Параллельные миры исполнены самомнения от сознания собственной значительности. Они считают себя единственно правыми в том, что следует считать важным и ценным.
А зря.
Кочевники считали удобным жить в войлочных юртах на повозках. Так можно быстро, не тратя лишнего времени на сборы, перемещаться на свежие пастбища.
А танаиды считали удобным жить в крепостях и строить причалы. Так можно активно заимствовать многое полезное из жизни разных народов, храня собственную самобытность.
Кочевники пасли огромные, никем никогда не считанные стада и питались мясом, сыром и молоком. Иногда обогащались разбоем. Но только, если были уверены в своих силах!
А танаиды вели торговлю со многими народами и с севера и юга, с запада и востока. И торговлю таким товаром, как рабы, считали одной из самых выгодных!
Кочевники были уверены, что их поселение, окружённое кольцом повозок, и охраняемое верховыми дозорными, - в достаточной безопасности.
А танаиды были уверены, что греческий евтихон – катапульта-стреломёт на огромных деревянных колёсах - наиполезнейшее приспособление для атаки на поселение кочевников...
*
В крови танаидов ещё полыхал огонь длящегося всю ночь древнего ритуала, посвящённого судьбе, или хварне, воина. И кульминация его только предвкушалась!
А сейчас акинак, короткий колющий танаидский меч, был торжественно воткнут в высокую кучу хвороста. Потом перед этим полевым алтарём принесли в жертву горбоносого сайгака. Так, как это делали предки!
Его тело трепетало ещё, когда горячие струи сайгачьей крови уже омыли акинак, и танаиды, подняв кверху подбородки, издали торжествующий и воинственный волчий вой – обращение к духам предков.
Три факела с ярко пылающей нафой не только согревали их щёки снаружи, но и воспламеняли воинственный пыл изнутри.
Каждая очередная цепь всадников, обступив на несколько мгновений этот импровизированный алтарь, замирала и, потупив головы, молилась об удачной охоте. Потом с выкриком: «Акинак!», бодря коней, разделялась на части, согласно замыслу своего архонта.
Паника в стане кочевников была мгновенной. Стрелы с огненным опереньем упали с неба! И это было самым страшным! Потому что не было видно, где враг?
Но вот в бешеной скачке небольшой отряд танаидов пронёсся мимо становища и выпустил новую стайку невиданных летающих стрел - с бронзовыми трёхлопастными наконечниками!
Кони танаидов тоже были будто из другой жизни: в серебряных нащёчниках и налобниках в виде оскалившейся волчьей пасти!
Так параллельные миры пересеклись!
Кочевников обрадовало как малое количество врагов, так и их богатое оснащение! Битва начинала привлекать будущей обильной добычей, которая сама так и просилась в руки! У степняков разгорелись глаза!
Вооружённые луками и длинными пиками, степняки на своих головастых низкорослых лошадках бросились в погоню за трусливо отступившими задирами.
Дальше произошло непонятное.
Летучий отряд танаидов спешился и закрылся как-то странно блестящими щитами. Стрелы скользили по ним, будто по маслу. Но когда передняя цепь танаидов опустилась, открыв цепь лучников в сияющих кольчугах, степняки поняли, что их провели.
Гортанные клики ужаса спровоцировали у танаидов охотничий азарт. На эти звуки с флангов из-за холмов, как по команде, высыпались два конных отряда, и растянулись полукружьем. Кочевники оказались в окружении.
Ощетинившись пиками, они попытались прорваться и отступить. Но танаиды, в упоении от удачно складывающейся охоты, своими длинными, отлично приспособленными для рубки с коня мечами ловко преградили им путь. Только преградили, стараясь не калечить дорогой товар.
Началась отчаянная схватка.
Но если для танаидов это была только азартная охота, то для кочевников решался вопрос жизни и свободы. Дрались они по-звериному отчаянно, с пугающим визгом кололи пиками куда попало, попадая чаще в коней.
Над полем запахло кровью… Звериной кровью…
Приближался решающий миг. Выронивший меч танаид вцепился в горло врага зубами! Потом, напившись крови, как волк, поднял голову и издал упоительный вопль победы!
Танаиды разбили добычу на несколько групп и, спешив и разоружив пленных, окружили, тесня конями.
Но небольшой части выдравшихся с кровью из схватки кочевников всё-таки удалось ускользнуть. Этого никак нельзя было допустить!
Мохнатые выносливые лошадки бойко уносили беглецов.
Тогда поток преследователей - бородатых всадников в меховых шапках гребнем - вдруг начал будто осыпаться!
Часть из них на полном скаку ударялись об землю и, перекувыркнувшись, продолжали стремительную атаку, но уже в образе волков! А их полудикие кони отставали от общего потока и уходили в луга.
Волки беззвучным, и от этого ещё более жутким, полукругом оцепили отряд степных воинов. А те всё пытались прорваться к морю, безмятежно посверкивающему в лучах жаркого солнца.
Вдруг блики на воде выстроились полосой и ещё одной. Степняки, заметившие это, тревожными криками пытались предупредить собратьев. Но остановить разгоряченный поток всадников было не просто!
Часть из них начали судорожно разворачиваться и попытались прорвать цепь волков. Но волки рвали коней под ними, в прыжке вцеплялись клыками в шеи, и уйти не удавалось.
Тем временем длинная волна, накатившись на берег, не ушла обратно в море. Она осталась цепью воинов в пластинчатых серебряных доспехах, переливающихся на солнце, как змеиная кожа. На щитах - извивающаяся змейка...
За ней на берег накатывали следующие такие же волны…
Ужас сковал кочевников. Они хрипло дышали и обессилено размазывали кровь по узкоглазым лицам.
Всё! Это решило исход битвы. Осталось бросить оружие. Свобода закончилась для них. Начиналась новая жизнь в совершенно незнакомом мире.
Танаиды же были довольны: ритуал, посвящённый хварне воина, завершён достойно!
Рабы были оставлены выходящим из моря амазонкам для сортировки на городском рынке.