На прения с самим
собою ночь
убив, глотаешь дым,
уже не прочь
в набрякшую гортань
рукой залезть.
По пуговицам грань
готов провесть.
Чиняя себе правёж,
душе, уму,
порою изведёшь
такую тьму
и времени и слов,
что ломит грудь,..
Иосиф Бродский
Скромность, и только скромность, до самоуничижения… и только правда, никогда не ври, по крайней мере — самому себе, но это ужасно: самоуничижаться, когда вокруг столько идиотов, развратников, корыстных лжецов, когда даже лучшие испещрены пятнами, как прокаженные…
Аркадий и Борис Стругацкие /Хромая судьба /
«Случается - ни строчки, сколько не мучайся, особенно в середине осени, пока неожиданно не произойдет нечто такое, что с треском вылетит за границы привычной жизни; даже такая малость, как выпавший во сне потемневший зуб; проснешься среди ночи, сваришь кофе покрепче, с наслаждением затянешься дымом свежей сигареты; сядешь за стол и станешь наблюдать, как остро отточенный карандаш начинает дрожать на давно ожидавшем листе бумаги: «Жизнь по-настоящему интересна лишь тем, что время от времени становится намного шире сюжета, кем-то намеченного в черновиках…»»
© Городской Бомж, 2000
«Рассказ без сюжета»
http://proza.ru/2000/12/01-17
http://proza.ru/2007/05/03-266
«Господи, какое низкое небо. Почему эта серость меня так волнует? Вперед, вперед, в небо! Нет, еще рано, крылья у меня еще не выросли, рано в небо. Холодно, мокро, очень хочется пить. Я открыл рот и сглатываю дождевую воду, но этого мало, меня по-настоящему мучает жажда. Если бы я мог перевернуться на бок, можно было бы попить из лужи. Боже, как холодно, меня всего трясет, жжение в животе. Время от времени я теряю сознание. Скоро будет последний раз. Так глупо! По-идиотски! Взять вот так просто и…»
© Zangezi, 2001
«Немое кино»
http://proza.ru/2001/11/29-09
«Человеческое сознание обладает рядом приобретённых эмоций, положительных и отрицательных. Радость и страсть, злость и страх, горе и волнение, удовольствие и удивление, испуг и переживание, гнев и возбуждение. Обыкновенные для нас, субъективные реакции на внешние раздражители. Иногда, под влиянием некоторых социальных потребностей, эмоции становятся устойчивыми, и переходят в следующую фазу, которую принято называть чувством. Жалость, презрение, нежность, признательность, удовлетворение, чувства долга и чести, утраты. Любовь и Ненависть тоже являются чувствами, но скорее они стоят на промежуточной ступени к абсолютной высоте – состоянию».
© Morris Oren, 2001
«И вот он, я»
http://proza.ru/2001/09/20-12
«- Ничего, время лечит, - усмехнулся Артем, демонстративно откидываясь на спинку с намерением понежиться на майском солнце. Ему почему-то неприятно было думать о том, где сейчас его сестра, как будто ширма, отделяющая мир живых от мира мертвых, была холодной и скользкой на ощупь.
- Заблуждаетесь, молодой человек, - ничуть не обиделся неугомонный дед, опустив голову и что-то чертя в пыли концом трости, - По крайней мере, исцеленных временем мне еще не доводилось встречать. Это, конечно, если ушедший человек хоть что-то значил... Он пожевал губами и еле заметно улыбнулся, вздохнув и продолжая свои манипуляции тростью. Артем, не удержавшись, взглянул вниз: довольно недурной фрегат проступал сквозь пыль и опавшие березовые сережки на земле.
- Видите ли, юноша, - продолжал дед, стирая подошвой фрегат и начиная новый рисунок, - поначалу всегда кажется, что становится легче, вроде как... Но все равно, где-то глубоко, сидит эта окаянная заноза... И радость уже не так полна, и в каждой счастливой минуте уже есть чревоточина, и снов боишься и бежишь их, потому что свидание с ушедшими мучительно, сколь бы желанным оно не казалось... - из-под трости выползал дракон, растопыривший когтистые лапы в пыли, - Как будто вот сердце вынули, а уголь горячий вместо него опустили: и вроде как и неживое уже, а жжет».
© Turandot, 2003
«Кто поймает птицу Сирин»
http://www.proza.ru/2003/08/04-14
«Сокровенной осталась мечта – понимание близких. Казалось, еще немного усилий и все, наконец, увидят и почувствуют его таким, каким он ощущал себя сам. Когда же начинало чудиться, что момент истины близко – подкрадывалась тошнота. Выворачивало от собственной фальши: как можно быть принятым другими, когда и сам вызываешь у себя отвращение?»
«Бог, карма, случай – не важно что – с первых минут обрекают нас на непонимание и одиночество и счастливы лишь прожившие жизнь и не подозревающие об этом».
© Leap, 2003
«Неряшливое присутствие Отсутствующего»
http://proza.ru/2003/02/18-139
«Если не ритм, то скорость. Спринтеры сгорают. Чувствуют недолгий путь и пытаются реализовать себя. Но таких мало. Зависть сжигает людей на старте. Другие начинают медленно. Их подгоняют, заставляют, кнутом, палками, болью. Вперед, пора жениться, защитить диссертацию, родить детей, занять достойное место в жизни. А они оглядываются удивленно на обидчиков и делают все по своему».
«Сколько их было влюбленных парочек на моих крестах? Не считал. Не нужно считать счастье. Цифрами измеряют беду. И вообще я цифры не люблю. Я время измеряю иначе,- куполом Храма Христа Спасителя. Появился купол- значит, это было до Храма Христа, потом купол исчез,- период исчезнувших куполов; купола появились вновь- значит все происходящее сейчас,- время новых куполов. Цифры я не люблю из-за дамы. Еще до Храма Христа меня обследовали люди в черной одежде. Простукивали, скребли, находили во мне изъяны - трещины, пустоты, находили, заполняли раствором, кирпичной кладкой. Дама, она всеми руководила, обнаружила в фундаменте камень, очистила его и начала кричать. Остальные тоже начали кричать. Оказалось, я не так молод. До дамы мне давали лет четыреста, а после ее криков я стал шестисотлетним. Им бы поискать поглубже и они бы обнаружили, что на моем фундаменте стояла и деревянная церковь. И если считать с нее, то мой возраст напоминает вечность».
© Борис Плющиха, 2004
«карамелька»
http://www.proza.ru/2004/06/29-136
«Если бы можно было разорвать людей, разъять их, рассоединить механизмы их тел, разбросать и перемешать подобно игральным костям, а затем выбросить на поверхность жизни так, чтобы в каждом появилась частица другого, и сердце каждого состояло из осколков разных сердец, и в глазах каждого жили мельчайшие дробинки ушей, рук, пальцев и всех других частей человеческой плоти, и если бы так перемешались куски тел, что каждое держало бы в себе все остальные, так что чувства одного были знакомы хотя бы по памяти плотной плоти всем остальным, и тогда...»
© Закуренко Александр, 2005
«Голуби. Метафизика творчества»
http://proza.ru/2005/05/26-199
«Умыли тебя ушатом холодных помоев, окунули в бездонную отстойную яму, до краёв полную ледяной смердящей жижей из проклятых вопросов, лживых ответов и прочих продуктов распада драгоценной человеческой личности… И вытащили на свет божий, отпустили, спасли! Чего ещё надо тебе, чадо? Иди, и не греши больше. Не требуй лишнего, не убивайся попусту, не мучай задницу неразрешимым, не вгрызайся в то, обо что сломаешь зубы и вывернешь челюсти. Живи, человек, и не сомневайся, что ты не один, что тебе помогут. И не стесняйся просить о помощи. У всех у нас много от Иуды, не был он уникумом, а был вылеплен из того же самого, по тем же госстандартам. Вон их сколько смотрело холодным земноводным взором из тьмы! Тот больше, тот меньше, но все напроказничали, и каждый за каждого виноват. Потому все в одном месте и оказались, по одной статье пошли: предательство, отягчённое нежеланием каяться и запирательством вплоть до смерти. Иуда – просто название расстрельной статьи, а попасть под неё может каждый».
© Антон Чижов, 2006
«Комплекс Иуды»
http://proza.ru/2006/07/06-37
«Ты знаешь. Ты всё подсчитал. Все свои минутки, - как горсть мелочи, по карманам, - торопливо, - наскрести ещё на одну поездку, туда и обратно, хоть самолётом, хоть поездом, хоть трамваем, Еще осталось много лишних. Нерастраченных. Когда на перроне под часами, когда после уроков, - когда пару отменили, когда любовь умерла, - когда пластинка вертится, а звука нет, - только шипение иглы, - будто прощай-прощай, - когда свидание не состоялось, когда треснуло и разъехалось, а столы накрыты. Ты хозяин праздника, виновник торжества, но тебя нет, ау, ау, - кричат гости, - а ты - в боковой комнатушке, вжавшись в стену, сам как стена, ждёшь когда накатит и отпустит».
© Мерче, 2009
«Совсем простые истории»
http://proza.ru/2009/07/12/247
«Отчаяние - это осознание собственной беспомощности, бессилия. Хочется затеряться, раствориться в этой дурацкой массе, исчезнуть если не совсем, то посредством какой-то сублимации стать совершенно другим лицом, никому в этом городе не известным, поменять внешность, паспорт, квартиру и зажить иной жизнью. Можно сделаться на время слепым, чтобы не видеть ничего вокруг. Ходить в темных очках, с собакой-поводырем и читать книги по шрифту Брайля. Или оглохнуть. Превратиться в глухонемого и общаться с другими на этом неведомом языке жестов, как женщина в выпуске телевизионных новостей с сурдопереводом. А может, лучше броситься в воду, но не для того, чтобы утонуть, а чтобы река вынесла тебя в бескрайний океан, а его волны занесли туда, где ты никогда еще не бывал. Скажем, к берегам Нового света, где в свое время оказался и мореплаватель Христофор Колумб. Для начала попасть во Флориду, где можно было бы прыгнуть с парашютом в воскресенье на пару с какой-нибудь вдовой...»
© Николоз Дроздов, 2009
«Асфиксия»
http://proza.ru/2009/12/24/891
«Пейзажи Дашу не интересовали, так - фон, да и не умела она их снимать, если честно, тут особый глаз нужен. Не было у неё холодного терпения натуралиста, цепкого прищура живописца. Растаять в солнечном блике на острие травинки, умереть в лиловой тени тучи ползущей на луг, раствориться в молочном мареве тумана над тусклыми корнями лесной прогалины - нет, это всё не её, скучно.
Её стихией было действие.
Она так и говорила на открытии лондонской выставки "Уганда: между небом и землёй": "Мне плевать, что вы там напишите, плевать. Я снимаю жизнь! Я ставлю диагноз! Но я не доктор и не врачую раны. Моя цель - сорвать ханжескую кисею и ткнуть обывательской мордой в боль, кровь, грязь! В страдания, голод и смерть. И нечего нос воротить, - да, воняет!"»
© Валерий Бочков, 2009
«Искушение амазонки»
http://www.proza.ru/2009/05/26/952
продолжение http://proza.ru/2010/11/12/835