То была короткая, безмятежная, бело-зелёная осень, больше походившая на весну своим цветом и настроением. Изумрудным был сосновый лес, обнимавший пансионат, белыми звёздами вспыхивали вокруг астры и хризантемы… И случались, наверное, дожди и туман, но помнится всё почему-то в зелёном и белом, в ярко-солнечном, радостно-весеннем.
Причиной ли мужчина, ворвавшийся в сердце женщины? Причины ли иные бывают столь действенны и весомы?
Это было бы весьма пошло, если бы не сосны и хризантемы, звенящий птичьими трелями воздух и вкрадчивые янтарные лучи, стекающие по тёмной массе стволов.
…Настойчивый женатый мужчина, сомневающаяся замужняя женщина. шампанское в прохладных сосновых сумерках, смешавшиеся запахи хвои и «Hugo Boss»… Впервые за шестнадцать лет – губы чужого мужчины, непривычные очертания и мышцы под вздрагивающими пальцами. Слаще ли нервозное томление или ощущение близости неведомого, доступности запретного? Вот он – на твое й ладони: съешь его, сожми в кулак и спрячь в своей памяти,- никто не будет знать.
А у тебя останется секрет, полувоспоминание-полуфантазия – на ночь, в полусне-полубреду, распахнутыми глазами в безлунное окно.
Не ради этого ли ты стремишься к нему?- Утаить, сберечь, как памятный сувенир, волшебную шкатулку, способную в печальный одинокий вечер оживить твою душу тягуче-сладостной трепетной мелодией. Да важно ли это? Ведь всё такое солнечное, что туман перед глазами! Всё такое яркое, что живёшь только с приходом ночи. Бежишь от посторонних взглядов, жмёшься в тесных коридорах, пряча лицо от выходящего из номера мужчины с зубной щёткой… Чувствуешь себя преступницей, чувствуешь себя богиней,- чувствуешь Себя, в конце концов!- каждую клеточку, каждый нерв.
Конечно, он разведётся: вся жизнь его – ошибка, только ты – истина, открытая ему свыше. Он записывает номер твоего телефона, он целует твои ладони, он кладёт свою голову тебе на колени… А ты, обнимая, уже почти не ощущаешь его: ни мышц, ни тепла, ни аромата. Он бестелесен всё более и более, ускользая из твоих рук, превращаясь в полувоспоминание-полуфантазию.
Уезжая, ты сжимаешь в руке телефон, переполненный его любовью, горячий от его виртуальных поцелуев и клятв.
…А дома – ни хризантем, ни шампанского. Шагаешь в привычное, надоевшее, необходимое. Ощущение нереальности на заставленной посудой кухне. Ты выключаешь мысли одним нажатием воли, и – будто бы не было, а пригрезилось.
Но через пару дней захлёбываешься вдруг тоской, внезапной ломотой проникшей в каждую клеточку познавшей неведомое плоти.
Лежишь обессиленная, разрываемая ожиданием и жаждой действия. Ничего не свято, ничто не имеет значения – только эти познанные, как добро и зло губы, руки, интонации и запахи.
И ты стираешь номер, оглушённая металлическим «Абонент недоступен». И бросаешься из фантазий в цинизм, из истерики в оцепенелость.
…Он звонит спустя полгода. Тёплое шампанское и мокрые ветви над головой. Но вплетённая в узоры холодных пальцев душа уже не рвётся и не трепещет, а отстраняется с грустной полупустой улыбкой. На жёсткой подстилке из рассыпавшихся полуфантазий-полувоспоминаний, отвердевших чувств и пересохших ощущений, настойчивый женатый мужчина отвергнут замужней женщиной.
…И вроде бы всё верно: и она верна, и её решение. Но эта мрачная безжизненная весна отчего-то так похожа на осень. Тягостную, мятежную, серо-коричневую осень так не к месту возникшей весны.
2007
фото автора