4. В гостях у зайцев
Снеговики стояли на опушке леса. Ёлки здесь не росли, а куда за ними идти? Чир-Чир, конечно, рассказал об этом снеговикам. Но ветры, которые налетали на них со всех сторон, всё в их головах перепутали. К тому же в лесу было темно, кругом стояли деревья и росли кусты, в которых можно застрять... Снеговики совсем приуныли, даже Затейница и Хвастун, которые никогда не падали духом.
И вдруг за кустами замелькали тени. Снеговикам стало даже немного страшновато. Вообще-то они ничего не боялись. Но всё-таки в незнакомом лесу... Да ещё какие-то тени... Но "тени" выскочили на полянку и остановились. У них были длинные уши и косые глаза. И сами они были такие же белые, как снеговики.
; Вы что, лесные снеговики? – спросил Добряк.
– Нет, – засмеялись они, – мы – зайцы!
Снеговики обрадовались. О зайцах они слышали от детей много хороших сказок.
– Вы нам покажете, где растут ёлки? – спросили они.
– Покажем! Покажем! Мы же обещали вашему другу Чириченко-Чиричкину! Мы вас проведём!
– А как вы узнали, что мы – это мы?
Зайцы опять засмеялись:
– А мы снеговиков знаем. Мы же в деревню бегаем, а там снеговики тоже есть.
Зайцы повели снеговиков к ёлкам. По дороге они рассказали о проделках Вороны и Задаваки. Они из-за деревьев и кустов всё видели и слышали. Теперь-то снеговики поняли, кто мешал им идти!
Вдруг зайцы исчезли. Только что прыгали рядом и смеялись, и тут их как ветром сдуло. Остановились удивлённые снеговики, смотрят, а из-за кустов два зверя выглядывают: один – побольше, другой – поменьше. И на дворовых собачек Шарика и Ласку похожи.
– Вы кто такие? – спросили снеговики.
– Ха! – рявкнул тот, который был побольше. – Они ещё спрашивают!
– Мы – хозяева леса! – затараторил второй зверь. – Это – господин Волк, а я – госпожа Лиса. А вы зачем явились сюда, снежные куклы? Нечего вам с нашими зайцами шуры-муры затевать.
– Это как так – "с вашими"? – возмутились снеговики. – Они вовсе не ваши, они сами по себе!
; А я вот покажу вам сейчас, кто здесь сам по себе! – рассвирепел Волк. И страшно разинув пасть, бросился на снеговиков. Снеговики растерялись и даже испугались. Конечно, Волк не мог их съесть, но он мог их разбить, а это уже почти одно и то же!
Один Хвастун не растерялся. Он выхватил из-за спины своё настоящее деревянное ружьё, наставил его на Лису с Волком и закричал:
– Назад! Стрелять буду! Я таких, как вы, по пять штук одной левой брал! Я в соседнем лесу всех лис и волков перестрелял! Попробуйте только нас или зайцев тронуть! Я из вас живо шубу с шапкой сделаю!
Но Волк с Лисой не слышали, что он из них сделает. Они были уже далеко. На всякий случай.
– Ура! Ура! – закричали снеговики. – Мо-ло-дец Хвастун! Мы тебя теперь будем звать "Храб-рец"! Ура Храбрецу!
Зайцы, которые прятались в поле и своими длинными ушами всё слышали, скоро прибежали обратно. До ёлок было уже недалеко. Они стояли ровными рядами, все одинаковые, пушистые, покрытые лёгким снежком. Зайцы объяснили, что так их специально посадили люди, чтобы потом отвозить на новогодние праздники.
– Вот вы какие красивые! – сказали снеговики.
– Да, мы красивые, красивые, красивые! – запели ёлочки. – Но как вы нас возьмете? Мы же сами не можем сойти с места!
Снеговики загрустили. Об этом ни они, ни Чир-Чир не подумали.
Но зайцы махнули ушами:
– Ничего! В этом мы вам поможем. Вы уж так здорово Волка с Лисой напугали, что у нас сегодня праздник!
И зайцы принялись за работу. Только кора разлеталась в разные стороны. Весёлый смоляной запах разнёсся по лесу. И скоро снеговики тронулись в обратный путь с ёлками за плечами. Добряк нёс две ёлочки – для своей Наташи и для Алёши. Ведь Алёше будет очень обидно – оказаться и без снеговика, и без ёлки. Домой снеговики шли по укатанной дороге, которую им показали зайцы. Они проводили снеговиков почти до самого города, пока не стал слышен лай городских собак. Их уже вывели на прогулку, потому что наступало утро. Конечно, эти собаки не были для зайцев такими страшными, как деревенские, но всё-таки...
Снеговики простились с зайцами, а Храбрец подарил им своё ружьё. На всякий случай. Зайцы, конечно, знали, что оно деревянное. Но волк-то с лисой не знали! А когда снеговики уже подходили к своему двору, увидели какого-то странного однобокого снеговика. Он тихонько ковылял по краю дороги, спотыкаясь и заваливаясь на бок. Снеговики узнали в нём... Задаваку. И обрадовались, что он не совсем растаял.
Ничего, – успокоил его Ложконосик, – Алёша тебя отремонтирует.
Утром дети очень обрадовались, когда увидели своих снеговиков с ёлками на плечах. И скоро ёлочки уже стояли на балконах в ожидании Нового года.
5. Кто виноват больше?
Все дети, и даже многие взрослые любят слушать разные истории. Особенно если кто-то их интересно рассказывает. И снеговики тоже очень любили слушать истории. Особенно им нравились сказки и рассказы о приключениях, которые случались со снеговиками, потому что они были для них самыми понятными. И с самым большим удовольствием слушали они истории про их путешествие в лес за ёлками. И дети тоже любили их слушать. Они ведь были очень рады, что снеговики вернулись целыми и невредимыми из такого трудного похода. Они часто просили рассказать про него, и с замиранием сердца и восхищением слушали.
Самыми удивительными были рассказы Храбреца. Ведь каждый раз он рассказывал всё интереснее. Ветров у него становилось больше и больше, дули они все дольше и дольше, сильнее и сильнее. И чего только не проделывали со снеговиками! И кувыркали их, и перетаскивали с места на место. А самого Храбреца даже вовсе уносили в какую-то дальнюю страну. А потом принесли обратно. Но это была уже совсем другая история. Про неё Храбрец рассказывал отдельно, если его просили. Лис и волков у него тоже становилось все больше и больше. Они уже выскакивали из-за каждого куста и даже прыгали с деревьев. В этом месте Храбрец брал у Ложконосика метлу, и показывал, как он сражался с ними с ружьём в руках.
Снеговики никогда его не перебивали и не говорили, что это неправда. Они весело смеялись, ахали и охали, и даже совсем забывали, как всё было на самом деле, как будто их самих там и не было. Только Злюки толкали друг друга в бок и хихикали: «Во даёт!». В рассказах Храбреца все снеговики были сильными и бесстрашными. Он ведь не задавался и не считал, что он умнее всех, лучше всех, сильнее всех. Иногда какой-нибудь снеговик спрашивал:
; А я что в это время делал?
И Храбрец рассказывал про него такую историю, что тот и сам удивлялся. И если даже в лесу или на пустыре он, по правде говоря, растерялся или чуть-чуть струсил, то теперь думал: «Ну уж в следующий раз я обязательно буду таким смелым и отважным, как говорит Храбрец»
А Ворона старалась никому во дворе на глаза не попадаться. Рано утром она быстренько куда-то улетала. А вечером боком-боком пробиралась в своё гнездо. Может, ей было стыдно, а может, она просто боялась, что её поколотят? Ведь Алёша пообещал дать ей хорошую взбучку. Он хмуро смотрел на своего покалеченного Задаваку, хотел даже сделать другого снеговика, который будет ещё больше старого и лучше всех во дворе. Но потом раздумал – ему жалко стало своего старого Задаваку, который понуро стоял в самом дальнем углу двора. Но как раз были сильные морозы, снег был сыпучий и не липкий, и у Алёши ничего не получалось.
Вороне скоро наскучило летать где-то далеко от дома, по чужим дворам. И она стала подлизываться к детям и снеговикам, и даже к Чир-Чиру. Но сначала никто не хотел с ней разговаривать, все от неё отворачивались. И она сидела на березе нахохлившись и что-то сердито бурчала. Только Добряк стал отвечать на её вопросы. Поэтому она часто садилась на ветку поближе к нему и рассказывала всякие вороньи истории. А так как прожила ворона уже много-много лет, память у неё была хорошая, истории эти были интересные, и Добряк их слушал.
Но Жадина ворчал на Добряка:
; Подобьёт она тебя на какое-нибудь дурное дело!
; Не подобьёт! ; вступился Чир-Чир. ; На дурное дело не всякого подбить можно. Только того, кто и сам бы с удовольствием такое дело сделал, да боится один. Вот разве подобьёшь на что-нибудь плохое Ложконосика или меня?
; А ты что, всегда только хорошо делаешь, ничего плохого? ; ехидно спросил Жадина.
; Ну, а чего я дурного сделал? Чего? ; в волнении запрыгал по ветке Чир-Чир.
; А кто утром из-под клюва у голубя корочку утащил, а потом из-за неё с другими воробьями дрался?
; Ага, как я унёс и дрался, ты видел, а кому я её отдал – не видел? Не видел, да? А я её молодым воробышкам, прошлогодним желтоклювикам, отдал.
; Правильно Чир-Чир сделал, ; поддержал Чир-Чира Добряк. ; Голубь эту корочку ещё раньше как раз у них и отобрал.
; Вот видишь, ; обрадовался Чир-Чир. ; Так что главное самому даже внутри плохим не быть. Тогда никакой нехороший товарищ на плохое не собьёт.
; Да, но тогда не на кого и свалить будет, ; засмеялся Добряк.
; Во! Это и есть самое правильное. Ни на кого не сваливать. Сам сделал ; сам и отвечай.
; Выходит, Ворона и не виновата, что Задавака растаял? – усмехнулся Жадина.
; Чир-р-р! Виновата, но не очень. Он сам больше виноват!
; Это ты так говоришь, потому что Ворона ; птица. Вот ты её и защищаешь, ; пробурчал Жадина.
Добряк удивленно посмотрел на него. А Чир-Чир даже задохнулся от возмущения и не мог толком слова сказать:
;Ч-что? Ч-что ты сказал? Да как… Как… Чир-р-р!
Он вспорхнул с ветки и полетел искать Ложконосика. Но тот уже сам услышал громкий спор и шел к ним. Чир-Чир немного успокоился, увидев своего друга, и продолжал:
; Разве это важно, кто? Вот я – птица, а Ложконосик – снеговик, а Таня – девочка. А мы дружим. Важно, чтобы справедливо было, правильно. Вот если воробей что не так сделает, так я его хвалю, да? А если снеговик что-нибудь очень хорошо делает, так я его ругаю, да?
; Это кто тебе такое наговорил? ; спросил у Жадины Ложконосик. ; Про птиц и снеговиков?
; Кто, кто… Сам придумал, ; хмуро буркнул Жадина.
Не мог же он сознаться, что повторяет вороньи слова, которые она когда-то ещё Задаваке говорила.
Долго ещё спорили, кто же больше виноват ; Ворона или сам Задавака.
А сам Задавака, вернеё, пол-Задаваки, стоял вдалеке, и, наверное, даже не слышал, о чем шел спор-разговор. Но вот наконец немножко потеплело, пошел мягкий липучий снег, и Алеша смог отремонтировать своего снеговика, и все мальчики и девочки ему помогали.
Алёша налепил снег на обтаявший бок снеговика. Но этот бок был покрыт корочкой льда, снег к нему приклеился плохо, легко мог отвалиться. И Задавака передвигался теперь осторожно, не катался с горки, и по катку катался тоже медленно, чтобы прилепленный снег не отпал. Только потому, что он был больше всех, и его все сразу видели, все его объезжали и никто ни разу не толкнул. Он давно уже не задирал нос и не дружил с вороной, ведь и его Алёша стал совсем другим мальчиком. Алёша и сам увидел, что мало быть больше других или уметь делать самого большого снеговика и задаваться всякими такими делами. Надо ещё и дружить уметь, и друзей выбирать не таких, как ворона