Пиво. Замечательный, наверное, напиток, хотя я его и не употребляю.
Пиво в Москве в семидесятых продавалось бутылочное двух-трёх сортов (не более!), и строго отечественного производства. На жестяной пробке выбивалась дата розлива. Такое брали редко - оно считалось дорогим. К тому же советский человек тяготел к компании, а бутылочная тара попахивала индивидуализмом. К тому же неудобно: бутылки, если распиваешь вне дома, надо было чем-то открывать (но голь на выдумку хитра! - кто ключами приспособился, иные, показывая своеобразное мастерство, цепляли рёбрышком за подоконник и отбивали ладонью), потом сдавать приходилось (всё-таки дюжина копеек на дороге не валяется), а это снова очередь... Поэтому квалифицированный рабочий шагал в забегаловку, коих в каждом районе было понатыкано с избытком - с разливными автоматами и вечной лёгкой нехваткой кружек, а человек военный, милиционер или командировочный - т.е. обеспеченный - предпочитал пивбары с сидячими местами, где пиво подавали в кувшинах, а на закуску могли, кроме баранок и креветок, также и раков принести. Выделялась, правда, одна забегаловка - стекляшка со стоячими местами и самообслуживанием - клиентурой которой были всё люди военные, лётчики, и званий не ниже капитана. Потому что располагалась она в Петровском парке, на перекрестье семи дворцовых дорожек, соответственно, называлось в просторечии "Семь дорог", хотя вывеской не обзавелась, а в самом дворце, если кто не помнит, помещалась Академия им. Жуковского, где взращивали кадры ВВС. Прохаживаясь в конце 90-ых по Петровскому парку и мурлыча про себя Макаревича, стекляшку эту я уже не застал.
О том, что пиво бывает также и тёмным, в 70-ых знали (неточное слово - догадывались!) лишь книголюбы - по детективам про зарубежную жизнь, которые сами входили в разряд страшнейшего дефицита.
Самым демократичным было пиво бочковое (Дочитал другу до этого места и он взъелся: "Какое бочковое? Где?" "Извини, - сказал я, - промашка вышла; то были, конечно, не бочки, а небольшие прицепные цистерны на колёсиках..."), торговавшееся на каждом углу. За ним выстраивались очереди из мужиков и баб опустившегося вида (таковых в прежней Москве много встречалось - их в либеральные годы повыбило, конечно; выглядели они чуть чище бомжей). Слышались дзынканье крышек о бидоны, шелест и скрип разделываемой воблы, самым вкусным местом у которой считался прожжённый на спичке пузырь, требование долива, вечный матерок, попытки сбора средств страждущим, сетования - мол, пиво-то сегодня что-то слишком разбавленное, надо б заершить. Часто у пивного ларька или бочки случались драки, там же, далеко не отходя, народ справлял естественные надобности, поэтому у таких точек всегда стоял довольно тяжёлый запах. Один или несколько упившихся в дребадан завсегдатаев валялись на травке. Такие живописные виды не радовали прохожих; а молодёжь предпочитала низменному пиву странные напитки вроде креплёных или десертных вин, либо никогда не выходящую из моды водку.