Влечет к судейскому престолу
Над страхом вечной немоты
Земного прошлого пророка
Крест одиночества мечты
В пучину тьмы, к высотам неба,
Во всё вмещающую даль,
Пред правосудием снимая
С судьбы печать,
С лица печаль.
Вряд ли для человека существует более увлекательная тема для его размышлений, чем он сам. Каждый задумывается о себе и выделяет себя из окружения, но, идя по жизни, обычно старается избегать одиночества. Однако почувствовать себя одиноким можно и в толпе, и на работе, и в семье. Это чувство, его сила и глубина, зависит не от окружения и не от количества друзей или недругов, а, прежде всего, от самой личности. Именно поэтому, наверное, любой человек хоть раз да ощущал своё одиночество. При этом для образа человека, который испытывает сильное чувство одиночества, характерны самые разные эпитеты. Например: беспомощный, несчастный, подавленный, покинутый, затерянный, тоскливый, замкнутый… Видимо о подобном состоянии человека Е.Евтушенко написал: «В человека вгрызлась боль, раздирает коготками, разъедает, будто соль, где-то между позвонками. Исповедаться жене? Боль ей будет непонятна. Исповедаться стране? До испуга необъятна». Попадая под влияние такого сильного чувства, человек лишается открытого, объемного взгляда на окружающий его мир. Окружающий мир видится ему в ограниченном, замкнутом, искаженном образе. Про такое восприятие реальности В.Маяковский написал: « Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека». А один из самых известных классиков французской литературы 19-го века Ги де Мопассан посвятил этому чувству лирическую новеллу «Одиночество». Известно, что это произведение Л.Н. Толстому прочитал его врач Д.П. Маковецкий. Толстого поразила мысль автора, которая была ему очень близка: «Никто никого не понимает. Да, никто никого не понимает; что бы ни думали, что бы ни говорили, что бы ни делали, - никто никого не понимает…». Когда Толстой сам прочитал эту фразу, вспоминал Маковецкий, стало тихо… После минутного молчания Толстой негромко произнес в адрес Мопассана: «Молодчина!..». Мировая культура полна красочных, трагичных, трогательных, героических и иных образов одиночества человеческой жизни. Однако это чувство далеко не всегда принимается в его полноте и многогранности даже их авторами. Вот и в наше время об одиночестве говорят и пишут чаще как о причине психических нарушений, расстройств, порождаемых обществом. Но существуют и иные мнения об одиночестве и его роли в мировоззрении человека. Это иное Одиночество - путь от извечной порабощенности, замкнутости к свободе через свою уникальность, единственность. Эта свобода измеряется не отторжением, а наоборот, осознанным принятием своего Одиночества как самой трудной дороги в жизни. Это путь, где уже у его начала чуть слышен неспешный диалог человека с постигаемой им тайной окружающего мира.
Конечно, куда как проще сбежать еще при первых признаках одиночества, сбившись в шумные компании, группы, толпы. Примкнуть к ним и начать «дружить» против других, поглощая адреналин привычной социальной среды с её бесконечной борьбой за выживание. Или раствориться в её тиши там, где рекрутируют уже всех, без всякого разбора, в ряды безликого воинства, примеряя каждому «униформу» глобальной демагогии. Но все эти метания приводят только к подмене Одиночества, как чувства возможного единения с окружающим миром, психоанализом. А психоанализ не может не расчленять внутренний мир человека, не искажать в нем самое ценное - его сознание. Искажает и лишает сознание природной чистоты, уводя всех к своеобразной западне, к бездне хаоса. Туда, где печать негативности, несправедливой судьбы и жестокого рока все сильнее и сильнее скрывает безграничные возможности диалога человека и его цивилизации с окружающим миром. Но время идет, а диалог так и не происходит. Не происходит потому, что, как справедливо заметил один великий физик: «Когда мы объясним всё, останется некий метафизический остаток, который на самом деле все и объясняет». И это не эклектика. Ведь все существующие теории – всего лишь версии понимания человеческого сознания, его роли. Таких версий и должно быть много. Но Одиночество сознания для каждого - одно, индивидуально! Оно может настигнуть и в юности, и «средь шумного бала» в зрелом возрасте, и в раздумьях на склоне лет, но отступает только тогда, когда человек уже слышит его призыв к диалогу.
Что такое сознание? На сегодня, по-настоящему, это никому неизвестно. Но само существование сознания у людей образует очевидное для всех множество его состояний. Это внешне разрозненное множество представлено каждым отдельным сознанием, его экспансией в окружающий мир и неизбежным угасанием в нем. Такое множество чем-то напоминает знакомое всем звездное небо, где звездочки в таинственном порядке рассеяны по темному небосклону. Звездочки вспыхивают, разгораются, освещая и согревая пространство вокруг себя, и … угасают, гаснут в бездне тьмы. Вглядываясь в эту бездну, как бы безразличную к одиноким звездам, можно что-то понять в том, как складывается судьба любой из них. Однако о причине их рождения из тьмы, когда они «вспыхивают на небосклоне» и затем уходят назад в бездну, в безмолвие, сказать ничего не можем. Вот и рождение сознания, и его уход в безмолвие разнонаправлены, но в одинаковой мере несут в себе главную тайну – процесс его существования. Процесс существования сознания скрыт таинственной сингулярностью, единственностью ( singularis — единственный). Он скрыт от людей, но именно из него рождается множественность сознания и в его безмолвие погружается, уходит. Если узнать то, как рождается сознание, то и о том, как оно гаснет, уходит в безмолвие, можно было бы сказать что-то определенное. Или же наоборот - зная то, как сознание уходит в безмолвие, наверное, можно знать и тайну его рождения.
Кажется, что понятие сингулярности более уместно только там, где человек пытается понять уникальное для него явление - Акт рождения окружающего мира. Пытается давно, упорно и торопится строить самые невероятные теории, направляя на решение этой сверхзадачи серьезные технологические и финансовые ресурсы. Хотя достигнутые там результаты остаются почему-то более чем скромными. Конечно, можно и дальше продолжать надеяться на то, что если дружно «подналечь», добавить финансовых средств, то рано или поздно Акт рождения Вселенной будет понят. Между тем, есть серьезное основание предполагать, что отсутствие там результата определяется совсем иными причинами, и даже в самом первом приближении Он может так и остаться для людей непознаваемым. Определяется это тем, что в образах, традиционно сменяющих в науке друг друга, Акт рождения Вселенной понять абсолютно невозможно ни сейчас, ни в будущем. И дело тут не в отсутствии финансовых средств или иных ресурсов. И не в том, что еще не открыты какие-то загадочные частицы (типа бозона Хиггса) или у экспериментальных установок (типа андронного коллайдера) недостаточно мощности. Тут дело в самом человеке, в природе его сознания. Ему предстоит осознать, что Акт рождения Вселенной и Акт рождения Сознания отдельно, независимо друг от друга, познать принципиально невозможно. И это будет оставаться невозможным до тех пор, пока человек не обнаружит образ подобия этих двух фундаментальных Актов, их общий фрактал. Но вот обнаружив его, он тем самым продемонстрирует сам себе объективное присутствие в своем сознании предела, границы, которую ему необходимо преодолеть. И только преодолев её самостоятельно, к нему обязательно придет понимание единства процесса саморазвития Вселенной и Сознания.
Образ этого подобия (фрактал) ясно и наглядно пояснит то, почему для любого субъекта, а не только для человека, трудность познания реальности постепенно возрастает до такой степени, что «упирается» в предел. Ведь то, что всегда воспринималось субъектом как сложность окружающего мира, на самом деле окажется трудностью познания себя и себе подобных. Окажется, что для субъекта бесконечность окружающего мира всегда открыта. Она открыта, но, одновременно, закрыта внутренним миром субъекта и «запечатана» содержанием его сознания. Поэтому, ни «отражение», как всеобщее свойство окружающего мира, ни длительная эволюция социальных систем не могут донести необходимых его сознанию качественных изменений. Тут требуется особое усилие - мощный импульс, идущий изнутри внутреннего мира субъекта, его сознания. Качественное изменение в познании субъектом окружающего мира предполагает обнаружение фундаментальной связи с ним своего сознания, возможности «резонанса» между ними на уровне ощущений, чувств, знаний и веры. До этого момента он похож на птенца, который должен собственным усилием, самостоятельно разрушить своё убежище, скорлупу и выбраться на Свет Божий. Без этого мощного импульса субъект поглощает всё больше и больше разрозненных сведений, которые не несут качественных изменений в его сознание. Человек, как подобный субъект, пока никак не разглядит единства своего сознания и тех глобальных изменений, которые непрерывно образуют саморазвитие окружающего мира. Его сознание, обладая от природы возможностью к саморазвитию, замерло у судьбоносного для любого субъекта рубежа – открытостью. Замерло и продолжает оставаться замкнутым, ограниченным, отгороженным от процесса саморазвития окружающего мира.
Но было бы большим заблуждением думать, что общий для Вселенной и Сознания фрактал является обычным знанием, которое можно использовать утилитарно. Эйфория от открытия этого образа очень быстро сменится осознанием человеком своего глубочайшего Одиночества во Вселенной. Это чувство захватит человека полностью и пронзит его сущность насквозь, до самых её основ. Человек реально осознает, что потенциально для творчества больше предела нет, а бесконечность окружающего мира для него открыта. Но возникнет новая проблема - проблема выбора дальнейшего пути. Ведь по какому бы из них он ни пошел, любой из них ему будет доступен. Однако, оставаясь в Одиночестве, горизонт для его творчества неизбежно будет сужаться. Осознавая эту опасность, человек, которому доступна бесконечность, поймет, что его нынешнее Одиночество «выросло» из чувства одиночества, о котором так много написано в прошлом. Поэтому выбор дальнейшего пути будет зависеть от того, удастся ли ему переосмыслить своё прошлоё. Переосмыслить так, чтобы нравственные принципы стали его главной ценностью, потому что только они способны сохранить достигнутую им открытость своего сознания, возможность диалога с окружающим миром и себе подобными.