Зима. Ногу наземь ставишь и из-под неё хруст идёт, будто попало что хрупкое под подошву, и ты сослепу ухайдакал эту штуковину. Но с годами привыкаешь не замечать прелестев этой морозной музыки. Зима. Что с неё взять? Тут не только под ногой, тут со всех сторон потрескивает, то ветка какая на дереве, то лёд в лужице осенью позабытой, а то и сама земля трещину даст…
Вот и я выкатил с утра пораньше на колодец поводу с вёдрами да как путний с коромыслом на плече. Как-никак банный день сёдня, эт тебе не хухры-мухры. В будни-то жинка на колодец бегает, (страшно симпатичная она у меня с коромыслом на плечах да полными вёдрами на ём). Идёт, бёдрами покачивает, сапожки хрусь-хрусь, с вёдров вода брызгавает. Царыца! Соседские мужики челюсти поотвешивают, а я следом иду и на энтих олухов строго поглядываю, чего мол на чужое пялишься? Не замай, а не то челюстя-то в миг повправляю. Чай не впервой из-за уха размахиваться, нешто с меня убудет. Нам ведь всё одно, что по полену колуном, а што те и по роже с оттягом! Ну так то в будни, а уж по субботам энто уж моя святая обязанность – баню истопить, не бабское это дело банею заведовать! Ну так и встаёшь поране, полешков в печу накидаешь, огонь запалишь и вперёть да с песнею на колодец по воду.
Навернул я рейс с вёдрами – не то! Не по мне сия процедура! Выставил их на лавку, подхватил фляжку на плечо, с ней сноровистей, да и податней будет. Раз сбегал, вот тебе и четыре ведра. Жаль жинка моя слабовата, не по силам ей будет флягу на плечи тягать, а не то бы существенно свою обязанастю облегчила, в два раза реже бегать всё ж. Пяток раз сбегал, вот и пол дела сделал, воды и в бак, и на холодную натаскал. Дровишки к той поре прогорели, вторую закладку ложу, да и того по зиме маловато будет, тут тремя разами коли обойдёшься, то хорошо. И вот после третьего разу вижу - самое оно то, клюшкой угли поразбивал, вьюшку прикрыл и пошёл в избу раздёвываться. (Я в баню по первому жару хожу, мои уж опосля ходють). Ох и люблю я енту процедуру субботняшнию, аж и жил бы в один энтот день: с утра марался - пачкался, а к вечеру в баньку намываться да напариваться – благодать!
Как только я в баню отправляюся, жинка сразу начинает на стол собирать, грибочки с лучком да в сметане, огурчики, капустку, сальцо и картошку на огонь приставляет. Пока моюсь, она в самый раз поспеет, разварится. Я ж по пути в баньку бутылочку в снежок ставлю, охладиться к столу…
Вот и настал самый радостный час субботний! Захожу, валенки в предбанке скидываю, снимаю с себя последнюю амуницию «семейную», (я только в ней в баню и бегаю), и в саму баню. Веничек кипяточком заправил и на полок - говеть. Сидишь, про хорошее думаешь, пот утираешь да покряхтываешь. А уж как напаришься, то непременно нужно в снегу поваляться, да опосля вдругорядь под веник и так разов несколько. Потом уж намоешься и в избу еле-еле ноженьки волочёшь. Зайдёшь, падёшь на койку, ребятишкам с супругою шепнёшь - идите уж, мойтися - и помаленьку в себя приходишь…