Как-то по своим журналистским делам я беседовал с одной весьма пожилой дамой. Она всю жизнь прожила одна. Эта была сильная женщина, которая имела принципы. Правда, как у всех принципиальных советских людей концы с концами у нее не сходились. Так у нее на одной стене квартиры весел портрет Сталина, а на другой стене Христос на иконе.
Она говорила, что на «евреев ей открыл глаза Сталин», это в эпоху борьбы с космополитизмом, но жених ее был евреем и погиб на войне.
Даме было 87 семь лет, но ее волновал вопрос - любил ее жених, погибший на войне или нет? Она рассказывала историю своей жизни, она происходила из зажиточной семьи, но стала большевичкой, потом сталинисткой, она работала вместе с матерью Высоцкого, много чего было в ее жизни. Высоцкого она знала, как сына подруги, и я понял с ее слов, что пьющего этого парня они сами несколько побаивались. "Мы считали его хулиганом", - сказала она.
Это, в общем-то, не расходится с тем, что вспоминают другие. Марина Влади, правда, с восторгом пишет, что иногда он просто бил в лицо людям, которые надоедали ему, подходили с комплементами и пр. «Мы и знать не знали, что он такой выдающийся… Узнали, когда умер…» - говорила растерянно старая дама.
Но потом опять возвращался к убитому на войне жениху, скоро я понял, что она его ненавидит за то, что он погиб… Если бы я не читал о такой реакции некоторых женщин, то просто бы не поверил своим ушам и глазам. Она действительно его ненавидела за то, что он погиб, и она всю жизнь прожила одна.
«Но он же любил меня» - говорила старая дама, видно сомневаясь в этом.
«Он же писал с войны, что любит, перед лицом смерти не врут?» - И опять в ее голосе был вопрос.