… Да да да, у меня повреждено все… О… Прошло пять часов с моего приземления на воду. Забавно, а ведь принудительная структурфикация не была запущена… Я как будто “заснул” на эти пять часов. Хотя я уже не в воде, да и кто-то подключил ко мне источник вероятностной энергии. Надо открыть глаза… Вау, классная комната зерновидной формы, сплетенная из, толи корней, толи нитей. И скорее всего меня сюда положили драконы с целью проведения реконструкции. Что ж, неплохая идея, во всяком случае, мой вероятностный потенциал возрос. Так, надо пожрать, а не то, просто уже нечем восстанавливаться.
                Опираясь на стенку, я встал, распрямился, раздвинул то, что образовывало потолок комнаты, и вылез наружу. Вокруг бушевали краски, звуки и вероятности знакомого мне мира. Не удержавшись и плюхнувшись на землю, я вырвал пучок травы и запихнул его себе в рот. Желудок, к тому времени более-менее восстановивший целостность своих стенок и жадно принялся разлагать пищу. Я облокотился на стенку кокона, отключил почти все чувства и желания и принялся блаженствовать. Биосфера осторожно перекачивала в меня вероятностную энергию через созданные ей “фильтры”, чтобы не повредить мою целостность. Прошло минут двадцать. Из-за деревьев показался Экко, которого я узнал по немного рваным движениям. Увидев меня, он тут же подлетел, выражая свои эмоции переливами вероятностного поля и одновременно издавая звуки, больше напоминавшие трели птиц.
                - Все, все, хватит… Успокойся… - сказал я ему через некоторое время. – Где этот… Волосатый… Он до планеты добрался?
                Дельфин начал поливать меня информацией, которую я толком даже не старался переваривать. Из нее встало понятно, что дракон все-таки добрался до дома и сейчас его восстанавливают.
                Забавно, но никакого празднования или ликования в этом мире по поводу победы над сайкронами я не увидел. Только Экко все никак не мог успокоиться. А все остальные особи не проявляли интереса и спокойно пролетали мимо. Биосфера, по крайней мере ее часть, которую я мог анализировать, не изменяла свой структуры и величаво “плыла” по океану времени. Складывалось впечатление, что десять часов назад она не висела на грани уничтожения и не подвергалась постоянным атакам. Как будто ей уже не в первый раз приходилось решать, чем стоит пожертвовать ради своего спасения и сохранения своей целостности. Меня это настораживало и немного пугало. Биосфера как будто смогла стереть грань между жизнью и смертью. Главное, заключенная в ней сущность. А что представляет эта сущность, для нее какбудто не имеет значения. Ее бы уничтожили, и ничего не поменялось. Она осталась жива, и опять-таки ничего не поменялось. И все ее элементы, все особи, представляющие ее структуру, разделяли ее позицию. Они как будто не умирали. Конечно, кровь, разрушение, предсмертная агония тела и разума с выбросом вероятностного импульса и последующим разрушением к-в системы присутствовали у умирающих особей. Но, как будто после этого ничего не менялось… Лежа на поляне и облокотившись спиной на кокон я долго обдумывал возможные закономерности, объясняющие такое поведение системы, но к конкретному выводу так и не смог прийти. И скорее всего, это для меня так и останется недостижимой логикой, свойственной этому миру. Единственное, меня не покидало легкое чувство перемен, которые уже произошли, но их глубину мне пока что еще не удалось осознать.
            Благодаря помощи со стороны биосферы, я смог за три недели восстановить весь свой первоначальный потенциал. Дракона, который помогал мне атаковать сайкронов, также регенерировали, и он с умным видом старался принимать участия в моих рассуждениях. Все эти три недели я занимался полным бездельем. Никакого развития, никаких далеко идущих планов. Единственное, я позволял себе - немного порассуждать о произошедшей битве, кварке, противостоянии, и своей роли в этих процессах. Первый вопрос, который тревожил мое сознание, был прост.- “Зачем было разносить целую планету?” Ну и смежный с ним – “Как можно было разнести целую планету?” Скажем, я могу сгенерировать вероятностно-энергетический снаряд. Да, этот снаряд выделяет гигатонну энергии, что довольно много если учитывать мой вес. Генерировать подобные снаряды я могу ну максимум одну штуку за два-три часа. Но это, мягко говоря, ничто для уничтожения планеты диаметром 10000 километров. Да, и самое забавное, автономная к-в система, на базе которой формируется этот снаряд так сказать “не терпит” конкурентов. Т.е. если два существа, находясь на небольшом расстоянии, попытаются сгенерировать два снаряда и запустить их в одну точку у них ничего не получится. Из-за сильного влияния друг на друга эти автономные к-в системы изменят свою структуру и разрушатся, не произведя никакого выброса энергии. И это влияние остается сильным на несколько сотен, а то и тысяч километров. То, что разворотило планету, сработало по какому-то другому механизму. И мощи в этом механизме, очень и очень много. Ндя… А вот интересно, смогу ли я когда-нибудь взрывать целые планеты? Вот блин, а потребности растут. Вначале я хотел долететь до звезд и понаблюдать за ними, теперь я хочу научиться взрывать планеты. Ну да ладно… Следующее, что меня озадачило, так это непонятное поведение этого волосатого дракона, когда тот находился со мной в “гостях” у кварка. Вот как это существо смогло вылезти из-под влияния кварка? Это все равно, что на малолитражке столкнуться с поездом на полной скорости и остаться без повреждений. На мои вопросы вразумительных ответов он не дал, а какие-то глубокие исследования мне проводить не хотелось. Не встал я также анализировать “остатки” биосферы, которые оставил в моем сознании кварк. Ее сложность и непохожесть на все остальные системы я почти сразу “заметил”, но постигать ее закономерности мне пока что тоже не хотелось.
            Единственное что я сделал полезного, так это сгенерировал пару выводов для себя. Для начала – пора взрослеть. Даже поверхностный взгляд на произошедшее показал, что мне сильно повезло на каждом из этапов моей деятельности. Атаковать планету не стоило изначально. Даже используя весь свой потенциал, вероятность того, что я остался бы жив, составляла чуть меньше одного процента. Но почему-то для меня выпал именно этот процент. Вероятность благоприятного исхода при телепортации с недостатком вероятностного потенциала вообще составляла сотые доли процента. Но, блин, я опять умудрился угодить в эти жалкие крохи. Даже шансов на нормальное приземление на планету было гораздо меньше, чем превратиться в ледышку в космосе или сгореть в плотных слоях атмосферы. Этот необоснованный риск мне не нравился, а то, что я каким-то образом умудрился вписаться в эти ничтожные проценты, было как-то нелогично и заставляло задуматься. Также, боком встал вопрос о дальнейших принципах своего развития. Я так и не понял, что сподвигло меня на поединок, к которому я не имею никакой отношения. Две системы воевали между собой, одна из них проигрывала, другая побеждала. Зачем я полез в этот процесс мне до сих пор не понятно. Да, система драконов ускорила мое развитие, да, она подарила мне огромные возможности, на достижение которых самостоятельно мне потребовались бы десятки лет. Но это не значит, что нужно заниматься самоликвидацией. Они бы подарили все это и просто так, безвозмездно так сказать. Хотя у меня складывается впечатление, что биосфера драконов все это делала не просто так. Как будто параллельно моим действия она разыгрывала свой сценарий… Но каких-либо вероятностных воздействий со стороны биосферы я так и не смог выявить. Ну ладно, надо в следующий раз немного больше думать, прежде чем в одиночку пытаться атаковать планету.
            В конце этих трех недель я приблизительно накидал направления моих дальнейших действий. В итоге картина выглядела следующим образом. Я мог остаться на планете драконов и дальше постигать закономерности созданной здесь биосферы. По крайней мере, каких-либо признаков, указывающих на ограниченность местного бытия, я не видел. Так что выбери я этот путь, меня, скорее всего, ждет множество таинств и загадок этого мира. Другим вариантом было вернуться на Землю. Сайкроны, кварки, Биосфера, люди… Вероятно все эти ингредиенты смешаны, в еще более жуткий коктейль, чем я себе это представлял. И распутыванием этого клубка стоит заняться т.к. этот мир когда-то встал моим родоначальником. Помимо анализа биосфер был еще целый пласт неизученных проблем, связанных со структурой самой общей из всех возможных систем. Я говорю о Надвселенной. Проблемы, которые лавиной возникли после обретения мной новых возможностей, у меня практически не было времени решать. Так что мне также придется проанализировать особенности построения вселенных и взаимосвязи между ними. Да… и начать нужно с алгоритма перехода между вселенными. Надо все-таки понять все особенности этого процесса и начать стоит с попытки прыгнуть в другую вселенную, идентификатор которой я попробую получить самостоятельно. Хотя я все время забываю о метрической составляющей вселенных. Мои познания в этой области ограничиваются всего лишь тремя звездными системами. В состав одной из них входит Земля, другой – планета драконов, а в третью когда-то входила планета, принадлежавшая сайкронам. Думаю, даже в галактике, в которой я сейчас нахожусь, есть другие планеты, населенные различными формами жизни и системами, не говоря уже о других галактиках. И т.к. ограничение вселенной, связанное с перемещением для меня теперь практически отсутствует, я спокойно могу преодолевать миллиарды световых лет за доли секунды. Огромный мир, буквально под носом, летай, изучай, исследуй, постигай… Красота… Хоть сейчас в путь. И к чему приведут меня эти исследования? Все что я постигал, так или иначе меняло мое тело и мое сознание. Так что, ни к чему эти исследования меня не приведут т.к. я эволюционирую. И от меня сегодняшнего на тот момент уже мало что останется. Эволюция – это бег от самого себя. По крайней мере, для меня это условие выполняется. А вот куда происходит этот бег сказать невозможно т.к. предсказать момент появления эмерджентных свойств у той или иной системы принципиально нельзя. Ндя, здорово все-таки сидеть на камне, на берегу моря на фоне заходящей звезды и любоваться окружающей действительностью. “Видеть” закономерности этой действительности и понимать отсутствие предела этих закономерностей, по крайней мере, в обозримом будущем. И то, что сейчас смотрит на воду, небо, звезды, растения… испытывает фундаментальное желание постигать эти закономерности. Фундаментальное потому, что в свое время именно способность “хотеть развиваться” дала право химическим веществам выжить, дала право обрести устойчивость в любой системе и при любых ограничениях, какими бы свойствами они не обладали.