- Пап, а разведка дело опасное?
- Опасное.
- А ты ходил в разведку?
- Приходилось.
- Страшно было?
- На войне иногда и страшнее бывает, –оОтец достал из портсигара папиросу. Ладно, слушай.
-Ну что, пойдем, проверим посты! – невысокий крепыш, лейтенант особого отдела, встал, надвинул фуражку на глаза и, не ожидая ответа, шагнул в дверь землянки. Лейтенант Хромых глубоко вздохнул и, на ходу накинув ремень автомата на плечо, вышел вслед за ним. Рота стояла на берегу Десны и что может случиться в эту лунную ночь?
Борис вздрогнул. Чье-то присутствие коснулось его спины и заставило еще не действовать, нет, но окончательно сбросить полусонное оцепенение. Что-то вокруг предвещало опасность, но что? Прямо перед ним в 10-12 метрах все также текла река, еще в десятке метров вверх по течению тихо плавился какой-то пень или дерево с вырванными корнями. Нет, здесь все спокойно. На том берегу были немцы, чуть выше по течению у них было пулеметное гнездо с великолепным пулеметчиком. Ребята иногда поддразнивали его, неожиданно выскакивая на бруствер и, взмахнув руками или даже показав что-нибудь непристойное на языке жестов, спрыгивали обратно. И каждый раз пули точно ложились на место удальца, а в пулеметной очереди слышался какой-то музыкальный ответ, с такой же непристойностью.
- Сзади? - Борис не шевельнулся. Старшина заставы, в который раз заставляя его пахать носом землю на уроках рукопашного боя, постоянно учил.
-Борис, хорошая реакция – это только затравка для настоящего пограничника. Ты должен нутром чуять опасность. А почуешь – не показывай никому, приготовься, и раз-раз, и в дамки. Смотри еще раз!
И Борис снова летел на землю. Неожиданные прыжки, бесшумные подходы со спины, весь арсенал уличного забияки не помогал. Отмывая пот и кровь, замазывая ссадины кедровой смолой, как он мечтал хоть раз достать этого… ! Достать так и не пришлось, а вот уроки даром не пропали.
Резко перекатываясь через правое плечо на спину, и одновременно опуская по дуге автомат, Борис уже выбрал свободный ход на спусковом крючке автомата. Вот он, силуэт, пора!
- Е…рот! – эта фраза сработала лучше любого пароля. Боек уже сорвался с упора, и Борис успел только остановить движение левой руки вниз. Тупорылые пули ППШ ушли в небо, но одна из них зацепилась за тулью фуражки и сорвала ее с головы лейтенанта.
-Все, конец, - по разным причинам, но одна и та же мысль мелькнула у всех троих.
-Ложись! – закричал Борис, и два тела тут же свалились прямо на него. Эта команда для бывалых фронтовиков не повторялась дважды. И тут же на том берегу замерцали вспышки выстрелов и пули со свистом пронеслись в полуметре над бруствером. Если в тебя стреляют, и ты стреляй, Борис чуть приподнялся и всадил очередь в первое, что попалось ему на глаза: пень, который все еще покачивался перед ним. Тот вдруг вынырнул из воды, донесся явственный выдох: Мутти, - и пень медленно опустился в воду. Наступила тишина.
-Ты что, под трибунал захотел? – лейтенант – особист наконец обрел дар речи, - на посту спишь,… - и дальше пошел набор слов, про которые все знают, но не все признаются.
-Товарищ лейтенант, я за этим пнем давно следил, а вы так незаметно подобрались, я вас и не услышал вовсе, подумал, что это отвлекающий маневр, а сзади группа захвата, испугался очень, нас товарищ комвзвода предупреждал, - зачастил Борис. Он не особенно вдумывался в слова, в их смысл и логику, главное было не дать сказать особисту что-то такое, что потом как того воробья, не поймаешь. Оба лейтенанта молчали.
-А ведь правда, накрыли разведгруппу, - особист наконец оценил свершившееся с точки зрения своей работы,- да еще при моем участии, чуть не погиб при этом, - провел он рукой по колючей от короткой стрижки голове, фуражка улетела вместе с пулями ППШ.
-Правильно, я его предупреждал о бдительности, вон как накрыл разведчика, вплотную подпустил, - комвзода наконец выдохнул воздух.
И в это время на том берегу снова заработал пулемет. Он бил прицельно прямо по окопчику дозора и пули неумолимо сшибали листву и ветки все ближе и ближе к брустверу, заставляя всех троих все плотнее вжиматься в землю, закрывая голову руками и прижимаясь друг к другу. Очереди не несли никакой мелодии, пули пели свою страшную песню и, ударяясь в стволы деревьев, как бы ставили точку, точнее многоточие: Сме-ер-ть, сме-ер-ть.