2.
- Пожалуйста-пожалуйста, - пригласил Кристиан. – Итак, времени у нас всего ничего. Кто что может о себе сказать необычное? Мэнэррик?
- Ничего такого за собой не замечал.
- Хорошо. Лекс. Кажется, с вами разговор отдельный, да? Ага. Дора? Ничего? Арчибальд? Да не дуйтесь же, все претензии оставим на потом! Если, конечно, у нас это «потом» будет. Ладно, с вами позже разберёмся. Альфред? Лидия? Так, с вами ясно. Сопровождающие лица. Остаются Элси и Дар. Элси?
- Боюсь, она вас не слышит, - покачала головой Лидия.
- Ладно. Дар, что вы нам можете рассказать?
- Я? Ну, что… Разве что - слепой художник – явление само по себе необычное, вам не кажется?
- Вот-вот, нечто в этом роде. Расскажите о себе поподробнее.
- Хорошо. Альфред, молчи. Итак, в одной семье родились два мальчика. Ещё в раннем детстве родители заметили у деток склонность к рисованию и всячески способствовали их развитию. Позже стало ясно, что один просто хорошо, правильно рисует, а у второго – настоящий дар. Оба рисовали вазу – у первого получалась идеальная копия, у второго – в вазу хотелось поставить цветы. Писали натюрморты – у первого картину хотелось повесить на стену, у второго – хотелось взять с картины яблоко или виноград. Ну, в таком роде, вы поняли. Парни подросли и стали своим мастерством зарабатывать себе на жизнь. У второго это получалось гораздо лучше. В двадцать три года к нему пришла настоящая слава. Ценители становились в очередь за его произведениями. Ему – то есть мне, вы поняли, - дали имя – Дар. Я к нему привык. Даже родители стали меня так звать. Чудесное было время! – Дар мечтательно вздохнул. – Все тобой восхищаются, повсюду приглашают, девушки на руках носят – выбирай на вкус! Льётся золотой дождь. Во-от. Альфред – всегда рядом. Пишет, создаёт творения, которым не суждено стать бессмертными. Старается. Завидует. Да, Фред, я всегда знал, что ты мне завидуешь. Согласись, что я прав? Да? Да. О чём я? А, точно. Почти три года я жил как в сказке. А потом… Потом… Дурацкий грипп. Конец жизни. Постепенно ушли цвета, померк свет. Пришла тьма. Однажды я проснулся утром на рассвете, открыл глаза… А рассвет не настал. – Дар помолчал. – Что мне оставалось? Да, вы правильно подумали. Только ничего не вышло. Фред, старина Фред всегда оказывался рядом. К сожалению или к счастью – не знаю.
- Три раза из петли доставал,- вставил Альфред.
- Четыре, - поправил Дар. – И вены я резал, чего уж там.
- И не раз, - добавил Альфред.
- Да. Всё время он меня вытаскивал с того света. Ушли друзья, ушли девушки. Осталась чернота. И Фред. Ну, родители – само собой. И когда мне стало совсем уж невыносимо существовать, Фред дал мне в руки карандаш, бумагу и линейку. Я стал рисовать на ощупь, отмеряя расстояние линейкой.
- Это было лучше, чем вешаться, - кивнул Альфред.
- Не знаю, может быть. Я продолжу. Ничего, что я так длинно рассказываю?
- Продолжайте, - сказал Кристиан.
- Фред думал, что из меня выйдет хотя бы абстракционист. А если и ничего не выйдет – я хоть руки чем-нибудь займу.
- Получилось необычно. Он рисовал портреты знакомых людей по памяти, - дополнил Фред. – Вышло очень похоже и очень-очень необычно. Немного изменённые пропорции. Раньше было просто талантливо, а теперь стали получаться настоящие шедевры. Я предложил ему краски…
- Да, как выяснилось, люди весьма уважают всяческие извращения, - Дар ухмыльнулся и покачал головой. – За картины, которые наляпывает слон в каком-то зоопарке, отваливают бешеные бабки. Так почему бы не заиметь в коллекции полотно, написанное слепым художником? Обо мне вспомнили, обо мне заговорили. Прямо хоть штампуй ширпотреб!
- Он никогда не штамповал ширпотреб, - возразил Альфред. – В каждое полотно душу вкладывал. Каждую картину с руками отрывали. Мы думали, может, операцию на глазах можно сделать, но нам сказали, что ничего не поможет. Хотели вернуться друзья и девушки, но он всех разогнал.
- Это никому не интересно! – запротестовал Дар. – Проза жизни! Это никому не надо! Фред, я уже говорил, стал моими глазами. Он смешивал краски, подавал и мыл кисти… Он ведь тоже художник, вы не забыли? А ему вот пришлось забыть. Я писал картины, а он стоял за спиной. На подхвате, так сказать. Так мы творили вдвоём. Я видел картины в воображении. Руки помнили, как держать кисть. И я мог объяснить, какой цвет с каким и в каком количестве смешать. А потом мы подумали: почему бы мне самому не смешивать краски? Я попробовал. Фред, что скажешь?
- Новые картины расхватывали. На некоторых получалось несколько диковатое сочетание цветов, но оно, наверно, как-то действовало на подсознание. Ощущения, впечатления – непередаваемые! Я даже не могу сказать, в чём дело. Холст, картон, краски… Иные измерения. Я выкладывал Дару краски в определённом порядке и уже мог оставлять его одного. Пробовал писать сам… И у меня ничего не вышло. Ничего мало-мальски стоящего. Теперь впору было вешаться мне. Но кому-то надо было водить Дара на улицу, на выставки его работ… Пришлось нам обоим смириться со сложившимися обстоятельствами. Жить друг для друга. Да, буду честен. Я жутко завидовал своему беспомощному слепому брату. Дар, должен тебе признаться кое в чём. На днях ты сказал, что у тебя родился грандиозный замысел. Ты собирался воплотить его в жизнь.
- Ну да, всю вчерашнюю ночь работал. Получилось что-то стоящее, как думаешь?
- Понимаешь… Позавчера мне было особенно паршиво на душе. Всю жизнь на вторых ролях… Всегда в тени своего талантливого брата. Почему так несправедливо? И я решил подленько, по-мелкому напакостить.
- И?.. – спросил Дар.
- Я поменял местами краски, - обречённо выдавил Альфред.
- Фу ты, ну ты,- встрял Арчибальд. – Какая трагедия! Мазня не того цвета!
- Что у меня получилось? – напряженным голосом спросил Дар.
- Я… - Альфред судорожно вздохнул, - я не смог посмотреть. Бросил один мимолётный взгляд… Не смог разглядеть. Вышло что-то… Страшное…. На него нельзя смотреть… Что-то как не от мира сего. Можно сойти с ума. Прости.
- Значит, мой замысел – псу под хвост? – спросил Дар.
- Прости, - повторил Альфред.
- Чего уж там! – Дар вяло отмахнулся. – Это не смертельно. Это исправимо.
- Что же вы увидели? – обратился Кристиан к Альфреду.
- Мне показалось… Как бы это выразить… Что комната – мастерская – как будто вывернулась наизнанку мне навстречу. Когда я перевёл взгляд в сторону от картины – всё стало нормально. Но у меня закружилась голова, и я позорно сбежал.
- Дар, когда вы закончили работу?
- Работал всю ночь, полдня отсыпался, потом снова принялся за дело. Закончил под вечер, - ответил слепой художник.
- Так, - сказал Кристиан. – Примем во внимание. Мэнэррик, пока всё тихо?
- Да, пока без изменений. Кучка чёрных дырочек во главе с Кариной так и стоит напротив окна. Она им что-то доказывает.
- Хорошо. Теперь, Лидия, убедительно прошу, расскажите нам о вашей племяннице. Извините за настойчивость, но вам придётся это сделать, как бы неприятно ни было. Что случилось с вами и с ней со вчерашнего утра и что случалось с ней вообще в жизни, кроме того, что она предсказывает ситуации? Это может оказаться очень важным.
- Это очень больно для меня, но если надо… Я попытаюсь. Я уже говорила, что девочка перенесла сильную психическую травму. Говорить, какую? Дело в том, что, когда она собиралась пойти в первый класс, её отец… - Лидия замялась, нервно заправляя непокорный светлый локон за ухо, но взяла себя в руки и продолжила: - В общем, её отец убил её мать, мою двоюродную сестру, у неё на глазах, и ещё сжёг, вернее, попытался сжечь тело. Элси была в шоковом состоянии. Её долго лечили. Потом, когда стало немного легче, мы с мужем оформили опекунство и забрали её к себе.
- А её отец?
- Отец? Умер. Покончил с собой очень страшным способом. Мне не хотелось бы уточнять.
- Ладно, продолжайте.
- Элси стала жить у нас. Мы постарались сделать всё, чтоб кошмар побыстрее забылся. Я читала ей книги, муж играл с ней, Константин, мой сын, гулял с ней, водил в зоопарк… Она успокоилась, а через какое-то время начала говорить и задавать немного необычные вопросы… Сначала её слова казались нам просто следствием сдвига психики ребёнка, мы не очень-то обращали на них внимание, но позже заметили, что её вопросы предшествуют каким-то определённым событиям. Помните, лет семь назад на реке прорвало плотину? Тогда ещё погибли три человека и были разрушены дома? Так вот, накануне Элси как раз спросила: «Что будет, если всё это озеро за плотиной сорвётся вниз?» Мы ничего не ответили, но ответ она всё-таки получила. Были ещё совпадения, помельче. А были… Муж работал в строительной фирме. Иногда брал Элси с собой на объекты, чтоб девочка посмотрела, как строятся дома. Однажды она спросила: «Что будет, если подъёмный кран упадёт на твою машину?» Через день на одном кране лопнул какой-то трос, и вся эта махина рухнула на машину мужа. Машина – всмятку. Муж не успел выйти… Где-то через год Константин поссорился со своими приятелями, не хотел даже к телефону подходить, Элси подсылал. А друзья всё названивали, и он попросил Элси: «Скажи им, что меня совсем нет, я уехал, испарился, умер!» На очередной звонок Элси ответила: «Он умер», - Лидия помолчала, глядя сухими блестящими глазами в пространство, и продолжила:
- Он умер. Причину точно не установили. Он просто не проснулся утром. Врачи сказали – внезапная остановка сердца. Мне кажется, они сами не были уверены. А Константин был всего лишь на два года старше Элси. И остались мы с ней вдвоём. Что вы смотрите? Хотите знать, не возненавидела ли я её? А за что? Я понимаю, что ребёнок ни в чём не виноват. Позавчера вечером она спросила: «Что будет, если мы увидим зло, которое накопили в себе люди? Если этого зла уже стало больше, чем людей?»
- Вот вам ответ на вопрос, - пробормотал Альфред. – А что, если не дать ей договорить? Вы пробовали?
- Пробовали. Тогда ничего не случается.
- Интересно… - произнёс Лекс. – В высшей степени интересно…
Мэнэррик предупредил:
- В лагере врага наблюдается оживление. Кажется, они собираются идти к нам.
- Интересно, их можно убить доступными нам способами? – ни к кому не обращаясь, спросил Дар.
Арчибальд засуетился, вскочил с места, подбежал по очереди к Кристиану и Лексу и что-то пошептал им на ухо. Они с видимой неохотой отошли с ним подальше от остальных пленников склада.
- Я вижу, вы самые здравомыслящие из всех! – горячо зашептал Арчибальд, механически полируя лысину платком. – У меня есть предложение, как спастись! Слушайте, давайте попробуем договориться с этими дырками! Если мы им предложим еду, может, они выпустят нас отсюда?..
- Где мы возьмём еду? Это во-первых, - начал Лекс.
- И куда вы собираетесь идти из этого места, если чёрные дырочки повсюду? Это во-вторых, - подхватил Кристиан.
- Главное – сам факт договора! – обильно потея от возбуждения, жарко забубнил Арчибальд. – А еда для них… Это ведь мы, правда? Ну, посудите сами: обществу нужны полноценные, недефектные индивидуумы! Такие, как мы с вами! А взгляните на тех, с кем нам приходится иметь дело? Зачем обществу всякая шваль? Только загрязняет его, место занимает и продукты переводит!
- И что вы предлагаете? – с издёвкой в голосе уточнил Лекс.
- Пожертвуем ненужными! Спасёмся сами! Мы легко можем отдать бабку, полоумную девку и слепого художника! Как раз за нас троих! Ну, что же вы? Решайтесь! Замечательный план!
- Замечательный, - брезгливо изогнув бровь, ответил Кристиан. – Чисто детская сказка про зверей, упавших в яму. Напомнить? Они с голодухи решили методом логического исключения выбирать жертву для растерзания. Первым съели зайца как самого слабого. Вторым разорвали волка как потенциального конкурента в борьбе за выживание. Потом сильный, но глупый медведь послушался хитрую лису и разодрал себе брюхо. Осталась хитрая лиса. Только никто не знает, что она сожрала медведя и в конце концов тронулась умом от одиночества. Результат, в общем-то, понятен. Дать бы тебе в рыло, хитрая лиса, только не хочется что-то уподобляться медведю.
Не сговариваясь, Лекс и Кристиан развернулись и ушли.
- Чёрт вами! – брызгая слюной, вслед им заверещал Арчибальд. – Всё равно мой вариант имеет право на жизнь!
Не оборачиваясь, Лекс через плечо помахал ему ручкой.
- Нас съедят? – тихо спросила Дора.
- Есть у меня одна мысль… - начал торговец.
- Подождите! – властно приказала Элси. – Мысль остаётся просто мыслью, если за неё не заплачено.
- А и правда! – согласился Лекс. – Я же торговец! Мне ли не знать, что всё на свете имеет свою цену! За всё надо платить. Я, разумеется, не уверен, что моя идея хороша и безукоризненна и вообще сработает… Она так же безумна, как и всё происходящее, но всё-таки… Почему нет?
Дора, не понявшая и половины, немедленно полезла за кошельком, призывая:
- Давайте все скинемся и заплатим Лексу, может, достаточно денег наберётся?
- Подождите, Дора, - мягко остановил её Кристиан. – Не думаю, что наши деньги нам ещё пригодятся. Не те времена настали.
- Да? – растерялась Дора. – Тогда у меня и предложить-то нечего…
- Да, деньги – ценность относительная и условная, - ответил Лекс. – Однако поскольку я торговец вольный, то и оплату принимаю по договорённости.
- Мои услуги подойдут? – спросил Кристиан. – Они тоже кое-чего стоят.
- Подойдут, хотя не знаю, в чём они заключаются. Именно сейчас они не нужны, но, возможно, позже…
- По рукам! Должок – за мной!
- Они уже в здании! – сообщил Мэнэррик. – Нельзя ли что-то решить побыстрее?
Лекс порылся в своей сумке, что-то достал и обратился к Дару:
- Дар, мне - нет, всем нам понадобится ваша помощь.
- Да, конечно!
- Давайте я подведу вас к стене… Вот так… Это мел, возьмите… Хорошо. А теперь рисуйте дверной проём. Не старайтесь, чисто символически. Элси, вы слышите меня? Скажите, пожалуйста, Элси: «Это дверь в другой мир, где нет чёрных дырочек».
- Они идут по коридору! – заволновалась Дора. – Я слышу их шаги!
- Девочка, девочка, гроб на колёсиках нашёл твою квартиру, - прокомментировал Дар. – Дверь нарисована.
- Подойдите все сюда, пожалуйста, - пригласил Кристиан. – Встаньте поближе друг к другу.
- Если откроется дверь, - сказал Лекс, - попрошу быстро и культурно пройти через неё. Не толкаться!
Дверь, через которую они все пришли сюда, затрещала. В неё ломился кто-то сильный из коридора – тупо, неумолимо и молчаливо.
- Элси, скорее! – крикнул Лекс.
- Что будет, если мы пройдём в мир, где нет чёрных дырочек, через переход, который сейчас появится на месте нарисованной двери? – задала вопрос Элси.
Очерченный мелом прямоугольник на стене потемнел, задрожал и растаял туманом. За ним чернело другое пространство.
Дверь из коридора рухнула. В помещение начала вливаться толпа самых разных человеческих существ с пульсирующей темнотой внутри и мёртвыми чёрными акульими глазами без всякого выражения. Они двинулись к загнанным людям, отшвыривая с дороги холодильники, плиты и стиральные машины, как пустые бумажные пакеты.
Первым в новый проход шагнул Альфред, крикнул, что ничего страшного в нём нет, и позвал остальных.
Кристиан вежливо втолкнул за ним Элси и Лидию и хотел было поддержать под руку Дору, но тут Арчибальд завизжал в панике:
- Пустите! Я первый! – и, оттолкнув с пути наёмника и женщину, ринулся в проём.
Кристиан поддержал Дору и переправил её в неведомое место. Затем Лекс провёл Дара. Предпоследним прошёл Мэнэррик. Кристиан чуть задержался, как раз затем, чтоб швырнуть в подобравшихся вплотную чёрных дырочек микроволновую печь. Он успел заскочить вслед за остальными, когда Элси уже произнесла:
- Осторожно, двери закрываются!
Чёрные дырочки тянули сквозь проём жадные руки.
Арчибальд вдруг издал нечленораздельный вопль и со всей силы толкнул не успевшую отойти подальше от двери Дору. Не ожидавшая удара женщина не удержалась на ногах и упала в проём. Её молниеносно втянули к себе руки чёрных дырочек. Дверь закрылась. Наступила тьма.
- Убить урода! – яростно прохрипел Мэнэррик.
- Доре это уже не поможет, - горько ответил Лекс. – Мы никак бы не успели её подхватить.
- Зато я их всех сбил! – самодовольно похвастался Арчибальд.
- Он сошёл с ума, - тихо сказала Лидия.
- Что-то случилось? – не понял Дар. – Скажите же мне!
- Придурок с противным голосом вытолкнул Дору на растерзание чёрным дырам, - с сожалением объяснил ему Альфред.
Повисло тяжёлое молчание.
- Только попробуйте хоть пальцем прикоснуться! – прорычал в абсолютной темноте Арчибальд.
- Живи пока, недефектный индивидуум, - презрительно процедил сквозь зубы Кристиан.
- Мы что, в метро попали? – спросил Дар. – Поручни какие-то, сидения… Что за место вообще?
- Мы, понимаешь, попали в положение, близкое к твоему, - ответил Альфред. – Тьма такая, хоть глаз выколи.
- По звуку напоминает небольшое помещение, - сделал вывод Дар.
Вдруг что-то загудело, затрещало, и вспыхнул свет. Все зажмурились от неожиданности, но быстро обрели возможность оглядеться. Да, действительно, они попали в помещение, больше всего напоминающее вагон поезда метро, освещённый совершенно обычными лампами в прямоугольных матовых плафонах. Непроницаемая тьма отступила за окна и залила стёкла чёрной тушью.
- Займите, пожалуйста, места, - предложила Элси. – Вагон отправляется.
- Советую послушаться, - сказал Кристиан и первым сел на мягкое, обтянутое искусственной коричневой кожей сиденье.
Его примеру последовали все, кроме Арчибальда, оставшегося стоять с независимым видом из принципа. Правда, ему тут же пришлось пожалеть о своей гордости и непоколебимости: вагон резко дёрнулся, бизнесмен не удержался на ногах и рухнул, неуклюже растопырив руки и звучно приложившись черепом о металлический поручень. Альфред мстительно хохотнул. Видно, голове Арчибальда не был нанесён ощутимый урон, и его никто не пожалел. Бизнесмен, громко сопя, поднялся, отряхнул костюмчик и уселся отдельно от остальных, расположившихся рядом друг с другом.
Вагон, покачиваясь, двигался и постепенно набирал ход. Темнота за окнами выглядела неизменной.
- Предлагаю всем поспать, - сказал Кристиан. – Денёк был не из самых спокойных, все устали. Я подежурю. Если что – разбужу.
- Да, надо поспать, - тихо согласилась Элси и прижалась к Лидии, устроив голову у неё на плече. Лидия взяла руку племянницы в свою и склонила голову, закрыв глаза. Поза была не из удобных, но, по-видимому, её устраивала.
Дар без стеснения улёгся на сидения и положил голову брату на колени. Альфред некоторое время смотрел в пространство, погружённый в невесёлые мысли, но бессонная ночь всё-таки сказалась, и сон сморил его в позе пьяного на парковой скамейке. Мэнэррик сел вполоборота к окну и всё пытался что-то высмотреть в чернильном мраке.
Лекс последовал примеру Дара и вытянулся на нескольких сиденьях, подложив под голову свою сумку, и заснул сном спокойным и приятным.
Арчибальд ковырялся в своей кожаной папке с очень занятым видом и непрестанно бормотал что-то себе под нос. Изредка можно было разобрать:
- Боже мой, с кем приходится иметь дело!.. Дурдом на выезде!..
Мэнэррик оглянулся на него и хихикнул. Кристиан обратил к нему вопросительный взгляд, и Мэнэррик указал глазами на Арчибальда. Кристиан посмотрел туда и тоже улыбнулся: на лысой макушке успела налиться приличная шишка, придав черепу Арчибальда некое подобие груши. Сам Арчибальд ничего такого не заметил.