Об отцовом доме осталось только одно воспоминание ; я сижу на окне, а может рядом с окном и смотрю на оранжевый шар заходящего солнца. Солнце клонится к закату, становясь все сочнее и насыщенней, а я заво-рожено смотрю на него и не могу оторваться от этого зрелища. Настолько оно увлекает меня. Я не вижу, что творится в комнате, не знаю есть ли кто-то рядом со мной или нет. Зато вижу как постепенно темнеет во дворе, как рас-тет тень от стоящего во дворе флигеля, солнце опускается за горизонт и виднеется уже наполовину, потом начетверть... Все ; воспоминания закон-чились.
Но на мою беду прямо по заходу солнца стали строить высокий дом. И теперь, желтое, а не оранжевое солнце, еще не клонилось к закату, но уже скрывалось за строящимся домом. Этажи в новом доме росли и с каждой неделей солнце скрывалось за домом все раньше и раньше. Теперь во дворе темнело раньше, зато сумрак длился дольше, а я все равно сидел и смотрел. Настолько это зрелище нравилось мне.
Не знаю точно ; сидел ли я прямо на подоконнике или рядом с окном, держала ли меня мать или бабка ; не помню ничего. Только вот такое обрывочные воспоминание ; даже комнаты не помню. Только солнце.
Удивительно ; на противоположной стороне Кутузовского проспекта стоял дом где жила девочка, с которой я познакомлюсь только в 9 классе, когда она уже переедет из этой квартиры, совершенно в другой район города. Мой первый поцелуй будет с ней. Так что в свои 3;4 года я сидел на окне и смотрел на свое будущее, на свое счастье, даже и не подозревая об этом.
Для всех остальных людей, этот дом памятен был тем, что в нем был первый в Москве магазин телевизоров «Голубой экран». И мне запомнилась огромная витрина, заполненная синими экранами телевизоров. Наверное их было штук шестнадцать. Я иду вдоль нее, а на экранах мелькают то какие-то смутные образы, то какие-то полосы, то просто – экран светится без кар-тинки. Чехарда. Но она мне нравится, видимо, потому, что необычна. Не-обычно, что в одном месте так много меняющихся картинок сразу. Кстати в этом магазине мои родители покупали свой первый телевизор «Аврора».
Для моих родителей настоящим мучением был расположенный рядом с «Голубым экраном», магазин «Дом игрушки», в котором я мог пропадать часами. Сохранилось в памяти ; залы этого магазина, стены раскрашенные в яркие, веселые цвета (в советских магазинах это принято не было, поэтому так хорошо запомнилось) Помню переходы из зала в зал, очень неудобные, потому что узкие. Из-за этого в них всегда толкался народ и пройти из зала в зал не зацепив кого-нибудь было невозможно. Редко-редко я уходил из магазина без покупки.
Помню еще одну сцену ; ближе к гостинице «Украина», на углу, был книжный магазин ; мы все ; я, отец и мать идем вдоль книжного к «Дому игрушки», я везу за собой на веревочке игрушечный трактор с прицепом в который положена коробочка ванильной соломки, которую очень любил мой отец. Отчетливо помню ; шум, сильный шум от пластиковых колес трактора и прицепа. В остальном –- ничего –- только шум. Почему?
Мать рассказывала, что на первомай то ли 1962, то ли 1963 года в вит-рине «Дома игрушки» был выставлен портрет Хрущева, рядом с большой розовой игрушечной свиньей. Простоял он недолго ; к вечеру портрет уб-рали. Насколько это правда ; не могу знать. Сам лично ; не помню, даже если и видел.
Еще мне очень нравилось гулять по автостоянке, которая находилась между современным домом 9 и 11. В доме 11 то ли жили иностранцы, то ли были какие-то иностранные службы ; не знаю. Но на стоянке можно было найти самые разнообразнейшие модели автомобилей. Сохранилось мое фото около «Мерседеса». Со слов матери я даже мог отличить «Опель-кадет» от «Опеля-адмирала». Как я их различал ; не знаю, но точно помню свои путешествия между, казавшимися тогда мне очень высокими, машинами.
На крыше углового дома Кутузовского проспекта с набереж¬ной, напротив гостини¬цы «Украина» была установлена бегущая строка, как тогда она называлась «Электрогазета». Что там писалось ; не знаю, помню только, что отец меня водил на нее смотреть. Запомнились бегущие разноцветные буквы, - замечательное зрелище, но что это были за буквы ; не знаю, тогда с буквами знаком не был. Зрителей было очень много ; все-таки тогда это была большая редкость.
Помню, что мы гуляли с матерью по набережной Шевченко среди яблонь. Даже вспоминается, как я собирал яблоки. Сохранился в памяти памятник Шевченко весь закрытый каким-то материалом ; то ли досками, то ли тряпками. Как его открывали ; не видел, помню, что он мне казался какой-то жуткой глыбой, в которой не было ничего человеческого. Мать всегда ругалась, что для того, чтобы поставить этот кусок гранита, вырубили много яблонь.
Современный адрес отцова дома ; Кутузовский проспект, д.9, корп. 2