10 мая.
Среда, утро. Провожаем Работяговых к Дентам-будущим сватам. Машем вслед их красной машине. Ох, не завидую я им, особенно маме Эле... В пятницу мы едем туда тоже как приглашенные. Керры повезли Энди в больницу – что-то на ноге вроде операции. Но оставлять его там не будут – и дорого (день пребывания в больнице около 1000 долларов). Мелисса собирает белье по комнатам - постирочный день.
Имеем типичный американский завтрак: яичница с беконом, выжаренным до хруста. Сэндвичи разные, сок, кофе, хлопья с молоком. Опять же – по интересам. Семен – чипсы с соусом, Кейла – сыр и т.д. Еда по их масштабам – дешевая, расходы на нее составляют 5-7% от дохода семьи. Телевизора в кухне нет. И вообще, они смотрят это «окно в мир» редко. Ну вот, нахальная серо-рыжая белка чуть ли не на стол запрыгнула!
Мы решаем сегодня позагорать на американском солнышке, благо погода соответствует. Расположились на травке перед домом. Вот лежу кайфую. Передо мной в пяти метрах скачут опять эти хвостатые создания (расплодились тут!), уже не боятся меня. А еще летают время от времени горделивые алые кардиналы, чем-то напоминающие крупных попугаев с хохолком.
Солнце пристает быстро. Но выражение «лица» его то же самое, что и дома.
Пока есть время, опишу комнату, в которой мы сейчас живем. Это немаловажно для меня – где я оставляю кусочек своей души, пусть и очень малый. Да и она ведь что-то оставит во мне... Банальность, но в жизни человека, действительно, нет мелочей. Убеждаюсь в этом всё больше.
Комната большая – около 40 квадратных метров, почти без окон, только одно совсем маленькое под потолком. Когда-то она служила детской, но не для сна, а для игр, и одновременно – второй столовой. Поэтому в центре – огромный стол, самый большой в доме. Вдоль стен – длинные, белые шкафы почти до потолка, где что только не хранится: от продуктов до игрушек. Здесь есть и плита, и раковина с водопроводом. Шкафы с прилавками, на которых можно работать: хоть писать, хоть готовить. Гигант-холодильник, на нем пузатятся емкости-бочонки под напитки, их обычно берут в путешествия (а это занятие Керры любят). Прозрачная емкость для «санти» – солнечного чая – его заваривают солнечными лучами, выставляя с утра на террасу. Конечно, это не чифир, крепким не получается. Пьют его холодным или разогревают в микроволновке. Не знаю, как у других, но в этой семье он довольно популярен.
Здесь же полки с книгами и кассетами, компьютер, у входа – большая рисовальная доска - для разных опять же целей: объявлений, сообщений, рисования. Это же лучше, чем на заборе малевать. Сейчас на ней остался нарисованный цветными мелками рыцарь в доспехах – творение моего племянника Петруши. (У него это неплохо получается. Он даже помогает в бизнесе своему американскому отчиму, рисуя эскизы будущих больших кукол - чучел, страшилок, разных героев и сказочных персонажей - для парков, магазинов, «домов чудес» и т.п.).
Еще полстены – в газетно-журнальных вырезках. Дети собирали, а Энди и теперь еще иногда это делает. У центральной стены – необъятной ширины диван с дубовыми панелями с неощущаемыми матрацами. На нем-то мы и предаемся ночному отдыху (только ночному, так как днем он собран). Потолок подвесной с встроенными светильниками. Бра на стене загораются автоматически, когда темнеет.
Вся молодежь обычно «тусуется» в этой комнате и в смежной с ней нижней гостиной. Играют, например, в настольные игры, особенно зимой, делают уроки. Очень удобно – в ней есть дверь прямо на улицу, то есть внутренний дворик к площадке со спортивными сооружениями, качелями и мини-рощицей рядом. Площадка эта посыпана очень мелким розоватым гравием.
Мне нравится такая возможность большой свободы – прямо с постели утром выскользнуть на природу и сказать ей «С добрым утром!». И никого не будить, и никого не встретить, и не быть никем замеченным. Опять же приходить, когда хочешь. Красота! С площадки можно уйти (или уехать, если гараж не заперт) куда хочешь, можно также пройти к бассейну (то есть, не только изнутри дома). Одним словом, у тебя есть выбор способа действий и маршрутов передвижения – вот в чем главная, на мой взгляд, прелесть такого рода планировки.
Время 12-30 и всё спокойно - надо же! Кейла спит. В доме звучит приятная музыка. Я перехожу загорать на террасу около бассейна, намереваясь потом залезть в него и даже съехать с горки. Папик «читает» книжку про Израиль. Дочь Леля возится с собаками.
Перекусили с только что приехавшими Керрами. Мелисса поделилась оригинальным рецептом – сэндвичи с рыбой и сыром. Общение у нас день ото дня идет легче – «спикаем». Как выяснилось, Керры при всей их начитанности не знают Драйзера. А вот «старину Хэма» любят. Родители Ди были с ним знакомы или даже состояли в каком-то родстве (не поняла из-за тонкостей языка). Энди в полунаркозе после операции – лежит на диване с забинтованной ногой. Это последствия недавней аварии. А в них он надо сказать попадает часто. Машина уже битая-перебитая. Водит, как попало, заезжает на тротуары. Удивляюсь, как ему разрешено ездить? Здесь комиссии более лояльны.
Зато этот парень очень любит читать, особенно историческую, мемуарную литературу, – не в пример многим его ровесникам. Вот только рассказать ему обо всем прочитанном трудно…
Едем на экскурсию (план в действии) - смотреть мобильные дома. Быстро распространяющийся и удобный вид строительства. Для молодых или людей с доходами ниже среднего. Ничего себе домики – вполне приличные, стоят от 25 тыс. (чип! до 100, симпатичные, уже с отделкой и даже с мебелью внутри – по желанию клиента. Строят здесь, а перевозят – куда скажет заказчик. Быстро - в течение месяца. Дома легкие – ветром сдуть может. Но для их климата нормально. Двое менеджеров всё нам любезно показали и поинтересовались, какой мы хотим заказать? Ответили, что подумаем.
После этого поехали на секретную военную базу (ВВС) – ту, где работал Боб. Только поэтому нас туда и пустили. Там всё вполне цивильно: ухоженные домики, где живут военные, аккуратные газончики, много зелени. Ди показала нам дом, где они прожили 10 лет и сказала, что жить здесь было хорошо тем, что безопасно – никто не проникнет. Можно было не опасаться за играющих во дворе детей. Да и люди окружали хорошие, я поняла, что тут присутствовал какой-никакой, а всё же дух коллективизма. Столь любезный нашему русскому сердцу.
(Кстати, езда для Керров - тяжелое дело. Ведь Ди с креслом инвалидным... Но у Боба - ангельское терпение. Вынимает жену из машины на руках, пересаживает в кресло, потом снова в машину, и так по десять раз на дню И без тени раздражения. Преклюняюсь перед таким мужским качеством, как заботливость и терпение).
Симпатичные четырехэтажные казармы для солдат (типа нашего четырехзвездочного отеля) с романтическими названиями «Атлантик-холл», например. Или какая-нибудь «Утренняя звезда».
На обратном пути заехали в парк - природный, не увеселительный. И не то, чтобы очень ухоженный. Побродили на закатном солнышке. Но особенного ничего не увидели.
Кроме того, побывали в Уорренсбурге, в городском Центре Комьюнити – то есть Доме культуры по-нашему. Во всяком случае, что-то в этом духе – предназначен для общения местных жителей. Место славное: чисто, светло, народ дружелюбный. Здесь, в частности, раздают бесплатную еду малоимущим, старикам. Мы, разумеется, не претендовали (шутка). Много спортивных снарядов. Я пробежалась на тренажере-беговой дорожке, правда, быстро съехала. Зато повеселила нашу компанию. Бассейн и прочее. Кружки разные, кинозал. Содержание нам известное. Только вот форма исполнения, материалы – другие, более легкие и изящные. Внизу выставка изделий народного творчества. Тоже не удивишь нас этим, видали.
Старикам здесь рай! Это не отнять. В 85 лет - на велике, в казино по-маленькой, путешествия, мясо-биф (говядину) тоннами едят... И зубы работают?!
Вечером, когда уже стемнело (а ночи здесь очень темные) Боб жарил барбекю на террасе. Процесс был долгий, но приятный. Сидели в креслах, следя за луной в бархатном небе, слушали звуки ночной природы, в частности, лягушачий концерт, пили хорошее розовое вино из изящных бокалов. Тут же лениво крутились собаки. Чему-то смеялись, не помню. В темноте белели только наша одежда и легкая пластиковая мебель террасы. Разницы опять-таки не чувствовалось никакой – между вечером здесь, и вечером на даче в России. Дыхание Вселенной-то одно… Но американцы очень смахивают на крупных, но всё же детей. Их легко удивить.
11 мая.
Сегодня снова едем с Керрами на экскурсии. 10 –30 утра. Денек серый, ненарядный, в воздухе напряжение. Всё тихо, мирно, все немного сонные и малоразговорчивые. Боб за рулем микроавтобуса, Ди – рядом с ним –и иногда что-то щебечет нежным голоском или смеется – птичка наша Божия.
Пристегиваемся – в обязательном порядке, даже на заднем сидении. Боб строго окидывает салон взглядом из под очков в золоченой оправе и с места не трогается, пока не убедится, что порядок соблюден. Это закон, который в крови у них тут. А дело в том, что если при аварии (не дай Бог!) пассажир не пристегнут, то он не получает страховку. А это деньги немалые – не рассчитаешься потом за лечение или ремонт машины. Кстати, о ремонте. Видели довольно большую автосвалку около трассы. Русскому человеку такое видеть не рекомендуется, трудно выдержать искушение и смириться с упущенными возможностями… Ибо совершенно непроизвольно, автоматически возникает мысль: «Вот где добро-то пропадает, вот бы нам бы…» И тому подобные сокрушения. Словом, реакция у «нас» и у «них» на одни и те же явления – принципиально разная. Это я уже давно заметила.
По дороге Энди читает толстую историческую книгу про вторую мировую войну, Гитлера. История, политика его весьма интересует. И у самого есть такое желание – стать политиком. Про наших лидеров знает больше нас. Еще в России много расспрашивал о Ельцине, о нашей демократии – русского образца. Да и Боб тоже. Все недоумевал, почему реформы буксуют... Попробуй объясни.
Заехали в музей гражданской войны. Небольшое круглое здание, почти у самой трассы. Штат Миссури был пограничным в этой войне, на его территории как раз шли бои между конфедератами и северянами. Битва Джона Лоана.
Высаживаемся и заходим. Внутри прохладно и весьма немноголюдно. Нас встречают дружелюбно, приветливо, а когда Керры объясняют, откуда мы приехали, то интерес еще более усиливается: «О, реали?!» («Правда? Неужели?»). «Реали, реали», - говорим мы. После небольшого обмена фразами, идем на экспозицию.
В холле, прямо перед входом висит большой кусок ткани, очень смахивающий на лоскутное одеяло. Нам объясняют, что такие ковры или панно шили женщины того времени и вешали на стены. У Керров в доме тоже есть такое – на стене в гостиной – его шила бабушка Ди. Теперь это бережно хранимая реликвия. Вообще, надо сказать, к историческим вещам отношение здесь бережное, может быть, потому, что история-то совсем короткая. Это нам столетья – не преграда, ерунда, а здесь иной масштаб. Ценность времени гораздо выше. Во всех смыслах.
В музее интересно. Много минидиорам со сценками из жизни южан (сразу возник образ Скарлетт, конечно же) и батальными сценами. Портреты героев-конфедератов: лица значительные, с достоинством, их вещи, оружие, письма, старинные фото. Дух истории ощущается, ничего не скажешь.
Выглянуло солнце. А вскоре мы явственно почувствовали, как покачивает машину – от ветра. Керры говорят, что близко торнадо. Когда выходили перекусить в «Такобелл», сухой, знойный, какой-то недобрый ветер ударил нам в лица упругой струей, взметнул наши волосы. У нас такие ветры все-таки редкость. «Такобелл» – закусочная быстрой еды по типу Макдональдса. Пища мексиканская – буридо (лепешки с сыром, зеленью, помидорами, мясом), тако – примерно то же самое. К ним много разных острых соусов, некоторые – вообще как огонь, есть невозможно. Боб подсунул нам их и смеется. Удивительно, что здесь кормят и детей, даже совсем маленьких, не боятся за их желудки. Пища отнюдь не диетическая - всё горит огнем. А вот кефир, йогурты, творог – ни разу не был пока в нашем рационе. Да и в продаже их как-то не видно, наверное, где-нибудь сзади, как не пользующаяся спросом продукция. И селёдки нет, капусточки квашеной. окрошку сделать невозможно - сестра страдает.
Оказывается торнадо пронесся в этот день, действительно, совсем близко - через Канзас-Сити. Снес несколько крыш, разрушил парочку брокерских контор. Жители в это время отсиживаются в подвалах, которые должны быть обязательно предусмотрены при строительстве домов – под ними.
Теперь едем в музей Трумэна. Вокруг – всё то же: небольшие, преимущественно одноэтажные домики, интересные декоративные кустики, цветы в больших горшках. Много флагов. И много любимого американцами некрашенного дерева: столбы, скамейки, даже дома (что победнее).
Слева – продажа корейских машин (Хонда). Справа – продажа мотоциклов Харлей Дэвидсон. Все очень яркое: доминируют красно-бело-зеленые чистые цвета. Только изредка вкрапления желтого, например, школьные автобусы – отличительный цвет по всей стране.
Видим также по краям дорого общественные и частные склады (сториджи), их много вдоль трассы. У каждого хозяина – своя ячейка. Вот где «закрома Родины»-то!
Заехали в аптеку – очень большую (купить промывалку для ушей мужу и дочери – бассейн боком выходит, то есть, ухом). Подешевке – 6,9 баксов (на рубли лучше не пересчитывать). В аптеке поразило огромное количество БАДов: большие банки на стеллажах, и народ берет их килограммами. Добавки – для всех случаев жизни и от всего, от чего хотел бы избавиться. Но народ толстоват, тем не менее. Очевидно, уж слишком надеются на эти добавки, а не на регуляторы своего собственного (и гораздо более мудрого) организма.
Проехали кладбище – тоже у дороги. Без ограды, просто ровная зеленая трава, а среди нее просто небольшие светло-серые четырехгранные камни, низенькие, с одной лишь фамилией. Непривычный вид. И отнюдь не мрачный.
Подъехали к городку под названием Индепенденс (название происходит от слова «независимость»; здесь в свое время была подписана знаменитая Декларация о независимости США) – небольшому и полусонному. Никто здесь никуда не спешит. Городок знаменит тем, что здесь, в середине 19 века начинался великий путь на Запад – к Орегону и Калифорнии - первых переселенцев (фронтиров). Подъехали к музею фронтиров. Примерно такая же дружественная встреча, как и в музее войны.
Показали нам фильм об этом историческом передвижении (в специальном большом зале). Прерии, горы, большие повозки. Такая же стоит в одном из залов музея. Тоже диорамы. Мне было интересно читать письма и дневники фронтиров. Это были явно незаурядные люди – сильные телом и духом. Среди них были и не менее сильные женщины. Дорожный дневник одной из них – очень молодой, лет двадцати и судя по стилю письма, хорошо образованной – мне особенно запомнился: описание трудностей пути и неизвестности впереди, и при этом – несгибаемая воля. Эта женщина умерла, так не добравшись до желанного края…
Невольно испытываешь уважение к этим личностям:. Суровые лица с горящими глазами – пионеры как-никак, пассионарии. Нынешнее богатство этой страны – во многом их заслуга
Большая карта с маршрутом пути. Индейские атрибуты. Чучела бизонов и других диких зверей и птиц, утварь разная, камни.
(Уже позже, вернувшись в Россию, я совершенно случайно прочла рассказ Рэя Брэдбери о том, как девушка в 21 веке прощается со своим родным Индепенденсом, чтобы лететь к жениху, осваивающему другую планету, и скорее всего навсегда. Ей жутковато, и жаль спокойной жизни в родном городке, но она знает: так надо – идти вперед, преодолевая страх, за любимым мужчиной и во имя будущего… А сил ей придают воспоминания о том, как точно также двести лет назад ее прабабка шла за своим мужем-фронтиром на Запад, испытывая те же страхи и лишения, повинуясь порыву своей души, своей любви и вечной человеческой тяге к движению.
И мои всплывшие воспоминания о дневнике молодой американки в музее фронтиров, об испытанных там ощущениях и мыслях сами собой сложились в следующее стихотворение-зарисовку об этой нашей поездке.
В МУЗЕЕ ФРОНТИРОВ (США)
Индепенденс, штат Миссури, –
Город тихий, хоть и пестрый,
Он привык к торнадо-бурям,
Жизнь свою устроив просто:
Редких домиков фасады
С декорациями схожи,
Спят из зелени ограды,
И не видно здесь прохожих.
Дремлют белые террасы,
На дверях висят веночки,
Только вдоль бетонной трассы
Жизнь кипит и днем и ночью.
Полтораста лет промчалось
С той поры, когда фронтиры
Положили здесь начало
Трассам к западному миру.
К Калифорнии желанной
Колымаги направляя,
К голубому океану
Шли, друзей и жен теряя.
Тяжко цокали копыта
Лошадей в ночах бессонных,
Путь никем был не испытан,
Только стадами бизонов.
Плохо это, хорошо ли –
Мы ответ найдем едва ли –
По своей иль Божьей воле
Шли они и погибали?
Племя смелых пионеров
Не страшась жестоких странствий,
Шло с надеждою и верой,
Со своею жаждой счастья.
Через прерии и скалы,
Через горные ущелья…
Миль три тысячи лежало
Между ними и их целью.
Из музея уезжая,
Мы стоим и длим минуты,
И история чужая
Так волнует почему-то…
Итак, день экскурсий продолжается. Время 15-30. Всё бы ничего, но меня мучает кашель и насморк - акклиматизация. И уже устали. Но никаких жалоб – надо ехать дальше. А едем мы, оказывается, во Всемирный Центр мормонов (Канзас-Сити). Это грандиозное ультрасовременное сооружение, уникальное по форме – в виде спирали, поднимающейся в небо, так сказать, в бесконечность. Символ развития, Пути. Величественное, строгого серого цвета - церкви здесь вообще все строгие: серые или коричневые, без всякой росписи и пестроты – католические в основном; мы их нередко видели по дороге. Внутри же это здание поразило своей эстетикой и утонченностью оформления, продуманностью стиля. И всё полно символики.
Надо сказать, что мормоны – одна из богатейших организаций мира. Мормоны обязаны завещать свои состояния секте. Порядки у них весьма суровые. Нам рассказали историю о том, как на свадьбу молодого человека-мормона нельзя было прийти его родной матери, она не была членом этой организации. Вот так-то.
Центр этот – живое воплощение богатства и строгости одновременно. Явно чувствуется, что на его возведение не скупились.
Во-первых, сразу нас удивил огромный крест в центральном холле – сделанный из кусочков трехсот пород дерева, собранных из всех стран мира. Об этом нам рассказал наш гид – благообразный и тоже элегантный, стройный старик, который с удовольствием и нескрываемой гордостью нам всё показывал и объяснял. Во-вторых, стеклянные двери и перегородки с рельефными изображениями каких-то дивных птиц и цветов – делал известный художник. Особая техника. В-третьих, разноцветные витражи – высоко под потолком, все разные. В-четвертых, очень странное ритуальное сооружение – гранитная плита с зеркальной поверхностью непрерывно и бесшумно стекающей по ней воды, на ней – короткая цитата из Библии (я ещё тогда не читала Слово Божье, не могла, не доходило). Вода – символ единой, Божественной информации или Времени. Сооружение вызывает какие-то странные ощущения, трудно поддающиеся описанию: покой, вечность, красота и в то же время неустанное движение...
Пол в здании винтообразный, с небольшим углом подъема. Идем (шаги не слышны), постепенно поднимаясь выше. Окон в этих коридорах, ведущих вверх по спирали, нет. Производит впечатление, честно говоря, эдакое восхождение.
Дошли до органного зала с огромным (5,5 тысяч трубок!) органом. Зал тоже громадный – 1600 мест. Походили, поглазели. Правда, послушать этого гиганта не удалось – не тот день. А жаль.
Посмотрели здесь также фильм, картины, фрески.
Выползли оттуда без сил – только бы куда-нибудь присесть. А лучще прилечь. Решили больше никуда сегодня не ездить.
На обратном пути мужчины зашли на продажу фордовских машин, «приценились». Необъятная, но спортивная молодая негритянка-продавец что-то им объясняла, сияя белозубой улыбкой. Да, вежливости им не занимать. Вышколенность. Пусть улыбка и «сделанная», автоматическая, но всё равно приятно. Она всё равно рождает соответствующее настроение – и у того, кто улыбается, и у того, кому она предназначается.
Мы, женщины и «читатель» Энди выходить из машины отказались наотрез и наблюдали из окна, как супружеская пара по-быстрому купила желтого «Мустанга» – яркого и блестящего, как само солнце. Порадовались за них.
Ну, вот и всё. Домой – в душ и на ужин. По дороге вывеска «BAR – BE – Q». Что бы это значило? А, да ведь это же барбекю! Прямо открытие. Еще по дороге – много-много зелененьких, будто игрушечных, тракторов. Это продажа техники известной «Джон Дир».
Еду и думаю: фантастично – сделать такой рывок всего за каких-нибудь 150 лет со времен дикости, «прирученной» фронтирами.
За ужином рассказывали анекдоты, хотя понятно было не всегда. И не всем. Опять салаты с сырыми грибами, оливками и авокадо. Корн, пюре из фасоли, а также наши пельмени из морозилки.
Вечерами тут скучновато, все сидят по домам - в норках. Думаю, если бы не молодежь – своя и приемная – Керрам было бы тоскливо, наверное. А может, так и должен жить человек – в тишине, уединении, размеренности – чтобы думать, вслущиваться в себя, познавать свою бессмертную душу… А не тесниться-тусоваться в поту и парфюме...
Однако представляю, как сыну было здесь поначалу одиноко. Правда, у него были Сергей, комп и другие тинейджерские занятия. Но и всё же… Чужбина есть чужбина. Интересно, сколько надо времени, чтобы к ней привыкнуть и не ощущать большой разницы?
После ужина Кейла уговаривала ехать играть в теннис, но мой разленившийся сын отказался. Поприставав к нему с полчаса и поняв безнадежность этого занятия (она все время над ним подтрунивает, и это забавно: он почти два метра и мало двигается, а у неё - метр с кепкой, но всегда полно сил - неугомонность корейская, трудоголизм, без полезного занятия не может) девочка ушла к себе спать. Моя дочь спит в ее комнате тоже. Комнатка небольшая и без излишеств. Мне показалась не очень уютной.
Наверное, наша компания выглядит потешно: всегда улыбающаяся Ди в коляске, которую везет Боб в золотых очках, рядом ковыляет больной на голову рыжеватенький толстячок Энди, рядом двухметровый Семён с крохотной Кейлой (до пояса ему), дальше мы с мужем, вечно обалдевшие, и наша Лёля - подросток долговязый, русый и заспанный.
Вот такая странная процессия разгуливала в мае 2000-го по просторам США, штата Канзас, Миссури и потом, в конце поездки, в Колорадо.