Бывал ли у вас синяк во весь бок? У Светки Игнатовой такой синяк был, как говорится, в наличии, но не совсем о том сейчас речь. Приглушите громкость в своём телевизоре, где об эту пору неистовствуют похабники- юмористы. Лучше послушайте мой рассказ. Он может оказаться куда интереснее.
Светка Игнатова тряслась в утренней простывшей электричке, беспардонно облокотясь на спящих стоя пассажиров. Тут все так делают. Никто не в претензии. Братство едущих на работу в Москву. Светке Игнатовой тоже хотелось спать, но тревожила боль в отбитом накануне боку. Угораздил же её чёрт упасть на железнодорожной насыпи возле подмосковной платформы. Скользко было, да и торопилась очень. Вышло, что зря торопилась. Человек, с которым у неё была назначена деловая встреча на 9.30, отзвонился где- то возле Расторгуево и мутным приторможенным голосом сказал, что застудил спину, а потому встреча переносится на завтра. Во урод, блинн!
От утренних пассажиров электричек пахнет всегда однотипно, вернее трёхтипно: алкогольным перегаром, чесноком или резким зловонным парфюмом. От припечатанного к Светке Игнатовой бедолаги густо пахло сварочным карбидом. Его поминутно мучила то мощная отрыжка, то… Как бы это сказать вам поприличнее? Запах и в том и в другом случае был совершенно одним и тем же. Во урод, блинн! А куда денешься? Знал бы этот небритый чудила, на кого он тут дует своими ветрами…
С недавних пор у Светки Игнатовой имелось второе имя. Сценическое. Её теперь в некоторых кругах звали не иначе, как Гутиерра. В мир шоу- бизнеса Светку Игнатову тянуло давно. Яркие афиши и описания тусовок знаменитостей манят молодых девчушек так, что сил нет. Эти зарубежные виллы на побережьях, белые непомерно длинные лимузины, знакомства в высших кругах… И толпы фанатов и фанаток, визжащих, плачущих, дерущихся с охраной. Особо, почему- то, Светке Игнатовой представлялся коренастый брюнет, со слезами на глазах, вламывающийся в Гутиеррину грим-уборную с огромаднейшим букетом жёлтых роз. Гутиерра как раз концертное мини- платье из верёвочек надевала. Он, типа: могу ли я на что надеяться? Иди, гуляй! Ничего и никогда тебе не обломится! Достали, блинн!
Продюсера звали Гарри Тутанхамонов. На самом деле его звали всё же попроще, но представлялся он всем именно так. Светку Игнатову с ним свела школьная подруга Танюха, которая махнула в Москву два года назад, участвовала в куче кастингов и однажды, с её слов, ублажила экспресс-способом прямо в гримёрке самого шансон-певца Карабаса. Так вот, подруга одним из летних вечеров ворвалась в Светкин дом, покосившуюся подмосковную избушку и, оттолкнув в сенях мать, не успев толком отдышаться, прямо с порога зычно гаркнула:
- Свет! Только один шанс! Я насчёт тебя договорилась! У тебя есть шанс круто изменить свою жизнь, в реале! Слышала про Гарри Тутанхамонова? Он певицу ищет как раз с такими данными, как у тебя, Светк!
- Так я ж не певица никакая, он меня и слушать не станет!
- Ты дура, блин, больная! Кого теперь пение тупо интересует? Всё тебе помогут сделать. При студии вокалистки есть, любое, блин, тупо изобразят. Главное – фактура! (Танюха оценила эффект от произнесения мудрёного слова).
- А почему меня? Что там покрасившее что- ли нет?
- Разговор шёл реально о такой, как ты. Тутанхамонов говорит: мне нужна молодая, невульгарная, чтобы попа – во, а грудь, наоборот, во!
Танюха на себе показала, прибавив внизу сантиметров семь, а вверху наоборот стиснула свои чуть пышные формы. Мне, говорит, нужен испанско-цыганский такой тип. Нынче катит. А у дядек с Востока сейчас, да и всегда катило, чтоб внизу было побольше, а вверху поменьше. Остальное не сильно важно. Ну я сразу про тебя и вспомнила. Ему говорю: есть именно такая. У неё в роду цыгане были.
- Когда ехать- то к нему?
- Лучше ещё вчера, а то он какую другую тупо присмотрит, пока ты тут вошкаесся!
В шестиметровой «запроходной» комнате на самой окраине Москвы жили- поживали четыре девицы – артистки, начинающие звёзды шоу-бизнеса. Спали на двух армейских двухъярусных кроватях, ели что придётся, и пили чай из очень грязного китайского электрочайника. Был даже глючный Интернет в очень стареньком, купленном вскладчину, ноутбуке. Одну обитательницу комнатушки, уже знакомую нам, звали Гутиеррой, вторую- Федорой, третью Симой Шпиц, а четвёртую, ту, что косит под негритянку, Нуарой. Понятно, что это были псевдонимы. А коренастый местный участковый прелестно был осведомлён, что паспорта в своё время выписывались на Светлану Игнатову, Ольгу Кобыленко, Александру Гутман и Наилю Урзатуллину. Упомянутый выше продюсер Гарри Тутанхамонов на паях с коллегой исправно платили за съёмную комнату старой КГБ-шнице и гасили финансовые трения с местным взятколюбивым участковым.
Скучать четырём девицам не приходилось. Всех то и дело таскали на необходимые в шоу-бизнесе мероприятия: на запись в студию, на съёмку клипов, на тусовку-презентацию, на корпоративный концерт, на фотосессии. Вчера у Гутиерры, как раз, была фотосессия. Её привезли на каком- то полуубитом армейском «УАЗике» в роскошный подмосковный особняк где- то на Истре. «Сейчас у тебя съёмка возле «собственного» «Мерседеса». Дверцу тебе откроют, тебе с твоими ногтями ни до чего дотрагиваться нельзя. Хозяева за малейшую царапинку дерьмом изойдут. Сядешь на сиденье, а ноги эффектно положи сюда. Поняла? Изогнись посильней, чтоб изгиб был. Во! Супер! Теперь откинься на подголовник. Погоди! Салфеточку тебе подложат, не видно будет. Глаза чуть в сторону. Полукавее. Во! Суппар!
Потом долго щёлкали в «собственной» гостиной и «собственной» спальне. За прокатный пеньюар зачем- то потребовали с продюсера залог чуть не в штуку баксов. Продюсер торговался, тыкал пальцем в уже имеющиеся потёртости и лохматости, после чего сторговался на четырёхста семидесяти пяти баксах, из которых впоследствии ему вернули лишь тридцать. Вообще- то Гарри Тутанхамонов, как уважающий себя еврей- полукровка и человек при деньгах, был прижимист и мелочен. То недоплатит таджику- слесарю за врезку замка в «девичью», то пытается сбить хоть на полтинник цену проката белого рояля для съёмок клипа: клавиши, видите ли, несколько желтоваты! Будь у Светки – Гутиерры хоть десятая часть тех денег, она уж точно себя бы так не вела. А как бы вела, она толком и придумать не умела. Ну, виллу, там, на Рублёвке с садовником, кухаркой и тренером по фитнессу. Ну, внедорожник белый солидный с картинами аэрографии. Ну, шмоток, там, вагон и две тележки. Дальше фантазия не шла.
У Ольки – Федоры были планы поинтереснее: она мечтала стать женой свободного художника или музыканта. А так как истинный талант завсегда без денег, то планировалось, что Олькины ещё не заработанные миллионы пойдут на организацию быта и вдохновения свободного художника- музыканта. Доводов подруг насчёт того, что такие таланты завсегда волочатся за бабами, колют и нюхают наркотики, сидят в ментовках за скандалы, а также постоянно лечатся от вензаболеваний, Олька- Федора не слушала и всё отмахивалась: «Да вы что, девки! Он же будет такой милый! В беретике!»
У Симки Шпиц (исполнительницы фривольных танцев и солёных куплетов) душа была за семью замками. Она каждую свободную минуту записывала что- то в объёмистую тетрадь и подсчитывала что- то на калькуляторе. «Гонорары что ли никак не пересчитаешь, Саньк?» - вопрошали подруги. «Ой! Я вас умаляю!»- следовал неизменный ответ. Дальше беседа никогда не развивалась.
«Негритянка» Наиля- Нуара мечтала выйти замуж за чистокровного татарина, но только блондина. Понимая практическую несбыточность такого момента, поясняла: «Да покрашу, чо там!» К слову сказать, в эти дни Наиля- Нуара вообще не разговаривала, так как губы её были обклеены специальным пластырем после пластической операции. Когда же она, постанывая от боли, перед сном меняла пластырь у зеркала, остальные подруги хором восхищались: «Ну и вареники!»
В аппаратной гудели вентиляторы. Звукорежиссёр, бритый налысо и татуированный какими – то драконами пытался в микрофон вразумлять Гутиерру сквозь мощную стеклянную перегородку:
- Слушайте, девушка, оплаченное время вышло. У меня время не резиновое. Мне сегодня ещё к тёще срочно ехать за город. Неужели я что- то непонятное от вас требую? Вы поменьше пританцовывайте, этого всё равно никто не увидит. Стойте на одном расстоянии от этой штуковины: микрофон – называется.
- Хорошо, я постараюсь.
- Начали после третьего клика.
- (клик…клик…клик) Затяни меня на дно морско-ое и оставь меня вдвоём с собою…
- Стоп! Девушка! Я могу аппаратом ваше пение только на два тона вытянуть туда – сюда. Тут надо ещё выше. Как хотите, но выше. Снова!
- (клик… клик… клик) Затяни меня на дно морско-ое…
- Стоп! Девушка! Мне тут не до эротики: микрофон облизывать не надо. И «морское» надо петь не «морскооййииее», а как- то короче и энергичнее. Как будто краб вас за зад, простите, за ногу укусил. Поняли?
- (клик…клик…клик…) Затяни меня, ик.., на дно!
- Мама дорогая, Стоп! Я вашу отрыжку, девочка, из записи нормально не уберу. Зачем вы с утра обжирались сгущёнкой?
- Да я всего три ложечки с кофе…
- Всё! Последний раз на сегодня про дно морское. Поехали!
- (клик…клик…клик) А-а-а! Ик..
- Стоп же! Девушка! Мне ещё тут ваши слёзы по всей студии вытирать! Ну, вы бы хоть дома с караоке позанимались! А то сразу так и в студию. Есть у вас диски с караоке про любовь? Пойдёмте со мной. У меня в машине три штуки. Это я по дороге сюда пою. Я же когда- то вокалу учился. Так примерно: «Май- ма- майййй!!!»
- Ой, здорово как! Вам же петь надо, ик…!
- Это вам петь надо про дно морское… Ну пошли. Нам надо быстрее: у тёщи кот в какую- то дрянь упал, теперь орёт и чешется. Надо срочно к ветеринару. А у них там ветеринар после обеда вообще никакой. – И на ходу кинул работнику студии:- Коля! Я уехал. До завтра!
Не могу тут обойтись, как автор, без лирического отступления от повествования. Пожалеть порою хочется уши российского обывателя. С помощью телевизора, или, как его ещё называют, зомбоящика, а также тучи разных звуковоспроизводящих коробок и коробочек в нас вливается такое количество музыкального и псевдомузыкального материала, что хочется кричать: «Да хватит уже!» Не будем вспоминать те нафталиновые времена, когда певец или певица мучительно вживались в образ и искали неизбитые краски для очередной песни. Такого уже не будет. Теперь артист давно ничего не ищет. Есть кукловод- продюсер, который лучше других знает, что этим, другим, потребно. И есть артист- кукла, слепо подчиняющийся кукловоду. А песни, или, как нынче они называются, хиты и мегахиты записываются в компьютерных студиях маленькими кусочками, по 2-3 слова. А потом «сшиваются» на манер лоскутного одеяла. Артистка промяукает в микрофон несколько слов, ещё несколько фраз споёт за неё студийная вокалистка- сдельщица. А завтра этот мегашедевр, щедро приправленный всяческими эффектами, будет литься отовсюду. И пьяненькие молодые компании станут под это пританцовывать, вопить дурниной и бить бутылки об асфальт. Стало быть, песня нашла своего слушателя!
Шли месяцы. Гутиерра записала с горем попалам два клипа и съездила со «сборниками» в несколько очень провинциальных городов. В последнем из них бесследно исчезла «негритянка» Нуара. В антракте кто- то принёс к двери гримёрной корзину дорогих цветов с торчащей запиской. Нуара вышла на крыльцо дома культуры прямо в сценическом платье- косынке, и более назад не вернулась. Пробовали заявлять в милицию, но те, пока не нашли труп, заявление не брали. И лишь по прошествии полугода Светка Игнатова получила СМС-ку от знакомого номера: «Я замужем за местным негром. У меня всё ОК. Перекрасила в блондина».
В поздний час, когда хозяйка квартиры отходила ко сну, Светка- Гутиерра и Олька –Федора любили, лёжа на двух ярусах одной кровати поговорить о том и о сём. Говорили, конечно, о проблемах шоу- бизнеса.
- Светк! Ну скажи ты мне, дуре, почему я в песнях ни фига не понимаю? Ты же самопальный диск с моими песнями слышала? Что там не так?
- Конечно слышала. Суперские песни. На самом деле. Я давно ни у кого ничего такого не слышала.
- Ну вот, а Гарри послушал и говорит: «Всё не то и не так. Неформат», -говорит. И вообще, говорит,-«Оля, про себя забудь. Ты – Федора и песни у тебя теперь только Федорины». И сделал из меня вот это…
Тут читателю нужно пояснить, что сценический образ Федоры представлял из себя некий русско- украинский кич: деваха в строительном, заляпанном краской комбинезоне на голое тело на чудовищном суржике (смеси исковерканных украинских и русских слов), напористо пела энергичные песни о судьбе украинки, выполняющей в Москве ремонты квартир в составе бригады мигрантов-нелегалов. По мнению создателей «проекта» этот образ с аппетитом будет «хавать» соответствующий многочисленный контингент слушателей. Основным хитом Федоры был номер с лихой пляской на фоне покрашенных в цвет российского и украинского флага стен. Запев не помню, а припев начинался так: «Та ж мы евроремонт вам забамбурим!!!» И далее в таком же духе.
А собственные песни у Ольки Кобыленко были действительно красивые…
Прошло ещё какое- то время, и от прежней компании осталась одна певица Гутиерра: Олька- Федора уехала на украинскую родину к серьёзно заболевшей матери, а Сима- Шпиц, исчерпав себя в солёных куплетах, решила шантажировать продюсера Гарри Тутанхамонова скрупулёзно собранным компроматом. На чём уж они там договорились, ни мне, ни шоу- бизнесу не известно. Известно только, что Гарри Тутанхамонов удвоил себе суточную дозу сердечных капель. Его дорогой кожаный портфель так и блямкал пустыми и полупустыми пузырьками с сердечным. И более того, однажды случайно заглянув в приоткрытый вышеупомянутый портфель, Светка- Гутиерра заметила там в прозрачной папочке нотариально заверенное завещание на имя Ойкина Гарри Соломоновича. Сима Шпиц в комнате более не проживала.
Тяжело жить в Москве без твёрдой финансовой точки опоры. Для продюсера эти певички, типа Светки Игнатовой – скоропортящийся товар: завтра встанет не с той ноги и выгонит «звезду», не дав толком собрать вещи. Так было с певичкой Красной Шапочкой. Красную Шапочку Гарри Тутанхамонов выцепил в каком- то недорогом клубе, где зависал его приятель, поэт- песенник Артур Рыббо. А подробности были такими. Красная Шапочка, которую по паспорту звали Машкой Гладилкиной, толклась в нелепом наряде возле барной стойки, надеясь в очередной раз угоститься задарма.
- Пойдёт? – кивнул на халявщицу Артур Рыббо.
- Нормально!,- кивнул Тутанхамонов,- Переоденем, волосы подкрасим, в сапожки с каблуками обуем. Так чего у тебя за песня- то под неё?
- А вот:- Артур Рыббо воздел мешковатое лицо кверху и нараспев продекламировал:
…Ты поймай меня в лесу дремучем,
Да и сделай всё со мной до кучи…
- Слушай, как- то насчёт кучи, по- моему, не очень.
- Дерьмо вопрос, исправим. Вот так, например:
…Ты поймай меня в лесу дремучем,
Познакомь с своим желаньем жгучим!
- Ну, так, на «троечку», конечно, извини, ну да ладно. Мне материал нужен. Сколько с меня?
- Триста пятьдесят, как всегда.
- Слушай, давай как- то подешевле, а то, сам понимаешь, в стране кризис.
- Ладно, давай за триста двадцать, но только две текстЫ оптом. У меня для твоего Аладдина хит есть. Вот слушай:
…Полетим с тобой над минаретом
До утра мы будем петь дуэтом.
- И займёмся там с тобой минетом, обожрёмся там с тобой котлетом, ты поёшь, как защемлённый турникетом…- Тутанхамонов передразнил манеру декламации песенника,- Слушай! Хорош халтурить! Зрители тухлыми помидорами закидают. Имей какую- никакую таки совесть.
- А ты хорош меня подкалывать! Так берёшь или нет? У меня есть, кому предложить. С руками оторвут.
- Давай две за триста.
- Ладно, пользуешься всегда моей добротой. Если бы сейчас так деньги не были нужны…
- Да верно про тебя говорят: на безрыбье и рак – Рыббо…
Пьяноватая Машка- Красная Шапочка вытащила в тот день счастливый билет. Но недолгим было её счастье. Где- то месяц она била клинья под продюсера, но выяснилось, что как мужчина Гарри Тутанхамонов давно на пенсии и не мешает в одном кушанье мух и котлеты, как это верно умел подметить Владимир Владимирович Путин. Работа работой, а остальное врач не велит. В свои 44 года Гарри Соломонович был закоренелым и бесповоротным импотентом. Сказалась кошмарная нервотрёпка конца девяностых, пытки в лесу за невозвращённый в срок кредит и умиротворяющая бытовая идиллия с супругой на 12 лет старше себя. Жена была, знаете, из таких женщин, пообщавшись с которыми единственно хочется спать и лучше летаргическим сном. Так вот. Не добившись своего, Машка снюхалась с каким- то бывшим милиционером (хотя, говорят, что среди них не бывает бывших), распрощалась с шоу- бизнесом и растила экс- милиционеру наследника- сына. Сынок в четыре года весил, как мешок цемента, был толст до безобразия и всегда носил на резинке штанов настоящие наручники – подарок папы на Новый год. И всё бы ничего, только не светились глаза раздобревшей Машки счастьем. Да и сын – толстяк что- то совсем на бывшего милиционера не был похож… А недавно, говорили, снюхалась несостоявшаяся шоу-дива с одним ларёчником, который супругу «отстёжку» приносил. И торгует Маша теперь «на точке» кондитерскими изделиями. Короче говоря, судьбу не проведёшь. Сказано – неси пирожки бабушке, так и неси, ибо не хрен!
- Света! Нам надо поговорить. Удели мне минут десять, пожалуйста!- Гарри Тутанхамонов всегда был подчёркнуто вежлив, когда предстояла беседа о неприятном.
- Да, да, конечно. Это всегда пожалуйста!- ответила на грустном выдохе Светка Игнатова по кличке Гутиерра.
- Короче говоря, без излишних словословий, определённые люди перекрыли мне кислород. Мне надо три проекта закрывать. Иначе зубы на полку.
- Я- то остаюсь? – сдуру спросила Светка, хотя ответ был очевиден по самому факту разговора.
- Нет, Света. Ничего, к сожалению, не получается.
- А как же мне теперь? – наивно и со всхлипом выдохнула Светка.
- Ну, если нечем другим заняться, потолкайся в компаниях, там, тусовках. Глядишь, кто и возьмётся за тебя. Только на первых порах деньги нужны будут на выходы. Я бы тебе дал несколько тысяч, но не раньше, чем через месяца два. Как, вроде, неустойку. Пока перекантуешься?
- Перекантуюсь…- совсем уж грустно ответила Светка неожиданно для себя низким и хриплым голосом.
- Ну вот и ладненько.
Наконец- то пошло на убыль кошмарно жаркое и удушливо- дымное лето. Москва помаленьку приходила в себя. Снова стояли нескончаемые автомобильные пробки. Народ, кашляя, волочил какие- то коробки и пакеты с продуктами. Властьимущие возвращались с пышного заграничного отдыха, чтобы вновь переливать из пустого в порожнее. Телевизор, будто с похмелья, буровил тягомотину и несусватицу.
Светка Игнатова расходовала последние деньги. Заплатила за комнату квартирной хозяйке, купила нехитрых китайских кушаний из тех, что разводятся кипятком, пополнила счёт за пользование Интернетом. Интернет ей теперь нужен особо. Кропотливо и без устали она забрасывала свои резюме на сайты, форумы и доски объявлений: «Молодая известная певица, участвовавшая в телепроектах и гала-концертах, ищет своего продюсера. Озабоченных прошу не беспокоить. Телефон---«. Откликались только какие- то уроды с явно немосковским прононсом. О спонсорстве и продюсерстве речь вообще не шла. Уроды в грубой форме с матюгами требовали немедленного сексуального контакта, в противном случае обещая совершенно ужасные вещи. Один подонок с интернет-ником «Торпедоносец» слал Светке по электронной почте и социальным сетям свои художественные фотографии, где он изображён ниже пояса наизготовку перед «торпедным пуском». Светка плакала. На ум неизменно приходило четверостишье Интернет- стихоплёта Алхимова:
И сказали доктора: «Вас кастрировать пора».
Им в ответ мордоворот: «Похрен, снова отрастёт».
Светка хихикала сквозь слёзы и слала в электронную бездну очередное резюме.
- Ольк! Хреново как! Бьюсь, как рыба об лёд, а толку – ноль, блин…
- Да ты руки только не опускай. Капля камень точит. Каждый день что- то делай и по максимуму.
- Я уж всё перепробовала. И денег больше почти что нет. Всё. Надо на чулочную фабрику идти многостаночницей.
- Так тебя и взяли. Где они, чулочные фабрики? Если где- то и есть, так на них одни вьеты вкалывают.
Ольгу- Федору Светка Игнатова встретила совершенно случайно в крупном продуктовом магазине. Та катила тележку, от души нагруженную продуктами. Судя по факту, что инвентарная тележка прогибалась от бутылок с пивом, Олька не коротала жизнь в одиночестве. Подруги оплатили покупки в кассе и теперь разговаривали в салоне крепко подержанной Олькиной иномарки.
- Оль! Да ты про себя хоть расскажи. Я смотрю, ты устроилась.
- Да чего там рассказывать? Познакомилась с мужиком в поезде. Он к нам в командировку ехал, а я к больной матери.
- Мать- то… как?
- Слава богу, выздоровела. Так вот, мужик москвичом оказался, инженером, разведённым. Расписались. Живём тут рядышком. С квартирой, правда, трендец: в двух комнатушках я, он, свёкор, свекровь, сестра мужа, две собаки и кот. Ну, ничего. Привыкли. И без перспектив.
- А ты ж художника свободного хотела.
- Все вышли художники… Ну хорош про меня, давай о тебе что- то думать.
- Всё без толку, Ольк.
- Слушай, Свет! Пугачёва нас всех чему учила?
- Чему?
- Скандал нужно вовремя закатить. С привлечением прессы и телевидения. Чтоб все бабищи в жёлтой прессе читали: Гутиерра бросила своего миллиардера на Гаваях и переехала к мультимиллиардеру на Мальдивы. А перед этим разбила сгоряча свой «Мазератти», отделанный бриллиантами и проиграла в карты свой особняк ценою в 10 лимонов зеленью. Так пойдёт?
- Нормально, блинн! Но как так устроить?
- Я одного пиарщика из газеты знаю, он всё устроит. Ты запиши телефончик…
Вернувшись в свою каморку, Светка выгребла из кошелька и из последней заначки разномастные купюры и даже мелочь. Набралось 4368 рублей. Негусто, но мама обещала ещё подкинуть. Набравшись духа, Светка принялась звонить работнику жёлтой прессы и договариваться о встрече.
Итак, после долгой поездки в метро и на маршрутке, после длительной ходьбы и поисков по какому- то заброшенному оборонному предприятию, Гутиерра, наконец, сидела на шатком стуле в пиар-агентстве. Агентство представляло из себя гипсокартонную «выгородку» посреди бывшего производственного цеха. Над головой нависали грязно-зелёные трубы. В нос лезло зловоние текущей канализации. За двумя офисными столами сидели сотрудники агентства: очень толстая девица в чёрном просвечивающем наряде, сквозь который виднелись чудовищные складки жира и доходяга средних лет в вытянутом свитере и рваненьких джинсах.
- Скажите, а точно опубликуют?- спрашивала Гутиерра.
- Обижаете, мы почти 15 лет звёзд пиарим. Жалоб не было.
- И Пурпурова пиарили?- недоверчиво спрашивала Гутиерра.
- И Пурпурова и Кваскова и Нонлегатову.
- А прайсик у вас есть?
- Конечно, вот, пожалуйста.
Гутиерра читала по пунктам и грустнела:
1. 2 полосы с 8-ю фото: статья с фотосессией в коттедже, в автомобиле представительского класса, на презентации со звёздами мирового масштаба (компьютерный монтаж), описание роскоши (до 10 предметов), сверхдоходов (до 1 миллиарда долларов), подтверждение аристократического родства – 150000 руб.
2. 1/2 полосы, 2- 3 фотографии: летний отдых на зарубежном побережье возле собственной недвижимости. Фото в купальнике с глубокой обработкой фотошопом, надбавка за фото на гидроцикле. Надбавка за съёмку с предоставленным агентством мужчиной или женщиной- фотомоделью: 84300 руб.
3. 1/4 полосы с 1 фото. Презентация в элитном клубе. Компьютерный монтаж с отечественными и зарубежными звёздами. Текст с описанием украшений и аксессуаров (до 6 предметов), обработка фотошопом:- 34700 руб.
4. 1/8 полосы с 1 фото: описание диеты и рецепта похудения, упоминание 1-2 предметов роскоши, фотошоп: 26100 руб.
5. 1/16 полосы с фото 3х4 мм: фото псевдо-паппарацци, якобы уличающее клиента в супружеской неверности. Компьютерный монтаж, без фотошопа: 11205 руб.
6. 1/64 полосы, без фото. Псевдомилицейская хроника об ограблении загородной виллы или элитной квартиры клиента. 8650 руб. За упоминание суммы похищенного или перечня предметов (до 5 штук) – надбавка 10%.
7. 1/64 полосы, без фото. Псевдомилицейская хроника о краже из элитной машины клиента портфеля или автонавигатора. За упоминание марки машины – надбавка 5%. 7560 руб.
Гутиерра занервничала. Денег не набиралось даже на минимально возможную публикацию.
- Скажите, а подешевле чего- нибудь нет? У меня с деньгами туго, честное слово.
- Хорошо. Сегодня у нас праздничная скидка в честь назначения нового мэра Собянина. – доходяга посмотрел с сожалением на растрёпанный рукав своего свитера и пластмассовые часы, - есть у нас ещё окошечко в следующем номере. Это будет стоить 4300 рублей. Ну как, публикуем?
- Да, конечно. Надо написать…
- Там уже текст на болванке забит. Вам подойдёт.
Гутиерра выгребла до последней копейки свой кошелёк доходяге на стол.
- Тут ещё 46 рублей не хватает.
- Может простите?
- Нет уж, извините, не могу. Как хотите.
Гутиерра полезла сквозь широкий ворот в бюстгальтер и извлекла последний неприкосновенный запас – 50 рублей. Доходяга, сопя, отсчитал сдачу и проводил неудачливую мега-звезду унижающим взором.
Вечером Светка Игнатова получила перевод от матери и впервые за несколько дней нормально поужинала. Газетный номер со статьёй должен был выйти через 4 дня. Позвонил какой- то проходимец по поводу Светкиного резюме. Предложил работать на топлес-автомойке с дополнительными услугами для клиентов. Светка отказалась. На душе было крайне противно. За окнами уже четвёртый день подряд шёл дождь.
Доходяга в ветхом свитере не обманул. Есть всё- таки честные люди в этом прогнившем мегаполисе. Светка держала в руках свежий номер скандально-жёлтой газетёнки с крикливым названием «Реальная жизнь». Той самой газетёнки, которую мусолят в метро школьницы, студентки, домохозяйки и офисные работницы всех возрастов. Иногда, выкроив червонец с убогой пенсии, её покупают и пенсионерки. Читают не спеша, под пряники, от корки до корки, причитая: «Вот ведь как!». Светка Игнатова с волнением пробегала припухшими от слёз глазами разномасштабные заголовки.
«В среду известная певица Гутиерра была избита возле подъезда «хрущёвки» своим бой-френдом. Причиной послужили подозрения в неверности. В результате избиения Гутиерра получила синяки и шишку на голове».
«Уроды, блинн!»,- закричала Светка и принялась рвать скандальную газетёнку. В еле живом телевизоре пела и плясала растолстевшая Сима-Шпиц. На ней были бриллианты, корсет с почти вываленными наружу грудями, трусы в оборочку, но с заголённым задом и чулки со «стрелками»:
Вчера я навернулась с мотоциклета
И всем я показала и то и это!
Сима похабно перекувыркивалась на сцене.
Публика за кадром мерзко и похотливо ржала.
Светке, как ранее никогда, захотелось бросить всё и вернуться к матери. Вспоминать свой «поход» на Москву и в шоу-бизнес, как дурной сон. Позвонить бывшему однокласснику, что писал на ржавой водонапорной башне краской признания в любви, умудряясь делать при этом грамматические ошибки.
Зазвонил мобильный:
- Это Светлана? Здравствуй! Говорить можешь? Как твоё состояние? Не очень пострадала?
- Здрасте! В каком смысле?
- Да тебя же побили.
- Да никто не бил.
- А! Ясно!
- Так вы кто?
- Меня Александр Львович зовут. Я продюсер. Хотел бы с тобой кое- что важное обсудить. Давай встретимся завтра в 10 у офис-центра «Челубей-плаза», я буду в чёрном «Мерсе» с номером---. Идёт?
- Извините. Я должна крепко подумать. До свидания.
2010