Ко мне в храме подошла знакомая прихожанка и попросила написать о Надежде. Ирина Рубцова сделала материал в газету.
Впервые пятилетнего Николушку Надежда увидела в больнице и очень испугалась — голова перебинтована, в носу зонд, ножки в гипсе, парализованные ручки крестообразно на груди сложены… А в синих глазках такая боль и мука! Первое побуждение было — убежать и никогда больше не видеть этого исковерканного аварией тельца, убежать от чужой беды. Господь судил иначе…
Жизнь дана на добрые дела
Мы устроились с Надеждой Григорьевной на диване и тихо беседуем, за окном что-то успокаивающе шепчут золотой листвой деревья, а на полу сидит и играет кубиками горе-горькое — Николушка, которому исполнилось уже шестнадцать лет. Надежда вспоминает: «Я пришла к вере около десяти лет назад, когда по моей слёзной молитве Господь помог в трудной жизненной ситуации моим родным сыну и дочке. А сколько их было потом ещё — слёзных просьб!.. Но однажды меня поразила мысль: «Что же это я всё прошу да прошу чего-то у Господа, а когда отдавать-то буду? Господи, дай мне возможность поработать ради Тебя…» Сказано: «Просите, и дано будет вам»(Мф.7.7). Господь услышал моё желание, и вскоре моя жизнь круто изменилась.
Взрослые сын с дочерью уехали в Ялту, откуда мы родом. Засобиралась и я, пошла к духовнику за благословением. Но о.Василий Ермаков сказал: «Тебе придётся расстаться с Ялтой навсегда». Так и случилось. Пошла я вскоре в Свято-Иоанновский монастырь и увидела на дверях объявление о безпомощном, изломанном аварией пятилетнем Коленьке, который лежит совсем один и нуждается в любви и уходе. Не раздумывая, поехала в больницу, что на ул. Комсомола, 6.
Там я узнала, что Коля с мамой и двумя братьями жил в Лодейном поле. Мама поднимала их в одиночку. И так случилось, что когда она была на работе, средний сын Володя затопил печку, да и ушёл в школу. Дом сгорел… Нашлись «добрые люди», которые сообщили куда надо, что женщина осталась без крова и средств к существованию с тремя детьми на руках, которые бегают безнадзорные, голодные. Маму лишили родительских прав, детей разбросали по детдомам. Младший Коленька, тоскуя в детдоме по маме, перестал есть, всё только горько плакал. Вскоре он заболел, и его повезли в больницу, но их автобус смял КАМаз… Выжили только водитель и Коленька, у которого была страшная черепно-мозговая травма, ему делали трепанацию. Мальчика парализовало, и кормили его через зонд, вставленный в нос. Слава Богу, к Коленьке ходили несколько женщин по благословению о.Николая Беляева из Иоанновского монастыря на Карповке, дежурили по два-три часа, сменяя друг друга.
Кто такие дети-инвалиды?
Дети-инвалиды, Ангелы земли,
Сколько незаслуженной обиды
На себе они перенесли!
Сколько раз они лицом в подушку,
Чтоб не плакать на глазах у всех,
Говорили ночи, как подружке:
«Разве то, что есть мы – это грех?»
Сколько раз их матери украдкой
Увозили в сторону детей,
Чтоб не слышать шёпот этот гадкий
Злых, недобрых, без души людей…
Не грустите, матери, не надо.
Ваши дети – Ангелы, не зло,
Богом нам даны они в награду,
Чтобы в мир нести любовь, тепло.
Ну, а тех, кто нас не понимает,
Пусть простит Господь за волю их,
Пусть они услышат, как рыдают
Мамы у кроваток чад больных…
Но не все на свете равнодушны –
Больше тех, кто хочет нам помочь,
Открывая души нам радушно,
Горе помогают превозмочь.
Пусть Господь рукой Своей нетленной
Осенит крестом весь мир людской,
Чтоб на всей Земле, во всей Вселенной
Мир всегда царил, царил покой.
Любовь Максимова, мама умершей от ДЦП дочки
Я вошла в палату, тихонько прикрыла дверь. Но, подойдя к кроватке Коленьки, попятилась к выходу — нет, это не для меня, я не выдержу. Но тут в палату вошла женщина, обрадовалась: «Вот к Коленьке ещё одна мамочка пришла» — и легонько подтолкнула меня к его кроватке. Так я стала ухаживать за малышом.
Спустя какое-то время, как гром среди ясного неба, весть, что лечащий врач ходил к о.Николаю и заявил: «Я запрещаю вашим добровольцам ухаживать за Колей — у них нет медицинского образования. А мальчик в очень тяжёлом состоянии, и если он умрёт, непонятно, с кого надо будет спрашивать…» Я ужаснулась, но ведь Коленька умрёт без постоянного ухода! Я побежала в монастырь. Батюшка стоял у входа в усыпальницу св.Иоанна, принимал исповедь. Я скисла: «Вряд ли он успеет принять меня по личному вопросу…» Вдруг он берёт аналой, подходит с ним ко мне и говорит: «Нам в этом уголке удобнее разговаривать будет». Я объяснила, что готова оплачивать медработников, лишь бы они ухаживали за Колей, но где их искать? Батюшка благословил дать объявление на православное радио, и вскоре за Колей стали ухаживать сёстры милосердия, присланные о.Сергием Филимоновым.
Где любовь, там и Бог
— Но как Коленька оказался у вас? И как вы решились на такое? Сейчас здоровые, красивые и талантливые дети никому не нужны…
— Да, меня многие спрашивали: «Зачем тебе это надо?», иные даже намекали на корыстный интерес. Какая уж тут корысть… Просто после одного случая я поняла, что не могу бросить этого мальчика. Понимаете, как-то дежурила у его кроватки, и вдруг после полуночи он застонал и стал неестественно выгибаться. Взяв его на руки и прижав к себе, почувствовала, как напряглись его ножки, а мышцы каменеют.
В отчаянии я схватила комок скрученных судорогой мышц и стала растирать. Приступ прошёл, Коленька обмяк и заснул. Так я носила его и массировала до семи утра. Спохватившись, что пора бежать на работу, я уложила его в кроватку и поняла, что сердце моё отныне навсегда отдано это мальчугану. И ещё поняла, что никто не будет так ему помогать, ведь, чтобы уловить все судорожные движения его тельца, надо всю ночь на руках его проносить. Кто это будет делать — нянечки, медсёстры?.. Тогда я твёрдо решила, что стану его мамой и никогда его не брошу… Когда Колю стали выписывать из больницы, я спросила доктора: «И куда его теперь?» — «В детдом. Но кому он там нужен? Он уже сейчас весь в пролежнях, его ждёт медленная и мучительная смерть». — «А если бы такое случилось с вашим ребёнком, что бы вы делали?» Доктор заглянул мне в глаза и проникновенно сказал: «Ему нужен домашний уход». И тогда я выпалила: «Отдайте его мне». Так я стала приёмной мамой Коленьки. А его родная мама пять лет назад умерла. Но он помнит и очень любит её. Готовлю ему блинчики, он говорит: «И моя мама такие делала», едем куда-нибудь, а он: «Мы с мамой тоже здесь были».
Стали мы с Колей жить на съёмной квартире, с нами жили и сёстры милосердия. Поверите ли, малышу не было сделано ни одного обезболивающего укола! В них просто не было надобности — постоянные массажи и ванночки усмиряли судороги! А занятия в реабилитационном центре и плавание в бассейне частично излечили от паралича: Коля может ползать, двигать руками. Врач из больницы, навестивший нас спустя время, развёл руками: «Не думал застать его в живых…»
Прошло одиннадцать лет. Коленька отстаёт в умственном развитии, всё ещё просит покупать ему мягкие игрушки, играет с куби ками. Но это даже хорошо. Потому что если он осознает свою взрослость — то поймёт свою ущербность, поймёт, что не такой как все, что ему заказана любовь, семейная жизнь, счастье отцовства… Как-то в Благовещенском храме на Приморском, куда мы ходим последние несколько лет, одна прихожанка пожалела: «Какой красивый мальчик, жаль, что инвалид. За что его Господь так наказал?» Коля ответил: «Это хорошо, что я такой. Был бы здоровый и красивый, столько бы нагрешил, столько бед натворил! А так я — весь Божий». Вот такое у него понимание о самом себе…
— У вас ещё двое приёмных сыновей — Валера и Женя. У обоих диагноз — детский церебральный паралич. Как они попали к вам?
— По милости Божией. С Валерой мы встретились семь лет назад, когда мы с Коленькой в очередной раз легли в больницу на обследовани. Мы пошли с Колей в детскую игровую комнату, а там ребёнок сидит лет шести — косой, худющий до невероятия, просто кожа обтянула кости, и молча плачет, закусив до крови нижнюю губку. Я спросила: «Ты чего плачешь?» — «К маме хочу». — «Сейчас, — утешаю, — придёт твоя мама». А мне медсестра шепчет, что нет у него никого, детдомовский он… Меня что-то торкнуло в сердце, но я мысленно вскричала, защищаясь: «Нет, с меня хватит!» и направилась с Колей к выходу, а медсестра вслед: «Возьмите Валеру, отведите в соседнюю палату». Подхожу, а он напрягся как струна, руки по швам и стоит на цыпочках, как балерина. Оказывается, ему должны были оперировать стопы ног, чтобы мог нормально ходить. Тогда решила взять его на руки, говорю: «Обними меня, малыш». А он меня по щеке ручкой гладит — не понимает, что значит обнять. Валера вообще не знал многих слов и понятий, не знал, что такое солнце и облака, трава и птицы… у него умственная отсталость в стадии имбецильности. Он всю свою короткую несчастливую жизнь провёл взаперти, разбитый ДЦП, — мама его ещё в роддоме бросила.
Принесла его в палату, а мамочки там возмущаются: «Уберите его отсюда. Его прооперируют, кто за ним ухаживать будет? У нас свои дети, своё горе». И я забрала его в нашу палату, как раз рядом со мной кроватка пустовала. Медсестра сначала удивилась, потом махнула рукой: «Если вам мало, берите и этого». Валеру прооперировали, ножки одели в гипс. Он тихо плакал и всё просил: «Снимите с меня каменные сапожки. Я не хочу ходить, не хочу здоровые ножки, только снимите сапожки каменные…» Из детдома приехала психолог, ухаживать за ним. Я понимала, что если Валере ежедневно не делать гимнастику ног, массаж — операция и все его мучения окажутся напрасными. И я предложила: «Было бы здорово, если бы я могла хотя бы на время взять его к себе, поводить в реабилитационный центр — там бассейн, процедуры». Кончилось тем, что я оформила на Валеру опекунство.
За сиротою Сам Бог с калитою
Шло время, Коленька подрос, мне тяжело стало его на третий этаж тягать, да и сколько можно по чужим углам ютиться?! Задумала я дом строить где-нибудь в области, чтобы у моих дорогих мальчишек была своя крыша над головой. Батюшка благословил. Мы сняли квартиру в деревне под Лугой — там участки земли безплатно давали — и начали строительство. По милости Божией, нам в этом добрые люди помогали. Расскажу два удивительных случая чудесной помощи. Одна старушка копила деньги на свои похороны, но, узнав о нашей нужде, пожертвовала их с шуткой: «Похороны отменяются. А ты не торопись отдавать, смерть подождёт». Другая накопила 100 тысяч на отдых, но заболела — какое уж тут путешествие! — отдала нам: «Вам нужнее, стройтесь». И таких людей Господь посылал немало. Кто 20 тысяч даст, кто поболе, и все в один голос: «Стройся Надежда, твоим ребятишкам жизнь в деревне только на пользу пойдёт — к земле и к Богу поближе». Вот так всем миром наши хоромы и поднимали.
А ещё бывали удивительные случаи, к строительству уже никакого отношения не имеющие. Когда отдыхали в Евпатории, пошли в дельфинарий. Там дельфин «рисовал» картину, держа кисточку в зубах. Картину разыграли на аукционе за немалые деньги, а купившая её девушка могла прокатиться на лодке, запряжённой дельфинами. Но, направляясь к лодке, она увидела Коленьку и воскликнула: «А можно вместо меня этот мальчик поедет?» Коля был в восторге, а она ещё подарила ему дельфиний шедевр, чтобы малышу уже совсем хорошо было. В другой раз на улице парень подошёл, протянул мне тысячу: «На ребятишек»… А ещё говорят, что у нас молодёжь плохая. Замечательные у нас юноши и девушки растут — чуткие, сердобольные. Русский человек — он всегда таким был.
Надежда принесла фотоальбом, стала показывать снимки их деревенского житья-бытья. На одном из снимков — два белобрысеньких мальчика, похожих меж собой, будто братья родные. «Это Валера с Женей», — пояснила Надежда. И рассказала историю Жени.
— Женечка появился у нас два года назад, когда мы с Коленькой и Валерой уже уехали в деревню. Как-то в четыре часа ночи слышу — стук в дверь. Открываю, на пороге стоит Вера — психолог из детдома, помните, которая была в больнице с Валерой? А рядом с ней мальчонка, скрученный ДЦП. Я онемела, а мальчик мне: «Здравствуй, мама…» Оказалось, ему было обещано, что он едет к женщине, которая станет ему мамой. А я о том ни сном ни духом… Пожили они у нас сутки, сходили мы вместе в храм на Прощёное воскресение. Повечеряли, и Женя вдруг попросил: «Возьмите меня к себе, у вас так хорошо». Я в ответ: «Женечка, давай молиться, а там, как Господь управит».
Утром они с Верой уехали, а вечером мне Вера звонит, рассказывает: «Едем в электричке, Женя читает Псалтирь, которую вы ему подарили, а потом как заплачет: «Я буду очень-очень крепко молиться, чтобы Валера хорошо научился ходить, чтобы Коленька заговорил, а у мамы Нади не болела коленка и она взяла бы меня к себе». Словом, оформила я опекунство и на Женю. И стали мы вчетвером жить-поживать…
Господь милосерден, коли послал мне таких детей. Я столько нагрешила в молодости, столько абортов сделала — вовек не замолить, а тут, через этих детей Господь дал возможность добрые дела вершить. Батюшка так и говорил: «Это не ты им нужна, это они тебе нужны, чтобы искупить грехи свои, душу очистить…»
Да, много выпало на нашу долю мытарств… Больницы, операции, реабилитационные центры, процедуры и опять операции. Сколько за эти годы встретилось добрых врачей, которые порой даже оперировали и лечили безплатно, совестясь брать с нас деньги. Низ кий им всем поклон. Наши совместные многолетние усилия не пропали даром: Валера (13 лет) и Женя (11 лет) могут ходить, говорить, учатся в общеобразовательной и приходской школах. С Колей учительница на дому занимается.
А недавно директор воскресной школы сказала, что Валера и Женя будут ведущими на Рождественском празднике. Это наша маленькая победа. И мальчишки, конечно, в восторге. Для них очень важно чувствовать себя нужными, ответственными за что-то. Ребята любят ходить в храм. У нас чудный батюшка — о.Ианнуарий, а настоятель — о.Сергий Филимонов. Также мы не раз ездили с мальчиками в паломничество по монастырям и скитам, были в Почаеве, Житомире, Киеве, Москве… Эти дети должны быть с Богом.
Слушая Надежду, я подумала, верно в народе говорят: «Не та мать, что родила, а та, что вспоила, вскормила да добру научила».
— И всё было бы хорошо, да тут нежданно-негаданно беда накатила, — продолжала Надежда своё неспешное повествование. — Я сильно заболела, что-то с сосудами, гипертония, мерцательная аритмия сердца, склероз аорты, если я чего-то не напутала, словом, целый букет. Признавали онкологию, но не подтвердилось. Я недавно только из больницы выписалась… Не могла даже за детьми смотреть, ими занимался мой сын, у которого своих четверо ребятишек, да 83-летняя бабушка — моя мама. Мне самой 60 лет исполнилось, и силы мои уже не те. Тяжести поднимать нельзя. Обихаживать дом и троих детей-инвалидов стало невмочь. Что станет с детьми, если вдруг умру, даже подумать страшно. Меня, правда, одна сестра милосердия утешила: «Не думай, что ты любишь детей больше, чем Господь. Отец наш Небесный Сам о них позаботится, и коли дал роток — даст и кусок». Это верно. Но и я со своей стороны должна позаботиться о будущем мальчиков.
Нужна мне хорошая помощница, которая жила бы с нами в деревне, а когда меня не станет — оформила бы на ребят опекунство, заменила мать. У нас там двухэтажный дом, 25 соток огорода, сруб под баню. Только вот дом ещё достроить надо малость — крышу, свет провести, воду (скважина уже есть), отопление, а денег нет. И это — вторая проблема. Хочется, уходя из жизни, знать, что у детей есть надёжная крыша над головой и родная душа рядом. Ведь если я умру, что станет с детьми?
Кому они будут нужны? Кто станет о них заботиться? Много друзей отпало после того, как я заболела — у людей ведь своих забот и горя хватает… Раскидают моих мальчиков по интернатам да приютам. И хуже всех будет Коленьке, поскольку он совершенно безпомощен. Мне бы ещё лет 20 прожить, чтобы Валеру с Женей на ноги поставить, а там и Коленька был бы при них — сыт и обихожен.
МАТЕРИНСКАЯ МОЛИТВА
О, Господи, как краток путь земной!
Свечу мою задуть стремится ветер…
Молю, Ты смерть не посылай за мной,
Пока во мне нуждаться будут дети.
Ты можешь хворь любую исцелить,
Простишь меня и примешь покаянье.
Лишь только Ты умеешь так любить
И понимать телесные страданья.
Ты путь прошёл от ясель до Креста,
Господь, принявший облик человечий…
Твоя непостижима доброта,
Ты был и есть и неизменно вечен!
Храни детей моих среди невзгод,
Не допусти угрозы смертной битвы!
И верю я, от зла их сбережёт
Моя слезой умытая молитва…
Знаете, Валера мечтает, чтобы у него была семья, когда он вырастет — хорошая жена, много детей, по двору бродили курочки, чтобы корова была и собака. А он всех соберёт под единый кров — и братьев Колю и Женю, и маму Надю, и все будут жить-пожи вать. А если не суждено этой мечте сбыться, если не пойдёт за него никто замуж, так он в монастырь уйдёт, может быть, даже иеродиаконом станет. Вот такие мечты у 13-летнего мальчугана. Пусть Господь услышит и исполнит его добрые, светлые думки.
Уже когда я уходила, Коленька сказал, что меня Господь на руках носит. На сердце потеплело от добрых слов. Храни тебя, Господи, Николенька, названных братиков твоих и маменьку Надю.
Кто может помочь Надежде и детям деньгами, кто чувствует в себе силы — физические и духовные, — чтобы поселиться в деревне и взять на себя пригляд за хозяйством и уход за детьми-инвалидами, звоните по контактному тел: 8-921-947-51-00, Ольге Николаевне.
Милосердие, как нам тебя не хватает,
Нам, больным, одиноким, ненужным, несчастным.
Нас обида и горечь гнетут и терзают –
Неужели мы в чём-то пред кем виноваты?
Милосердие, где же ты, где существуешь,
Где ты ходишь и где ты сейчас обитаешь?
Почему не спешишь до сих пор к нам на помощь,
Иль о нас, позабытых, ты разве не знаешь?
Наши силы иссякли, тебя ожидая,
Наши души, напрасно надеясь, сгорели.
Надорвался наш голос, тебя призывая,
И уже не подняться нам с душной постели.
Неужель, милосердие, ты нас покинешь,
Не поделишься маленькой капелькой счастья,
Не придёшь, не поможешь, с усмешкой отринешь,
Не укрыв от беды, горьких дум и ненастья?
Наташа Дунаева, Смоленская область,
инвалид с детства II группы по ДЦП