Волоча годы, он добрался до тридцати трех лет,
волоча мысли, он пришел к богу…
Илья Яковлевич К. прожил уже полжизни, и у него было все: жена, двое детей, машина, дача, квартира в рассрочку и он работал в вузе. Как почти все в этой стране он затрачивал на выживание столько усилий, сколько какая-нибудь Канада тратит на всю свою внешнюю политику. Но воспринимал это как должное, да и женат он был счастливо, жена была красива и обожала его, а когда он произносил что-нибудь вроде «интенсификация теплообмена смерчевым способом», то с ней случался микрооргазм, и он, вздыхая, думал: «В сущности, что мне еще нужно?».
Жизнь его состояла из череды ритуальных действий: институт-дом-отвести в школу дочку-привезти из школы дочку-институт-дом. Эта цепь последовательных событий часто воспринимается как смысл жизни, но людям «осознающим», то есть понимающим бессмысленность и абсурдность происходящего, остается лишь вести с собой хитрую политику – каждому свою – кто избегает, кто взрывает. Случалось и Илье Яковлевичу чувствовать, что его жизнь, в которой не было места ни подвигу, ни трагедии, ни душе, - это полное поражение, тогда он мечтал об удивительных событиях, о богатстве, миллионах и путешествиях, и – ничего для этого не делал, хотя это его отвлекало, и он успокаивался.
Утром за завтраком.
- Мы всем отделом на Вспомни.сом подсели. – сказала жена.
- Это еще что? А, слушай, я даже по телевизору что-то слышал… Суперпроект, 10 миллионов юзеров… А как пишется?
- …
- Я там встретила Женьку Шебалина, такой был худющий, забитый, всегда за первой партой сидел, теперь такой важный стал… И Влада Яшнова – сейчас в Хайфе…
О чем-то еще рассказывала жена, но К. уже не слушал, только смотрел на нее, кивал и мычал «угу», чтобы жена не прерывала свой поток сознания.
Днем выдалось время и К. зарегистрировался на Вспомни.сом. Нашел несколько давно забытых одноклассников, которые, впрочем, были ему совсем не интересны. Написали друг другу: ты кто? и где? а ты? На этом общение прекратилось.
Нашел, правда давнего своего друга, у которого на втором курсе института была довольно смешная мечта – он хотел стать космонавтом. Дружище Серега Марков, он перевелся в московский авиационный, болтался после окончания в Центре управления полетами в Королеве, потом потерялся на несколько лет. Нашелся на Вспомни.com, действительно стал космонавтом, не летал, правда, еще.
Он почти бессознательно набрал это имя в поисковой строке. Когда имя нашлось, К., вдруг не решаясь кликнуть по ссылке, встал из-за стола и вышел в коридор.
- Здравствуйте, - автоматически ответил К. двум проходившим мимо студентам.
Лена, Лена… – подумал К. – тебе хватило сентиментальности зарегистрироваться на Вспомни.com.
Прошло больше пятнадцати лет с их короткого, юношеского романа, его первой и несчастной любви, тогда он был на втором курсе института. Те события тяжело дались ему, но теперь К. даже любил порой вспоминать в ностальгическую минуту, обычно за бокалом красного вина и под Bukka White’а, со светлой грустью о том, что тогда было и что могло бы быть.
Он с удовольствием прослушал тему Summertime, посмотрел, как переливается цветами экран.
- Здорово, брат… Смотри сам не сдохни… Да все в порядке… Встретиться? За рюмкой чая? Давай, когда?
Звонил Алик Шулаев, вот уж кто никогда не рефлексирует по поводу женщин. Как-то он разместил на нескольких сайтах знакомств объявление: «Беден, неженат, некрасив, встретимся только для секса?» От женщин не было отбоя. Потом он в аське и в чатах долго выяснял, какая фраза тут же вызывает отклик девушек, полгода потратил на это, статистически достоверный максимум пришелся на: «И долго вы, сударыня, будете меня мучить?»
Алик Шулаев со студенческих времен имел кличку Француз, так как имел обыкновение в пьяном состоянии переходить на французский язык, и это было сигналом – Алик дошел до кондиции. Жена Ильи терпеть не могла Алика, оно и понятно, как только они шли вместе в кафе, тут же жизнь начинала крутиться вокруг них, и девушки из-за соседнего столика почти сразу перемещались за их столик. Да, Француз бы знал, что отписать своей первой любви и как он, должно быть, доволен собой, когда расстегивает последнюю пуговицу.
К. вернулся за компьютер и написал Лене сообщение:
Доброго времени суток!
Боже! Благослови интернет и людей, которые его создали!
Наконец я тебя встретил.
И я надеюсь, очень надеюсь, что ты мне ответишь.
Желаю удачи в делах и намерениях.
На следующий день К. просто ринулся на Вспомни.com и увидел: она была на сайте, но не только не оставила сообщение, но и даже по ссылке на его личную страницу не зашла.
- Даже кликнуть по ссылке не захотела…- как оглушенный сидел и думал К.
Зашел студент, что-то промямлил про пересдачу экзамена. Зрачки К. превратились в точки, тоньше иглы, морозный ветер пробежал по комнате, заиндевели, покрылись инеем клавиатура и мышь, изо рта студента повалил пар.
- Вы приходите уже четвертый раз, и каждый раз ничего не прочитав, если вы опять не готовы, в следующий раз будете сдавать комиссии, – холодно сказал К.
Студент проявил сверхъестественную гибкость, мгновенно поняв, что он не во время, исчез за дверью, как будто бы испарился, причем так быстро, что К. через минуту вспомнив о нем, уже не мог понять: а был ли мальчик?
Она сказала ему трудно совместимые с жизнью слова: «Не приходи больше…» по телефону.
- Совсем? – спросил он.
- Совсем, - не оставила сомнений она.
Но он пришел, и она его впустила, никого дома не было.
- Почему, Лена, ну почему?
Но она молчала. Не в силах терпеть эту боль, К. ударил ее по щеке, она схватилась за лицо.
- Я не хотел тебя обидеть, это чтобы ты запомнила навсегда…
- Дурак, щека теперь болит…
К. сел у нее в прихожей на пол.
- Лена, прости меня…
- Ничего, я понимаю тебя.
И квартира её стремительно стала зарастать лианами, они вылезали, как змеи из всех щелей, вскоре сквозь непроходимые джунгли ничего не стало видно.
- Да пошла она, дура, - подумал К. И решил не писать ей – что прошло, то прошло.
Только решив это, тут же написал ей сообщение:
Здравствуй, Лена!
Неужели даже простого любопытства нет? Железная ты девушка, хотя и с круглыми коленками. Впрочем, а та ли ты девушка, может тезка? Хотя, если ты и та же, то все равно другая. А той, которая была много лет назад я благодарен за одни из самых удивительных событий и впечатлений в моей жизни. То было редкое в моей жизни неузнавание себя. О тебе я даже молился первый и последний раз в жизни. Конечно, мне жаль, жаль, как-то вдруг очень жаль, что ты не отвечаешь, но, прошло столько времени и, по видимому, на то у тебя есть причины.
Какого черта я набрал твое имя в поиске – теперь все заново переживаю.
Будь здорова!
Когда он вернулся на Вспомни.сом, то увидел, что она опять была на сайте, но опять ничего не ответила и даже не поинтересовалась его личной информацией.
У К. одно время была женщина, Ирина Мулюкова, хотя теперь он, пожалуй, и имени ее не вспомнил бы, он занимался с ней сексом на квартире своего товарища. Тот, предоставив им свою кушетку, пьяный ходил в соседней комнате и орал: «Прелюбодеи и прелюбодеянки!» Это не способствовало эрекции, и губы у нее были невкусные. Так или иначе, К. почему-то не любил вспоминать ее, обладание ею не тешило даже его простое самолюбие мужчины.
Как-то, уже года через три, гуляя с дочкой, он встретил её в парке и так поспешно отвернулся, сделав вид, что не узнал, что она не решилась подойти к нему. У нее был жених где-то в США, какая-то у них там была трудная любовь, ее почему-то не пускали в Америку и они встречались то во Франции, то в Чехии. К. сейчас вспомнил то ощущение, с которым он отвернулся от Ирины. Может и его роковая девушка так к нему относится? Может она, морщась, с кривой усмешечкой, пробегает глазами, не читая, его сообщения?
Целый день настроение его менялось резко и много раз: он то был подавлен, то агрессивен и напорист.
- Нужна макиваро-терапия. – подумал К. – помедитирую. И вспомнил Майка Науменко: «Ей, герла, я сказал медитация, а не мастурбация…»
К. позвонил Ибрагиму, брату своему по оружию, тренеру по единоборствам, у которого в спортзале были отличные макивары – доски с накрученными на них грубыми веревками.
- Коннити-ва, Ибурагиму-кун, о-гэнки дэс ка?
- Гэнки-дэс, Ири-я.
- Хочу к тебе сегодня заглянуть, на макиваре поработать, брат…
- Нет проблем, давай часиков в восемь…
К. еле дожил до восьми. К этому времени лицо его стало пластмассовым. Пришел к Ибрагиму, оделся в белые одежды.
- Ката будешь делать? – спросил Ибрагим.
К. молча помотал головой и начал бить в доску. И чувствовал – отпускает, энергия отчаяния, досады и стыда заставляли его усиливать и усиливать удары, через какое-то время он увидел, что веревка стала темной от крови, но он бил и бил, и чувствовал, как расслабляется его лицо.
- По макиваре соскучился? - спросил Ибрагим и принес йод.
- Да, брат, хорошо… - К. был уже почти в состоянии говорить.
Когда он смазал разбитые руки йодом, то не почувствовал боли и понял: ничего не ушло.
«Слушай, ты взрослый мужик, ты что творишь…» - в таком духе уговаривал К. себя. «Все, хватит, не буду писать и даже на сайт не буду заходить». Но тут же, с чувством вины и наслаждения, похожим на то, с которым дети едят штукатурку, он снова и снова открывал Вспомни.com., снова и снова от надежды к уверенности, до падения и отчаяния. К. стал жить в странном пограничном мире, где события прошлого стали проступать сквозь реальную жизнь, К. стал чувствовать себя, как за минуту до пробуждения, когда еще трудно понять – сейчас сон или явь.
Однажды поздним вечером в телефонной будке возле старого аэропорта они целовались, и обычно сдержанная она вдруг потеряла голову, К. тоже перестал себя контролировать, задрал ей юбку, белые трусики. Она начала стонать незнакомым, испугавшим его, голосом, но было тесно и неудобно и они, оправив одежду, через некоторое время тяжело дыша, вышли из будки.
- Я преступница, - опомнившись и стараясь не смотреть на него, с отчаянием произнесла она.
- Нет, ты – моя любимая, - невесть откуда взявшимся твердым голосом произнес К. и увидел, как она мгновенно успокоилась и, вытащив зеркальце, оглядела лицо, накрасила губы.
- Я хочу перевестись на другую специальность и мне нужно сдать ваш предмет…- сказала студентка с ошеломляющим вырезом на угрожающего размера груди.
К. некоторое время не мог понять, что она говорит, и неприлично долго и тупо смотрел ей в переносицу.
- Хорошо, вот список вопросов, когда будете готовы приходите… - наконец сказал он.
- Я готовилась, можно я попробую сейчас?
- Попробуйте.
…
- А давайте я вам три поставлю! – сдался, наконец, как ему казалось, он.
- Мне нужно четыре…
К. не выдержал и истерически рассмеялся.
- Я вам три ставлю, хотя вы знаете на два, просто мне надоело слушать ваш бред, три – это большая удача для вас.
- Мне нужно четыре…
- А мне бы хотелось Porsche…
- А вы задайте еще вопрос, пожалуйста.
- Вопрос я задам, без проблем… Только оценка будет все равно три…
- А вы задайте еще вопрос и я попозже приду…
- Я плохо объяснил?
- А вы задайте вопрос и я ПОПОЗЖЕ приду…
Тупой доцент начал понимать, К. взглянул на нее по-новому. Его, случалось, чуть ли не преследовали полоумные, влюбленные студентки, это было всегда приятно, особенно сейчас, когда пришло время последнего приступа молодости. Однако он, последний новый романтик, не особенно поощрял их, и не любил напористых девушек – их ли это дело? Но сейчас К. неожиданно для себя сказал: «Приходите сегодня в 18.30 в газодинамическую лабораторию, № 108, на первом этаже, сможете?». Студентка сказала: «Да».
И он увидел страх-трах-трах-трах в ее глазах, это внесло, наконец, хоть какую-то новую нотку в его ощущения, и расшатанные в последнее время нервы чуть ослабили напряжение.
Когда студентка пришла в лабораторию, К. поразился своему равнодушию: «Нет, что-то во мне стало не так…»
К. опять дал студентке билет, она стала готовиться, а он, почти не видя её, тяжело смотрел в ее сторону. Студентке стало не ловко, она одернула коротенькую джинсовую юбочку. К. подошел к ней и сказал:
- Как успехи?
- А можно я поменяю билет?
- Конечно, нет…
К. положил ей руку на шею и, скользнув, запустил руку в волосы на затылке. Студентка сказала:
- Илья Яковлевич…
Впрочем, с непонятной интонацией.
К. вдруг передернуло от ее толстой шеи и неожиданно жестких волос. Но, пересиливая себя, он сел рядом, и взяв за затылок, поцеловал ее в губы. Студентка ответила на поцелуй. К. почувствовал вкус сигарет и мятной жевательной резинки, этого он уже не мог стерпеть, и жестко взяв ее за плечи, чуть отстранил от себя, чувствуя непреодолимое желание уложить ее правым боковым. Но студентка вдруг так шаловливо улыбнулась, что К. безвольно откинулся на спинку стула и с удивлением взглянул на нее.
Студентка встала, огляделась, взяла толстенного Исаченко со стола и кинула его на пол между ног К. Затем встала на книжку коленями и стала расстегивать ему ремень.
Трудилась она на совесть, причем нашла такую точку, которую не могла найти жена за двенадцать лет совместного секса. Когда она коснулась этой точки языком, К. отчетливо услышал звуки блюза, он даже оглянулся вокруг от неожиданности и поискал глазами источник звука.
К. взял ее за голову, но она жестко сказала:
- Руки уберите куда-нибудь… И не кончайте мне в рот, этого я не люблю…
Он отдернул руки и улетел в небеса, как дракон, нажравшийся экстези.
Дома К. был в этот вечер нежен, как никогда.
На следующий день:
И долго вы, сударыня, будете меня мучить?
Лена!
Ты теперь, наверное, важный человек, и служишь где-нибудь в святой финансовой инквизиции, жилы тянешь из простых народных предпринимателей? Подай же мне знак, Лена, отзовись ты, будь человеком!
Хотя я все равно почти счастлив. После сотен воображаемых диалогов – это теперь почти общение.
Тогда К. перестал просить о встрече и начал писать о том, как они были вместе, о тех незабываемых днях и ночах, о случаях, которые были с ними, которые в двадцать лет бывают всегда впервые и всегда удивительны. Иногда К. думал, что она не нужна ему – просто ему хочется опять стать двадцатилетним. Но вдруг К. обнаружил, что роковая девушка Лена внимательно следит за его сообщениями, и бывает теперь на сайте иногда по три раза в день (хвала создателям сайта за опцию, которая позволяет отслеживать это!).
И он писал ей и писал, боясь порвать эту тонкую, ненадежную нить. Он писал ей о том, как жил дальше без нее. Но старался писать легко и весело, чтобы не спугнуть ее.
А так хотелось написать ей какие сжигали его страсти, как он, движимый каким-то огнем, вначале уехал в Москву, затем в Питер. Из Питера он позвонил ей. Она говорила так, что он всеми своими чувствами, обостренными отчаянием, ощущал, что его теперь в ее жизни нет. Тогда он сказал ей:
- Ты знаешь, есть в Тибете буддийская секта, в ней монахи ходят с вениками и метут перед собой, чтобы не дай бог не задавить какую-нибудь букашечку…
- До свидания, Илья, - ответила она, со вздохом человека, уставшего от надоевшего занудного собеседника.
- До свидания.
Это последнее, что он когда-либо ей говорил. Потом, выпив для анестезии водки, купленной у каких-то темных личностей на Московском вокзале, К. выплескивал любовь из разрезанных вен на ступеньки в каком-то грязном подъезде.
Очнулся К. в машине скорой помощи оттого, что его обыскивал санитар.
- Ты знаешь, братан, я еще не умер… - сказал он санитару.
- От этого и не умрешь, болван, горло в следующий раз режь, – ответил ему санитар и ударил его по голове. К. опять потерял сознание.
После реанимации и больницы К. не мог сидеть на месте, уйдя в академический отпуск, он все время куда-то ехал, все же путешествие сильнее любви и смерти.
Но К. понимал, что настоящая страсть пугает, и не писал ничего такого, писал лишь легкие и светлые байки из своей перегруженной событиями жизни.
Это измотало его, и как-то он написал ей:
Слушай, видимо, тебе нужен мой мозг. Помнишь в нашем дворе жила Надька-косая? Омега девчоночьей компании. Как-то мы играли в футбол, а она стояла рядом, опершись на забор, затем вдруг взобралась на этот забор и пошла по нему, балансируя руками, как цирковой акробат. Мы посмеялись над ней и я – тоже, хотя мне было очень жаль ее, я понимал, что она очень хочет обратить на себя внимание, и выбрала самый нелепый способ.
Теперь я, сильный и умный мужик, - и на заборе.
Но она хранила упорное молчание, хотя и каждый день сразу после появления его сообщения тут же заходила на сайт.
К. имел странное свойство – ему почти никогда не снились сны, он считал себя впечатлительным и восприимчивым, но все же спал крестьянским, стопроцентным, здоровым сном, безо всяких поэтических и мистически сно-видений.
Но в ночь с 23 на 24 февраля, с необыкновенной отчетливостью кошмаров, ему приснился сон.
Ему приснилась Лена в большой овальной комнате сидящей за большим круглым столом вместе с множеством мужчин в хороших, дорогих костюмах. К. сидел напротив нее и ясно видел ее лицо – оно было печальное, печальное, и какое-то деформированное, как-будто состоящее из двух половинок. Лена встала и подошла к нему, положила ему руку на лоб, и К. почувствовал, что рука ее нестерпимо холодная.
Наутро, К. написал ей о сне.
Вечером зашел на сайт и вдруг в папке «Исходящие» не обнаружил ни одного письма ей. К. тупо, совершенно как баран на новые ворота смотрел на пустую страницу и не мог ничего понять. Потом до него дошло: прочитав описание сна, Лена тут же удалила свой профиль, а вместе с профилем пропали сообщения. Нить оборвалась.
- Какого хрена я написал ей про сон, идиот?
- Теперь мне конец, - очень ясно подумал К.
Он уже не помнил, как шел на лекцию, что он там читал и как, но если бы он смотрел в это время на мир не сквозь устрашающе шевелящуюся занавеску маниакально-депрессивного психоза, то он бы заметил, что этот обычно хулиганистый поток студентов хранил неестественно гробовую тишину.
По дороге домой К. заехал на заправку. Заправившись, начал задумчиво сдавать назад, и врезался бампером в заборчик. Он вышел из машины с полнейшим равнодушием осмотрел повреждения, сел и уехал.
Уже стемнело, К. шел со стоянки и чувствовал, как вибрирует и звонит в кармане телефон, но даже не вытаскивал его.
Ему повстречались парень с девушкой. Парень одной рукой, держащей бутылку пива, обнимал за плечо девушку, а другой рукой вдруг схватил К. за запястье. К. подумал, что это какие-то его знакомые, подумал: «Черт, принесла нелегкая…» и, улыбнувшись, насколько был способен, приблизил лицо к парню. Однако на него глядела незнакомая подвыпившая усатая харя, К. быстро перехватил руку и развернул парня к себе правым виском, однако, подержав его так чуть-чуть, не ударил, а, оттолкнув, пошел дальше не оборачиваясь. Парень что-то кричал ему в спину, но К. не слушал.
Вдруг К. услышал топот ног позади себя, обернувшись, быстрее, чем успел подумать, он ударил в усы бегущего на него парня. Парень тихо-тихо, даже не разбив бутылки, которую он так и не выпустил из руки, лег вдоль дороги. Девушка, подбежав, стала громко и дурным голосом кричать: «Андрей! Андрей!»
К. поморщился и сказал ей тихо: «Не кричи, пожалуйста».
Но девушка кричала как оглашенная и, причем кричала как-то вокруг, не обращая внимания на лежащего у ее ног парня, по-видимому, Андрея. Тогда К. коротко ударил ее в челюсть и девушка, упав рядом с парнем, затихла.
- Нокаут, - обрадовано сказал К. и пошел домой.
К. ощущал пустоту и депрессию.
Ему уже было достаточно лет, чтобы все вокруг просто думали: у него плохое настроение сегодня. А ему пришел конец, он был в растерянности. Он вдруг понял, как все это было важно для него, что он до сих пор в каких-то самых глубоких подвалах своего сознания таил надежду на встречу с Леной.
А теперь в подполье его души было грустно и сыро, и щемящей тоской летела одинокая птица в его безоблачной голове. Он почти перестал спать, а лишь уходил в полузабытье, в котором видел всегда одно и то же, как он в белом, медленно, раскинув руки, падает в бездну, тоскуя по близкой, такой далекой смерти.
Ему было страшно, все было неизвестно зачем, он чувствовал себя сидящим в темной яме с завязанными глазами в ожидании, что кто-то придет и сделает с ним все, что захочет.