Ботинки
***
На землю плавно ложился белый снег и тотчас же начинал искриться всеми цветами радуги так, что просто жаль было наступать на него. Маленькая девушка в чёрной шубке и в сбившейся набекрень шапке, не обращая на это чудо природы никакого внимания, уверенно шла вперёд. Иногда какая-нибудь необычная снежинка садилась ей на ресницы. Тогда девушка морщила личико в недовольной гримаске и ждала каких-нибудь последствий от её попадания. Если бы только снег, который, казалось, был единственной помехой… Самое главное заключалось в том, что девушка несла большую чёрную сумку, в которой можно было найти всё, что угодно. Сумка несколько мешала идти, но вместе с её содержимым были связаны и приятные воспоминания. Обычные мелочи, которые носит с собой каждая девушка, не имели сейчас никакого значения. Это был карандаш для подведения век, баночка с блеском для губ, две массажные щётки, одна серая, другая жёлтая; два простых карандаша, штук пять ручек (которые почему-то не писали), конспекты «Капитала» Карла Маркса и…чёрные войлочные ботинки двадцать третьего размера по девять рублей тридцать копеек. Вот эти-то ботинки и били девушку при каждом шаге больно по ноге. Но это не причиняло ей неприятностей, а каждый удар только лишь напоминал о таком далёком и в то же время близком детстве…
***
Лишь только родители девочки уходили на работу, в доме наступала тишина. Отчётливо было слышно, как тикают чёрные часики; на улице взад-вперёд снуют машины, а потом опять всё было тихо. Но это продолжалось недолго, вскоре в комнате раздавалось кряхтенье бабки, которая куда-то начинала собираться. Сборы были долгими. Для этого требовалось открыть деревянный сундук синего цвета, накрепко закрытый навесным замком; достать оттуда пластмассовую шкатулку, в которой в носовом платочке, завязанном по-старушечьи, хранились деньги. Когда была проделана эта процедура, бабка выбирала платок (платки лежали стопкой в сундуке). Девочка, заметив, что бабка начинает копошиться, тут же проявляла беспокойство. Она знала, куда идёт бабка, точно представляла её путь и была уверенна, что вместе с бабкой должна идти и она.
И девочка, и старая женщина существовали как единое целое, всюду их можно было видеть вместе. Вот и сейчас, люди вновь увидели картину, которая повторялась ежедневно: маленькая сгорбленная бабуля, опирающаяся на палку, на которой болталась авоська и, крепко державшаяся за палку, семенившая вслед за бабкой девчонка с торчащими в разные стороны косичками и большими удивлёнными глазами. Её маленький вздёрнутый носик с конопушками морщился, предчувствуя приятное, которое скоро должно произойти. Они шли молча, бабка, чуть покряхтывая оттого, что идти было нелегко, а девчонка больше молчала, повинуясь чувству ожидания. И вот они у знакомого крыльца с тремя ступенями. А из стеклянных витрин их встречают такие знакомые и ничего не выражающие манекены.
Перед девчонкой в очередной раз, как это было практически каждое утро, представал мир вещей, мир красок. Запахи нового и удивительного щекотали ноздри её носика, и от предвкушения лицо расплывалось в улыбке. Медленно, но уверенно, старая и малая шли по магазину между отделов и вот… Наконец-то! Сколько их! Коричневые, чёрные, жёлтые, синие – представали они перед взором девчонки. Это были ботинки! Маленькие, аккуратные ботинки, с красивой прочной подошвой и длинными шнурками, извивающимися как змейки. Ух, до чего же это было здорово! От них исходил такой приятный запах кожи, от них так весело рябило в глазах, что девчонка не удерживалась и хватала за подол юбки бабку, чтобы та не успела уйти, и с широко раскрытыми глазами заворожено шептала: «Купи»! Бабка недовольно выдёргивала подол из крепкой ручки и стремилась мелкими шажками выйти из магазина. Уж очень хорошо она знала страсть внучки к покупке ботинок, но что поделаешь - к этому она её приучила сама. Стоило купить ботинки раза два, сделать внучке приятное, как она приняла это как должное. «Купи»! – голос был звонче, носик недовольно морщился, а серые глазки смотрели уже не удивлённо, а зло.
- Хватит, есть у тебя! - бабка торопливо пробиралась к выходу, стараясь остаться незамеченной среди людей. Но люди уже с интересом поглядывали на них. Девчонка, окончательно засомневавшись в том, что бабка купит ботинки, громко вопила: «Купи, ботинки, купи! Злая, противная!» В очередной раз не выдержав натиска любимицы, бабка со стоном, полным жалости расставания с деньгами, шла к отделу и … покупала ботинки. Девочка, прижав обувь к груди, была вновь счастлива. И опять носик с конопушками был весел, и опять глазки смотрели удивлённо на мир. Ведь главное, частичка той галереи красочных ботинок, была с ней.
Дома ботинки занимали то место, где лежали покупки, произведённые в другие дни. Жёлтые, синие, чёрные, красные, а теперь коричневые ботинки, лежали в углу кладовки, не найдя своего применения. Девчонка же, сохранив радость от произведённой покупки до прихода родителей, с сияющими глазами бросалась им навстречу: «Мама! Папа! А что мне баба сегодня купила!» И, затаив дыхание, ждала, что же скажут родители, отгадают ли? «Ботинки», - тусклым и уставшим голосом первой отвечала мать. «Ботинки, дочь, ботинки», - весело смеялся отец. Девочка хлопала ресницами, удивлялась в уме быстрой сообразительности родителей. Минут через пять-десять можно было услышать её звонкий голосок: «Ну, Васька, миленький, да не прыгай ты на меня!» А ботинки были забыты. Они лежали кучкой в кладовке и ждали пополнения, которое, возможно, произойдёт совсем скоро.
***
… Получив стипендию, девушка случайно зашла в магазин, нужно было кое-что купить для Нового года, а магазин был детский. Детский магазин «Солнышко». А на прилавках стояли ботинки. Они не были ни жёлтыми, ни синими, ни красными. Они были чёрными войлочными ботинками двадцать третьего размера по девять рублей тридцать копеек. И девушка их купила. В этот раз для своего брата.
1985 г.