Я была вторым комсоргом класса, в девятом, после Маши. А Маша была членом бюро комсомола класса, состоявшего из нас двоих. Вместе с ней мы принимали судьбоносные решения нашими постановлениями. Машке доставались все шишки за наши фокусы. Еще бы! Решением бюро отменили «рапортички» - изобретение классной руководительницы Марии Лаврентьевны. Отменили с формулировкой «за ненадобностью при наличии дневников». Марья чуть не убила Машку, узнав о проделках комсомольцев. Меня она любила беззаветно, и в ее глазах я была безупречно невинна.
Что такое «рапортички»? Средство против двоечников, чтобы лучше учились. Специальные девочки, выбранные классной руководительницей, в субботу выписывали на узеньких полосках бумаги двойки, за неделю полученные конкретными персонажами 9-«А», а написав, ходили по адресам и распихивали в почтовые ящики.
Изрядно надоело одноклассникам караулить почтовые ящики своих квартир, проверяя содержимое, чтобы компромат не попал в руки домашним. А нафига тогда дневник, если отметки отдельно от него доставляются любящим родителям «почтовыми голубями», резонно возмутились мы с Машкой и провели отмену вопиющего безобразия решением бюро комсомола. Ученики образцового «А» класса, наконец, смогли расслабиться.
Это вы теперь думаете, что комсомол фигня собачья и происки гадов-коммунистов, а тогда это было единственное реальное оружие против взрослых. Они и пикнуть не могли против комсомола.
Вовку Воронцова в Николаевке кто спас от высылки в Москву? Комсомол! Мы с Ларисой. Остальные девицы пребывали в обмороке.
Этап влюбленности в Вовку, самого симпатичного мальчика на тот момент в классе, мы с Ларисой прошли в седьмом. А в Николаевку класс поехал после восьмого. Мы к тому времени уже очухались от первого большого и светлого чувства к Вовику и были вполне вменяемыми, способными выручить друга в трудную минуту. Остальные недоразвитые девицы находились на этапе острой влюбленности, на самой вершине чувств-с. И тут Вовка сплоховал. Напился до чертиков. Вместе с закадычным другом Сережей Бодровым, светлая ему память. Первый, так сказать, неудачный опыт.
Закадычная парочка проверяла, как работают винные автоматы по 20 копеек за стакан, которые тогда в Крыму стояли стройными рядами повсеместно. Когда 20-копеечные монеты кончились, пошли на местное кладбище отдыхать на теплых мраморных плитах. Проснулись от холода каждый на своей могиле. Отряхнулись и пошли домой, в лагерь.
Так вот, Сережа интуитивно выстроил правильную линию поведения в данной ситуации. Тихо лежал на мате и не выпендривался. Вовка с чалмой из мокрого махрового полотенца на голове шатался из стороны в сторону, от стенки к стенке, в спортзале дома культуры сельского типа села Николаевка, что в ста метрах от волн Черного моря на юго-западном побережье Крыма. Шатался довольно долго, пока взрослые не заметили.
В спортзале одноклассники жили целый месяц, трудовой лагерь после восьмого обосновался именно там. Конечно, предполагалось, что мы будем жить в огромной армейской палатке на берегу моря и работать в колхозном саду, как наши предшественники за год до нас. Но мама одной из учениц, сопровождавшая подростков по дороге в Крым, решила иначе. Ей потребовалось всего полдня, чтобы оставить детей жить в нормальных человеческих условиях, обеспечить ежедневной работой до 12 часов дня в колхозном саду и трехразовым питанием в местной столовке. Больше в Николаевке ей было нечего делать. И пронаблюдав, как детки набили матрасы соломой, привезенной с полей на грузовике, зашили их, разложили на полу вдоль стен спортзала и повесили в качестве пограничной полосы между женской и мужской территорией на веревке ту самую армейскую палатку, села в поезд и вернулась домой.
Идея Лидии Михайловны устроить поселение в спортзале оказалась конгениальной всему подростковому табору. Что ни говори, а приятно утром просыпаться под стук баскетбольных мячей о корзину! Да и бадминтон по вечерам в чистом помещении под звон гитар – тоже неплохо! А что плохого в том, чтобы бесплатно смотреть кино с Жаном Маре, Жераром Филиппом и Брижит Бордо, пройдя несколько метров от двери из спортзала до двери в зрительный зал дома культуры сельского типа? Кстати этот дом культуры до миллиметра совпадал с ДК «Протон», в который одноклассники из научного поселка бегали заниматься гимнастикой и смотреть кино у себя дома. Практически родные стены!
Вернемся к измученному крымским вином Вовке Воронцову. Кстати сказать, Вовка приехал в село Николаевка один, за два дня до всего остального коллектива, спал под забором, изголодался и оброс шкиперской бородкой. В таком виде встречал вновь прибывших одноклассников у местного почтамта. А теперь над Вовкой нависла угроза преждевременного исхода из Крыма без сопровождающих. Невезуха! Взрослые поставили вопрос ребром. Вот гады! Хотели, чтобы друзья собственными руками изгнали товарища из своих рядов.
Ну, тут мы с Ларисой и решили, что не допустим бесчинства взрослых. Уповать не на кого. Надо брать инициативу в свои руки. Пусть джульетты сморкают сопли своего разочарования в единственную на весь дом культуры сельского типа раковину, мешая элементарно, дождавшись своей очереди, постирать в ней носки, а нам Ромео выручать надо. Кстати сказать, тогда у раковины было очень удобно сосчитать общее количество тайно влюбленных в Вовика джульетт по их красным носам. Носы открыли в тот день на удивление много девичьих тайн.
Вечер. Спортзал. Мужская половина территории залегания школьников. Начинается комсомольское собрание. Вовка валяется на своем матрасе в той самой мокрой чалме. Совсем несчастный. Морда красная. Ему и без нас плохо. Взрослые гнут свою линию. Выгнать с позором, и из комсомола вон. Голосовать предлагают.
Беру слово. Лариса вдохновляет - давай-давай, Коша! Произношу речь - Вовка оступился, но он наш товарищ, мы его знаем только с хорошей стороны, и наш комсомольский долг в данный момент - взять на поруки товарища, дать возможность исправиться. Предлагаю проголосовать за «взять на поруки». Единогласно!
Съели тетеньки-дяденьки? В комсомол с детьми играетесь? (Комсомольское собрание собрали именно взрослые). А мы вам сделаем такой неудобный комсомол, что вы о нем побоитесь вспоминать в следующий раз. Вовка остался с нами.
А что до горько разочарованных влюбленных в Вовку девиц, так они еще лет тридцать вменяли в вину, что клеймила Вовку позором. Любовь! Что тут скажешь! Отшибает мозги у влюбленных напрочь. Спрашиваю, а почему тогда Вовка остался с нами в Николаевке? Кто заступился? Не помнят. Очень собой озабочены были в тот душещипательный момент.
Машка тоже тогда плакала. И Мяушка. И Лебедева. Все плакали, кроме нас с Ларисой.
- Ну, ничего, придешь домой, поплачешь, легче станет! - утешала через месяц Маша - бывший комсорг класса, новоиспеченного комсорга.
После уроков собрала класс на свое первое комсомольское собрание. Чего до сих пор не пойму, почему добрые комсомольцы все три часа меня слушали и не шумели? Только невероятной вежливостью и тактом можно объяснить столь необыкновенное явление. Маше ответила, что не вижу поводов к слезам, а спустя день решила для себя, что ни одного собрания после уроков больше не будет.
С той поры собрания проводились на самой короткой перемене. За десять минут успевали всё, и проштудировать отчетный доклад генсека Брежнева на каком-то там текущем съезде партии в том числе. Главное, сделать так, чтобы ни одна училка не приперлась на собрание сидеть, как надсмотрщик. Удавалось. Дверь помещения закрывалась на швабру.
В мою бытность комсомольским предводителем 9"А" выиграл соцсоревнование с небывалым отрывом от остальных конкурентов и летом поехал в Киев, получив приз за первое место в общественной работе. Переплюнул конкурентов количеством проведенных мероприятий.
Чудесным образом высшие силы своевременно пришли на помощь, внедрив в голову плодотворную идею, как заставить работать тех, кто не занимался общественной работой никогда в жизни и в дальнейшем не планировал этой мурой заниматься.
Идея простая, как хозяйственное мыло. У каждого человека есть в жизни интересы. Увлечения. Что-то такое, любимое,о чем знает больше других и готов поделиться, только возможность ему дай. Пусть у нас будет общественный лекторий для средних классов. Сочини доклад на восемь минут, пойди, договорись с училкой, что в последние восемь минут урока прочтешь лекцию в ее классе, получи с нее расписку, что мероприятие проведено и отдай комсоргу.
Потом иди к другой училке с тем же самым докладом, в другой класс, и делай то же самое. Все довольны. Ученики, что урок на целых восемь минут короче и их развлекают. Лектор со своего урока тоже на восемь минут раньше уходит - всем хорошо. А слава-то какая! Младшенькие на тебя пальцем показывают и почитают. Блеск! Класс работал, как муравейник, ошпаренный кипятком. Комсорг отдыхал.
Когда на заседаниях комитета комсомола отчитывалась, что за неделю 9"А" провел десять мероприятий, а за месяц пятьдесят, наступала минута очумелого молчания. Затем требовали разъяснений. Молча вываливала расписки учителей. Все точно, как в аптеке. Бывает же такое, что ни с того ни с сего приходят в голову гениальные идеи!
***
СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ
Через месяц после выхода на заслуженный пенсионный отдых имела первый, единственный и весьма печальный опыт трехнедельного преподавания уроков математики в школе. Заменяла учительницу, внезапно попавшую в больницу в предынфарктном состоянием. А что? Свободное дело! Почему бы и нет? Времени навалом – любая юная пенсионерка-программист может себе такое позволить на досуге!
Об этом интересном опыте, конечно, лучше писать в рубрике «рассказы ужасов». Остановлюсь только на теме «Дети и организации».
В восьмом «А» московской школы № 100 на одном из последних уроков мною было замечено «Общество анонимных розовых пони». А как его было не заметить?
Две симпатичные, со вкусом раскрашенные девицы кукольного вида прямо передо мной, на первой парте среднего ряда, запели, обнявшись и раскачиваясь, какую-то милую песенку про пони. Запели довольно громко, перекрывая шум в классе.
"Ну, что, допрыгалась, горе-училка?- подумала про себя – на твоих уроках, как в "Республике ШКИД", уже "Не женитесь на курсистках" поют?"
Быстро одну из певуний за шкирку и к доске – отвечать. Не помогло! Ко второй тут же подсел мальчик. Они обнялись и запели, раскачиваясь по-прежнему:
- В чем дело, ребята?
- А мы – «Общество анонимных розовых пони»! – похвастались «ребята» и продолжили вокал, песенка, по-видимому, была достаточно длинной, чтобы хватило да конца урока.
- Дневники на стол! Два за неработу в классе!
На перемене записывала замечание в дневник, а миловидная кукольная «розовая пони» кокетничала со мной, закатывая глаза в приступе гордости своим членством в обществе. Наверное, так и должны выглядеть «розовые пони»?
Честно говоря, тогда было не до пони, поэтому так и не узнала, что представляет из себя «Общество», есть ли у него устав и программа? Гимн, похоже, был - та самая песенка.
На следующий день был мой последний урок в 8 «А» - больная учительница рвалась в школу с больничной койки. И начался урок так:
- Ирина Юрьевна, посмотрите на нас! – размахивала руками добрая треть класса – Мы анонимные розовые пони!
- А анонимных розовых кроликов попрошу больше не петь!
- Ну, ладно, не будем.
- Самостоятельная работа на 15 минут…
«Смешные детки,не похожи на нас в восьмом – думала, пока негодяи писали работу, – Чего же им в жизни не хватает? Внимания взрослых? Тепла? Хорошей тусовки? Тайного общества?»
Конечно, комсомол был весьма уродливой организацией, средством контроля над молодежью. И только при умелом использовании приносил реальную пользу.
Но молодежь не может не тусоваться, не сбиваться в стаи. Даже звериные подростки любят сбиться в кучу и бежать куда-нибудь всем стадом. А мы по происхождению - животные.
И похоже, если детям не дают организацию, то они немедленно создают ее сами. Хорошо, если смешную. А если нет?
Москва. Октябрь 2010г.