— Есть разные способы плавать учить, — рассуждал папа, выгребая в лодке на середину озера. — Можно в бассейн ходить. Можно просто бросить человека на глубине — пусть сам выплывает. А я считаю — очень важен личный пример. Садись на вёсла, — велел он Ростику, и они поменялись местами. — Нырять надо вниз и вперёд.
Входить в воду вглубь и наискосок: вначале входят руки, потом входит голова, за головой — входит всё остальное.
Папа встал на корме, лодка качнулась, и он вывалился за борт.
Упал папа боком. Но исчез под водой, как и объяснял — вглубь и наискосок. И пропал.
Ростик уже стал беспокоиться, как вдруг пловец пробкой вылетел на поверхность, быстро подплыл по-собачьи к лодке, уцепился за борт и объяснил, хватая ртом воздух:
— Когда нырнул… вначале… решил глаза не открывать… А когда открыл… гляжу… в черноту плыву!.. Перепутал — где верх, где низ!.. — Он ещё немного отдышался и произнёс: — Начинаем обучение с самого трудного вида — дельфин, он же — баттерфляй! Если научишься дельфином, потом по-собачьи море переплывёшь! Как дельфины плавают, мы с тобой по телеку видели — нырнут, вынырнут! Нырнут, вынырнут!
Папа отпустил борт и сразу окунулся с головой, как будто он уже начал плавать дельфином.
— Самое трудное в этом виде — вытащить обе руки из воды одновременно! — появившись, объяснил он.
И тут же показал, как это тяжело — руки у него так и не высунулись, а макушка при каждой попытке исчезала под водой.
— «Баттерфляй» переводится — порхающая бабочка! Спортсмен как бы летит над водой! — вцепившись в борт, продолжал папа обучение на словах. — Вообще-то я всегда раньше баттерфляем на мелком месте плавал — где по пояс, — признался он. — Толкнёшься ото дна, прыгнешь — и порхнёшь. Снова толкнёшься — и опять порхнёшь. Подгреби-ка налево, — попросил он Ростика. — Я слышал, где-то посредине озера банка есть. Банка — это такая мель среди глубины.
Ростик отвёз пловца, куда он просил. Папа нырнул в поисках банки и опять надолго пропал. Вместо него стали всплывать муть и пузыри.
Ростик подумал, что папа опять не хочет открывать глаза и ему не разобрать, где верх, где низ. Но в это время раздался удар в днище лодки. Потом — ещё, и ещё.
Вынырнул папа около борта — с ободранным лбом, грязный и в водорослях.
— Мель где-то поблизости, — объяснил папа, отдышавшись. — Но искать банку не будем. Бесполезно, дно мягкое — ил, всё равно никак не оттолкнёшься. Наоборот — засасывает. И муть поднимается. Не видно, куда выныриваешь. Вот в лодку головой попал, — потёр он шишки на лбу и на макушке.
— А ты попробуй показать баттерфляй на спасательном круге, — предложил Ростик.
— Да что я — плавать не умею?! — возмутился отец. Но тут же согласился: — А вообще-то, давай! В дельфине главное — движение рук. А круг наденем на ноги — пусть хоть что-то не тонет!
Надувной круг был у Ростика в виде лягушки. Папа нацепил лягушку на самые кончики ног. И довольно ловко поплыл по-собачьи от лодки.
— Дельфин! Он же баттерфляй! Порхающая бабочка! — радостно крикнул папа.
И что было сил махнул руками. И ему всё-таки удалось вытащить обе руки одновременно. И он порхнул. Но это учителю дорого обошлось — лягушка соскочила с его ступней, он погрузился в воду и от неожиданности схватил «огурец».
Папа развернулся, поплыл, барахтаясь, за отскочившей лягушкой и схватил второй «огурец».
Кашляя, он исчез под водой, а когда вынырнул, заорал:
— Тону! Спасите!
Ростик поспешно направил лодку к погибающему пловцу, подал ему руку и попытался вытащить его из воды. Но совершенно обессиленный ныряльщик чуть не перетянул спасителя за борт.
— Вези… кха!.. кха!.. на буксире!.. кха!.. кха!.. — взмолился вцепившийся мертвой хваткой в лодку папа.
Ростик подналёг на вёсла, поймал по пути резиновую лягушку и направил лодку к берегу. Кашляющий пловец болтался за кормой, как пойманный дельфин.