Спасибо Цветковой Татьяне:
http://www.stihi.ru/2010/11/16/8582
Струйка воды из крана крохотным водопадом журчала в ванну. Вокруг неё клубилась, строила свои невесомые замки пена, так похожая на облака.
Да-да, именно на облака. Он тогда так и сказал ей, что пена похожа на облака. Хотя нет, облака похожи на пену. И она тогда даже чуть обиделась, от такого нелестного сравнения. Но потом, когда ей очередной раз приходилось куда-то лететь самолётом, при виде облаков всегда приходило на ум это сравнение.
Женщина закрыла кран, сняла халат и взглянула в зеркало. Улыбнулась. Всё же, она в свои сорок два года чудо как хороша. Стройная, ни намёка на проклятый целлюлит, даже грудь как у девчонки.
- Жаль, что ты не видишь меня сейчас, мой полковник,- подумала она, - И как хорошо, что ты не знаешь, скольких диет, фитнесов и… денег мне это стоит.
Женщина ступила в ванну и медленно опустилась в воду, закрыла глаза. И в месте с блаженным теплом накатили воспоминания.
Как же давно это было… Она, в те годы юная выпускница провинциальной консерватории уже успела сделать небольшую карьеру. Перебралась в Москву, где её взял в свой коллектив, как сейчас говорят, на подпевку к одному из мэтров эстрады. Её однокурсники, в большинстве, перебивались преподаванием в музыкальных школах, вели художественную самодеятельность при домах культуры, прозябали в местечковых опереттах. А она… концерты, телевидение, отблески, пусть и чужой славы.
Когда мэтр собрался в Афганистан, то она была одной из немногих, кому было предложено поехать вместе с ним.
- Пойми девочка,- говорил он,- Это лучшее место для начала сольной карьеры. Солдаты, это тебе не избалованная столичная публика, это самый благодарный зритель.
Она не стала возражать, согласилась сразу. Мэтр знает что говорит.
Что до этого она знала про Афганистан? Только то, что это на юге и там есть наши солдаты. Слышала о загадочном интернациональном долге. Ей не то, что не было любопытно, просто отечественное телевидение не слишком жаловало эту тему.
Теперь ей предстояло в составе, как шутил мэтр агитационной бригады оправиться туда. Сколько нового, неизведанного тогда она узнала, как всё было интересно. И этот похожий на смятую бумагу горный пейзаж, и величественные снежные вершины, и то, какой крутой спиралью снижался на посадку их самолёт. А на земле их ждала жара и вездесущая пыль.
Поселили их весьма сносно, фанерный барак, которые здесь именовались модулями, но в комнатах были даже кондиционеры.
И началась работа. Концерты, выступления, в душных жестянках, оборудованных под зрительные залы ангаров, на улице где сценой служил настил, наспех сколоченный из оружейной тары, а то т просто кузова армейских грузовиков. Зато, какие были зрители! Как её принимали! Нет, нигде больше не видела такого количества восторженных глаз. А цветы, полевые, неказистые… но кому ещё дарили полевые цветы собранные на минном поле?
И там, на второй день она встретила его…
Высокий статный лейтенант, с лица которого ещё не совсем стёрлись мальчишеские черты. Она возможно бы и не заметила его в массе одинаковых, цвета хаки людей.
Но вдруг на середине песни оборвалась музыка и она недовольно обернулась, желая выяснить в чём дело. А к ней уже спешил капитан, который заведовал местным культурным хозяйством. Он взял с её рук микрофон и произнёс,- Дежурная пара на вылет.
После чего извинился и вернул ей микрофон.
Два человека поднялись, одним из них был этот мальчишка лейтенант. Она случайно встретилась с ним взглядом. Сколько же обиды, разочарования и обожания было в его глазах. Остаток своего выступления она сгорала от любопытства, что за срочное дело произошло. И едва оказалась за кулисами едва ли не набросилась на того самого капитана, который по счастью оказался рядом.
- Скажите, а срочный вылет, что случилось?
Капитан чуть скептически, чуть с сомнением взглянул на неё, но ответил.
- Колонна в засаду попала, вот и полетели на выручку.
- А это опасно? Для тех лётчиков опасно?
- Если честно то да. По ним тоже будут стрелять. Духи очень не любят лётчиков, потому в плен лучше не попадать. Живыми назад не возвращают. Потому каждый пилот носит в отдельном кармане патрон, для себя. У духов лёгкой смерти не бывает, Восток…
Она ужаснулась, когда до неё дошёл смысл слов, так равнодушно сказанных капитаном. Вспомнились глаза того мальчишки-лётчика, там не было страха, только сожаление, что он вынужден так не вовремя уйти. И она вдруг решилась.
- Скажите, а вы бы не могли бы меня… познакомить с одним из тех лётчиков? Высокий, молоденький такой.
В выгоревших глазах капитана появилось неподдельное любопытство.
- Могу конечно. После пяти вас устроит, они как раз в свой модуль вернуться.
Ждать оставалось не больше двух часов.
- Эй, хозяин, принимай гостей!- капитан бесцеремонно толкнул дверь.
«Хозяин», тот самый лейтенант, начал было что-то отвечать в крепких выражениях, но тут же осёкся, когда за спиной начальника клуба увидел её.
- Здравствуйте,- она вышла вперёд.
- Ой!- сказал лейтенант, он вспомнил, что на нём только тапочки и спортивные штаны. Он торопливо натянул на себя футболку.
А капитан уже с дверей показал сжатый кулак, мол,- Давай лейтенант, не подведи авиацию.
- Здравствуйте,- повторила она, когда за начальником клуба закрылась дверь,- Вас вызвали, не дали дослушать моё выступление. Это нечестно, хотите, я для вас лично спою?
- Я…- только и смог сказать лейтенант. Его буквально переполняла смесь восторга и робости.
- Господи,- подумала она,- Да он же точно, совсем мальчишка. Наверняка ещё и женщину не познал. Робеет, смущается.
Поддавишь внезапному порыву, подошла к нему и поцеловала. И поняла, что влюбилась сама.
Потом он провожал её домой и остался там до утра…
Две недели, как это много и как это мало. Череда ярких, насыщенных и тревожных дней. Она уже научилась отличать его штурмовик от остальных. Тревожилась, когда лейтенант уходил на вылет. А какое это счастье, встречать её после полёта. Когда самолёт замер на стоянке, стих гул турбин и поднялся фонарь кабины. И его лицо, усталое, счастливое, озорное. Техник подаст стремянку и лейтенант спустится на землю, снимет защитный шлем и она наконец сможет обнять его, поцеловать. Не стесняясь, при всех.
- Ты пахнешь небом…
- Что ты, только потом и керосиновой гарью,- смеётся
- Нет, небом и не смей спорить со мной.
Взявшись за руки, они пойдут в летний душ. Где так приятно пахнет сосновыми досками, смывать с лейтенанта запах неба.
В день окончания командировки она сама пришла на стоянку самолётов, оглянулась, никто ли не видит, погладила рукой дюралевую, в заклёпках обшивку и зашептала,- Самолётик, миленький, прошу, сбереги его.
Лейтенанту оставалось ещё четыре месяца. Они договорились о встрече в Москве, когда он вернётся.
В Москве, мэтр вызвал её на разговор.
- Я не стал вмешиваться там, рушить вашу идиллию. Но ты подумай, есть ли у вас будущее? У него своя жизнь, полёты, гарнизоны, а ты? Ты готова бросить всё и идти за ним? Не спеши, у тебя есть время.
Она не пришла на встречу. Решила, если он её любит, найдёт сам. Но он не нашёл.
Известной певицей она так и не стала. Нет, поначалу даже несколько раз мелькнула на экране, да только потерялась вскоре в потоке юных дарований. Зато удачно вышла замуж, родила двух дочерей. Вот только старая любовь, как старая рана, не собиралась отпускать. Она, злилась на него, пыталась изгнать из памяти и боялась признаться самой себе, что всё время живёт надеждой на встречу с ним. Даже это столь яростное занятие своей внешностью скрывало только одну цель – желание, чтобы он увидел в ней всю ту же самую озорную девочку из восьмидесятых.
Кто бы мог подумать, что эта обеспеченная женщина прекрасно разбирается в реалиях службы? Мысленно, она называла своего любимого тем званием, которое он уже должен был носить по сроку службы: мой старлей, мой капитан, мой майор. А вот уже насколько лет, он был её полковником. Она смотрела военные парады по телевизору, и ей казалось, что в строю пилотов она несколько раз видела его.
Только не знала, что он тоже не пришёл на встречу. Через месяц, после её отъезда звено, где служил лейтенант, улетело на пару дней в местную командировку. Аэродром был не слишком приветливым. Его со всех сторон окружали горы. Но за вылетами, скучать не приходилось. Тем более что духи огрызались. В одном из вылетов, самолёт лейтенанта тряхнуло. Затих один из двигателей. Лейтенант доложил о попадании ракеты и повернул на базу. Штурмовик сильная машина, летит и на одном двигателе.
Но когда лейтенант уже увидел полосу, громыхнуло опять. В самолёт угодила вторая ракета. Мысли вихрем заметались в голове пилота,- Катапультироваться? Нет, машина управляется, а полоса, вот она и высота есть, надо пробовать дотянуть.
И он смог, дотянул. Машина, выполнила просьбу, сберегла.
Лейтенант был героем дня. А как же уникальный случай, вернулся из вылета без двигателей, спас машину. Начальник штаба уже сочинял представление к ордену. Вечером, как водиться обмыли боевое крещение.
Немного устав от застолья лейтенант вышел на крыльцо модуля. Уже давно стемнело.
- Закуривайте, товарищ лейтенант.
Он обернулся, рядом облокотившись на половинку входной двери, стоял прапорщик из батальона обеспечения. Лейтенант не курил, но столь уважительный тон человека годящегося ему в отцы, льстил. Он взял сигарету, извлёк из кармана подаренную кем-то сегодня зажигалку, попытался прикурить.
- Эй, так здесь нельзя прикуривать, товарищ лейтенант, в кулаке огонь прятать надо!- хотел возразить прапорщик, да не успел. Глухой, чмокающий стук, на губы прапорщика брызнуло чем-то тёплым и солёным. Звякнула о камень зажигалка, а лейтенант начал медленно оседать.
- Ты чего, сынку?- прошептал прапорщик, не желая верить страшной догадке. Он попытался подхватить парня и ужаснулся, левая рука, вместо затылка лейтенанта ощутила рваные края черепа…
Два часа пулемёты и артиллерия в бессильной ярости перепахивали место, откуда предполагаемо стрелял снайпер. Всполохи взрывов, шнуры пулеметных трасс, осветительные ракеты…
А у стены модуля, всё ещё сидел пожилой прапорщик и повторял как заведённый,- Ты чего, сынку, ты чего?
Вдоволь нанежившись, женщина поднялась из ванны,- Какой же ты глупец, мой полковник…