Василий Семенович Лановой…Капитана Грея все женщины Советского Союза любили до обморока. Актер Василий Лановой нравился всем. Нравился и мне – провинциальному учителю литературы, мечтавшему сыграть в народном театре роль Мефистофеля. Скажете: мечтать не вредно! И правильно скажете. Но мои мечты имели странное свойство. Они материализовались самым невероятным образом…
1979 год. Пять лет я преподаю русский язык и литературу в богом забытой деревне
Игнино в пятидесяти семи километрах от районного центра поселка Куйтун. Нет, электричество было. Даже телевизор уже показывал первую программу. Однако летними вечерами, глядя на белеющие шапки отрогов Восточных Саян, думалось: за горами земли нет. И ничего больше нет. А утром я проверял экзаменационные работы. Учителя-предметники – тю-тю, ученики - тоже. А по сему видец у меня был еще тот: стеганное фуфайченцо от Армани на голое тело, болотники с закатанными голенищами. Не лакированные, но почти новые. Я взял в руки пятую работу, когда в дверном проеме возник мужчина, возник, словно из небытия. Импозантный какой! Представился:
- Виктор Николаевич! Секретарь райкома партии. Мне нужен учитель литературы Стахеев С.П.,- строго оглядывая меня, спросил он.
- Я он и есть!- церемонно раскланялся я.
Секретарь отошел на шаг, оглядел меня недоверчиво, и… все завертелось на таких скоростях – отвал башки. Неделя утрясок и согласований, и я инструктор райкома КПСС.
Семья перебирается в Куйтун. Два года в аппарате работаю «негром». Вечерами репетирую – сбылась мечта, все поет внутри – в народном театре. В декабре 1982 мы берем к постановке пьесу М. Ворфоломеева «Святой и грешный», а в ней – о, боги,- роль Феди Мефистофеля, этакого современного соблазнителя и обольстителя, кутилы и картежника.
Само собой автор писал Федю для меня, и достаться кому-либо эта роскошная роль просто не могла. Три толстеньких ученических тетрадки с ролью лежали у меня на работе, когда позвонил председатель райисполкома:
- У меня к вам предложение. Не вижу смысла заниматься культурой бесплатно. Берите отдел культуры и получайте за это деньги. Ночь на раздумья. Ответ утром. С первым – согласовано,- мои попытки вставить хоть слово успеха не имели. Знал бы этот общественный деятель, на какую муку он обрек мою семью. Этот иезуит час назад сделал такое же предложение моей жене. Представляете ночку!
… Могучий ТУ-154 3 мая 1983 уносил меня на всесоюзные курсы заведующих в столицу нашей Родины. Периферийному завотделом культуры всенепременно следовало знать, как и где нужно укрывать культурные ценности столицы от супостатов всех сортов и оттенков. С «кочки зрения» диамата я вчера любовался закатом в Игнино, а уже сегодня буду на ВДНХ пить пиво с раками, что я «со товарищи» благополучно и сделал. Весенняя столица поражала размахом, магазинами, ценами. Жили мы в гостинице родного министерства рядом с ботаническим садом. Восемьсот сортов сирени активно душили нас по ночам, а утром будили столичные соловьи. Впрочем, весьма невзрачные птички. Министерство же позаботилось и о нашем досуге. Каждому выдали картонку с золотым обрезом, где черным по белому было написано: «Предъявителю сего вход бесплатный в любое заведение или учреждение Министерства культуры». Театры, музеи, картинные галереи и пр. После двухнедельного обучения у нас предполагалась практика. Мне досталась работа заведующего клубом на Московском электроламповом завод. Была пятница, и я решил начать прямо сегодня. Заводской клуб – точная копия театра им. Вахтангова. Он меньше всего походил на клуб. Это настоящий театр со всеми подсобными помещениями: большая и малая сцены с декорациями и гримерками, два просторных буфета, меню которых в точности повторяло ассортимент и качество кухни
театра им. Вахтангова на Арбате. Актеры театра были шефами МЭЛЗовцев и раз в неделю приходили в гости к рабочим завода. Сегодня, как извещала афиша, должен быть спектакль «Тринадцатый председатель». Догадайтесь, кто играет тринадцатого, если шефы вахтанговцы? Правильно! Василий Лановой. Хотя могли быть и М. Ульянов, и Ю. Яковлев. Я шел по громадному темному фойе, думал о вечном, а сиюсекундное уже стояло в двух шагах от меня в синей с золотыми пуговкам униформе.
- Куда?- меня цепко ухватили за лацкан.
- Хочу посмотреть зрительный зал,- радостно сообщил я билетеру.
- Зачем?- глаза буравили мой депутатский значок.
- Потому что!- этот тупоголовый вопрос меня всегда ставил в тупик. Я уже собрался заорать, как меня снова схватили за полу пиджака.
- Мужик, не связывайся! Пошли лучше по пиву,- шустрый небольшенький дядя тащил меня в сторону буфета.
- Пойдем к нам,- подскочил второй,- Геннадий. Рабочий сцены. Бери пару пива, и к нам. Сейчас артисты начнут собираться – познакомишься.
Напор был решительный. Сопротивляться – бесполезно. А я уже не сопротивлялся.
Взяв две бутылки «Рижского», плавленый сырок и три бутерброда с полукопченой колбасой, я вошел в гримерку, приспособленную под слесарную мастерскую, на удивление уютную и чистую. На допотопной тумбочке стоял старенький «Рекорд»
- Садись, рассказывай! Сей…- начал, было Гена, но распахнулась дверь и в нее не вошел, а влетел… Василий Семенович.
- Василий Семенович, Мы тут…То есть хотел вам представить. Мы лампы поменяем, а вы здесь. Короче, с Байкала он,- рабочие сцены моментально испарились, прихватив и пиво. Лановой резко повернулся на стуле и совсем рядом, близко-близко я увидел усталое лицо без парика и грима. И еще глаза. Они полыхали, искрились, излучая странный фиолетово-коричневый свет.
- Мой выход во втором действии. А здесь ровно в семь смотрю «Московские новости». Откуда с Байкала?- он широко и ослепительно, как настоящий Лановой, улыбнулся и прищурил правый глаз,- Или обманул местных рабочих сцены?
- Что с Байкала – это не совсем точно. От нас до озера – добрых четыре сотни километров. Просто, когда иркутяне далеко от родных мест, они так говорят. А я из Куйтуна. Есть у нас в области такой рабочий поселок. Я видел, как у великого актера, глаза полезли на лоб. Удивление он не играл.
- Откуда-откуда?- Василий Семенович даже привстал.
- Из Куйтуна. Это наш райцентр, - видя его интерес, в свою очередь удивился я.
- Так я там был! – подпрыгнул на стуле актер.- Целой бригадой мы приехали на «Огни магистрали». Я помню. Алла пела в Ангарске, Як Йола – в Усолье, мне достался Куйтун. Обедали мы у директора клуба, дай бог памяти…Как же ее? Вспомнил! Смешное такое имя – Аиса.
- Аиса Даниловна! Это директор районнго дома культуры.
- А в бане мы мылись у Толика! Помню худой такой. Фамилия писателя еще есть.
- Макаренко!- сообразил я, о ком речь.- Он теперь директор парка. Воспоминания взволновали артиста. А я наоборот успокоился. Любимый актер был сейчас земным и доступным. Он вспомнил шашлык у Толика, окинских ельцов, уянский замечательный хлеб. Он вспомнил, что читал со сцены районного дома культуры Пушкина, Маяковского, Пастернака. Я коротко поведал о бедах культуры: кадры, материальная база, отсутствие денег. Можно подумать, он этого не знал. Рассказал и о своей роли Мефистофеля, о тетрадках в рабочем столе, а потом, осмелев, попросил:
- Василий Семенович, черканите на программке «Тринадцатого председателя» пару строк. Расскажи я дома об этой встрече, скажут Стахеев - Стругацкий. Не поверит никто!
Лановой повертел программу в руках и резко наискось написал: «Успехов в работе, Сергей Петрович! Москва. В.Лановой».
- На третьем курсе я репетировал и Мефистофеля, и Фауста Гете. Серьезная роль, доложу я вам. Долго после этой роли нужно мыть руки с мылом. Продать душу дьяволу – задача не из самых легких. Учи слова. Удачи тебе! А сейчас – мой выход!
г. Тайшет 4.04.2010г.