Учительница начальных классов Елена Александровна села и, вздохнув, открыла журнал: «Вперед и с песней!».
- Анучина Валя! – она подняла глаза на класс.
- Здесь! – чуть привстала плотная девочка с большим голубым бантом и вдруг неожиданно низким голосом добавила.- Куда я на фиг отсюда денусь?
- Ты не можешь без своих вечных приговорок, Валя? Бондарев!
- Я! – улыбаясь и корча страшные рожи, по-солдатски резко вскочил шустрый быстроглазый мальчишка.
- Витрук!
- Ту-уточк-и-и,- растягивая слово, словно резину, ответил увалень с третьей парты.
- Хорошо. Только не «туточки», а здесь надо отвечать,- учительница со вкусом называла фамилии обучающихся. Начиналась третья совместная осень в жизни ее первоклашек. Сентябрь чуть-чуть поджелтил листья тополей в школьной ограде, клумбы украсил нарядными астрами и душистыми левкоями. Центр небольшой рабатки напоминал парикмахерскую перед праздником. Над пестрой мелкотой возвышались три огроменных георгина, которым вот-вот должны были сделать укладку. В прозрачном воздухе невесомо реяли серебристые паутинки, бесследно исчезая в умопомрачительной синеве неба. Если быть до конца честной, то ей, молодой учительнице начальных классов, было невероятно трудно сегодня переключится с летней беззаботной жизни на рабочий лад. Она медленно продолжала перекличку.
- Осокина Таня здесь?
- Угу!
- Что это за «угу»? Я же сказала, как нужно отвечать,- осерчала учительница.- Перескокова?
- Здесь я,- крышка парты приподнялась, стукнула, и из-под нее выкарабкалась премалюсенькая девочка-пичужка: глазища-блюдца, виноватая улыбка.
- Я здесь. Вот я, - она обеими руками показала на себя.- Не видите что ли?
Весь класс покатился со смеху. Учительница тоже рассмеялась. А уже через минуту 3 «А», галдя и толкаясь, понесся по школьному коридору на улицу: перед рисованием они на десять минут выходили на прогулку. Это была валеологическая заморочка, которую предусматривал поурочный план. На самом деле эти десять минут были ярким доказательством того, что в сентябре бывает тепло и солнечно, что, что дети могут кричать и бегать на воздухе просто от полноты чувств, а броуновское движение – вовсе не выдумка.
Елена Александровна, сунув руки в карманы новенькой «джинсовки », наблюдала за своими сорванцами. «Вон Руська Бадмаев. Вытянулся, загорел. Носится-то, того и гляди – разобьется. Лебедев с Марковым! О чем это они спорят? Поругиваются, но без ярости. Настя Козлова. Вот кому все времена года хороши. Всегда смеется. Валя Перескокова, пигалица, рассмешившая всех. Что это с ней? А Валя на цыпочках, подняв ладони перед собой – внимание все! – крадется к старой акации. За нею вдоль низенького заборчика следует весь класс. Учительнице остается двигаться за всеми. Она ни-че-го-шень-ки не по-ни-ма-ет! Никто не понимает, что мог увидеть ТАКОГО этот большеглазый ребенок, лишенный материнского тепла и заботы и отцовской твердой руки, девчушка-кнопочка, опекаемая чужой бабушкой. Учительница смотрела вместе со всеми во все глаза. Ничего! Потом присела рядом с Валюшкой и проследила, куда указывает пальчик ребенка. Проследила и…онемела, застыла в восхищении. Потом, как Валя, подняла перед собой ладони – внимание все!- и жестом заставила присесть остальных ребят. В гамаке из полупрозрачной паутинки, растянутой меж забором и акацией, покачивалась, сияя и переливаясь на солнце, жемчужная капелька. Она легонько раскачивалась на невесомых качелях.
- Вау-у! Вот это да! – кто-то прошептал над ухом учительницы.
- Красоти-ища-то какая! – почти хором выдохнул класс.
- Здоровски! Класс!
- Невероятно! – подвела черту учительница.
Вот он – момент истины. Теорию она в свое время сдала на «отлично». «Бывают ли чудеса в педагогике?- спрашивала себя и сразу же отвечала.- Крайне редко». А сегодня все сошлось! Малопонятный Чюрленис и по-сократовски мудрый Пришвин, великий детолюб Чуковский и Мицар с Алголем в Большой Медведице – она все несла в клюве своим детям. Ее ученики сейчас увидели прекрасную картину мирозданья. Не увидели – поняли, и Великим своим Пониманием готовы были поделиться. Учительница смотрела на неожиданно повзрослевших
учеников и тоже понимала – на ее глазах рождаются Творцы.
А Руська Бадмаев взял палку, провел ею вдоль забора, и жемчужная капелька вместе с невесомой паутинкой исчезли, как и не было. И только возле забора стоял, опершись на корявый сучок, далекий потомок Чингиз Хана.
Апрель-май 2009 года.
Г. Тайшет.