-Мерзко, мерзко,-Пёс чуть ли не подвывал.
Старый Хип погладил друга по взыбленному загривку.
-Успокойся, вдохни поглубже. Отвернись от него.
Огни большого города перестали отражаться в собачьих глазах, но клыки продолжали клацать. Мерзко, мерзко.
-Я не могу привыкнуть к этому. К тонущему в собственном дерьме обществу потребления. К этим, бесконечно жующим, лицам. Да и что они потребляют? Ты же видишь. Эрцацпродукт из заграничного вторсырья. Их головы превратились в одну большую глотку. И чем выше её обладатель, тем больше она требует.
-А знаешь, почему Христос накормил тысячи людей семью хлебами?-отвлекая друга от мрачных мыслей спросил Старый Хип.
-Пятью,-уточнил тот.
Старый Хип улыбнулся незаметно.
-Хорошо, пятью. Это сейчас непринципиально. Итак...
-Размеры...
-Думаешь? А если предположить, что всем досталось поровну. По крохе, но из рук любящего и любимого человека.
-Наверное, ты прав.
-Здесь важно не количество, а нечто иное. Духовное наполнение данного тебе и передаваемого другому.
-Но здесь же, здесь. Они готовы убить друг друга за лишний кусок. Нарушают все заповеди того, на кого молятся. да и не молятся они сейчас. Делают только вид.
-Не суди их.
-Но что делать? Пусть воруют? Я же за эту кроху, переданную с тех времён, должен охранять хозяйское добро. Вот послушай, что было вчера. В день их народного единства.
-Может не стоит портить настроения другим?-Старый Хип покосился на обитателей Земляничной Поляны. -Давай лучше поплетём фенечки. Успокаивает. И у тебя это хорошо получается.
-Давай. Но сначала я расскажу.
-Хорошо, хорошо.
Сетевой Пёс завыл протяжно и тоскливо...
...она появилась в магазине рано. Ничем неприметная пожилая женщина. Бежевая куртка, чёрные брюки. Вошла в зал с тележкой. Долго выбирала колбасу, потом рыбу. Беседовала со Светой из отдела готовых блюд. Женщина вела себя обычно и я перевёл внимание на двух парней, которые кружились у элитки.
Магазинные воры, которые в основном мне попадались-это такие же молодые люди. Им по двадцать пять-двадцать семь лет. Неприметные внешне, среднего роста. Но взглядом цепляют. А бабушка, как и все.
Подошла к кассе. Выложила продукты на ленту. Я ещё удивился, дорогие продукты набрала. А она разговорчивая. Внучку моему младшенькому пять лет исполняется. Вот, угостить надо. Достала кошелёк, а денег не хватает. Лена удалила сначала лаваш, потом колбасу. В конце концов осталось пиво за пятьсот рублей полторашка и сосиски. Я ещё удивился и цене и выбору бабушкиному.
А она бочком, бочком и к выходу. Давайте, говорю, помогу переложить из коляски в пакет. Она, не надо. А в левой руке сумка. Приоткрылась, стикер нашего магазина мелькнул. Спрашиваю, а вы всё оплатили? Всё, всё. А сама уже тележкой меня толкает. Пришлось администратора вызывать. На тысячу рублей оказалось в сумке. Красная рыба, мясо по-французски, котлеты по-киевски, нарезка, фисташки. Прямо сумка-самобранка. А заходила старушка пустая.
Отпустите меня, взмолилась старушка. Я к внучку на день рождения опаздываю. А сама полторашку к груди прижимает. Попросили документы. Она с собой пенсионное удостоверение носит, на бесплатный проезд. Волкова Людмила Викторовна, семьдесят два года, инвалид второй группы. Господи. Что делать? Где предел нашей деградации? Нет его.
Ладно, человек голодный. Кусок бигмага или фастфуда дали. А тут выбрала самое дорогое. Внучку на день рождения. На день единения. А я мщу богатым, заявляет Людмила Викторовна. Почему они жрут всё это, а у меня пенсия шесть тысяч? Я, военный медик?
-А может она на основе своей военной медицины того?-предположил подошедший давно уже Пугливый Эму.-Сами понимаете, неразбавленный спирт, больные кругом, случайные связи...
От неё спиртным, действительно, пахло. И глаза голубые глядели безумно. Я, говорит, астролог, экстрасенс. По руке умею гадать. А муж у меня ****ун. Другая в свои семьдесят два года радовалась бы. А эта переживает.
-Ну, точно, крейзи-грендмаза,-поставил диагноз Пугливый Эму.
Крейзи крезью, а умыкнуть хотела самое дорогое. Короче, отпустили её, чтобы скорую помощь не вызывать. Она уж так изобразила своё состояние, но бутылку с пивом так и не отпустила. Так и пошла с ним в обнимку.
-Да, стареет нынче неудержимо магазинный вор,-подвёл итог Пугливый Эму.-Вы бы ей ещё удостоверение выписали в честь праздника-заслуженный магазинный вор. И давали скидки на ворованный товар.
-Не суди,-повторил Старый Хип.-Не вор она, а живёт в больной стране. Духовно больной. Манифестом Михалкова страдающей, как запором. Без души живёт, тёмно.
Но тогда почему иначе поступила другая старушка? Она пришла намного позже первой. Сынок, где у вас водка продаётся? А может, не надо, матушка? Да я не себе, праздник, гости придут. Подошла. Постояла у полок. Глаза не поднимает, на самые нижние смотрит. Сынок, а подешевле у вас нет? Нет, матушка, наградили минималкой. И в других магазинах? Тоже самое. Вздохнув, наклонилась до самого пола, взяла две. И сразу к кассе. Не экстрасенс, не астролог, простая советская старушка, бедующая, как и миллионы таких же. Но не ворует же.
-А давайте сплетём ей фенечку, -предложил Пугливый Эму, -и подберём буковки-ДУША.
Все, включая Пса, пошли к ярко пылающему костру в центре Земляничной Поляны. Лишь Старый Хип остался на бровке. В его печальных глазах отражались огоньки далёкого города.