Счастье в ладошке...

               
                ВОЗВРАЩЕНИЕ               

          Наташа, отдохнувшая и загоревшая, зашла в свой кабинет, где её уже ожидали ребята. Поздоровалась. Горин выделялся своим ростом и осанкой среди своих друзей.
         Прежде чем сесть за свой рабочий стол, поцеловала всех по очереди и, открыв форточку, села за стол. Выдвинула ящик и вспынула пламенем: там лежала свежая,  алого цвета с капельками утренней росы роскошная роза.               
        Считая, что не должно быть никаких тайн в отношении с друзьями (и с мужем тоже), Наташа нежно прикоснулась к королеве цветов губами и  воскликнула:
       - Спасибо, ребята! Еще раз целую всех, всех за роскошный подарок!
       - Нет, Наташа! – выдохнул Виталий. – За это ты должна поцеловать кого-то одного.
        Наташа осеклась, поняв, что совершила неловкость, и тут же поспешила всё замять:
       - Тогда целую его за всех и сто раз.
        Горин, смело подняв на нее красивые, горящие блеском и страстью глаза, тихо сказал:
       - Я готов... Готов принять обещанное.
       Ребята загалдели, подталкивая и понукая Наташу, видя, что она не собирается поступить в соответствии со сказанным. Не желая превращать всё случившееся в спектакль и надеясь, что Горин того же мнения, она удивленно сказала, распахнув на всё вспыхнувшее лицо свои озорные глаза:
      - А вам что до этого?
      - Да-а-а, - поддержал её тут же Горин. – Не вмешивайтесь в наши тайные мысли!..
       А через несколько дней Наташа объявила, что едет поступать в машиностроительный институт.  Эту мысль когда-то ей подбросили ребята и постоянно возвращались к ней. Муж был не в восторге от такой затеи, но возмущаться не позволяли времена, да и мать, свекровь Наташи, не желая примириться с тем, что её невестка – «никто», поддержала и одобрила эту идею.
      - Главное, не теряйся! – подбадривали Наташу ребята, провожая её в дорогу, и давали тысячу наставлений.
        А она терялась, считая свою затею пустой. После школы всё забыла, а серьезно готовиться было некогда, и всё-таки думала: «А что я теряю? Когда-то же надо начинать?»
         И очень удивилась, получив на экзаменах первую пятёрку, а потом увидев себя в списках зачисленных в вуз. Не знала: то ли радоваться, то ли огорчаться: с одной стороны, всё-таки приятно, а с другой – шесть лет учебы не шутка, да ещё ребёнок, нелегкая работа и весь дом на плечах.
        «Как-то будет, - успокаивала себя Наташа, вернувшись в свой родной коллектив  и  принимая поздравления друзей. – Многое выдержала в жизни, осилю и учёбу.»
        Приехала, а в отделе новенькие:  инженер Клавдия Петровна и  совсем молоденький  светловолосый  Михаил – техник. Познакомились, разговорились.
         Ребята, как всегда, шумели, суетились, поднимая галдёж.
         Наташа отшучивалась:
        - Что, толкнули меня в институт? Теперь будете тянуть меня целых шесть лет.
        - Если будем мучиться, что-нибудь получится, - парировал Игорь. И только Клава, не обращая внимания на веселые шутки вокруг и не поднимая от рабочего стола головы, всем своим видом показывала, что эта возня мешает ей работать. Еще не зная Натальи, а так, поговорив с женщинами по отделам, она уже знала, что Наталья здесь на особом положении, и именно это ей не нравилось.
     После первого дня, увидев веселую и красивую женщину, заключила про себя: хитрая и распущенная, лишь хорошей прикидывается, никакого стеснения с ребятами, а чуть позже,  присмотревшись поближе, решила: «бегает» сразу за двумя мужиками, совести и стыда у таких нет. Бабёнка и всё тут!..
     Но как истая женщина, Клавдия Петровна настоящего отношения к Наташе не показывала:  была к ней добра и сердечна, просила её для маскарадных костюмов своей дочери нарисовать то корону, то ромашку, а то и лисью мордочку. Наташа никому не отказывала в любой просьбе и с удовольствием выполняла разные нехитрые заказы.
      Однажды, когда Наташа заканчивала рисунок белого голубя, услышала  осторожный шёпот Клавдии Петровны:
    - Ты, Наталья, будь поосторожней, а то болтают вокруг, что с Гориным крутишь. Всё это, конечно же, можно, но делай это не на людях.
     Сначала Наташа опешила... Как болтают?  Что могут болтать?
     Она стала с той минуты сдержанней:  щеку для поцелуев уже не подставляла и сама никого не касалась губами  на радостях. Считала: меры приняты, все должны быть теперь спокойны.               
      Живая и общительная, Наталья, несмотря на нехватку времени, любила быть среди людей, считала всех исключительно добрыми. Мужу не нравились  её посторонние увлечения, но запретить участвовать в общественной жизни небольшого городка  (Наташа посещала художественный кружок, играла в шахматы) не мог: не позволял ни его чин, ни его положение в обществе.
       А Горин со своей стороны на заводе был тоже в самом центре внимания: руководил драмкружком, сам неплохо пел и пользовался заслуженным авторитетом заводчан.
      Не зря Наташа не поняла вторую часть совета Клавдии Петровны, потому как не знала, зачем ей, замужней женщине да еще  с маленьким  ребенком на руках,  Горин «не на людях», а где-то на стороне... И что с ним делать? Прятаться и любить? А любовь разве можно спрятать в любых даже тайниках?
        Наивная юность!.. Тебя терзают вопросы и разочарования, неприятные открытия и недоразумения! 
        Искренняя юность!.. Ты не выдерживаешь лжи и лицемерия, ты веришь в добро и не хочешь верить в зло!
        Хрупкая и чувствительная! Ты съеживаешься от  холодного прикосновения и, не ведая золотой серединки, рвешься в облака.
        Незащищенная юность! Свое чистое  и трепетное сердце  ты выкладываешь на  ладонь и, боясь уронить его, несешь  всему миру и отдаешь его, бесценное, без цены.
         Глупая юность! Ты не догадываешься спрятать  сердце, когда бьют или защемляют его, когда темнеет в глазах, и ты теряешь сознание, но, нахлебавшись горечи, ты вновь открываешься людям, чтобы делать по-прежнему каждому добрые дела.
         И если даже до самой смерти горбатыми уродцами на твоем измученном теле чернеют рубцы, о юность, ты всё равно прекрасна!..